Любовь — это ненависть

We kiss too much You want my touch I get my touch It’s double dutch MARUV_ BLACK WATER

      Переместившись на территорию прихожей, Микаса с трудом сдерживала порывы страсти, копошась по карманам своего пальто в попытке найти там ключи. А когда те были, наконец, найдены, по-прежнему не разрывая поцелуя, она ввалилась вместе со своим гостем в дом, пробираясь в полутьме к собственной спальне. И прежде чем они успели приземлиться на широкую кровать, разойдясь не на шутку, Микаса умудрилась порвать его рубашку, не обращая никакого внимания на то, что её собственное платье уже давно превратилось в клочья. Прелюдия получилась такой, как ей нравилось: жёсткой и огнеопасной. Срывая одежду со своего нового знакомого, Микаса стонала и хрипела, словно загнанная длительным марафоном чемпионка, но очень скоро всё прекратилось.       — Я в душ, не возражаешь? — отстраняясь от неё, поинтересовался Ривай.       Успев порядочно привыкнуть ко всякого рода неожиданностям посреди любовных лобызаний и не только, Микаса лишь пожала плечами в ответ, жестом показывая, где находится дверь. Молчаливо кивнув, парень тотчас покинул её общество, устремившись в направлении ванной комнаты. Оставшись снова одна, от безнадеги, овладевшей её душевным состоянием, полуазиатка плюхнулась на кровать, сбрасывая на пол туфли. Она терпеть не могла, когда очередной ухажёр, не успев переступить порог её комнаты, бросался в ванную комнату подобно беременной бабе в токсикозе. В конце концов, если представитель сильного пола, отправляясь в ночной клуб, настраивался на приключения эротического характера, то он должен был хотя бы себя к нему подготовить, но для Ривая правила элементарного этикета, похоже, были неписаны. Микасу уже переклинивало на подобных мыслях, но как только до её слуха донёсся звук зашумевшей в ванной комнате воды, она мигом успокоилась и, приподнявшись с постели, включила, наконец, настольную лампу, чтобы не копошиться в комнате, освещённой лишь ночными фонарями. Ривай пробыл в ванной комнате от силы семь минут, и, когда он, вытираясь полотенцем, соизволил покинуть это помещение, Микася, увидев его полностью обнаженным, сменила свой гнев на милость, а от недовольства не осталось и следа. И стоило ей скользнуть голодным взглядом по его лицу с высокими скулами и хищными серо-голубым глазами, широким плечам, бицепсам и сильным ногам, в её груди что-то взвыло, а сердце заколотилось как бешеное.       — Иди сюда, я не хочу больше ждать, — тоном, не терпящем возражений, обратилась к нему полуазиатка, и, ощутив на расстоянии, что ей не терпится приступить к любовным играм, молодой человек без тени промедления подошел к её кровати, аккуратно присаживаясь на расстеленную постель. И едва он оказался на таком расстоянии, что до его плеча можно было дотянуться рукой, устав ждать от парня инициативу, Микаса сама поддалась ему навстречу, надеясь застать его врасплох, но тот, словно заранее предугадав её реакцию, слегка отодвинувшись, дерзким полушепотом отозвался:       — Не так быстро, рыбка.       Он хотел заверить её, что своё она получит непременно, но позже, а сейчас им нужно было хотя бы немного привыкнуть друг к другу, и не так сильно спешить с сокращением расстояния. Увы, ждать слишком долго Микаса не хотела. Непристойность происходящего заводила не на шутку её пресыщенную натуру. И чем неприличнее выглядела ситуация, тем лучше было для неё. Нет, для Микасы, конечно же, существовали определённые рамки приемлемости, но в реальной жизни она редко их придерживалась. Поэтому, оказываясь в постели с очередным кавалером, она заранее прикидывала для себя, насколько ей будет с ним комфортно, но как любил говорить её шеф — Эрвин Смит, настраивая подчиненных на рабочий лад: «Если человек точно знает «Зачем», то он перенесёт любое «Как»». Привыкнув со скептицизмом воспринимать его высказывания, где-то в глубине души девушка целиком и полностью соглашалась с ходом его размышлений.       