Бери все, и не отдавай ничего!

Все произошло настолько быстро, что Йен не успел моргнуть глазом. Вот они едут на лошадях вперед, продвигаясь все дальше к заветному заливу, а через пару мгновений их окружает армия противника и давит своим количеством, заставив их врасплох. Йен пытался отразить атаку врага, стоя бок о бок со своим учителем, генералом Оскаром Морганом, но все было тщетно. Генерала Моргана в последствии сильно ранили, и последнее, что он сказал своему ученику было слово «беги». Йен никак не мог бросить своего учителя. Он любил этого человека даже больше родного отца, он был для него буквально всем: и учителем, и лучшим другом и даже в какой-то степени отцом. Генерал Морган научил его всему, что он знал, и бросать его было неправильно. Но Оскар буквально оттолкнул его, потратив на это последние силы, и только после этого Йен, со слезами на глазах, бросился бежать прочь с поля боя. Его поступок был трусливым. За такое простого солдата могли казнить, но кто-то же должен был предупредить другой отряд о засаде. Йен не надеялся на то, что ему удастся уйти. К сожалению, его быстро догнали и обезоружили. Он остался один из всего отряда. Солдаты Таркатана сразу взяли его в плен и отправили в столицу. Прайс знал, что у северян весьма суровый нрав, и он ожидал, что солдаты, охранявшие его, будут как-то издеваться над ним, но все его опасения были напрасны. Даже сидя в тесной клетке принц оставался для них человеком. Да, иногда солдаты подшучивали над ним и его горделивым высокомерием присущее знати, но по крайней мере они не относились к нему как к животному. А вот Йен наоборот видел в них людей не достойных себя и не разу за все путешествие не упускал возможность указать солдатам на их место. Когда они заехали в город, Йен гордо держал голову поднятой, пока прохожие с любопытством смотрели на него. В тюрьме его встретили со всеми почестями, если можно так сказать. Каменные, сырые стены нагнетали атмосферу безысходности, и в глубине души Йену было не по себе, но он старался все так же держать лицо. Палач – широкоплечий, седой и слепой на один глаз мужик - одним только своим видом внушал ужас. Молча с усталым видом он заковал Йена в цепи и коротко сказал: – Скоро сюда придет король Этан. Будет лучше, если ты сам все расскажешь, я буду тебе за это благодарен. – Ты серьезно? – с презрением ответил ему Прайс. Принц плохо говорил на Таркатанском, его акцент смешил носителей языка, но палача он им, видимо, не впечатлил. – Неужели ты такой наивный и серьезно думаешь, что я стану раскрывать наши тайны? - саркастично спросил Йен. Палач пожал плечами. – Ты в любом случае расколешься, я просто предложил наименее болезненный способ. Ну... как знаешь. С этими словами палач покинул камеру и в следующий раз он вернулся уже с королем Таркатана. Голубоглазый блондин Этан сразу приковал к себе удивленный взгляд принца. На юге светлые волосы были крайней редкостью, и если бы они не были врагами, то Йен бы определенно влюбился в этого человека с первого взгляда. – Так вот ты какой, – насмешливо произнес король, подойдя и, схватив Йена за подбородок, покрутил его лицо в стороны. – Объясни мне, Прайс, на кой хрен вам сдался мой Шипастый залив? – произнес Этан со злостью. – А сам не догадываешься? Неужели у всех северян мозги настолько отмороженные? Мы хотим в море, вот и вся причина. Не став терпеть оскорбление, Этан ударил Йена кулаком в скулу, а затем снова по-королевски выпрямился и задрал подбородок. – В море они захотели… в чем проблема купить немного прибрежных земель у своих соседей на западе или юге? Йен в ответ усмехнулся. Они определенно могли бы купить земли у соседей союзников, но проще было отобрать территорию у слабых северян. Тем более в северных течениях водится ценная красная рыба, которая на юг не заплывает. – Сколько людей в вашей армии? Расскажи мне о планах наступления, – потребовал