Рыцарь пластикового Ордена

      — Давай, Рич! — крикнул Рид, ловко перескакивая через старый, но высокий забор.       Ричард усмехнулся, чуть дернул головой и бросился в погоню. Рид бежал по асфальту, потрескавшемуся, старому, сквозь щели в котором пробивались ростки каких-то растений. Гэвин бежал по асфальту и не узнавал эти места.       Пять лет уж прошло с тех пор, как он покинул Детройт, и вот — они вернулись сюда.       Город был пуст и тих. Из-за горизонта медленно выкатывалось рыжее солнце, и его теплое касание парным молоком разливалось по коже. Самый разгар лета. Первого лета, в которое не нужно было кутаться в теплые кофты и шарфы, чтобы не промерзнуть до костей.       Ходить по городам было достаточно опасно — все-таки здесь до сих пор могли оставаться какие-то взрывчатые вещества, а обветшалые здания без должного ухода могли рухнуть в любой момент. Гэвину это не мешало — он говорил себе, что достаточно внимателен и ловок, чтобы если что увернуться. А в здания никто и не планировал заходить.       — Где капсула? — спросил Ричард, легко догоняя Рида.       — Должна быть где-то у развалин главного здания Совета, — хмыкнул Гэвин, ловя свое отражение в боковом зеркале брошенной машины.       Они смогли это сделать. Не только Гэвин с Ричардом, нет, все люди. Как один — те, кто посильнее, те, кто был готов на что-то большее, чем просто выживание где-то в Африке или на Камчатке.       План Камски был не без изъянов — но, в конце концов, тогда еще Элайджа не мог знать всего. Его теория строилась на том, что для контроля других андроидов Совет и Норт использовали специальные точки. Как тот же вай-фай, только мощнее во много раз. Если уничтожить эти точки, если прекратить подачу задач к андроидам — сколько тогда из них окажется по-настоящему за порабощение людей?       Не так много, как оказалось.       Рид сопроводил людей до Берингова пролива, но остался на континенте с достаточно большой группой, готовой действовать. Точки должны были находиться по всей Америке — и не только, конечно, но такая глобальность была только в США, в большинство других стран андроиды просто не переселились.       Не все шло гладко. На второй год их кочевничества они потеряли Джеффри Фаулера — он оказался под завалами. Через некоторое время Ричард тихо сообщил, что сердце бывшего капитана полиции остановилось. Лезть под завалы, чтобы достать тело, было слишком рискованно.       Целый круг, пять лет по всей Америке — только представить можно! Когда они проходили относительно близко — примерно через три года после начала, — к ним прибился и Элайджа. Явно намного более здоровый, чем когда Гэвин с Ричардом видели его в последний раз. Намного более здоровый — и, главное, готовый действовать.       Камски подорвал почти все склады, в которых находились копии. Тысячи Норт, десятки Рыцарей — Элайджа с нотками настоящего сожаления рассказывал, как мучился, не желая подрывать Коннора, но оживлять эту модель вновь — было бы бесчеловечно. Коннор умер за то, за что был готов умереть — и Рид справедливо считал, что Коннор достоин покоиться с миром.       Почти половина Детройта была погребена под воронками взрывов и обломками зданий — спустя время начали взрываться дома из-за бесконтрольной подачи газа, начали взрываться заводы из-за отсутствия технического обслуживания.       Люди не селились в городах — сейчас на природе, только-только начинающей восстанавливаться, было намного безопаснее.       — Где-то там, я поймал сигнал, — Гэвин сверился с данными на датчике.       Одним из немногих оставшихся способов добывать энергию, — кроме солнечных батарей, — были ветряные мельницы.       — Давай осторожнее, — улыбнулся Ричард, похлопав Гэвина по плечу.       Нельзя сказать, чтобы эта точка — последняя, самая последняя точка, — была как-то значима. В Детройте не осталось андроидов, и слушать этот записанный и поставленный на повтор код было некому, но Гэвин считал своим долгом закончить это. Тем более, что всем заново освобожденным Камски ставил программу-блокировщик — она не давала больше андроидам связываться телепатически ни с чем, ни по своей воле, ни по чьему-то умыслу.       Общины людей расселились почти по всей земле — опять. Гэвин так и не знал, сколько выжило, но радовался каждому человеку. Медленно, но верно, после уничтожения точек, — ох и сложно это было поначалу, когда приходилось пробираться в города, кишащие безвольными андроидами! — роботы начали прибиваться обратно к людям. Не то чтобы их приняли с распростертыми объятиями, но никакой кровной мести не намечалось. Люди учились жить с андроидами, а андроиды — с людьми.       И, да, конечно — предстояло восстанавливать общество. Глобально. Но эта война, как и любое столь страшное и губительное событие, объединило оставшихся в живых крепко-накрепко, и плевать было, кто с какого континента.       — Я всегда осторожен, Рич, ты же знаешь, — Рид потрепал, как достал, Ричарда по голове, и вдохнул полной грудью — наконец-то можно было дышать без респиратора и без страха отравиться. — А ты — в любой момент меня защитишь.       Где-то впереди, в семи километрах, лежала самая последняя точка. Точка, отключение которой изменит для Гэвина весь его мир.       Гэвин прошел со своим Рыцарем так много. Они не остановятся сейчас.       Они не остановятся никогда.