Откинув голову Ривая слегка назад, Микаса попыталась приникнуть к его шее в дразнящем поцелуе-укусе, но со словами: «Лежи. Я сам», тот попросил её снова лечь на постель, отшвыривая прочь влажное полотенце. Очутившись на спине, Микаса закрыла глаза, чувствуя, как партнёр плавно опускается на неё, обжигая своей горячей кожей. Уткнувшись лицом ей прямо в шею, он принялся слизывать с её кожи пот, как-то по-животному касаясь её языком. Сказать, что это было волнующе, значит, ничего не сказать. А ведь были времена, когда Микаса считала себя невосприимчивой к сильным ощущениям.       Покончив с её шеей, Ривай попросил девушку перевернуться на спину, и, едва Микаса, ничуть не возражая его требованию, сделала всё, что он требовал, вновь нависнув над ней, парень лизнул её лопатку, после чего, пройдясь языком вдоль поясницы, укусил девушку за ягодицу, заставив её тем самым издать лёгкий вопль негодования. Но, если до этого момента всё было более-менее нормально, то потом начался самый настоящий цирк. И едва Ривай, оторвавшись от своего занятия, начал осторожно проникать в неё пальцами, Микаса, представив себе вдруг всю эту картину со стороны, едва удержалась от смеха, затыкая свой рот подушкой и радуясь тому, что он не может видеть её выражение лица. Но надо отдать должное Риваю: действовал он на совесть. И сколько бы усилий не прикладывал, стремясь её возбудить, чувствуя себя пациенткой на приеме у гинеколога (которого ей, к слову, никогда не приходилось посещать), Микасу так и подмывало задать ему вопрос в стиле: «Доктор, я буду жить?».       Ситуация принимала настолько комический характер, что, стараясь хоть как-то подавить свой ни к месту смешок, Микаса мучительно застонала, вцепившись зубами в край подушки. Она была уже не рада, что во всё это ввязалась, да ещё с таким деликатным партнером. Восприняв её эмоциональный порыв за проявление сильного возбуждения, Ривай убрал свои пальцы и, подтянувшись к девушке поближе, заглянул ей прямо в глаза.       — Ещё целка, да? — как бы между прочим поинтересовался он, переводя дыхание.       Уткнувшись лицом в обслюнявленную подушку, Микаса хрипло выдохнула, гася неуместный смех. Это он ей только что сделал изысканный комплимент?! Как она должна воспринимать его слова?       — А с чего ты взял? — придя в себя спустя пару секунд, отозвалась Микаса, лениво приподнимая бровь.       — Просто у меня сложилось впечатление, будто тебе ещё ни разу не вставляли, — простодушно выдал Ривай, не особо выбирая выражения.       — Ну, вот и займись делом, пока там совсем не заросло, — отрезала Микаса, теряя последние остатки терпения.       Слегка прищурившись, её новый знакомый вмиг стал серьёзным.       — Так ты действительно этого хочешь?       — А иначе зачем бы я тащила тебя к себе домой? Или мне следовало известить тебя об этом заранее?! — огрызнулась полуазиатка, перевернувшись на спину так, что свет настольной лампы падал теперь прямо на её красивое, с утонченными чертами лицо. А ведь она даже подумать не могла, что ей когда-нибудь придётся уговаривать партнёра на неприличные действия…       — Ладно, как скажешь, — согласился Ривай и, коснувшись пальцами её лица, заскользил ими по щеке, после чего, остановившись на губах, толкнул их ей в рот. Крайне редко смущавшаяся в такие моменты, Микаса тотчас обхватила их губами и, оставшись вполне доволен её «хорошим» поведением, он украдкой осмотрелся по сторонам.       — Резинка?       Микаса кивнула в сторону прикроватного столика. Но, когда Ривай, отыскав в ящике желаемое, вместо того, чтобы довольствоваться одной, вывалил на поверхность стола сразу несколько упаковок презервативов, полуазиатку слегка передёрнуло. Похоже, её новый знакомый чересчур переоценивал свои возможности. К тому же, она сомневалась, что ей настолько всё понравится, что она непременно захочет с ним это повторить ещё пару раз.       — Смотрю, у тебя на меня большие планы, — не удержавшись, съязвила Микаса, с интересом наблюдая, как он разрывает выбранную упаковку.       — Всегда должен оставаться выбор, — небрежно бросил Ривай, стремясь удовлетворить её любопытство. И едва Микаса, настроившись на саркастический лад, хотела было отпарировать ему ещё парой-тройкой едких фраз, парень со словами: «А ты горяча», вновь забрался к ней в постель, устраивая свою ладонь на её бедре. Через секунду его поведение изменилось, и, дотронувшись губами до правой ключицы своей избранницы, он впился в неё зубами, заставляя партнёршу затрепетать от невыразимых ощущений. Обхватывая его спину руками, Микаса не замечала, с какой силой впивалась ногтями в его кожу. Дёрнувшись, Ривай выдохнул в место укуса и, лизнув правую ключицу, переместился к левой, куснув без всякого предупреждения и её. Микаса плавилась в объятиях кавалера, полосуя его спину ногтями до момента, пока он, снова от неё отстранившись, задыхаясь, не уточнил:       — Могут остаться следы, ты не против?!       Что почти означало: «Мне похуй, есть у тебя ревнивый друг или нет. Можно, я просто оставлю на твоей шее засос?»       — Займись уже делом, — простонала Микаса, предоставляя ему возможность вклиниться между её бедер.       — Свет выключить? — прохрипел Ривай, пошарив рукой по столу в попытке отыскать выключатель.       Микаса отрицательно кивнула.       — Не надо. Я хочу тебя видеть.       — Ну, что ж, если ты действительно этого хочешь, — картинно вздохнул он, прикасаясь губами уже к её груди. На самом деле Микаса не очень любила заниматься любовью при ярком свете: вокруг царило слишком много раздражителей, отвлекающих от процесса. Но когда тебя трахает такое совершенство, как Ривай, это следовало видеть. В конце концов талантливая игра заслуживала достойного освещения, ведь то, что лежало сейчас на ней, являлось тем, о чём она мечтала всю жизнь.       Медленно проникнув в неё, Ривай замер на миг, инстинктивно почувствовав, что ей не совсем комфортно. Микаса не была девственницей, но она так давно занималась сексом, что напрочь забыла об этих ощущениях, которые будто заново открывала для себя сегодняшней ночью. Убедившись, что с его партнёршей всё в порядке, Ривай вновь начал двигаться, медленно и аккуратно, постоянно меняя угол входа. На самом деле ему хотелось на всё забить и жестко оттрахать её податливое тело, но, привыкнув доставлять удовольствие своим любовницам, с собственным экстазом он решил повременить, ожидая момента раскрепощения недоверчивой полуазиатки.       — Давай быстрее, — прошептала она, перестав обращать внимание на боль под влияниям адреналина и эндорфинов, завладевших её мозгом. И по-своему расшифровав призыв своей новой любовницы, Ривай задвигался более настойчивей, краем глаза отмечая, с какой силой её пальцы впиваются в простынь. В противном случае Микаса могла взять инициативу в собственные руки, и независимо от того, будут ли они продолжать трахаться дальше или нет, попробовать удовлетворить себя самостоятельно. И, когда Ривай, прочитав её тайные мысли, задвигался сильнее, заполняя её собою до предела и почти разрывая на части, выгибаясь под ним, Микаса еле слышно простонала:       — О, боже…       — Так лучше? — вбиваясь в неё и почти задыхаясь, переспросил он, следя за выражением её лица.       