Этан. – Ну да, так я все тебе и рассказал. Не дождешься! – с ненавистью отозвался Йен, плюнув королю под ноги. – Я и не рассчитывал. Значит, все же придется доставать ответы силой, – произнес Этан и повернулся к палачу. – Ты знаешь, что делать. Только настоятельная просьба не калечить. Эта разменная монета нужна мне целой. – Как скажете, Ваше величество. Но я не могу гарантировать по итогу его психическую устойчивость, – хмыкнул в ответ палач. – Этого и не требуется. Махнув рукой, король покинул камеру, оставив Прайса наедине с персональным кошмаром на ближайшие пару месяцев. Так как Этан запретил ломать кости, Роберт, палач, первое время оставлял ожоги по всему телу принца раскаленным прутом, не давал спать и кормил один раз в день. С каждым днем силы покидали Йена. И если в первое время он достойно держался, стиснув зубы, то уже спустя месяц у него случился нервный срыв. У Прайса складывалось впечатление, что его выжимают словно тряпку, но он постоянно внушал себе, что он не имеет права выдавать тайны своего королевства как бы больно ему не было, и что однажды отец придет за ним. Иногда ему давали передышку на день, снимая цепи с потолка, давая поспать и поесть, чтобы он вдруг не умер от истощения. Но не смотря на даваемый отдых, Йену никак не удавалось выспаться. Ожоги постоянно болели и им просто не давали зажить. В один прекрасный момент они просто начали гноится и после осмотра лекаря Этан решил, что с него хватит. Раз Йен не раскалывается, то лучше начать пробовать другие методы. По началу Прайс пытался язвить в ответ на причиняемую боль, но Роберт был словно непробиваемая стена, он ни разу не повелся на провокацию, а безразличный взгляд говорил о том, что палач устал от этой жизни, и ему вовсе не хотелось возиться с пленным принцем. Со временем он просто стал молчать и когда открывалась дверь его камеры, он просто упрямо отводил взгляд. – Ну как ты тут, не скучаешь? – раздраженно поинтересовался Этан, когда в очередной раз порадовал Йена своим визитом. – Сервис дерьмо, видал и лучше, – с безразличием отозвался Йен. – Если бы ты не был таким упрямым бараном, то все было бы намного проще, – хмыкнул в ответ Этан, а затем резко со всей силы ударил в живот, заставив Йена задохнуться. – Мне больно смотреть как столь милая мордашка корчится от боли, но я смотрю тебе нравится, когда тебя избивают. – Да пошел ты! – сквозь зубы прорычал Йен, со злостью смотря королю в глаза. Пусть он был и в беспомощном положении, но гордость не позволяла просто так проглотить услышанное. За свой оскал Прайс получил по зубам кулаком с перстнями на пальцах, и из разбитой губы тут же потекла капелька крови, которую Этан поспешил стереть большим пальцем, и, любуясь ей, усмехнулся. Далее он просто взял в руки плеть и начал избивать, попутно облегчая свою душу. Как будто плети для Йена было мало. Из всего монолога короля, Йен узнал о том, что армия Таркатана сдает позиции, а это значило, что война скоро может закончится и отец обязательно вытащат его из этого кошмара. Значит не зря он эти два месяца скрипя зубами держал нужную противнику информацию в себе. Эта новость немного подбодрила его, и он даже расплакался от счастья. Но время шло, а война не заканчивалась. Победа была не так близка, как казалось. Не смотря на тактические промахи Таркатанских военачальников, они никаких не хотели сдаваться, ровно как и Йен, который продолжал изо всех сил держать язык за зубами. Этан периодически навещал принца, когда хотел выпустить пар и отыграться за очередное отступление своих войск. Король был самовлюбленным кретином, который говорил только о себе, и эта нудная болтовня была хуже любой пытки палача. В отличии от Этана, с Робертом было приятно общаться. Палач оказался понимающим человеком и со временем даже ослабил хватку, пойдя против указа короля. Все равно это было бесполезно. По мере общения с королем, Йен увидел