Сердце Алисы

В правильном положении: Отстаивание своего мнения, защита собственности, холодный расчет, агрессия, "дать сдачи", правильное решение. В перевернутом положении: подлость, жестокость, эгоизм, манипулирование, агрессивность, беспочвенные обвинения. Алиса сидела, свернувшись калачиком в кресле, и читала книгу. В комнате было уже довольно темно - на Лондон опускался вечер. Окна выходили на восток, поэтому тени приобрели синеватый оттенок. Зато за окнами проплывали ярко-оранжевые продолговатые облака, и даже черные столбы дыма, которые извергали фабрики, не могли их затмить. Она пробыла здесь уже несколько дней, за все это время Калеб не появился ни разу. Девушка не знала, чем он занят, где ночует, все ли с ним в порядке, и от этого чувствовала себя еще более неловко. Парень знал о ней уже намного больше, кого бы то ни было, Алиса жила в его доме, и вообще он занимал слишком много места в ее жизни, учитывая то, что был ей вообще никем, по крайней мере, в реальном мире. Полудрему грубо прервал стук в дверь. Это наверняка не был Калеб, ему незачем было стучать, так как у него был свой ключ. Алиса никого не ждала, было довольно поздно, поэтому она с опаской посмотрела в сторону двери и очень тихо и медленно двинулась в ее направлении. Девушка приоткрыла дверь, задержав дыхание, но за ней никого не оказалось. Она решила, что слишком долго возилась, и нежданный визитер успел уйти. Очень тихо выбравшись на лестничную площадку, любопытная Алиса хотела посмотреть, кто приходил, но очень скоро об этом пожалела. Когда она подошла к перилам и начала осматриваться, то не обнаружила никого на лестнице. Страх вернулся - гость не мог уйти так быстро и беззвучно, это значило лишь то, что он все еще был где-то здесь. Девушка покосилась на темный выход на крышу, но в тот же миг перед ее лицом появилась рука и зажала ей рот, в то время как другая обхватила ее за талию. Алиса попыталась вырваться, но у нее ничего не вышло – человек, схвативший ее, был намного сильнее и выше. Она почувствовала себя в западне. Страх бежал холодными муравьями по спине, мысли словно выдуло из головы. Из-за того, что Алиса от напряжения дышала через раз, ей стало совсем дурно. Прекратив сопротивляться, она опустила взгляд себе под ноги и почувствовала, как реальность начинает буквально подрагивать. Проваливаясь навстречу синему сиянию, она закрыла глаза, ощущая, как скорость падения избавляет ее от страха. *** Когда проход открылся, Калеб не терял времени. На этот раз он должен был выбрать, куда отправиться, девушка очень удачно потеряла сознание, и парень намеревался не упустить свой, возможно, единственный шанс. Когда они начали падать, он быстро убрал руку с лица Алисы и перекинулся. Убедившись, что надежно удерживает девушку челюстями, дракон полетел в сторону, вместо того, чтобы спускаться вниз. Сначала все, что он видел перед собой, это была темнота - свет исходил снизу, там находился очередной мир, куда Алиса с перепугу пыталась сбежать, возможно, город Эйн Соф Аур или Долина Слез. Но дракон упорно продвигался в сторону в поиске другого пути. Через несколько минут что-то поменялось. Калеб остановился посреди черноты и покрутил головой. Тьма никуда не делась, но впереди он видел кукольный домик, над собой - селение мотыльков, слева был мир, в котором он еще не был, где присутствовали только черные и белые краски, а справа - его дворец. Это сложно было назвать зрением, скорее парень непроизвольно представлял себе эти места. Но ни одно из них не было нужно ему сейчас, Калеб устроил это нелепое представление для того чтобы попасть туда, где она сама бы никогда не побывала, в месте, где жили все ее чудовища и демоны, все, что она не могла контролировать, и о чем даже не догадывалась. Жители той части Страны Чудес, в которой Калеб уже побывал, отражали в своем поведении какую-то сторону характера девушки. Они появлялись независимо от ее желания, действовали самостоятельно и были слишком сложными, чтобы взаимодействие с ними можно было бы хоть как-то предсказать. Рассудительный ироничный Кот, не одобряющий