Вместо ответа Микаса лишь запрокинула голову, все громче и громче постанывая в такт его движениям. Их обоих накрыло горячей волной, а в мозгу запустился сигнал ожидания оргазма. Сильнее вжимаясь в неё, Ривай с удовлетворением отметил, что Микаса уже едва сдерживает стоны, закусывая свои губы. Их тела плавились, а логика отключалась. Удовольствие накатывало волнами, неумолимо нарастая, и, услышав в бреду чей-то хриплый стон, полуазиатка не сразу поняла, что он принадлежал именно ей, — с такой силой Ривай прикусил её ухо       В какой-то момент её разгоряченное тело превратилось в сплошную эрогенную зону. Боль и удовольствие смешались в одно. Всё было сильно и жёстко. Именно так, как ей нравилось: резкие толчки, впивающиеся в её тело пальцы и грубые поцелуи, после которых теперь уже точно останутся синяки. Каждое движение Ривая причиняло ей боль и одновременно приближало к чему-то невероятному. Но Микаса любила жёсткий секс. Это было именно то, в чём она нуждалась, и то, что ей было необходимо сейчас и в данную минуту. Движения Ривая стали ещё более резкими, пока он, в конце концов, не сорвался на бешеный ритм. В следующую секунду тело Микасы свело неподвластной её контролю судорогой, и, ещё крепче сдавив партнера в своих страстных объятиях, она отчётливо ощутила, как её накрывает нереальным оргазмом. Выплеснувшись куда-то в глубины её тела, Ривай продолжал двигаться уже чисто рефлекторно, словно добирая последние капли удовольствия, и, когда в голове Микасы начало немного проясняться, ощутив на себе тяжесть какого-то тела, она поняла, что партнер, кончив, по-прежнему продолжает лежать на ней.       — Эй, ты в порядке? — растерянно пробормотала Микаса, пытаясь вывернуться из-под него. — Только не говори, что заснул.       Вздохнув, Ривай нехотя с неё сполз и подтащив девушку поближе к источнику света, заглянул ей в лицо, нависая сверху. Что пытался он там рассмотреть, для неё так и осталось загадкой. Но, когда этот человек со словами: «Это было нечто», вдруг наклонился к ней и по-хозяйски её поцеловал, словно пытаясь отблагодарить за доставленное удовольствие, не ожидая от него такой реакции, полуазиатка слегка напряглась. Если после столь бурного единения он надеялся с ней пообниматься и по-дружески поболтать, то это всё зря. Сейчас в её голове было настолько тихо и пусто, что мозг, казалось, был и вовсе неспособен на воспроизведение адекватных мыслей. Всё, о чём она могла думать, восстанавливая дыхание после жёсткой схватки, так это о посещении душа, но Риваю, поглощённому рассматриванием её лица, похоже, было плевать даже на такую необходимость.       Во всяком случае, с ним ей повезло. Теперь она, наконец, узнала, что такое классный секс. И если бы Ривай попросил бы её всё повторить, она, не раздумывая о последствиях, разделила бы с ним очередную фантазию, только с более смелым подтекстом; да и как такому откажешь?! Партнёр, действовавший настолько чётко и умело, был редкостью, хотя сама Микаса возбуждалась уже от одного его прикосновения, причём неважно, что было задействовано в процессе: губы или руки. И, привыкнув воспринимать кайф скорее мозгом, чем телом, в глубине души она была благодарна провидению, что вся эта феерическая херня, которой так и не нашла объяснения, происходила именно с ней, а не с какой-то другой девушкой. Как знать, возможно, этот Ривай — действительно её родственная душа и та самая «половинка», которую она искала всю жизнь, постоянно упуская из вида. Другого объяснения, почему после столь длительного перерыва она умудрилась поймать кайф во время занятия сексом с человеком, которого едва знала, Микаса не находила.       Так, раздумывая над всеми этими вещами, полуазиатка провалилась в сон, когда Ривай, пожелав спокойной ночи и слегка коснувшись губами её виска, отключил настольную лампу, пробормотав что-то невнятное в ответ, Микаса всего лишь перевернулась на бок. А когда она соизволила повторно открыть глаза, опершись на локоть, Ривай полулежал напротив неё, внимательно разглядывая её лицо. Ночная лампа была снова включена.       — Что случилось? — с тревогой в голосе уточнила Микаса, не понимая мотивации его действий.       — Мне пора, — негромко отозвался он, бросая вскользь отрешённый взгляд на часы.       