себя со стороны и понял, что был таким же самовлюбленным кретином, который окружающих ни во что не ставил и делал только то, что ему хотелось. Он вспомнил все те взгляды от слуг и придворных, когда тем приходилось пересекаться с ним и понял, что его кроме брата, матери и генерала Моргана вообще никто не любил. Со временем Йен перестал хамить и начал искать общий язык с единственным своим собеседником – Робертом. Оказалось, что даже простая беседа о погоде может быть приятна, когда относишься к собеседнику не как к плебею. Однажды, когда Роберт в очередной раз предложил сдаться и закончить для себя этот кошмар, Йен не выдержал и расплакался. – Если бы все было так просто! Это военное преступление, меня повесят, как только я переступлю порог дома! Ему бы очень хотелось все это закончить и вернуться домой. Психика и без того уже была подорвана, но он не мог. Страх смерти и надежда на то, что отец спасет его все еще жила. – Но ты же принц, – удивился Роберт. – Статус не имеет значения. Предательство короны есть предательство. Таков закон… – уже спокойнее отозвался Йен, повесив голову. – Если боишься возвращаться домой, то ты мог бы остаться здесь. Ты вроде нравишься королю, а он к тем, кто ему нравится относится очень даже хорошо. Йен замотал головой, отказываясь от столь «заманчивого» предложения. Слишком он был верен своему королевству, потому что долг принца защищать его любой ценой. Одним летним днем, когда Роберт зашел в камеру, Йен сначала обрадовался, надеясь, что его сейчас хотя бы покормят, но потом он увидел в руках у палача металлический ошейник на цепи и кандалы, и вместо улыбки на лице появилось недопонимание. Следом за Робом в камеру вошли два стражника. Палач молча сначала надел на Прайса ошейник, а затем заковал руки за спиной и повел куда-то на выход. У Йена было много вопрос, но так как следом за ними шли еще и стражники, он решил промолчать, чтобы не подставлять Роберта. Почему-то ему не хотелось, чтобы кто-то знал об их дружеских отношениях, понимая, что Робу может за это достаться. Однажды Йен спросил почему Роб относится к нему не как к врагу, который пришел захватить часть территорий, на что палач ответил, что ему все равно на тот кусок земли. А еще он не считал принца плохим человеком. Роб привык работать с настоящими преступниками: ворами, убийцами, мошенниками и прочим сбродом, которые действительно заслуживают наказания. Он бы и рад был не мучить принца, но не мог. Йена прокатили в клетке через весь город и привезли на площадь. Прайс то и дело ловил на себе любопытные взгляды прохожих, стараясь на обращать на них внимания. А особо наглые детишки все норовились кинуть в него что-нибудь. На площади уже находился Этан. Стоя на деревянном помосте он в предвкушении смотрел на подъезжающую телегу, следом за которой шли любопытные зеваки, которым интересно посмотреть на предстоящее «представление». Как только Йена вывели из клетки и приковали к столбу в центре помоста, поставив его боком к зрителям, его величество Этан начал говорить о том, кто такой Йен, зачем его сюда привезли и что собираются делать. И делал он это настолько красочно, что не только люди, но и Йен чуть ли сам не поверил, что он само воплощение зла. Скорее всего Этан надеялся, что порка перед простолюдинами еще больше раздавит принца, но он с этим немного опоздал. Йену уже было все равно на эти ненавидящие и осуждающие взгляды. Тем более это не его народ… Прайс терпел удары плети стиснув зубы специально, чтобы не доставлять никому удовольствия. Сдерживание далось ему тяжело. За эти несколько месяцев он сильно ослаб, да и Роберт в этот раз его не жалел. Принц чувствовал, как по спине скатывались капельки пота, перемешанные с кровью, и перед тем как он потерял сознание, Этан в очередной раз поинтересовался не хочет ли Йен что-то сказать ему, на что принц с яростью ответил: – Пошел… ты! Через пару минут Роберт