авантюр, маленькая девочка, что все еще стремилась к общению с другими людьми, и поседевшая, плачущая кровавыми слезами мученица, пережившая весь ужас и боль, обжегшись дыханием смерти. Юноша решил найти то место, где обитало все самое примитивное в ней, все бессознательное, то, что находится между сном и реальностью. Вспоминание снов натолкнуло его на идею. "Что делает человек между сном и явью? Верно, закрывает глаза..." - подумал Калеб и зажмурился. Чернота стала немного плотнее, а образы разных частей Страны Чудес пропали. И тогда он снова начал двигаться вперед, чувствуя, как пустота вокруг накаляется, зная, что он на верном пути. Когда жар стал почти невыносимым, Калеб услышал тихий щелчок. Через миг его ощущения словно обрубило, ему показалось, что они не просто снова стали человеческими, а буквально уперлись в невидимую преграду. Распахнув глаза, Калеб сначала не поверил тому, что увидел: он стоял посреди крохотной комнаты - парень мог дотянуться до любой из ее стен руками, не двигаясь с места. Он не почувствовал ни того, как оказался здесь, ни как превратился обратно в человека. Алиса пропала, а гвоздь так и не появился в его груди - Калеб по-настоящему испугался. Словно в подтверждение его опасений, из носу потекла горячая кровь, юноша стер ее из верхней губы и прислушался, задержав дыхание. Из проема впереди доносился еле слышный шум. Неизвестность пугала не так, как осознание того, что все пошло не так, как он планировал, юноша боялся, что подверг их обоих опасности, и в этот раз у него могло не хватить сил исправить положение. Даже в Лондоне у него больше сил, чем в этом месте, законов которого он даже не понимал до конца. Уже здесь, стоя на краю нового пути, юноша осознавал, что придется расплатиться за свою самонадеянность и Калеб очень надеялся, что делать это придется ему, а не Алисе. Пытаясь унять страх, юноша медленно пошел вперед. Деревянные стены сузились, он чуть не задевал потолок головой. Через несколько минут ходьбы парень нашел еще одну комнату не больше предыдущей. Именно отсюда исходил шум - это были цветы: они прорастали сквозь щели между досками пола и стен, выпускали бледные листья, росли, расцветали и увядали прямо на глазах в считанные минуты. Жизнь и смерть переплетались, словно их стебельки. Калеб внезапно понял, почему гвоздь так и не появился. В этом пугающем месте не существовало его значения, только он сам. Он хотел попасть туда, где все просто и примитивно, и ему удалось, не было ничего проще того, что он существует, того, что она существует. Узкие проходы давали понять, что человеческое понимание упирается в стены на расстоянии вытянутой руки, юноша надеялся, что ему легко будет сделать выбор, когда все будет просто и очевидно, но оказалось, что легкий путь отнюдь не безопасный и скорее всего неправильный. С осознанием этих вещей страх сменился паникой, но совсем не от бессилия. Калеб понял: что бы здесь не находилось, Алисе нельзя это видеть, нельзя находиться в этом лабиринте. Это что-то юноша уже видел мельком, тогда на казни. Оно выглядывало из человеческих глаз, и мальчишка, коим он тогда был, совсем не хотел знать, что это было. Калеб пошел вперед быстрее и на первой же развилке свернул направо. Парень не ошибся, это было начало огромного лабиринта. Одно юноша знал наверняка: чтобы добраться до выхода, ему нужно держаться правой стены все время и идти. Цветы попадались все чаще, их прах устилал доски под ногами. Уже через несколько минут ходьбы Калеб уперся в тупик и, держась все так же правой стороны, вернулся назад до развилки. После часа блужданий юноше показалось, что ним пройдено огромное расстояние, а на деле он обошел все ветки лабиринта, что заканчивались тупиками, но продвинулся вперед лишь на несколько десятков метров. В лабиринте обитали странные вещи - назвать их живыми Калеб не мог, хоть некоторые из них дышали и двигались. Это были и пугающие и приятные мелочи, воспоминания, впечатления, мимолетные ощущения. Люди, кроме страха смерти, в основном боятся простых и не особенно опасных вещей, как, например, пауков или