Рыцарь пластикового Ордена

      — Я беру его под свою протекцию, — надменно произнёс Ричард, положив руку Риду на плечо.       Рид оскалился и фыркнул, но дёрнуться не посмел. И так вся спина в кровоподтёках. На него с постаментов и тут и там смотрели андроиды — белокожие, холодные, буквально состоящие из концентрированной злобы и чистого желания навредить.       — Зачем он тебе? — поинтересовался с постамента кто-то из верхушки.       — Я хочу его как раба, — в голосе скользила ухмылка.       Гэвин не видел Ричарда, но ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что тот усмехается. Андроиды не так уж сильно отличались от людей, как хотели бы думать. И белоснежная пластиковая кожа не была показателем их непохожести.       Гэвин открыто зарычал, рука на плече тут же сжалась, задевая совсем недавнее повреждение. Рык чуть не скатился в скулёж, но Рид просто оборвал себя и замолчал. Щурить глаза и злобно смотреть на андроидов было бесполезно. Им всё равно.       — Я рад, что ты одумался, Девятисотый, — благосклонно проговорил с постамента андроид. — Иметь раба не только престижно. Это удобно. Они выполняют всё, что заставляли когда-то выполнять нас.       “Тебя собрали после второй революции, пластик, — хотел выплюнуть Рид, но сжал губы и зажмурился. — Ты никогда не «прислуживал» людям”.       Андроиды. Существа, которые после предоставления им полной свободы извернулись и провели второй переворот. Маркуса, предводителя мирного восстания, убили за месяц до кровавой бойни, на его место пришла его ближайшая приспешница. Из главного костяка Иерихона осталась только она. Рид не знал их имён, зато знал, что любовник Маркуса — модель-сиделка — был убит через день после Маркуса. Андроид-учитель погиб и того раньше.       Стоило забить тревогу, но люди удивительно невнимательные существа.       — Почему именно он? — с другого постамента спросила другая модель. — Вокруг масса более послушных органических.       — Это так, — кивнул Ричард, — но именно этого я знал до настоящего освобождения.       Рид дёрнул верхней губой и опустил голову. О, да. Знал. Ричард работал с ним в напарниках. Ричард стал ему другом — со временем, конечно. Но даже Рид всё-таки признал его настоящим — живым. Ричард был интересен своим нестандартным мышлением и машинными, но логичными рассуждениями, диким интересом к людям и их чувствам.       А теперь Рид стоит на коленях перед Советом андроидов — новой высшей расы этой планеты, и ждёт, отдадут ли его в лапы бывшему напарнику или оставят гнить в лагере. И неясно, что будет лучше — голод среди таких же, как он, или полное подчинение существу, которого он считал другом.       — Что ж, Девятисотый, — с постамента покачали головой. — Ты — прилежный Рыцарь ордена. Он весь твой.       На шее Рида тут же натянулась цепь, рука с плеча пропала. Символизм не обошёл и андроидов — вместо современных суперпрочных материалов для удержания людей использовались цепи из обычного металла. Громоздкие, тяжёлые, натирающие шею и руки при ходьбе, холодящие тело, если сидеть в ней слишком долго.       Вся нынешняя верхушка была создана уже после революции. Андроиды, созданные андроидами — они идеально подходили именно для этого. Для того, чтобы править и направлять.       Ричард же оказался в местной полиции — как и раньше. Они называли себя орденом, и имели в личной дружине именно рыцарей. Без принципов и без каких-либо тормозов. Следили в основном за людьми, а не за своими собратьями.       