привел его в чувства, дав понюхать что-то резко пахнущее в стеклянной бутылочке. Этана уже рядом не было, а сам Йен сидел возле столба, а его руки было скованны за спиной. – Я заберу тебя завтра вечером. Приказ короля, – коротко проинформировал палач, дал напоследок напиться воды из своей фляжки и ушел. Для северных земель день выдался крайне жарким. Он мучился от боли в открытых ранах, сидя под палящим солнцем и буквально сгорал. Он, конечно, привык к солнцу, но все же это было слишком. Проходящие мимо дети и подростки смеялись над ним, тыкали пальцами, кидали камни и говорили всякие грязные словечки, пытаясь хоть как-то его зацепить. Их поведение било по гордости и самолюбию, но Йен старался не обращать на них внимания и даже не отвечать на провокации. Но чем дольше это продолжалось, тем сложнее было терпеть. И вот когда Йен уже готов был сорваться от накопившийся эмоций, ему на помощь пришла молодая женщина, которая просто проходила мимо. Она разогнала толпу подростков, которая уже настолько осмелела, что залезла на помост и никому до этого не было дела. – Спасибо, – коротко поблагодарил Йен, как только детишки свалили. – Не за что, – так же отозвалась девушка и пошла дальше. Ближе к вечеру стало прохладней, но от этого не легче. Кожа за день сильно сгорела и теперь каждое движение отдавалось болью не только сзади, но и спереди. Ночью стало вообще холодно и поспать не получалось от слова совсем. Такие перепады температуры не сулили ничего хорошего и Йен молился всем возможным богам чтобы не заболеть. В добавок ко всему еще очень хотелось поесть и справить нужду. На следующий день к нему все же пришла парочка стражей, которые позволили сходить в туалет и съесть кусок хлеба. День Прайс провел все на том же месте. Иногда он поглядывал в окна замка, и замечал в одном из них Этана. После полудня на площадь снова прибежала толпа детишек, чтобы вновь немного позабавиться. В этот раз спасать его было некому, поэтому Йену пришлось терпеть общество надоедливых щенков, пока тем не наскучило, и они не ушли сами. Этот день был такой же невыносимо жарким. Йен изо всех сил держался чтобы не отключиться от солнечного удара. Его буквально выворачивало наизнанку от солнца, голода и зуда по всему торсу. Слава богам он смог дожить до вечера. Возвращаясь в камеру, он чуть не расплакался от счастья. В ней было прохладно, и можно было спокойно лечь на настил и поспать. И перед тем как остаться одному, Роберт смазал спину мазью, чтобы раны быстрее зажили и не гноились. Эту ночь принц проспал крепким сном, и, казалось, ни что не могло его разбудить. Настолько сильно он устал от всего. *** Дни перетекали в недели, а недели в месяцы. Полгода прошло с тех пор, как его взяли в плен. Надежда на то, что война скоро закончится и он вернется домой таяла на глазах. Йен спустя эти полгода был окончательно выжат как физически, так и морально. Он даже забыл про свои именины, которые он привык праздновать на широкую ногу. Кажется, ему исполнилось двадцать один… О том, что он стал старше на год, Йен мельком обмолвился с Робертом, а тот в свою очередь позже принес ему полноценный ужин. Принц в свою очередь от вкусно пахнувшего жареного мяса отказываться не стал, но все же сказал, что игра не стоила свеч. Роб слишком рисковал, принося ему не положенную еду. Но все же от такого маленького подарка было тепло на душе. Раньше Прайс понятия не имел какого это – радоваться мелочам. Сейчас понимал… Чем дольше Прайс сидел в камере, тем более его знания становились не актуальны, и Этан все меньше доставал его допросами. Он приходил разве что выпустить пар, потому что он все больше проигрывал и на момент именин Йена он уже отдал свои южные горы с шахтами и Шипастый залив. По сути, война уже была закончена, ведь Гринлансия уже добилась того, чего хотела и успела закрепиться на новой территории. Но Этан не мог просто так сдаться. У