Призрак прошлого

Хоть ты меня не любишь, обмани Меня поддельной, мнимою любовью.

Барт курил в салоне автомобиля, и Роберт ему позволял, хотя запах низкокачественного табака выводил его из себя. Система вентиляции не справлялась с клубами дыма, которые извергал из себя Симпсон, поэтому Тервиллигер открыл окно, и в салон ворвался морозный воздух — Слушай, отвяжись от неё, ладно? Роберт посмотрел на Барта через зеркало заднего вида. Пояснять, от кого нужно отвязаться, не надо было. — А то что, Бартоломью? — Тебе меня мало? — В людях меня всегда привлекал интеллект. У тебя его недостаточно. Барт хмыкнул. — Зато я могу прикрыть твою жопу, когда ты прокалываешься. — Вот поэтому ты едешь со мной на разборки, а она разбирает кладовку в доме твоего отца. — Вокруг тебя вьются сотни женщин. Страшных, красивых, умных, глупых, косых-кривых и прямых. Но ты почему-то крутишься рядом с Лизой. — Если на то пошло, то твоя сестра — особенная. Барт посмотрел на Роберта, но ничего не сказал. Конечно, она особенная. Девочка-вундеркинд из захолустного городка на краю Америки. Они подъехали к старой лачуге, которая являлась семейству местных реднеков. Заснеженное поле неподалёку всем своим видом говорило, что это место заброшено. — Ты уверен? — Роберт не стал глушить мотор. — Уверен. В этой халупе десять человек живут. Родители-наркоманы и куча детей разного возраста. — Ну иди стучи, — приказал Роберт, и Барт вышел из машины. Понадобилось барабанить в дверь очень долго, чтобы вызвать хоть какую-то реакцию жителей. Хлипкая дверь распахнулась, чуть не слетев с ржавых петель. — Че надо? — обросший мужик неопределенного возраста явно не был доволен визитеру. — Вы забрали кое-что, что вам не принадлежит, — сухо сообщил Барт. — Ну и че ты сделаешь? — усмехнулся мужик. Роберт вышел из машины и, не боясь замарать ботинки, направился к Барту. — Давайте не будем усложнять друг другу жизнь, — предложил он. Барт не узнал его взгляд. Точнее, наоборот, узнал — это был взгляд Сайдшоу Боба. Психопата, которого держали в одиночной камере, боясь, что он прирежет кого-нибудь из сокамерников. — Опа, с каких это пор такие люди, как ты, икшаются с барыгами, которые свой товар отстоять не могут? — противно хмыкнул мужик. — Я посчитаю до трёх, и ты знаешь, что это значит, — Роберт стоял спокойно, но Барт видел, как напряжена его спина. Как у хищника, готового в любой момент сделать рывок и погнаться за добычей. — Раз… — Слыш, Сайдшоу, шёл бы ты отсюда… — Два… Реднек взглянул в глаза Роберта и тут же отвёл взгляд, отступив на шаг назад. — Три. Роберт дернулся, резко поднял ногу и с силой ударил мужика по коленке. Барт услышал хруст ломающиейся кости. Как Роберт вытаскивает из-за пазухи пистолет Барт видел словно в замедленной съёмке. Вдруг пришло осознание, что если тогда, много лет назад, Тервиллигер действительно хотел бы убить Барта, он бы сделал это легко и непринуждённо. Мужик вскрикнул и ввалился в дом. Роберт перешагнул его и наставил пистолет на пьяную женщину, сидевшую в старом кресле. Нет, не пьяную. Обдолбанную. Обдолбанную их товаром. — Где мет? — холодно спросил Роберт. — Че? Ты кто ва… Роберт перевёл пушку на скулящего мужика и выстрелил ему в ногу, потом снова прицелился в женщину, которая наконец осознала, что происходит. — Я спрошу ещё раз: где мой мет? — Так скурили его, — женщина очень медленно реагировала и даже не пыталась прийти в себя. — Скурили полкило мета за час? — Барт уверенно хмыкнул, хотя спину пробирала дрожь. — Ага, конечно. Роберт молча перевёл пистолет на мужика, но женщина запротестовала: — Ладно, ладно. Половину