Это мой ребёнок...

      — Вот мы и приехали. — улыбнулся Мэл, который привёз детей в самый большой торговый комплекс Киева. Огромные и цветные вывески приковывали глаз, а невероятные предметы на витринах так и молили: «Купи меня».       — А в магазине классно? — интересуется Никита, оглянувшись и увидев всю эту красотень. Ему нравилось абсолютно всё. Мальчик впервые видел такое место, поэтому пытался запомнить всё, вплоть до самых мелочей.       — Ты даже не представляешь как. — усмехнулся Женя. Со стороны казалось, что Никите открывают тайну века. Он находился в таком заворожении, что боялся пропустить даже секунду пребывания в этом месте.       — Итак! Начнём с золотого правила похода в этот магазин! От меня ни на шаг, а я куплю почти всё, что захотите. — произнёс Мэл, после чего схватил Никиту за руку и повёл за собой. Женя смотрел на всё это с некой завистью. Ему, может, тоже хотелось держать Костю за руку, и чтобы к нему было такое же отношение, как к Никите. Ему казалось, что его любят чуть меньше, но на деле-то его не любили вообще. Он был как игрушка, которой парень просто пользовался, дабы возвратить себе семью.       — Правда?! — восхищённо оглядывался Никита.       Он не верил, что всё это сейчас происходит с ним. Что Костя такой добрый и хороший, в отличие от Мередит и Артёма, которые его воспитывают. Но почему же никто из детей не понимает — Мэл не тот, за кого себя выдаёт! Он не сможет воспитать нормального сына из Никиты, если будет вести себя так, как планировал. Никогда бы у Мередит и Кости не вырос такой сын, каким он был сейчас. Никита такой, какой есть, только благодаря совместным усилиям Артёма и Мэр. Именно Тёма поддерживал малыша во всех начинаниях, но при этом чётко умел объяснить что хорошо, а что плохо. Умел, не наказывая, объяснить — как делать не стоит, а как наоборот — необходимо. Он был настоящим отцом Никиты, несмотря на биологию. Но почему-то ребёнок даже не вспомнил об этом…       — Правда. — с улыбкой на лице ответил Мэл.       Ему же казалось, что он делает всё правильно. Но может были причины, по которым Артём и Мередит не водили ребёнка в большие магазины? Может они не хотели, чтобы мальчик вырос избалованным? Чтобы не видел этого обилия игрушек и не требовал: «Купи, купи». Чтобы радовался даже подаренной мелочи, вырос искренним и с умением видеть во всём счастье. Но, конечно, парень же не задумывался об этом.       Стоило им зайти в магазин, как послышался счастливый детский возглас. Мальчишка прямо взвизгнул от переполнявших его эмоций. Казалось, что он готов подпрыгивать на месте.       — Ва-а-а-у!!! Как тут много всего! Как тут здорово! — радовался ребёнок, замечая огромное количество игрушек и прочих вещей.       — Поверь, дальше будет ещё веселее. — сказал Мэл и подхватил Никиту на руки.       Первым, куда они отправились, это был магазин одежды. Они решили, что сначала купят всё необходимое Жене, и потом устроят праздник для Никиты. Честно, Косте не очень-то и хотелось что-либо покупать подростку, но он уже пообещал, поэтому пришлось обещание сдерживать.       Около часа они ходили и высматривали парню вещи. Ему было ужасно неловко покупать что-то за счёт Мэла, поэтому он выбирал только самое необходимое. Одну толстовку на смену и пару вещей в качестве домашней одежды. Несмотря на своё поведение, подросток был очень скромным, и в какой-то мере даже правильным. Он не считал, что поступает честно. Если уж и покупать вещи, то на деньги родителей, или на свои, а не за счёт певца, который и так его приютил и относится к нему с любовью.       Ага-ага… Ну пусть думает так дальше. Посмотрим, как потом запоёт. «Мередит, как же ты была права. Прости меня, я был таким идиотом!» — будет говорить Женя, когда поймёт, что это за человек. А ведь Костя даже гипноз к нему не применял.       Когда они купили для Жени всё необходимое, настал час Никиты. Сейчас ему купят всё, что он захочет.       — Сказка, да? — улыбается радостно Мэл, обращаясь к Никите.       — Это… Это… Как много игрушек! А ты купишь мне что-нибудь? — умоляя, посмотрел ребёнок на отца.       — Бери всё, что понравится. Папа сегодня получил неплохой аванс за концерт и готов весь его потратить только на вас! — улыбка стала ещё шире, а настроение, которое было паршивым ещё утром, улетучилось в прошлое.       — Правда?! — сердце маленького ребёнка просто замирает. Он же попал в рай! В рай для детей! Столько игрушек, столько разных классных штучек! В общем, радости полные штаны.       — Да! — с искренним счастьем смотрел Мэл на ребёнка, представляя, что их ждёт в ТЦ, да и в ближайшем будущем, если весь его план не обрушится.       — Ну, а теперь садись в тележку, и поедем выбирать тебе кучу разных подарочков. — улыбнулся Женя, сажая ребёнка в тележку и предвкушая приключение, которое их ждёт.       — Смотри! Машинки! Машинки! — взвизгнул мальчик, когда увидел огромный стенд с различного вида автомобильчиками и потянул руки в сторону предметов своего восторга.       — Поехали, купим тебе самую классную и неотразимую. Такой точно ни у кого не будет. — рассмеялся Мэл и, хоть и не на большой, но для малыша быстрой скорости, повёз тележку в сторону стендов. И все трое побежали в сторону с игрушечными машинками, смеясь и радуясь каждой секунде. Даже не задумываясь, что тут может быть что-то не так…       — Смотрите! Смотрите! Какая чёрная! Какая большая и классная! — указывал Никита на радиоуправляемую машину, что стояла на отдельном стенде в середине зала.       — Точно чёрную, а вон, видишь, красная? — спрашивал Женя, пытаясь переубедить малыша, ведь он так же будет играть в эти игрушки, как бы это странно ни звучало. Да, несмотря на возраст, подросток тоже любил поиграть в игрушки.       — Точно! Но ты посмотри какая красивая чёрная! Какие у неё красивые фары! А как она блестит! — продолжал восторженно твердить ребенок, буквально прыгая в тележке. Вот и то, о чём я говорила ранее. Уже за такой короткий срок малыш превращается в того же эгоистичного и избалованного ребёнка.       — Чёрный цвет, значит, любишь? — улыбнулся Мэл, доставая машинку с полки. Он видел, как малыш всё больше и больше становится похож на своего отца, и Костю это радовало. Но, будь тут Мередит, Артём, или хоть кто-то из сознательных людей, то они бы заметили, что всё ужасно.       — Ага. — как будто загипнотизированный, Никита провожал взглядом игрушку, пока она не оказалась в его маленьких, хрупких ручках.       — Папин сына. — хихикнул Костя, отдав подарок и потрепав сына по головке, отчего кудряшки малыша стали растрёпанными, но ещё более милыми.       Потом они поехали дальше. Взяли много разных штучек в виде тех же игрушек, которые нравятся мальчикам, но…       — Посмотрите! — указал ребёнок в сторону стенда с просто нереальным количеством детских музыкальных инструментов. Музыка нас связала…       — Музыка… — шепнул Женя, и на его глазах появилась слезинка, а лицо наполнилось жалостью, так как нахлынули воспоминания вчерашнего дня. Картина того, как Артём выкидывает инструменты в окно, до сих пор стояла перед глазами.       — Так! Не плакать! Я же сказал, что что-нибудь придумаю. Нужно только подождать, а сейчас давай посвятим малого в музыканты. — улыбнулся как можно искреннее Мэл, обращаясь к Жене, хотя, если посмотреть со стороны, то было видно, что это такая наигранность… Причём ещё и не качественная.       — Ладно… — теперь уж почувствовав явную конкуренцию со сводным братом, пробормотал подросток, направляя свой взгляд в пол. Ему стало даже обидно, что малому уделяют куда больше внимания, чем ему.       — Вот если сейчас будешь грустить, то я обижусь. Ну вот серьёзно. Ни в коем случае нельзя падать духом! — решил подбодрить ребёнка такими заезженными словами мужчина.       — Но я не могу без музыки… — подняв немного заплаканные глаза с горстью обиды, тихо, почти одними губами, произнёс Женя.       — Пианино дарит тебе жизненные силы? — спросил у подростка Мэл с некоторым раздражением.       — В смысле? — не понял Женя, взглянув на Мэла и стерев с глаз слезинку.       — Ну, фортепиано, как музыкальный инструмент, тебе подойдёт? — надеясь на положительный ответ, сказал певец, ведь совершенно не хотелось возиться с парнем.       — Ну да… — теперь уж глаза начали гореть пламенем радости и надежды.       — Ну вот, дома у меня есть прекрасное фортепиано. А сейчас давай просто поможем выбрать инструмент малышу. — буквально выдохнув от облегчения, произнёс их временный родитель.       — Хорошо. Но если вечером ты дашь поиграть на пианино! — почувствовав власть, крикнул Женя.       — Да пожалуйста. У меня соседи уже привыкли, что я по ночам играю. — усмехнулся певец.       — Никит, что ты хочешь? — теперь Мэл обратился к родному сыну.       — Клавиши, вот эти! И гитару, как у Жени! — радостно говорил Никита с горящими непередаваемой радостью глазами.       — Ну что же, признавайся, ты к ребёнку любовь к гитаре привил? — повернул голову к подростку певец, тем временем доставая игрушки, такие желанные маленьким чадом.       — Ага. — довольно произнёс Женя.       — Вот прямо гордость берёт. — одобряюще и искренне улыбнулся Мэл, немного выровнявшись и став тем самым выше.       А после они пошли на кассу, где оплатили все товары и собирались было уже пойти домой, но Мэл резко остановился и задумался.       — У меня ещё остались деньги, а это значит, что можно купить продукты, чтобы сделать что-нибудь сладенькое! Кто какой пирог любит? — обернулся к детям парень.       — Черничный! — хором воскликнули Женя и Никита, потирая животы.       — Я тоже! Поэтому сегодня на ужин у нас будет пирог собственного приготовления, и вы мне в этом поможете! — подмигнул певец Никите, заставив Женю обиженно надуть губы. Это была настоящая ревность, но Костя этого даже не замечал. Они быстро затарились необходимыми продуктами и направились домой.       — Руки мыть и на кухню шагом марш. — скомандовал Мэл, что с одной стороны смотрелось как милая семейная идиллия, а с другой… Ну не нужны ему дети! Зачем он только всё это затеял?       — Будет сделано! — бодро подхватили ребята и быстро убежали в ванную, и уже через пару минут они стояли на кухне, начиная приготовление вкусного пирога.       Они много болтали и веселились. Или детям просто это казалось? На деле же Костя просто подшучивал и изображал из себя заботливого папочку, хотя в жизни всё было совсем не так.       Для детей время летело незаметно, как и для Кости. Парню действительно казалось, что он поступает нормально, мороча подростку голову. Боже мой, что же стало с человеком, который был так любвеобилен и добродушен ещё несколько лет назад? От него не осталось и следа! А может никогда и не было? Всё это было иллюзией, и парень всегда был таким? Сложно понять, ведь тогда всё казалось таким сказочным. Может, это просто мы видели такую картинку? А пробовали ли мы когда-нибудь углубиться в жизнь Мэр и Кости? А что, если всё было не так красочно?       — Слушайте, у меня никогда такой вкусный пирог не получался. В вас точно есть какая-то магия! Вы делаете это блюдо лучше! — в наглую льстил парень, чтобы ещё больше подсластить впечатление о себе. К ужасу, ему это удавалось.       — Да нет, это всё ты. Ты очень классный парень. Не понимаю, почему ты не мой папа? — вздохнул Женя, отчего Бочаров, буквально, поперхнулся и оставил эту фразу без ответа. Но вдруг он заметил, что Никита так утомился, что уже клюёт носом.       — Ты пока ешь, а я малого спать уложу. — шепнул Костя Жене и подхватил Никиту на руки, перенеся в свою спальню. Он посадил его к себе на колени и ласковым, а так же нежным голосом спросил:       — Хочешь, я спою тебе колыбельную?       — Да… — сонно пролепетал ребёнок, прижимаясь к Косте сильнее, желая оказаться под его крылом. Под его защитой.       Люлі, люлі, люлі,       Налетіли гулі,       Налетіли гулі,       Та й сіли на люлі.       Стали думать і гадать,       Чим дитятко годувать:       Чи кашкою, чи медком,       Чи солодким молочком.       Колисочка не скрипить,       А дитинка спить, спить,       Колисочка люлі-люля,       А дитиночка заснула.       Мэл увидел, что малыш почти уснул, и закончил петь. Его голос был настолько душевным, настолько тёплым и родным, что малыш наконец поддался этим чарам. Перед тем, как уснуть, Никита шепнул:       — Я люблю тебя, папочка… Не уходи от меня никогда… — от этих слов в груди этого отвратительного эгоиста что-то ёкнуло. В сердце словно начали оттаивать льдинки, и даже начинало казаться, что возвращается всё то тепло и любовь Кости, но так ли это было? Или это лишь малая часть от огромного ледяного камня, которое по старой привычке называют сердцем?       — Я тоже тебя люблю и никогда от тебя не уйду… — шепнул Мэл, а малыш прижался к нему и крепко-крепко уснул…