Тихая ночь ложится на плечи и грудь юной королевы. Лунные отблески играют в волосах в догонялки, отблёскивая серебристым светом. Холодную сырую землю чувствует обнажённое перед вселенной тело. Слои одежды, так тщательно греющие её в бункере, уже бессильны снаружи, а обожжённая больная душа и вовсе окоченела, но конечно не от холода. От боли. Всё равно на жуков, которые кусают колени, комаров, которые садятся на любой доступный участок тела и пьют твою кровь, оставляя шишки. Плевать на них всех, ведь физическая боль уже не способна заглушить моральную.
Чтоб вновь почувствовать себя живой, Стар выбралась наружу и лежала на земле среди каких-то развалин. Может что-нибудь пошатнётся и упадёт ей на голову? Вроде, ничего не весит над ней. А жаль. А молния не надвигается? Нет? Всего лишь тёплая осень виднеется на горизонте? Снова жаль. Хотя, если честно, то плевать на всё. Ничего не волнует, даже червь, заползающий в ноздрю.
Повсюду запах чего-то противно-приторного, который приглушается лишь червём, который затыкает ноздрю и пытается вылезти, застряв там. Непонятно, от самой девушки исходит такой запах или это что-то по близости, но одно ясно точно: раньше он был невыносим, а сейчас спасибо Вселенной, что она чувствует его. Впрочем за что? За то что она ещё жива и, как говорят всё вокруг, она должна двигаться дальше?
Как это вообще, ну, это. двигаться дальше? Она не может убрать даже червя, который щекочет её ноздрю, потому что нет мотивации для этого, а тут сделать целый шаг для чего-то призрачного. Призрачной победы, призрачной свободы, призрачной любви. Не факт, что вообще удастся победить, а о свободе и любви только и мечтать во снах, которые переносят в тихую размеренную жизнь без всей этой мути с Тоффи, мамой, Миной, Марко… где она до сих пор учится в школе Эхо-Крик и дерётся с тупыми монстрами, одерживая каждый раз победу, насмехается над беспомощным Людо. Хотела бы она всё вернуть?
Ответ нет. Зачем? Это всё равно приведёт к одному и тому же исходу, жалкому исходу. Только лишний раз грезить ложными надеждами? Наверное, ведь хоть какие-то воспоминания были наполнены хорошими эмоциями, искренней радостью, а не запахом тухлой крови, кала с примесью хлорки. Именно такой запах её врезался в нос, когда она вошла в комнату к своему отцу.
Тело Ривера выглядело странно, наверное, потому что Баттерфляй ранее не видела повешенных людей. Всё бывает в первый раз как говорится. Тогда перед глазами застыл ужас и она хотела заорать, но на горло начала давить неведомая сила из неоткуда, поэтому блондинка сдалась. Она не закричала, молча вышла, даже не плакала. Говорить было трудно, но её рук было достаточно для того, чтоб притащить туда Марко, дремавшего неподалёку. Тот сначала застыл от увиденного ужаса, а потом позвал на помощь.
Девушка пялилась на всё стеклянным равнодушными глазами, ощущая что-то там, внутри. Щемящее чувство злости, отчаяния, желания отомстить, которые отошли на задний план довольно быстро. Внутри было пусто, но Стар была всё ещё жива. Возможно стоило бы испытывать чувство стыда за то, что она не переживала о своём отце и не показывала этого внешне, но перед кем должно было быть стыдно? Перед почившей матушкой? Или отцом, которого еле как сняли, пытаясь не попасть под удары его болтающихся ног? Или Марко, наивным глупым Марко, который всё ещё надеялся на что-то? Перед тупым ревнивым Томом, который не любил, а был привязан? Перед Эклипсой, которую до этого ничего не волновало? Глобгором, который слишком добродушен для монстра? Для Метеоры? Перед ребёнком, пф…
И пока никто из её близкого окружения не заслуживал её стыда, что уж говорить об остальных. Никто не заслуживал и не заслужит. Потому что его нет. Как и слёз, и печали, и радости. Ничего нет, кроме желания умереть. Хотя и на смерть уже всё равно. Придёт? Ну и хорошо. Не придёт? Ну и ладно, рано или поздно это наступит.