Впрочем — следить за людьми было абсолютно несложно. Почти всех людей в Америке перебили ещё в первый месяц переворота, армия, и так состоящая на существенную часть из андроидов, была скомпрометирована и перетравлена за пару дней до официального начала восстания, по большинству других стран ударили ядерными силами. Отравленные, заправленные биохимическим оружием, бомбы приземлялись на материки и вытравливали всё человечество. Им хватило шести больших бомб — и ещё порядка пятидесяти точечных и небольших. Люди оказались в меньшинстве.       То, что Рид выжил — только его заслуга, да и невелик подвиг — Гэвин корил себя за это до сих пор. Он прекрасно понимал, что ничего не добился бы, взяв в руки автомат. Именно поэтому в тот момент, когда люди вышли с автоматами на улицы в попытке защитить жизни и свободу — Гэвин не вышел. Если бы он закопался бы ещё глубже — его, возможно, и не нашли бы вовсе. Но Рид вышел для того, чтобы найти своей небольшой общине еды, и его схватили ещё на самом подходе к городу.       А потом его нашёл Ричард. Спустя, вообще-то, почти полгода. Бо́льшая часть людей в лагере была похожа на скелетов, андроиды не выращивали и не делали еду. Она была им не нужна. А на людей — с объективной точки зрения, — было практически плевать. Они иногда содержались при высших чинах как рабы или игрушки.       И сейчас, идя вслед за Ричардом по тёмному коридору прочь из зала Советов — Рид гадал, кто он именно. Раб или игрушка.       — Не дёргайся, — ровно попросил Ричард, когда Рид, не рассчитав шаг, чуть споткнулся на ровном полу.       Цепь натянулась, металлический ошейник впился в кожу шеи. Рид тряхнул головой, отрывисто выдохнул и попытался сгладить шаг. Они вышли в большой зал. Рид успел поймать на себе несколько заинтересованных взглядов. Столкнулся глазами с другим рабом — забитым тонким пареньком. Потом Ричард потянул цепь за собой, и они скрылись в новом коридоре.       Андроид провёл его через весь комплекс, будто бы хвастаясь. Без скина его было не так уж и сложно узнать, хотя, конечно, пластик отличался от имитации кожи.       Ричард толкнул его перед собой, показывая дверь. Диод на виске андроида засветился равномерным жёлтым, и дверь распахнулась. Рид, не особенно желая получить от Ричарда прямо в коридоре, шагнул внутрь комнаты. Небольшая и строгая. Непонятно зачем нужная андроиду кровать стояла в дальнем углу. Стол и два стула были у окна, шкаф и буфет — у другой стены. Белые обои и белый пол слепили глаза.       Рид моментально почувствовал себя невероятно грязным в этом абсолютно андроидском убранстве.       Дверь закрылась. Рид напрягся, не зная, чего ожидать.       — Прости меня, — тихо сказал Ричард.       Гэвин замер кроликом, не понимая, что может последовать после этой фразы. Нужно было спросить у него, что ему делать, но Гэвин не мог заставить себя открыть рот. Остатки, ошмётки гордости всё ещё трепыхались на самой кромке сознания.       Ричард подошёл ближе — это было слышно по тяжёлым и чётким шагам, Рид не мог заставить себя обернуться на него. Руки легли на шею, Гэвин сжался, но душить его Ричард не собирался. Сначала исчезла тяжесть цепи. Потом щёлкнул замок, и ошейник медленно стянули с шеи.       Гэвин моментально отпрыгнул вперёд и развернулся к Ричарду, оскалившись и подобравшись. Руки ещё были скованы, но сейчас, избавившись от цепи, Рид был готов дорого продавать свою жизнь. Ричард стоял у двери. Не белый, как обычно. С активированным кожным покровом.       Ричард поднял руки вверх, будто бы показывая свои благие намерения, но Рид ему не верил. После второй революции доверять андроиду — это смертный приговор.       — Чего ты хочешь? — прохрипел Рид.       — Отпустить тебя сейчас, — ответил Ричард медленно, — помочь тебе.       