жаб. Иногда кто-то или что-то нравится им без причины, а на деле они просто не понимают ее. Эта причина слишком проста, чтобы запутавшимся в узлах кружева, называемого условностями общества, людям дано было ее понять. Все эти причины обитали здесь, то, что Алиса точно о себе не знала, и лучше бы не узнала никогда, но для этого Калебу стоило поспешить. Проход петлял и уходил то резко вверх, то вниз. В одном таком спуске Калеб обнаружил целое озеро. Он спускался, а зеленая мутная вода с самыми обычными уже желтыми кувшинками, что, словно змеи, вырастали из воды, а затем умирали, медленно поднималась ему к подбородку. Когда тоннель снова выровнялся, парень, задержав дыхание, плыл в наполненной водой коробке. Но затем, когда воздуха уже критически не хватало, проход снова пошел вверх. В одном из тупиков с потолка свисали качели, они начали раскачиваться, как только Калеб на них посмотрел. Другой проход был наполнен иголками, что росли, словно трава, под ногами, к счастью, не очень густо. Некоторые из них были такими огромными, что прошивали целый тоннель насквозь. Приходилось их перелезать или пригибаться, в результате Калеб оцарапал себе оба плеча и щеку. Мучаясь от жары, парень заметил, что, чем дальше он заходил, тем сложнее ему попадались "вещи". Очередной тупик закончился маленькой дверцей в деревянной стене. Из-за нее доносился ритмичный шум. Приоткрыв ее, Калеб отшатнулся. Внутри продолговатого ящика находилось чье-то тело. Оно было нагим и худым, словно у того кошмара из-под кровати. Кожа имела неприятный болезненный цвет, но не казалась старой. Тело беспорядочно прикрывали желтоватые потрепанные простыни, а сквозь мелко дрожащие руки, резко выпирающие ребра и впалый живот росли белесые растения. Голова и ноги были спрятаны где-то в стене, но Калеб не хотел видеть, как выглядит лицо. Девушка-растение прикована к одному месту - может, это не просто страх, а даже вполне повод умереть? Время здесь тоже текло по-разному в разных местах лабиринта. Возле часов, что стояли на полу в одном из тупиков, Калеб ощутил абсурдный страх: стрелки крутились, словно бешеные, и юноше показалось, что он живет и стареет быстрее, поэтому он стремительно направился назад, пока скользкое холодное чувство не пропало. Через несколько часов ходьбы - хоть на самом деле могло пройти гораздо меньше времени - он уперся в плотную стену тумана в одном из проходов. В полутьме лабиринта молочно-белый туман становился сизым, словно дым, и темно-синим по углам, где крылась тьма. Сам не понимая, чем это ему поможет, Калеб поднял руку и, словно слепой, медленно двинулся вперед. Стены, которые и так едва можно было различить в тумане, исчезли, и парень понял, что не узнает, ни каких размеров комната, ни о том, что в шаге от него пропасть, пока не свалится в нее. Внезапно в тумане появился силуэт. Юноша остановился, но и кто бы там ни был перед ним тоже замер. Злясь сам на себя, Калеб быстро пошел вперед: туман рассеялся, и он увидел прямо перед собой... себя. Он смотрел себе в глаза и не узнавал ничего своего в них. Отражение было определенно его, но отличалось, казалось, во всем. Он в зеркале был босым в одних штанах, подпоясанным широким кушаком из синей ткани, очень похожим на тот, что прилагался к доспехам трефового короля. На запястьях и руках выше локтя у отражения были тяжелые браслеты, похожие на оковы, из серебристого светлого металла. Кожа была почти белой, отчего тот Калеб походил скорей на привидение, чем на живого человека. Но самыми странными были его глаза: выражение лица было растерянным, совсем как у самого Калеба, но вот глаза смотрели как-то дерзко, будто бы не юноша рассматривал отражение, а оно его. Внезапно Калеб заметил, что отражение держало в левой руке что-то, чего не было у него. Сквозь туман было сложно разглядеть, и он наклонился поближе, но в тот же миг удар обрушился ему на лицо, и, потеряв равновесие от неожиданности, юноша упал на спину. Не было стекла, что разделяло бы их, вообще не было никакого зеркала - Калеб мельком удивился, почему он сразу не понял этого. Тот второй Калеб стоял