Не совсем осознавая, что происходит, Микаса ощутила, как у неё засосало под ложечкой. Обычно в подобных ситуациях она мечтала, чтобы её очередной партнер как можно быстрее съебался из спальни, оставляя её в покое, хотя бы потому, что изменять своей привычке — спать по диагонали — она не собиралась. Но с этим парнем все обстояло по-другому. Впервые в жизни она не захотела, чтобы кто-то покидал её убежище, но, не смея обличить свои истинные желания даже перед Риваем, задавая ему следующий вопрос, Микаса попыталась придать своему голосу более равнодушный оттенок:       — Тебе обязательно уходить прямо сейчас?       Покачав головой, Ривай внимательно на неё посмотрел. Казалось, он и сам был далеко не в восторге от принятого решения, но другого выхода у него не оставалось.       — Ладно, — вздохнул он, останавливаясь на предложенном варианте, — в конце концов пару часов в запасе у меня ещё есть.       Удовлетворившись его ответом, Микаса придвинулась к нему поближе и прижавшись к его груди, мгновенно вырубилась, чувствуя, как его пальцы переплетаются с её. Тепло тела Ривая, как и его присутствие, невероятно успокаивало, отгоняя кошмары, и, засыпая с мыслью, что вскоре ей снова придется пережить все прелести «ломки» расставания с человеком, к которому она успела привязаться за столь краткий срок, проснулась, когда Ривай был полностью одет и стоял перед ней, готовый её разбудить.       — Ты чего?! — протерев глаза и опираясь на локоть, Микаса бросила беглый взгляд на часы. Стрелка показывала половину четвертого, но за окном было ещё темно.       — Я не хотел тебя будить, — ни капли не изменив собственному спокойствию, произнёс Ривай, скрещивая руки на своей груди, — но будет лучше, если ты всё-таки закроешь за мною двери, чтобы мне не пришлось потом выбираться через окно. К тому же мне показалось несколько невежливым, если я отсюда уйду, так и не попрощавшись с тобою.       — А куда тебя несёт в такую рань?       Ривай лишь пожал плечами в ответ. Несмотря на едва заметные круги под его глазами, выглядел он выспавшимся и держался бодро.       — Мне действительно пора, — отозвался он, словно давая понять, что её власть над ним уже кончилась и он волен теперь самостоятельно распоряжаться освободившимся временем. И, проводив его взглядом до двери, Микаса, укутавшись в одеяло, подумала, что расстаться с ним сейчас будет самым верным решением, которое она когда-либо принимала в своей жизни. В конце концов они провели прекрасную ночь, не надеясь на продолжение, тогда из-за чего ей, собственно говоря, сокрушаться?! Они даже не знали настоящих имён друг друга. По крайней мере, она точно не знала, а что касается Ривая… Ещё ни разу в жизни ей не приходилось предлагать кому-то остаться у себя на ночь, но в этот раз ей хотелось сделать исключение. И именно для этого парня. Дойдя до двери, Ривай внезапно остановился.       — Надеюсь, мы ещё увидимся, — повернувшись к ней, он испытывающе посмотрел ей в глаза.       — Может быть, — равнодушно отозвалась Микаса, борясь с желанием от него отвернуться. Теперь его лицо, глаза и чёлка будут неизменно ассоциироваться у неё с отличным сексом. В какой-то момент у Микасы возникло ощущение, будто он прочитал в её глазах что-то такое, в чём она боялась признаться даже самой себе, и, словно не желая становиться для него очередной прочитанной книгой, откинувшись на спину, полуазиатка уставилась в потолок.       — Ну, что ж, тогда до встречи, — бросил Ривай, аккуратно прикрывая за собою двери. Микаса вздохнула. Вот так люди и проёбывают своё счастье. По крайней мере, своё она уже проебала. И откуда он только взялся такой?!       Попрощавшись с ним, Микаса перевернулась на бок и, зарывшись лицом в подушку, хранившей запах этого загадочного и невозмутимого парня, постаралась заснуть, словно заранее смирившись с неизбежностью потери.