***
Когда Щеглова увели, Ира достала сигареты и жадно затянулась, не обращая внимания на висевшую прямо перед глазами табличку «Курить запрещено». Глухарев-Глухарев, что же тебе все неймется? Неужели думал, что она такая дура и поведется на уговоры Щеглова решить дело мирно? Ей ничего не стоило просчитать следующий ход и отразить удар: вызвать на встречу в кафе спецов, которые возьмут глухаревского приятеля тепленьким прямо во время передачи взятки. В общем, дело решилось неожиданно легко, а вот кто поработал с девочкой, которая ни в какую не хотела снова связываться со Щегловым, и кто надавил на коммерсов, убедив их не воевать с начальником отдела, для нее было до конца неясно. Вернее, имелся один вариант, но Ира не особо верила в правильность своей догадки: уж в чем, в чем, а в благородстве и бескорыстии Зотова можно было заподозрить меньше всего… Интересно, что попросит за свою услугу товарищ майор?***
— Что, сделаете все, что я попрошу? Зотов, замерев у двери кабинета, усмехался привычно холодно-хищно, но вот взгляд, какой-то очень усталый, будто погасший, не отражал привычного нагловатого самодовольства — и это казалось странным. — В пределах разумного, — холодно осадила Ирина. — Не люблю оставаться в долгу. Зотов бесшумно захлопнул дверь и замер у нее за спиной. Ира чувствовала затылком его неотрывно-горячий взгляд — и от этого стало до ужаса неуютно. — Надеюсь, это в пределах разумного? Она не должна была! Она не должна была так на него реагировать! Но когда прохладные руки настойчиво притянули за талию, тут же скользнув чуть ниже, а кожу обожгло сбившимся жарким дыханием, Ире показалось, что сквозь нее пропустили ток, — прошибло так, что на несколько бесконечных секунд накрыло нестерпимым жаром и горячечно-сладостной темнотой. — Руки убрал! Голос предательски дрогнул — наверное, что-то выдало в ее тоне, потому что Зотов не сразу разомкнул руки — и только когда она гневно рванулась, медленно отступил. И снова. Снова что-то мелькнуло в его глазах — глухая волчья безысходность, больная тяжелая горечь. Никогда она не видела у него подобного взгляда. Никогда она не думала, что он может чувствовать что-то подобное. А тебе разве не наплевать? Ира резко выпрямилась, стряхивая с себя оцепенение и дурман. Да, ей плевать. Она никому и никогда не позволит больше ее предать. И ни за что не позволит себе кому-то поверить. Даже если иногда очень хочется.***
Глухарев вывалился из бара, с трудом держась на ногах. В голове гудело от выпитого алкоголя, а еще от тупой едкой злости. Зимина, сука! Обхитрила, подставила, ушла из капкана! Рыжая лиса… стерва… дрянь… Дрянь, которую невозможно забыть и нельзя победить… Но он попробует. Он обязательно попробует сделать так, чтобы она ответила за все, что сотворила. Это была его последняя внятная мысль — а потом боль в голове взорвалась металлическим звоном, перед глазами вспыхнула темнота и сознание выключили.