Гэвин фыркнул и отошёл на пару шагов. Ничего он Ричарду сделать сейчас не может. И потом тоже не сможет. Андроиды защищены со всех сторон, ни одна попытка бунта со стороны человека не увенчалась успехом, а всех бунтующих — убивали на месте.       — И почему меня? — рыкнул Гэвин, не глядя Ричарду в глаза. — Почему я, Девятисотый?       Ричард поморщился, услышав обращение. Среди андроидов не было привычки обращаться по имени, ведь имя — это пережиток людской культуры. А андроиды не должны быть похожи на людей. Как у Рыцаря — у Ричарда был свой короткий позывной. Но и он состоял только из одних цифр его модели.       — Потому, что я не хочу, чтобы ты умер, — тихо сказал Ричард, — если ты подойдёшь, я сниму кандалы с рук.       Гэвин повернулся к нему боком и медленно двинулся вперёд. Он всё равно уже не спасётся. Но если что — он может попытаться забрать с собой тот максимум, который только возможен. Даже если это будет просто царапина на облицовке.       Ричард осторожно взял его руки в свои — тёплые, специально подогретые, и отщёлкнул тяжёлые замки. Кандалы заскользили вниз, и Ричард аккуратно перехватил их, отпуская самого Гэвина.       — Что, так просто? — пробормотал Рид, рассматривая освобождённые руки.       Запястья уже не кровили, но красные области браслетами опоясывали руки, а шрамы — белые и красные, — вряд ли можно было свести.       — Так просто, — кивнул Ричард. — Но я не буду выпускать тебя здесь и сейчас. Тебя убьют, только ты успеешь выйти на порог.       Рид фыркнул. Выходить он и не собирался. Если эта неудачная шутка будет продолжаться — Риду не останется ничего, кроме как попытаться сбежать, но сейчас он предпочёл бы остаться рядом с Ричардом. Если хотя бы что-то из всего, что успел узнать о напарнике за время работы Гэвин, было правдой — Ричард убьёт его быстро.       Рид зыркнул на андроида и показательно сел на кровать. Ричард кивнул. А потом на тонких белых губах появилось слабое подобие улыбки. Гэвин закрыл глаза, откинулся на подушку, перевернулся на живот, чтобы не бередить выстеганную спину, и почти сразу же вырубился. Если хочет убивать — пусть убивает во время сна.       Это было странно — впервые за полгода просыпаться в настоящей, нормальной кровати. Ричарда в комнате не было. Гэвин медленно скатился с кровати и нетвёрдо встал на ноги. После длительного сна напряжённое тело ослабло, впервые за много времени позволив себе по-настоящему расслабиться.       Выходить было заманчиво, но чревато. Гэвин с тоской посмотрел на дверь и подошёл к окну. Высотки центра Детройта иглами пронизывали небо. Он жил в этом городе свободным человеком каких-то два года назад, не зная никаких проблем. Но вот ему сорок, а миром правят андроиды.       Рид скосил взгляд вниз, рассматривая стол, и неожиданно заметил на поверхности круглую консервную банку с рыбой. Дата на боку гласила, что банка была произведена за месяц до революции, и срок её годности истекал ещё через два года. Сомнений, кому именно Ричард оставил банку, у Гэвина не возникло.       Он потянул на себя петлю, открывающую консерву, и жёсткий металл послушно поддался. В нос ударил запах тунца — Рид не особенно любил рыбу. Раньше. Сейчас же что-то отличное от тех остатков полуфабрикатов, которыми их пичкали андроиды, по вкусу давало много очков вперёд даже лучшему деликатесу каких-то полтора года назад.       Вилка лежала рядом, тарелки не было. Она была не нужна. Гэвин съел всё прямо из банки. Головой Гэвин прекрасно понимал, что это всё — не просто так, но организм упрямо брал своё. Выспавшись и наевшись, он начал совсем расслабляться, настроение медленно поползло вверх. Рид не видел ничего хорошего в данной ситуации, но если хотя бы предположить, что Ричард не лгал...       