мы спрятали, а с другой половиной ушли парни, продать. — Неси то, что спрятали, — Тервиллигер внимательно следил за передвижениями женщины. Та опустилась на четвереньки, пошарила по полу, отковыряла доску и вытащила порванный пакет с прозрачными кристаллами. В момент, когда Роберт протянул руку, чтобы забрать пакет, острый нож вонзился в его ногу. Он припал на колено, совсем неаристакратично выругавшись, и обернулся. Мужик, который валялся на полу, вздумал сопротивляться, когда махать кулаками уже поздно. Барт пнул его ногой в лицо, и мужик отключился. Роберт убрал пакет с наркотиками в карман пальто. — Мне не нравится, когда кто-то хочет причинить мне вред. Физический или материальный. Знаешь, что будет с твоим мужем? — Не надо, — женщина наконец включила мозг. — Если ещё раз кто-то из вас додуматься перейти мне дорогу, я приду и зарежу всех вас. Ты поняла меня? — Да. — Не шевелись. — Стараюсь, но медбрат из тебя так себе. Роберт и Барт отьехали на пару километров, и теперь Симпсон пытался перевязать рану Роберта. — Не нравится — делай сам. — Я молчу. Барта все ещё потряхивало. У него был опыт в драках, причём солидный, и поножовщина на его глазах тоже была. Но Роберт вёл себя настолько хладнокровно, что Симпсон невольно вспоминал своё детство. Катер и блеск ножа во тьме. — Готово. Но тебе все равно надо в больницу. — Не надо. Отвези меня домой. И скажи своим людям, чтобы нашли остаток товара. Барт перебрался за руль и покатил в сторону особняка Тервиллигеров. Барт вернулся домой и попытался проскользнуть в свою комнату незамеченным, но Лиза вовремя выглянула из чулан. Когда шаги Барта растворились на втором этаже, девушка последовала за ним. — Боже, Барт, у тебя кровь! — ужаснулась Лиза, глядя на руки брата. Барт подумывал о том, чтобы повесить на дверь табличку: «Частная собственность. Не входить!» — Это не моя, это Боба, — отмазался Барт, и слегка обиделся, когда увидел в глазах сестры ещё больший ужас. — Что с ним? — В порядке все с ним. Порезал ногу. — Порезал? — Ну, порезали. — Господи! Да судя по количеству его крови на твоих руках, ему ногу отпилили, а не порезали! — Я же сказал, он в порядке. Он дома. Дело мы сделали. Лиза, не лезь в это. Лиза замолчала. Ей и правда не стоило во все это лезть. Но природное любопытство не давало ей покоя. — Как всё прошло? Барт посмотрел на свою сестру, вытирая руки о старую футболку. — Мы что, о посещении музея говорим? В смысле «как все прошло»? — Ну… — Лиза, — Барт швырнул футболку на пол и подошёл к сестре. — Тебе кажется, что это все — просто очередное приключение, как в детстве. Но все совсем не так. Это все серьёзно. И я не хочу, чтобы ты в это лезла, даже расспросами. Ты уже не маленькая, чтобы не понимать, о каком дерьме ты спрашиваешь. Лиза нахмурила брови, будто кто-то не дал ей игрушку. — Пообещай мне, что когда ты уедешь в свой Гарвард, ты все это забудешь. Девушка молча кивнула. Вечером ей пришла мысль: ну, до отъезда в Гарвард ещё два дня, и в эти два дня она не обещала «все забыть». Весь день она совершенно иррационально переживала за Тервиллигера, хотя, по сути, он был ей никем, и Барт сказал, что все в порядке. Возможно, ею снова движело любопытство, а возможно, ей просто всегда нужно быть в курсе событий — такой уж характер. Поужинав с семьёй, Лиза сообщила, что сходит в молл, чтобы прикупить сувениров университетским друзьям, и ушла из дома. И направилась совсем не в молл, а в особняк Тервиллигеров. Казалось, что во второй раз нажимать на звонок будет гораздо проще, но нет, было только сложнее. Лиза долго топталась на пороге, прежде