него все еще был козырь в рукаве, которым он вскоре воспользовался. *** Йен мирно дремал, лежа на настиле в своей камере. Его глаза резко открылись, как только он услышал звук открывающейся двери. В камеру вошел никто иной как сам король Таркатана со свитой из нескольких стражников. – Чем обязан на этот раз? – скучающим тоном поприветствовал гостей принц. – Поднимай свою задницу! – приказал Этан. Тяжело вздохнув и закатив глаза, Йен поднялся и его тут же снова заковали в рабские цепи и повели на выход. У Прайса снова были вопросы, но Этану их задавать было бесполезно, все равно он никогда на них не отвечал. Его снова повезли в клетке через весь город, вот только на этот раз они миновали площадь и приехали прямиком в замок. За время поездки Йен успел замерзнуть в своих штанах и тонкой рубахе, все-таки на дворе стояла глубокая осень. В Гринлансии тоже имелись времена года, но они были более-менее умеренными, а тут аж зубы стучали. Прайс шел следом за королем по коридорам замка, который то и дело торопил его, дергая за цепь ошейника. Принц чудом сдерживал свое желание дать пинка напыщенному индюку. Вскоре они пришли в рабочий кабинет, где Йена усадили на пол рядом со столом, а сам король уселся в кресло и стал ждать. Через пару минут в кабинет с позволения вошел посыльный, держа в руках письмо, которое он поспешил зачитать его величеству. Как только гонец начал читать, Йен сразу понял, зачем его притащили в замок. Этан хотел, чтобы он послушал письмо, ведь оно было от короля Гринлансии Эдварда Прайса. Йен внимательно слушал каждое слово, и когда гонец произнес: «Йен более не принц Гринлансии, я отказываюсь от него как от своего сына. Можешь убить его, мне все равно.», в шоке округлил глаза и машинально раскрыл рот. – Что?! – в ярости выкрикнул Этан, ударив кулаком по столу. – Да как он… падла! – начал ругаться он. Йен еще пару секунд пребывал в полном шоке от услышанного. Отец отказался от него… как такое вообще возможно? Он просто не мог в это поверить. А потому пришло осознание, что план Этана провалился и Йен закатился в истеричном смехе, привлекая к себе внимание короля. – Что смешного? – Этан выхватил висящий на стене трофейный меч и подставил его конец к горлу теперь уже бывшего принца. – И что мне теперь с тобой делать? – в ярости прошипел он. – Да что хочешь, – с безразличием отозвался Прайс. К нему пришло осознание, что он зря все это время терпел, строил из себя героя и надеялся на спасение. Если он хочет жить, то он должен спасать себя сам. – Я теперь не принц… я вообще никто! – по щеке покатилась одинокая обидная слеза. – Зачем так вообще жить? Мне без разницы что ты со мной сделаешь. Обида захлестнула Йена. Сгорбившись, он закрыл лицо руками и закричал со всей силы. Ему очень хотелось верить, что это все неправда. Этан был в шоке от такой реакции. Его план по обмену рухнул как карточный домик и что делать с пленником он теперь понятия не имел. Вроде и девать некуда, а вроде и убивать не хочется. Симпатичен был ему принц, жаль только что упрямый как баран. Внезапно Йен почувствовал руку на своей голове, и эта рука не сжимала его отросшие за полгода волосы, а нежно поглаживала, будто пытаясь успокоить. Прайс в изумлении поднял голову встречаясь с Этаном взглядом. – Я прекрасно понимаю, что такое предательство. Особенно от близких людей. Я даже тебе немного сочувствую. Но все же… что мне с тобой делать? Казнить я тебя не хочу, но и отпустить тоже не могу. Хм… будешь работать в замке моим личным слугой. Йен озадаченно свел брови к переносице, не представляя себя в роли слуги. Он ведь ничего не умел… Но все-таки эту возможность упускать было нельзя. Он мог не только сблизиться лично с королем, но и с другими обитателями замка, а также изучить замок и построить план побега. Какого было удивление Йена, когда король привел не в крыло прислуги, а в личный гарем, где было еще семь человек: трое парней, трое девушек и одна управляющая мадам лет сорока. Обитатели гарема встретили его с настороженностью. Еще бы… чужак с южных земель весь заросший и в грязных лохмотьях смотрел на них почти как на врагов. Приказав управляющей привести Прайса в порядок, а затем передать его другому человеку, Этан покинул их. Управляющая по имени Розалин в течении двух часов отмывала в купальне Прайса, а затем стригла волосы, приводя их в приличное состояние. А вот бриться уже пришлось самому, и Роза не выпускала его из купален до тех пор, пока он не побрил все тело, даже самые интимные места, которые раньше Йен никогда не трогал. По началу он отпирался, стучал в дверь и кричал «что естественно, то не сверхъестественно», но надзирательница была непреклонна. Король не любил растительность на теле своих зверушек, а значит деваться было некуда. Прайс провозился с бритьем еще два часа стараясь сделать все максимально аккуратно и не порезаться, но без ранений все-таки не обошлось. Когда Йен вышел из купальни, все обитатели гарема с любопытством уставились на него, явно желая пощупать и позадавать вопросы, но надзирательница не дала им этого сделать. Роза быстро увела Прайса в другую часть замка. Сначала по просьбе Йена они зашли на кухню, где он наконец-то полноценно поел, а после они отправились в крыло прислуги, где Роза передала его в руки девушки по имени Соня. Йен узнал ее сразу. Это она тогда отогнала детишек с площади… кажется, она тоже его узнала. Сначала Соня провела его по внутренним коридорам, которым пользуются только слуги, затем она привела его в спальню короля и объяснила обязанности. В них входила ежедневная смена постельного белья и заправка кровати, а также много других различных дел. Йен, мягко говоря был в шоке от списка перечисленных обязанностей. Он никогда бы не подумал, что один человек может выполнять кучу дел за один день. И это ему еще повезло, что король назначил его личным слугой, а не на кухню или в прачку. После того как Соня все показала и рассказала, она сопроводила его обратно в крыло где находился гарем, где Йену все же удалось познакомиться с ребятами и немного с ними пообщаться. Прайсу было трудно, и со стороны его попытки подружиться выглядели смешно. До этого он никогда не пытался дружить с людьми, особенно с теми, кто не относился к знати. Он просто не знал, как общаться с простыми людьми, хоть его и учили дипломатии. Они оказались довольно приветливыми даже несмотря на то, что Йен был для них чужак с вражеского юга. Прайс сначала удивился такому поведению, но заострять на этом внимания не стал. Сначала он постарался узнать, как можно больше о короле и о их жизни в гареме. Так он узнал, что все обитатели западного крыла не просто прохлаждаются и ждут, пока его величество обратит на них внимание, а полноценно работают в замке. Вот только никому из них так не повезло как Йену. Они бы все хотели быть личными слугами короля, чтобы быть ближе к нему, но такой чести удостоился только чужак. Йен даже успел словить на себе завистливый взгляд одного из парней, и тут же постарался с ним хоть как-то подружиться. Враг ему сейчас был ни к чему. После короткой беседы, Роза вновь утащила Йена в купальню, где по приказу короля принялась готовить его к вечеру. Прайс сначала запротестовал, попытался остановить надзирательницу. Роза была откровенно в шоке, когда он схватил ее за руку и попытался отодвинуть от себя. Конечно, несмотря на истощение он все еще был сильнее нее. Да и Роза не привыкла что ее подчиненные дают отпор. После секунды замешательства, они оба взяли себя в руки и Йен все-таки подчинился. Все же ему не хотелось доставлять проблем ни себе, ни Розе. Она всего лишь делала свою работу… Йен раньше никогда не был снизу и все эти процедуры по прочистке кишечника были унизительны и неприятны. Стиснув зубы, он терпел, пытаясь изо всех сил сдерживать свое нутро, которое