i love you

Закат красиво освещал город, последними, тонкими лучами настигая людей и природу. Солнце быстро сменило вход, в последний раз – кажется за день, - показываясь и оставляя «метки» на дорогах. Половина толпы людей спешат домой, и не важно – кто ждет, а половина не спеша гуляет, семьями или разбившись по парочкам. Высокий багрововолосый мужчина, сидя на мягком диване, одной рукой придерживал чашку с дымящимся кофе, а второй поглаживая пирсинг на щеке в виде маленькой серьги. Смущенный парень, лет пятнадцати, посматривал на свои синие волосы, смущаясь еще больше. Мало того, что сидит с пирсингом на лице – хотя обещал лишь в ушах, - и с искусственными цветами на макушке, так еще и перед родителями! Невысокая хрупкая леди, с кожей цвета темного золота и каштановыми прядями собраны в пучок. И мужчина с подтянутым - как и у сына – телосложением, тёмно-синими волосами. Оба японцы, которые, на противоположном диванчике и с опаской посматривая то на сына, то на «избранника» своего сына, сглотнули. Мать Аомине – Аяко-сан, - поставила невысокую чашку с прелестным чаем, с разными фруктами в добавках, на блюдце и заговорила, переведя обеспокоенный взгляд с сына на его парня: - Извините, значит, Вы Кагами Тайга? – скупой кивок головой и крепкий мужчина отводит тусклый, даже стеклянный взгляд в сторону окна. Лучи пропали и скоро включат фонари. Родители Аомине должны поскорее уйти, - подумал Тайга. - И….где же Вы работаете, молодой человек? – отец Дайки - Такахиро – перевел также взгляд на сына, всем видом показывая, что смутный парень двадцати трех лет, с татуировками по всему телу, пирсингу не только в ушах и странной прическе, вызывает подозрения и сомнения. Нормален ли он? Может наркоман? Или кто? Бандит? Да, родители с трудом приняли тот факт, что внуков от единственного и любимого сына им не дождаться. А поняли это они тогда, когда придя домой пораньше, застукали целующихся тринадцатилетних пацанов - Аомине и Кисе – в объятиях на диване. Отец лишь глубоко вздохнул, когда их с матерью все-таки заметили, и ушел, даже не посмотрев на сына. А мать лишь проводила Кисе до ворот, зашла в дом, даже не попрощавшись - что было удивительно. В тот вечер, Дайки не получил ни одного упрека, ни эмоций, ни даже взгляда. И это ранило. Сильно. Потому, поплакав с матерью и рассказав ей все, Аомине-младший пошел к отцу. Не было ссор, драк, ругани. Просто Такахиро спросил - « Точно? Не отступишься?» - и, получив утвердительный кивок, слабо улыбнулся. Он все же надеялся, что женой его сына будет девушка, к примеру, все та же Сацуки. - Я … - Тайга только заговорил, вырывая родителей из воспоминаний, как их перебил Дайки: - Тату! Он делает тату! Смотри!... – он намеревался снять толстовку, показать одно единственное тату, которое и свело возлюбленных, но его осадил тихий, жесткий голос матери: - Молчи! Мы спрашивали его! – Дайки кивнул, опуская голову и сжимаясь. Но он лишь покраснел сильнее, когда Кагами крепко обнял его, чмокнув за ушком и прошептав нежную глупость. - Я татуировщик. Создаю и воплощаю тату на теле. Это же искусство. А любимая работа… - Доставляет удовольствие, - с улыбкой заметил Аомине-старший, глотнув кофе. – У Вас прелестный кофе, Тайга, сами...? - Когда жил в Америке, научился не только готовить и хозяйничать по дому, но и кофе варить. Все же, не зря, - заметил Тайга, не заметно - из-за больших подушек - забравшись ладонью под резинку домашних штанов и начиная поглаживать ложбинку. Дайки дернулся, чуть ерзая. После непродолжительного разговора, когда родители Аомине уже не сомневались в Тайге, настала ночь. Проводив родителей и передав корзинку со сладостями и рецепты пирогов, Кагами только закрыл дверь, как его сразу прижал к поверхности железа Аомине, начиная утробно рычать и потираться своим возбуждением о промежность старшего. Видимо, те «ласки» удались на славу - мимолетно подумал Кагами, заваливая любимого младшего на постель и начиная ласкать все тело, то покусывая, то облизывая. Вырывая этим стоны и мольбы о большем.