чем собрала все свои силы в кулак. Как и в прошлый раз, дверь долго не открывалась, но потом Роберт отворил замок. Лиза приметила, что он надел домашние штаны — они были свободнее и не давили на рану. — Юная леди, Вам не кажется, что полуночные забеги по Спрингфилду рискуют войти у Вас в привычку? — Роберт пропустил Лизу внутрь и прошёл вместе с ней, слегка прихрамывая. — Я узнала, что тебя ранили, — сообщила девушка, привычно оаускаясь на диван. Роберт скосил взгляд на свою ногу. — И тебя это так сильно взволновало, что ты прискакала сюда? Хотелось своими глазами посмотреть, как человека, который много лет грозился тебя зарезать, порезали самого? — Роберт! — Лиза фыркнула. — Начнём с того, что зарезать ты грозился Барта, а не меня… — На этом и закончим, — Тервиллигер сел в кресло. — Я в порядке, если ты беспокоилась о моем состоянии. Угрозы для жизни нет. — Давай перевяжу, — предложила Лиза. Роберт задался вопросом, а не семейное ли это у Симпсонов — отсутствие знаний об оказании первой помощи? А то менять шило на мыло не имеет смысла. — Аптечка в ванной на первом этаже. По коридору налево. Лиза пропала в коридоре, но быстро вернулась с перекисью и бинтами. Роберт задрал штанину, и Лиза увидела на его голени промокший от крови бинт. Девушка аккуратно сняла его, стараясь игнорировать шипение сверху. — Роберт, если пойдёт воспаление, будет нехорошо. — Всегда хотел закончить свою бестолковую жизнь без ног на инвалидной коляске. — Может, обратишься в больницу? — Конечно, юная леди. Обращусь и скажу: «я тут подстрелил местных фермеров, а они это не оценили». Лиза вздрогнула. На мгновение осеклась и замерла, но потом продолжила обрабатывать рану. — Они все живы, не нужно так ужасаться, — Роберт ковырял пальцами подлокотник, пытаясь отвлечься от боли и от того, что Лиза Симпсон сидит у него в ногах. — Но ты стрелял в живого человека. — Лиза, это не самый большой грех. Симпсон подняла взгляд: — А какой самый большой? Глаза Тервиллигера словно светились в полутьме двумя изумрудными фонарями. — Как ты думаешь, почему меня содержали в одиночной камере? Лиза потупила взгляд. — Они сами нарвались, — продолжил Роберт. — Думали, что перед ними воспитанный хлюпик, которого можно донимать своими необразованными речами. Заточка в шее изменила их мнение. Лиза выдохнула и сделала узел на бинте. Её взгляд зацепился за край рисунка на ноге Роберта, выглядывающий из-под штанины. Она без зазрения совести подняла штанину выше, чтобы рассмотреть татуировку. Настала очередь Тервиллигера вздрагивать. Кинжал, вокруг которого вьется ядовитый плющ. Лиза никогда не интересовалась значениями татуировок. — Что она означает? — Глупость заключённого под стражей человека, — Роберт хмыкнул. — Я сделал её в тюрьме, какая теперь разница, что она обозначает? — Любопытно. — Это твой краеугольный камень, юная леди… Меня знали как убийцу-психопата, которому раз за разом удаётся избежать наказания. Выводы делай сама. Лиза ещё раз посмотрела на татуировку, а потом отвела взгляд. Роберт поправил штанину и перестал ковырять подлокотник. — Вино? — Да, пожалуй. Они долго молчали, уткнувшись в свои бокалы. Роберт неосознанно поправлял брюки, словно татуировка или рана могли быть заметны сквозь плотную ткань штанов. Лиза не знала, как себя вести. Информация, которую она знала о Тервиллигере, была слишком противоречива, чтобы спокойно к нему относиться. — Не знаешь, симпатизировать мне или ненавидеть? — словно читая мысли, произнёс Роберт. — Лучше ненавидь. Так проще, к этому я привык. Лиза поджала губы. — Ты слишком двуличен, Роберт. Слишком