над ним и самодовольно ухмылялся, разминая костяшки пальцев. - Ну, привет! - с незнакомыми интонациями в голосе тихо сказал он. Калеб вскочил на ноги, разъяренный, и задумался над тем, что можно ответить на такие слова самому себе. Не придумав ничего, он резко шагнул вперед и изо всей силы ударил мнимое отражение в челюсть. Завязалась потасовка, и через несколько минут оба уже катились по полу, самозабвенно избивая друг друга. Даже без сверхспособностей жителя Страны Чудес, Калебу удалось разукрасить лицо своего надменного доппельгангера. Одной рукой он прижал его за шею, за неимением одежды, за которую его можно было бы схватить, а вторую занес для удара и выпалил: - Ты еще кто, к черту, такой? Отражение нахально и очень широко улыбнулось, несмотря на то, что у него был разбит нос, на скулах наливались кровью отеки, а во рту была кровь, отчего улыбка казалась еще более пугающей, чем она и так была. - Я это ты, дубина. - Врешь! - Калеба раздражало в этом варианте его самого практически все, начиная дурацким нарядом и заканчивая манерой общения. - Делать мне нечего, - Отражение фыркнуло, непринужденно оттолкнуло руку Калеба и село. - Ну что, отвел душу? Калеб зло промолчал, ему вообще не хотелось отвечать на вопросы этого... он даже не знал толком, как его называть. Каждая реплика с его уст звучала, словно провокация, и вызывала жгучее желание еще раз ударить его. - Ты, наверное, хочешь узнать, где Алиса, верно? - стирая кровь с подбородка, весело спросило отражение. - Говори... - сквозь зубы выдавил Калеб, отодвигаясь. - Куда-то спешишь? - невозмутимо пропел второй Калеб. - Мне казалось, что у нас с тобой куча времени на разговоры, если только ты против того, чтобы узнать, что ожидает тебя впереди. Юноша попытался успокоиться и выжидательно уставился на отражение. - Я вижу, ты уже понял, что это место опасно для Алисы, не зря же у тебя лицо такое перекошенное, - он насмешливо изогнул бровь. - А знаешь почему? В центре этого лабиринта есть часовая бомба, заложенная в каждого человека от рождения, а мы все, жители его, лишь мелочи на пути к нулевому отсчету этой бомбы. Пережить путь к выходу отсюда сможет только один из вас, при условии, что ты найдешь Алису. Калеб похолодел, подтвердились его самые страшные догадки, но отражение продолжило. - Все зависит от того, кто посмотрит в глаза этой самой бомбе. Умрешь ты - девчонка будет жить, и наоборот. Я вижу, ты не удивлен такому раскладу. Пытаясь отвлечь себя от вопроса, на который он уже и так знал ответ, Калеб спросил: - Что ты? - О! Я ждал, когда же ты спросишь, - надменно кинуло отражение. - Ты уже успел хорошенько наследить в жизни этой несчастной девушки, и в результате этого появился я. Не похож на твои представление о себе, ведь так, позитивный ты наш? Храбрец и герой… Отражение со все той же кошмарной кровавой улыбкой уставилось на него, но даже ярость куда-то пропала, и отвечать Калебу было нечего. - О, не переживай, я совсем не то, что она о тебе думает, было бы нечестно сейчас вот так раскрывать тебе все ее карты. Думай, что хочешь, но все проблемы у Алисы из-за меня, а также из-за того, что я поселился здесь и одновременно всегда был в тебе. Помнишь кукол? Белые такие, без лица, но очень воинственные. Их не было в Стране Чудес до того, как на горизонте нарисовался ты. Думал, спасаешь Алису? А на деле-то… - Хватить говорить загадками - мрачно буркнул Калеб, хоть он и прекрасно понимал, о чем отражение говорило. - Я ухожу. Калеб поднялся и направился уже к продолжению лабиринта, но услышал себе вслед: - Видел бы ты выражение ее лица, когда она пробегала мимо меня. По-моему, я самое страшное из того, что Алиса здесь увидела. Калеб скрипнул зубами, но даже разозлиться не получалось, ведь ничего больше не имело значения. Его глупость оказалась еще фатальней, чем он мог себе представить. Он уже хотел идти, как отражение тихо сказало: - Стой... Двойник разжал левый кулак, и с него свесился тот самый медальон Алисы в форме подковы. - Это - Омега. Конец… - с этими словами он бросил медальон Калебу уже без тени усмешки на лице.