Найти путь к тебе

      - Яньчэнь, я всего лишь спрашиваю тебя о том, - говорит Чжэнтин, потирая свои виски в попытках унять пульсирующую головную боль, - почему тебя так волнует мой соулмейт? Честно говоря, тебя это заботит даже больше меня!       - Меня это беспокоит, потому что ты его даже не ищешь!       - И что? Найду я его, просто не хочу торопиться! Я же говорил тебе, что мне и так хорошо.       - О, поверь мне, вот в этом и проблема. Когда ты его найдёшь, то поймёшь, что разница есть. Всё изменится и то, что ты сейчас называешь «хорошо» будет похоже на жалкое оправдание того, что тебе и так нормально, ты убедишься, что я был прав и пожалеешь, что не искал его. Вот, что я хотел сказать.       Чжэнтину хочется закатить глаза, очень хочется, но если он сделает это, головная боль только усилится. Его лучший друг со своей позицией «я знаю лучше» порой действительно испытывает его терпение.       - Как будто ты знаешь, каково это – не иметь соулмейта, ты, наверное, даже этого не помнишь! Сколько тебе было, когда ты нашёл Синцзэ, четырнадцать?       - Тринадцать с половиной, и что с того? Я искал его!       - Вот только не надо этого, тебе просто повезло.       - Тин, это прозвучало мелочно. И ты всё ещё ничего не делаешь, чтобы помочь своей удаче!       - Пожалуйста, мы можем это прекратить? У меня болит голова, и ты делаешь ещё хуже, а мне ещё на работу через два часа.       - Чёрт, ладно, упрямец. Но ты сам сказал, что твои Дни в последнее время участились, и мы оба знаем, что это значит!       Да, чёрт возьми, он знает, что это значит. Все знают. Если твои Дни внезапно участились, значит твой соулмейт начал слышать тебя, поэтому Чжэнтин ещё на один шаг ближе к встрече с ним. Глупо отрицать это, Чжэнтину до жути любопытно,и он не может дождаться этого. Он просто не хочет торопиться, потому что верит - всему своё время.       - Неважно. Просто оставь меня сегодня одного, окей?       - Ладно, тупица. Синцзэ идёт ко мне, так что я перестану тебя донимать.       - Потрясающе, - фыркнул Чжэнтин с сарказмом. Великолепно. Приход Синцзэ означает, что на ближайший час Чжэнтин будет третьим (лишним) колесом. Не то, чтобы они ему не нравились, он любит Яньчэня, который был его лучшим другом ещё со средней школы. Да и он не может не любить Синцзэ, потому что тот делает Яньчэня таким чертовски счастливым. Дело в том, что даже, если он и привык к этому, даже если он проводил с ними всё свободное время старшей школы, всё равно в воздухе витает что-то неловкое, когда они все вместе и, Чжэнтину кажется, что он не всегда с этим справляется. Особенно сегодня, с головной болью и с приближающейся шестичасовой работой. Боже, как же он…       Расистский кусок дерьма. Убил бы их всех.       Чжэнтин подскакивает от неожиданности. Один из Дней? Снова? Кроме того, что случилось с его соулмейтом? Он никогда не был таким агрессивным, кажется, он никогда не был таким злым.       - Что за чёрт, - бормочет Чжэнтин. К сожалению, недостаточно тихо, чтобы Яньчэнь его не услышал.       - Что такое? Опять Дни?       - Эм…да. Но, чёрт, я начинаю волноваться, он думает о том, чтобы…убить людей?       - Должно быть он учится в колледже, честно говоря я его понимаю. О чём он подумал?       - Что он может всех поубивать и…чёрт, Яньчэнь!       - Что?! Что такое?! Боже, как чёртовы американские горки, теперь то что?       - Я знаю о нём кое-что…       - …снова что-то слышишь?       - Он…он не белый. Потому что он подумал … «расистский кусок дерьма».       Яньчэнь буквально начинает светиться и Чжэнтину очень не нравится то, что он видит в его озорном взгляде. Так что он сразу же пресекает любые попытки его лучшего друга сказать хоть что-то.       - Нет, я не стану искать его среди каждого небелого парня, ты издеваешься?       - Идиот, я и не собирался такого предлагать! – Чжэнтин ему не верит. О нет, ни единому слову. – Но, что, если он тоже китаец? Боже, если он китаец и встретитесь вы в Америке, я хочу купить права на книгу!       - Боже, просто заткнись.       - Что я слышу, права на книгу? – Чжэнтин и Яньчэнь смотрят на дверь и, конечно же, видят там уставшего Синцзэ с глупой улыбкой на лице, предназначенной его бойфренду. Чжэнтин тает от такой милоты, но ему одновременно хочется вздохнуть от грусти.       - Привет, Син-гэ, - говорит он вместо этого, Синцзэ в ответ только помахал рукой, обнимая своего парня.       - Малыш, соулмейт Чжэнтина не белый! – счастливо улыбаясь, практически кричит Яньчэнь.       - Отлично, потому что белые – придурки.       - Да, его соулмейт также думает.       - Парни, - наконец подаёт голос Чжэнтин, - я вообще-то здесь сижу!       - Да, прости Тин, - в милой манере говорит Яньчэнь, улыбаясь своей фирменной улыбкой. Синцзэ присоединяется к нему и Чжэнтин решает, что он просто закроет глаза и будет игнорировать всё происходящее в ближайший час.       Чёрт, оставь меня в покое, придурок!       Ну, судя по всему, всё, кроме его не на шутку разозлившегося соулмейта. Чжэнтин вздрагивает, когда внезапная мысль незнакомца заползает в его голову.       - Иисус, должно быть сегодня действительно плохой день…       - Тин, это опять он?       - Я думаю…он зол на кого-то…       - Откровенно говоря, я его не виню, - говорит Синцзэ, - такое чувство, что сегодня в кампусе никто не может заткнуться из-за новых баскетболистов и тому подобного. Клянусь, не менее десяти человек остановили меня спросить, слышал ли я новости. Чёрт, если бы меня интересовала баскетбольная команда, я бы уже написал песню об этом!       - Синцзэ, мы же не знаем здесь ли его соулмейт. Может он вообще не тут.       - Без разницы,должно быть он учится в колледже, так что он вполне имеет право на кого-то злиться.       - Я сказал тоже самое! Хотя, Тин переживает… - Чжэнтин решает отключиться от разговора и сосредоточиться на своём соулмейте. Эта связь – такая странная вещь. Особенно во время Дней, когда связь усиливалась и стало возможным уловить душевное состояние своего соулмейта. Хотя сегодня Чжэнтину это не понадобилось, он и так знает, что его соулмейт зол, но даже это не прекращает его беспокойство.       «Ты в порядке?» - думает он, пытаясь сделать мысли настолько громкими, насколько это возможно. «Не злись, всё в порядке». Он часто так делал, пытаясь контактировать со своим соулмейтом. Одновременные Дни у соулмейтов – большая редкость, но «редко» означает, что всё ещё существует толика надежды и Чжэнтин не хочет её терять.       Всё, что он сейчас может сделать – закрыть глаза и надеяться на то, что его соулмейт, где бы он ни был, услышит его и успокоится. О, и, может быть, головная боль оставит его в покое.