непредсказуем. Я не знаю, какому из Робертов в тебе верить. — Не верь ни одному, — Тервиллигер отвернулся к окну. — Однажды Сайдшоу Боб спасёт твою жизнь, а Роберт Андерданк Тервиллигер тебя погубит. Лиза поджала губы. Это всё уже было. Сайдшоу Боб предотвращал взрыв городской дамбы, Роберт Тервиллигер подтасовывал результаты выборов. Злодей спасал жизни, а Герой вел себя паскудно. А разгадка проста — это всё один и тот же человек. — В другой жизни мы могли бы стать друзьями, — пространно заметила Лиза. — А в этой — кто мы? — спросил Роберт. Симпсон подняла взгляд. Какое-то крепленое на этот раз вино. — Как называется молодая девушка, ночами сбегающая из отчего дома к мужчине, у которого давно нет ничего святого? — Роберт! — вот уж кем, а шалавой Лизу ещё никто не называл. В девушке закипала злость. — Дура — вот как она зовётся. Маленькая дура, решившая устроить себе рождественское приключение, чтобы было, что девчонкам в универе рассказать. — Я не… — во рту пересохло. Лиза залпом осушила свой бокал. — Думаешь, я так, придуриваюсь? Думаешь, весело мне ходить в гости к маньяку, который у себя в подвале фасует наркотики? Я и сама понимаю, как это глупо! — И все равно приходишь. — И все равно прихожу. Вновь повисла тишина. Гнетущая, полная недосказанности. Роберт обновил бокал Лизы, долил вина себе и оставил пустую бутылку. — Влюбленности в бандитов ничем хорошим не заканчиваются. — Да не влюблена я в тебя, Боже упаси. — Да? Это «да» звучало очень мрачно. Роберт встал, подошел к письменному столу, открыл ящик и достал из него револьвер. Проверил барабан, щелкнул им, выпрямился. И приставил пистолет к собственному виску. Внутри Лизы все похолодело. От взгляда Тервиллигера, безучастного и холодного. Взгляда, которым можно обращать людей в камень. — Роберт, брось, тебе же не шестнадцать лет, — тихо сказала Лиза. — Да, мне гораздо больше. Оттого и нажать на курок проще. Лиза не понимала, чего добивается Роберт. — Прекрати, ты меня пугаешь. — Это именно то чувство, которое ты должна испытывать, находясь рядом со мной. Страх, а не влюбленность. — Я в тебя не влюблена, — как болванчик повторила Лиза. — Что ж… Щелкнул предохранитель. — Нет! Лиза подорвалась с дивана и за считанные секунды оказалась рядом с Тервиллигером. Она схватила его за запястье и отвела револьвер в сторону. И Роберт засмеялся. Искренне, надрывно, тягуче. Он обнял Лизу за плечи свободной рукой, прижал к себе и произнёс: — Влюбилась, влюбилась, — так, как это делают глупые мальчишки в детском саду. Потом Тервиллигер отпустил девушку, положил пистолет на стол и вернулся к своему бокалу. Лиза пыталась прийти в себя. Тепло рук Роберта еще не исчезло, и ей казалось, что он все ещё ее обнимает. Дрожащими руками Лиза взяла пистолет, поковырялась в нем и все же смогла открыть барабан. Ни одного патрона в нём не было. — Придурок, — произнесла Лиза, шмякнув пистолет на столешницу. Роберт смотрел на нее. Взвинченную, взлохмаченную, на грани истерики. Искренне обиженную. — Хочешь, я правда застрелюсь? — спросил он спокойно, будто бы о погоде говорил. — Застрелюсь, и избавлю сразу многих человек от страданий. Тебя — от удушающего непонимания самой себя, Барта — от гнёта долга. Себя — от жизни, которой я не хотел и не просил. Лиза посмотрела на него. — А что, отличный план, — продолжал мужчина. — Утром во всех газетах будет написано про самоубийство Роберта Тервиллигера, ушедшего на пятом десятке жизни… — Если ты не замолчишь, я сама тебя застрелю. — Не сможешь. Не знаешь, где лежат патроны. Но даже если узнаешь, все равно не сможешь. — Почему ты так