вопило о неправильности действий. Позже Йен отправился на склад за дровами для камина, затем в покои короля чистить камин от залы и разжигать новый огонь. Для него подобная работа была в новинку и с какой-то стороны даже интересной. Этан пришел в покои, когда солнце уже село за горизонт. К этому моменту Йен как следует нагрел комнату и принес с кухни ужин. И даже когда Этан приказал ему попробовать первому, он без пререканий сделал это. Доверие короля было ему жизненно необходимо, поэтому он решил делать все, что ему говорят и выполнять любой приказ. Для Прайса это было сравнимо со службой у генерала Моргана. Те же приказы, выполнение обязанностей, дисциплина... для него это было не в новинку. Поменялся разве что род деятельности. Вопреки ожиданиям Этан в постели оказался весьма нежен. Несмотря на то, что ребята в гареме отзывались о нем весьма хорошо, Йен мало им верил. Он думал, что раз он все еще пленник, то и обращаться с ним будут как с пленным. Но не смотря на всю свою нежность, Этан все еще любил поговорить о себе любимом даже после секса, когда уже ужасно хотелось спать. Прайса спасло только то, что его отправили спать в западное крыло. Дни шли, с каждым днем Йен чувствовал себя в новой роли все более уверенным. Первую неделю за его работой наблюдала Соня, а потом он уже все делал самостоятельно. На удивление он быстро ко всему приспособился, отбросив свои прежние королевские замашки. Пожалуй, если бы не те полгода проведенные в камере, Йен бы однозначно сейчас думал по-другому. Прайс старался завести как можно больше новых знакомств, изучал замок, город и карту дорог в принципе. Благо ему удалось незаметно проскользнуть в королевскую библиотеку и позаимствовать пару карт. Город он изучал, смотря на него с самых высоких окон замка, чтобы хоть как-то в будущем ориентироваться в нем. Он так же мельком и невзначай расспрашивал своих новых друзей, чтобы не вызвать к себе подозрений и ему это удавалось весьма успешно. За два месяца он полноценно влился в коллектив, что даже уже никто не обращал на него внимания. Йен перестал ловить на себе косые настороженные взгляды и шёпот за спиной. В случае с Этаном он добился некоторых успехов. То, что Дюбуа влюбился в него, это было очевидно. Йен бывал у него в постели чуть ли не каждый день, чем раздражал некоторых обитателей гарема. В какой-то момент король даже перестал говорить о себе и начал интересоваться своим пленником. Йен не стал ничего о себе скрывать, считая, что лучше быть искренним, чтобы окружающие больше ему доверяли. И это работало… Так он проболтался Этану о том, что обожает театр, и рассказал, что однажды он приказал сломать одному из актеров ноги, потому что ему не понравилась его игра. От своих воспоминаний Йену стало ужасно стыдно. В этот момент пришло понимание что он был слишком жестоким к окружающим. И ведь это был не единственный случай… На следующий день Этан потащил Йена в театр смотреть постановку знаменитой в королевстве пьесы. Прайс был в откровенном шоке, когда к нему на кануне в гарем заявилась Роза в компании с портным и сообщила, что вечером он едет в театр. Он никак не ожидал такого жеста от Дюбуа, он даже не был уверен, что тот его слушает… И тем не менее пьеса ему дико понравилась. Актерская игра была на высоте. Он хотел бы любоваться ими бесконечно, но увы, вечер был не вечен. Спустя еще месяц план по бегу был готов, но к этому моменту Йен начал сомневаться стоит ли ему уходить. Он вроде бы жил не плохо, его любили… в своей манере, но любили. Вопрос был лишь в том, любил ли он сам, но это было маловероятно. А еще у него здесь были друзья, с которыми он мог весело провести свободное время. А что дома? Народ, который его недолюбливает из-за его поведения, и семья, которой по большей части на него наплевать. Дариус, его, конечно любит, но все же у него своих забот полно. У него там даже друзей нет. Единственный