Чушь.       Андроиды лгут. Все.       Те, которые не лгали, те, у которых остались зачатки банального сочувствия — погибли вместе с людьми. Гэвин пытался выбросить эту картину из головы всё своё время заключения в лагере — но невозможно забыть такое. Некоторые вещи просто выжигаются на обратной стороне век.       Коннор умер вместе с Хэнком. Они лежали рядом и смотрели в тёмное и ещё чернеющее небо. Ядерные удары поднимали смог и дым, закрывали небо так, что солнца нельзя было увидеть. Гэвин помнил развороченные биокомпоненты на груди, окрашенные в синий, и помнил яркие красные пятна на светлой рубашке Андерсона.       Таких, как Коннор, не щадили. А Коннор всего лишь пытался защитить своего человека от страшной участи.       А Ричард... Ричард пропал сразу же, как только андроиды объявили войну. Гэвин не стал его искать. Потому, что всё и так было понятно.       Он просто из лагеря иногда слышал про некого «Девятисотого» и гадал, его ли это Ричард. Насколько сильно он ошибся в андроиде, с которым прожил и проработал неполных два года.       Когда его выдернули из лагеря и сообщили, что ему повезло и на него предъявил права один из Рыцарей — Девятисотый, — стало понятно, что это тот самый Ричард. Только вот что именно ему стоит делать с этой информацией — Гэвин не представлял.       Он оказался в другой клетке. В новой, позолоченной — но клетке. Ричард, даже если хочет как-то его спасти — не выпустит наружу никогда.       Рид отошёл обратно к кровати. Комната, полностью отделанная белым, слепила и давила сверху. Андроиду было комфортно находиться в подобном помещении. Для живого человека это было пыткой. Гэвин лёг обратно на кровать и прикрыл глаза. Спать уже не хотелось, но делать больше было нечего, а видеть столько белого вокруг — ещё хуже, чем не видеть ничего. Оставалось лежать и ждать, когда вернётся Ричард.       Гэвин быстро потерялся во времени, но где-то через пару часов замок щёлкнул. Рид открыл глаза.       — Проходи быстро, — раздался голос Ричарда.       Раздался двойной перестук — в комнату вошло двое. Дверь хлопнула немного истерично. Рид сел и подтянул ноги. И подобрался, заметив вошедших.       В комнате, рядом с Ричардом, стоял Коннор. Живой и невредимый Коннор. Тело которого он видел раскуроченным и развороченным. Он смотрел на Рида с тем же интересом, что и Рид смотрел на него — только у Коннора то неверие, которое накрывало Рида с головой, превратилось в любопытство.       — Как ты вообще его нашёл? — спросил Коннор, глядя на Гэвина в упор.       — Слухи и немного незаконные поиски, — пожал плечами Ричард. — Найти его было несложно. Сложнее будет убедить сотрудничать.       Рид спустил ноги вниз и привстал с кровати. Расслабившееся тело держалось слишком плохо. По-хорошему, Гэвину нужна была долгая реабилитация — как и всем людям в лагерях.       — Я видел, как ты умер, — хрипло сказал Рид, обращаясь к Коннору.       — Не я, — ответил тот, — модель старше меня. У меня есть только часть его воспоминаний.       Гэвин прикрыл глаза. Да, про запас моделей он прекрасно знал — но не думал, что андроиды будут пробуждать их по одному, а не всех разом.       — Меня пробудил Ричард, — добавил Коннор, и это объяснило некоторые нюансы. — Совет не собирался возвращать модель, убившую столько андроидов при революции.       — А Ричард — вернул? — фыркнул Рид.       — Да, — отрывисто ответил Коннор.       Рид фыркнул снова и отвернулся. Вставать было бы неудачной идеей, Рид остался на кровати — она давала хотя бы какой-то баланс, а баланс давал уверенность.       