уверен? — Лиза постаралась нацепить на себя такую же непробиваемую маску безразличия и шагнула в сторону Роберта. Она старалась выглядеть опасно, но Тервиллигер в своей жизни видел вещи пострашнее. — Потому что ты всего лишь юная девушка, для которой максимум насилия — это толчок в спину от невоспитанного олноклассника. Ты не знаешь, что такое «убить». — А ты, видимо, очень хорошо знаешь, — голос Симпсон подрагивал. — К сожалению. — Если придется — я убью. Ради себя и близких. — Конечно, убьешь, — без колебаний согласился Роберт. — Если твоей семье будет угрожать опасность. Если тебе скажут: либо ты убьешь человека, либо мы убьем твою сестру. Тогда — убьешь. Но между убийством в целях самообороны и хладнокровным расчетливым лишением жизни есть большая разница. Соплячке из Гарварда второе не под силу. Симпсон злилась. Она, конечно, понимала, что Роберт прав, но он задел ее самомнение. Совершенно по-ребячески. Лиза вдруг рывком села на колени Тервиллигера. И сдулась. Роберт с любопытством глядел на Лизу, а Лиза замерла, боясь пошевелиться, словно сидела на взведенной мине. — Показать тебе что обычно делают дальше в таких ситуациях? — насмешливо уточнил Тервиллигер. Лиза молчала. Роберт обыгрывал ее по всем фронтам, постоянно. Потому что он старше, умнее и опытнее. Потому что он трикстер в теле человека. Потому что он знает все ходы наперёд. Властная рука зарылась в светлые волосы. Лиза хотела вскрикнуть, но воздух внезапно исчез из лёгких. Роберт сделал выпад вперёд и коснулся своими губами губ Лизы. И для Симпсон перестало существовать всё вокруг. Потому что она думала, что, если Роберт Андерданк Тервиллигер кого-то целует, это происходит жёстко, грубо и безаппеляционно. Но это было по-другому. Роберт мягко скользнул языком по ее губам, предлагая, а не настаивая. И Лиза согласилась. Она ответила на поцелуй, неуклюже, сомневаясь в реальности происходящего. Роберт не требовал, не заставлял, но и не увиливал. Однако, когда Лиза положила руки ему на плечи, Тервиллигер выдохнул и легко отстранился. — Юная леди, поезжайте домой пока не натворили глупостей сверх необходимого. Мысли не хотели укладываться в голове у средней Симпсон. Голова была словно набита ватой. — Но… — Я подвезу. Роберт начал вставать, и Лизе пришлось слезть с него. Мужчина прправил на себе одежду и двинулся к выходу, оставив бокал с вином на журнальном столике. — Роберт… — Лиза, — Роберт обернулся. Его лицо стало жёстким, непроницаемым. — Тебе нужно домой. Сейчас же. Наверное, именно так он смотрит на своих конкурентов. На работников и на предателей. В машине пахло сигаретами. Здесь курил Барт, это Лиза поняла сразу. Роберт ехал молча, невесомо касаясь руля. Лиза смотрела в окно. — Роберт, даже если для меня это рождественское приключение, почему ты… — Юная леди, прекратите балаболить. Лиза фыркнула. Сам ведь начал! Нет, конечно, это она начала, когда села ему на колени… Хотя нет, это он начал, когда приставил револьвер к своему виску. Хотя нет… Роберт улыбался. Он видел работу мысли на лице у Лизы, и его это потешало. Он остановил машину в паре домов от нужного, как и в прошлый раз. — Ну все, юная леди, Ваша остановка. Лиза повернулась и заметила, что Тервиллигер не смотрит на неё. Он смотрит вперёд, на дорогу. — Роберт… Мужчина скосил взгляд на Симпсон. И та поцеловала его в губы. После того, как это уже делал он с ней, было не так страшно. Роберт округлил глаза, не ожидав такой наглости, но сказать ничего не успел, потому что Лиза выпорхнула из автомобиля. И не увидела, как Тервиллигер задумчиво проводит пальцем по своим губам и вздыхает.