друг и то погиб. В сомнениях Йен проходил еще неделю, в итоге ребята уговорили его вернуться. Особенно на этом настаивал Герман, которому он не понравился еще в первый день их знакомства. Он все-таки оставался кровным принцем и по возвращению был шанс восстановить свой статус. Государственный тайны он не выдавал, значит в предательстве не обвинят. Йен в итоге твердо решил вернуться и начать жизнь с чистого листа. Он хотел так же завоевать доверие своих людей и запомниться в истории как достойный человек. Сейчас он понимал, что страх не самое лучше средство управление народом. Прайс загорелся попробовать себя в роли военачальника, каким был генерал Морган. Йен выбрал день, и после очередного проведенного в постели короля вечера, он собрал все приготовленные вещи и почти под утро через коридоры для слуг вышел из замка. Вместе с лошадью он также перебрался в город, минуя сменяющийся в это время караул. Прайс сильно нервничал. Он боялся, что его поймают, и тогда точно убьют. Для побега он выбрал не очевидный прямой путь домой, а решил выйти из города на востоке, затем двигаться в сторону восточных соседей, чтобы через горы перебраться в Гринлансию. Как он и предполагал хвоста за ним не последовало. Этан все же не догадался искать его на этом маршруте. Но все же Йен периодически оглядывался назад, пока не добрался до своего первого ночлега. Денег в дорогу он смог собрать всего ничего, поэтому пришлось экономить, и даже в некоторых местах торговаться с владельцами постоялых дворов. Благо Йен уже научился правильно общаться с людьми, и это сберегло его бюджет. Несмотря на то, что на дворе стоял февраль, и было очень холодно, особенно на перевале в горах, Йен упорно шел домой и в итоге все же добрался без происшествий. В родном королевстве было не так холодно, но все же без теплой одежды было не обойтись. Всю дорогу он думал, что скажет отцу, когда увидит его, но в итоге так ничего и не придумал. Он разрывался от ненависти и пониманием почему он так поступил. Для королевства Шипастый залив был единственным и необходимым выходом в море. Менять его на бездаря, который умудрился попасть в плен в первый год войны было не выгодно. Но все равно было обидно. Когда Йен въехал во двор замка, встретившая его стража удивилась, но потом встала по стойке смирно, приветствуя прибывшего принца. Прайс сразу отправился в рабочий кабинет отца, точно уверенный застать его там, но какого было его удивление, когда вместо отца за рабочим столом он увидел брата. Подняв глаза, Дариус тоже удивился. Спустя секунду замешательства, он поднялся с кресла и, подойдя, крепко обнял Йена. – Ты вернулся… но как? Я думал ты умер! – Вот так, взял и вернулся, – пожал плечами Йен. – Я сбежал… А ты, я так понимаю, новый король? А что с отцом? – Все потом, Йен. Ты наверно устал с дороги, пойдем поедим, а там и расскажешь все. Дариус повел его в столовую, где они просидели достаточно долго, отвечая друг другу на вопросы. Вот только Йен наотрез отказался рассказывать о том, как сбежал из Таркатана, стыдясь того, что был в постели врага. Дариус, конечно, хотел знать все в подробностях, но видя, что Йен начинает психовать из-за каверзных вопросов, предпочел отступить. Так Йен узнал что отец добровольно передал трон за победу в войне, а еще что Дариус не был согласен с планом отца, и что он хотел вернуть Йена домой, но потом все же сдался, не найдя другого решения. Со временем Йен вернулся к своей обычной жизни и о Дюбуа более не вспоминал. Разве что он иногда навещал его в кошмарах, а однажды он даже получил от него письмо, где говорилось о том, что Йен разбил ему сердце. Этан писал, что искренне полюбил его, и он не понимал почему Йен решил покинуть его, ведь он не относился к нему плохо. Прайс решил не отвечать на письмо, и просто сжёг его в камине, решив просто перечеркнуть и забыть, как страшный сон все, что было с ним в Таркатане.