Что именно происходило в комнате — Рид не понимал. Неожиданно появившийся Коннор сбивал вообще все домыслы, которые успели появиться у Рида. Ричард смотрел на него со смесью надежды и переживания — будто бы ждал чего-то. То ли истерики, то ли скандала, то ли гробового молчания.       Молчать Рид не собирался. Ричард явно пошёл против Совета — скрытно, исподтишка, но в этом андроиды оказались мастерами. Бить из самых неожиданных точек. Или прямо сейчас двое андроидов разыгрывали потрясающий спектакль только для одного Гэвина, и, что ж, тогда перед смертью у Рида было чем гордиться.       — Ты же Рыцарь, Девятисотка, — рыкнул Рид, — Рыцарь на службе у тех, кто отобрал у людей их собственный дом. Думаешь, я тебе поверю?       — Я надеюсь на это, — ответил Ричард. — Мой статус позволил мне выкупить тебя.       Рид фыркнул в очередной раз. Выкупить. Как животное. Для андроидов люди — только и есть, что животные.       — Чем вообще тебе может помочь человек? — выплюнул Рид.       — Человек может вести за собой других людей, — веско ответил Коннор за Ричарда.       Рид резко выдохнул и подскочил на ноги. Медленно начинал разгоняться по крови запоздавший адреналин. Медленно начинал проясняться взгляд, руки и ноги — наполняться силой. Гэвин чувствовал себя намного лучше, чем до еды и сна.       — Для того, чтобы всех вновь перебили? — Гэвин подошёл ближе к андроидам. — Как в самом начале?       Ричард замотал головой.       — Я хотел освободить только тебя, — тихо заметил Ричард, — но ты не согласишься, если остальные останутся под гнётом. И Коннор не согласился.       — Ричард, планета умирает под вашими флагами, — тихо сказал Рид, не понимая, как трактовать это признание. — Людям здесь больше нет места. То, что ты предлагаешь — это взаимное уничтожение.       — Дальний материк не был тронут, — вдруг подал голос Коннор, — Европа и Азия уничтожены и отравлены полностью, но центр Африки — и центр Австралии, — целы. Там живут люди, и там нет андроидов.       Конечно, всё было так. Гэвин знал о людях, живущих за чертой власти андроидов. Даже андроиды понимали, что ломать — не строить. «Свободные» люди были оставлены жить в своей сомнительной свободе в малопригодных для жизни местах. Гэвин не стал говорить, что там не растёт ничего. Если смог над планетой едва рассосался за полгода после всех ядерных ударов — то средняя температура на планете на это время опустилась почти на двадцать градусов, а потом — так же резко подскочила на те же двадцать. Это не говоря о том, что повреждённый озоновый слой пустил на поверхность Земли слишком много ультрафиолета. На солнце банально больше нельзя было долго находиться. Планета начала восстанавливаться, да, но это было катастрофически медленно. Планета была на грани.       Планета, может, и переживёт, а вот живые существа — очень вряд ли. Андроиды — останутся. Бактерии. Некоторые простейшие. Те, кто не боится ни ультрафиолета, ни низких температур. Ещё одного удара люди не переживут. Если от яда в этом оружии ещё можно было спастись — то от климатических изменений погибнет всё. В промёрзшей земле не растёт ничего.       — Мы хотим, чтобы ты помог организовать людей, — тихо сказал Ричард. — Массовый побег. Всех, кого сможешь утянуть. Всех, кто переживет подобное. Я хочу, чтобы ты был в безопасности.       Рид опустил голову. Ричард был Рыцарем. Ричард был приближён к верхушке тиранов, и Ричарду нельзя было верить. Ричард выглядел настолько отчаявшимся, что Гэвин не мог разобраться в том, что правда чувствует андроид. Но Коннор маячил позади немым подтверждением этого отчаянья. Ричард никогда не был с Коннором в ладах.       Раньше.       — Я помогу, — прохрипел Рид.       В конце концов, что мешает Риду поступить по-своему?