Червя пришлось достать, ведь тот умер. Какое это по счёту живое существо, которое погибло из-за Стар? Она не вела персонального счёта, поэтому решила начать с червя. он был первым трупом на её новом кладбище, на которое она решила собирать всех умерших от её рук или её действий. Хоть какое-то развлечение в эту безоблачную восхитительную ночь.
***
Чудесная ночь, думал бы Марко, но теперь и Ривер мёртв. Чем больше трупов, тем небо над головой становится тусклее. Зловещие нотки так и скользят по гладкому небосводу без единой тучки. Свежий воздух всегда помогал успокоиться и прийти в себя. После того, как он уложил Стар спать, чтоб та немного успокоилась, он выпросил разрешение прогуляться недалеко от какой-нибудь охраняемой территории, чтоб проветриться. Эклипса, потрясённая такими событиями, без пререканий дала ему ножницы, потому что, похоже, парень потерял свои.
Теперь он тут, бродит между старых развалин, которые раньше твёрдо смотрели в небо и радовали мимо проходящих людей своими красотами в виде красивых узоров, флюгеров на неровных крышах. Мысли о старой и спокойной жизни на Мьюни дарили умиротворение и помогали собраться с мыслями.
— Безусловно первым делом помощь Стар, — бормотал шатен себе под нос, вспоминая свою возлюбленную. Он помнил её белокурые пышные волосы, вечно с запутанными комками, которые бывшая принцесса по сто часов распутывала, её улыбку, которая могла бы, по его мнению, заменить месяц на небе, ведь ряд неровных зубов излучал свет и доброту вперемешку с подлинной радостью. — Она меня отвергла, но я должен быть рядом в такой трудный момент, — он шёл и улыбался. Причин для этого не было, ведь мертвы два бывших властителя всея земель, но невольные воспоминания о ней играли как успокоительное в такой трудной ситуации для парня, как и эти незамысловатые старые разрушенные домишки, восстановленные в памяти.
Он слышал потрескивания факелом позади стоящих стражей и краем глаза видел подёргивания пламени, которое озаряло всё вокруг, напоминаю волшебный свет из палочки. Всё напоминало ему о доме и старом времяпровождении с Баттерфляй. Её звонкий смех катался в ушах будто шарики, её удивлённые глаза маячили перед ним, изящные руки в синяках вздымались и брали его за его ладони, стоило ему прикрыть глаза. Её волосы ощущались на щеках и руках, а толстовку кто-то теребил.
Тут же он чувствовал приятное облизывание в кончики носа. Лазерные щенки. Приятный запах вился тонкой струйкой под его носом, это был запах свежеприготовленных блинчиков смешанный с парфюмом его матери. Вот он слышит стук колёс об асфальт. Это Джекки едет вниз по его улице около двух лет назад. Тогда он впервые увидел её без шлема на скейте. А вот этот звук колёс велосипеда, которые катятся по мостовой. А ещё отец, который душит сына в объятьях. И всё это он вновь чувствовал.
Он хранил старого себя во время этой прогулки, вспоминая все хорошие моменты в его жизни и сохраняя их в своей памяти, делая обрывками прошлого. Для того, чтобы стать устойчивее к дальнейшим невзгодам и чтоб помочь своей возлюбленной, он тщательно перебирал всё в своём мозгу, уходя всё дальше и дальше от охраны, а стражники будто носом клевали.
***
Эклипса смотрела то на уставшего Глобгора, который спал с рукой в люльке, то на маленькую принцессу Метеору, которая атаковала руку её отца, обхватив её ножками. Милое зрелище. Очень. Но сейчас не до этого.
— Стоит дождаться Марко, — Королева тьмы зевнула, — проведать Стар и лечь спать, а ещё. приказать Гекапу закрыть порталы… — она ещё раз зевнула и взяла стакан воды, чтоб испить немного горячего чая. Всё так навалилось, и теперь надо вплотную заниматься незаметным захоронением, стратегией для дальнейшего боя, разработкой плана по устранению воинов её матери. И ещё много, как сказала бы Стар, сидя за новомодной игрушкой на Земле, побочными квестами.