***

      Всё-таки головная боль не даёт ему передышки, честно,ему уже хочется кричать от боли.       Синцзэ был прав: весь кампус не может прекратить болтовню о новых баскетболистах. Чжэнтина, честно говоря, это мало волнует, но всё, что он слышит сегодня – о двух первокурсниках, которым удалось присоединиться к команде. Один из них китаец, и, по всей видимости, каждый подходящий на ресепшен думает, что он хочет знать об этом, потому что «Ну, ты же тоже китаец, да? Солидарность!»       Он уже близок к тому, чтобы треснуть первого же кто заговорит с ним, а не попросит ключи от комнаты.       - Эм, прости, мне нужно кое-что спросить.       - Да, да, я знаю, - в отчаянии говорит Чжэнтин, не поднимая взгляд, - знаю я об этом чёртовом новом игроке, так что… - но затем он поднял глаза, - …чёрт. Жаль, что прежде чем заговорить, он не поднял взгляд, потому что перед ним стоял тот самый милый парень. Славный, тихий парень, который всегда здоровается с ним и благодарит его, когда сдаёт ключи от комнаты. Милый, тихий и скромный парень, изучающий информатику. Цай Сюйкунь. Он, чёрт побери, даже помнит его имя.       - Чёрт, - смущённо начинает он снова, - чёрт, мне так жаль, я думал, что это опять один из этих шутников, а я так устал, прости, Сюйкунь…       - Всё нормально, - как обычно мягко отвечает он. Чжэнтин вздохнул с облегчением оттого, что кто-то наконец-то, говорит с ним нормальным тоном. – Мне кажется, сегодня для нас обоих был плохой день. Так что всё в порядке.       Раз он говорит об этом, становится понятно, что у Сюйкуня сегодня тоже неудачный день. Его волосы в беспорядке, как будто он постоянно ворошил их,под глазами огромные мешки, а большие глаза выглядят уставшими.       - Всё равно я прошу прощения. Что ты хотел спросить?       - Я…ты знаешь тут где-нибудь спокойное место, где можно спокойно учиться?       - Ох…твоя комната?       - Меня вытурили на время. Поверь мне, до вечера я даже близко не подойду к комнате. – Чжэнтин кривится и качает головой.       - Я так рад, что мой сосед по комнате занимается своими грязными делишками в комнате своего парня…тогда, библиотека?       - Я только оттуда, - говорит Сюйкунь, показывая книги и пенал, - выяснилось, что там очень трудно учиться, потому что…там слишком много людей, и я постоянно отвлекался, ненавижу учиться в библиотеках…плюс, прости, тебя,наверное, уже замучали этими сплетнями, но новый баскетболист – это я. Люди просто продолжают подходить ко мне и задавать вопросы, это какой-то ночной кошмар! Я одиночка и не люблю разговаривать с незнакомцами, да и вопросы глупые и расистские, ещё мне нужно написать эссе, а я не могу этого сделать, потому что моя голова чертовски болит, а ещё эти чирлидерши не прекращая подходили ко мне, чтобы спросить, правда ли, что в Китае нет душа, я…- Чжэнтин кладёт ему на плечо руку, чтобы остановить бормотание.       - Расслабься, - начинает он, опуская голос на тон ниже и переходя на китайский, надеясь, что родной язык успокоит его, - твоя голова заболит ещё больше, если ты продолжишь так разговаривать, знаешь?       - Я знаю, прости, - отвечает тот на китайском, внезапно почувствовав себя более расслабленным, - я злился весь день…       - Я бы тоже злился, если бы мне задавали такие тупые вопросы. Хочешь что-нибудь от головы? У меня есть таблетки.       - Нет, всё нормально… мне просто нужно тихое место для учёбы, и, думаю, головная боль пройдёт.       Чжэнтин смотрит на него и не находит ничего кроме отчаяния в этих больших глазах, ему так его жаль. Ему хочется помочь, так сильно хочется помочь. Он ругает себя и то отношение ко всем, что Яньчэнь зовёт это «как мамочка». Ему требуется меньше минуты, чтобы понять, что это нелепо. Он почти не знает этого парня, но уже близок к тому, чтобы ради него нарушить правила кампуса.       - Мне не следует такое предлагать… - Сюйкунь резко поднимает взгляд на него и его глаза наполняются надеждой, боже, как он может быть таким милым? – Слушай, в моём кабинете есть свободный стол, которым я не пользуюсь и… тут конечно не достаточно тихо, но это определённо лучше, чем библиотека и здесь никто не обратит на тебя внимания.       Сюйкунь пару раз моргает, немного ошеломлённый внезапным предложением.       - Разве это…не запрещено? Обычным студентам же нельзя заходить туда, так было написано в правилах.       - Ты в прямом смысле единственный первокурсник, прочитавший их, знаешь об этом? – усмехается Чжэнтин. – Да, это запрещено, потому что кто-то из студентов украл тут что-то…это было до того, как я появился тут, так что я ничего об этом не знаю. Но, если я поручусь за тебя, например, сказав, что помогаю тебе с учёбой, никто тебя не выкинет отсюда. Итак, что скажешь?       Сюйкуню понадобилось меньше секунды, чтобы кивнув, зайти в кабинет, улыбаясь и без остановки благодаря Чжэнтина снова и снова.       Чжэнтин смеётся и освобождает другой стол, чтобы сесть там, надеясь, что каким-то образом они переживут этот день.