World of Warcraft. Гнев Короля-Лича. Никсера. Книга первая.

      – Прошу прощения, ЧТО ты сделал? – переспросил Тенарил Огненное Сердце и сделал такое лицо, словно хотел быть абсолютно точно уверенным в том, что не ослышался. Хоть и слуху эльфов всегда можно было бы позавидовать, особенно слуху следопыта, который всегда мог без особых проблем расслышать то, что происходит чуть ли не за несколько километров от него или как пролетела птица на другом конце леса, в этот раз охотник, по каким-то причинам, посчитал что он его подводит… или же просто постарался сделать лирическое отступление и обратить на это внимание всех собравшихся. Кстати, эльф и стал осматривать остальных, которые тоже сделали весьма удивленные лица… все, за исключением Бенонис, что грустно оглядывала других, изредка переводя взгляд на мужа, всем сердцем надеясь, что друзья тоже поймут. Она разделяла его позицию, поскольку понимала его и знала об этом уже очень давно, но похоже долгое время думала, что этот момент, когда он признается обо всем, не наступит никогда.       Сам же Мардонос, со спокойным выражением лица, глядел в ответ без каких-либо проблем. Сложно было представить, о чем он думает в этот момент. Словно ему было уже все равно. Хотя он держал в себе смешанные чувства: обеспокоенность вместе с переживанием, грустью и подавлением. Будто где-то глубоко внутри него на веревке висел камень над бездонной пропастью и Солнечное Сияние уже несколько лет не знал, что с ним делать. Раскачивать из стороны в сторону… просто наблюдать, точно ожидая, что тот сделает что-то невообразимое и от проблемы не останется и следа. Правда, в этот раз, пришлось действовать самостоятельно, а именно перерезать веревку, отчего камень, наконец, упал в эту пропасть, оставив отрезок одиноко покачиваться вперед-назад. Что дальше?       Командир продолжал уверенно держать оборону и без особых эмоций смотреть на остальных, будто не сказал и не сделал ничего ужасного. Наподобие «Я погладил щенка гончей недр. Без огнеупорных перчаток и все такое. И мне понравилось». Но даже в этом примере не все так уж «гладко». Во-первых, щенок гончей недр - пусть и милые с виду существа, но, черт возьми, их чешуя имеет невообразимо высокую температуру. Во-вторых, вероятность подойти без проблем к одному такому, и чтобы тебя не сожрала их мать - крайне мала. В-третьих, ЭТО ЖЕ ДВУХГОЛОВАЯ ГОРЯЩАЯ ГОНЧАЯ!!! Даже детеныш может откусить пол твоей руки и голодным останется!       Хотя, о чем это мы? Ах, да…       Мардонос исподлобья смотрел на Тенарила, с уверенностью повторив то, что только что сказал перед всеми:       – Я убил своего брата.       Похоже эти слова и ноша ему самому уже порядком надоели и произнести их было своего рода облегчением. Но делал он это без каких-либо эмоций… будто вообще ничего не испытывал. Если не чувствуешь ничего - проблем нет? Как бы не так. Или он посчитал, что если не испытывать чувства или отодвигать их на второй план и игнорировать, то будет легче? Точно они мешают рассуждать здраво.       – Дорогой, это же не совсем так. – одной из первых ответила Бенонис.       – Откуда тебе знать? Ты судишь по тому, что Я тебе сказал.       – Да, но ты сам говорил, что это вышло случайно.       – В каком это смысле «случайно»?! – подала голос Айтилри. – Он вполне четко сказал, что…       – Заклинание отскочило в его брата, он не применял его! Все было иначе.       – Как это может быть иначе?!       – Никак. – ответил командир. – Так оно и было.       – Вовсе нет!       – Я сам решу, Бенонис! Я был там! – Мардонос еще никогда не был в таком гневе. Он переживал этот день снова и снова в своих мыслях и, похоже, так и не смог простить себя. Злость и отчаяние так долго грызли его, что он начал вымещать злость на окружающих, и Бенонис это прекрасно знала, оттого и не обижалась по этому поводу. Но сейчас он чувствовал будто в нем копаются, пытаются найти ответы на вопросы. Пускай он и решился, наконец, открыть правду перед всеми, но его собственный организм отвергал любое воздействие и продолжать наивно верить, что можно вернуться к старому и также говорить всем неправду или рассказать какую-нибудь странную историю, которой все поверят и не сочтут кем-то ужасным. Убийцей! Кем еще тут будешь? Лучше придумать что-то иное и это будет лучше… ведь так? А не поздно ли?       – Столько лет уже ты обманываешь самого себя. Пока ты не примешь правду, ты не сможешь пройти через это.       – Я УЖЕ принял правду.       – Самоотрицание - не есть истина. Эта была случайность. Почему ты продолжаешь утверждать обратное?       – Потому что это так… – ответил Солнечное Сияние обрывающимся голосом, опустил виновато голову и сел на табурет у стола. Его руки тряслись, и он не мог совладать с собой. – Я убил его… я… я убил его. Это моя вина… моя. Это нельзя оправдать. – Бенонис села рядом и положила руку ему на спину. Все окружающие сидели рядом и смотрели на командира. Даже Дориам и Келестус сочувствовали отцу. И все как один были схожи во мнениях: Мардонос не в ладах с собой. Что он уже давно корит себя по этому поводу, чувствуя невыносимую боль день ото дня. – Он всегда был рядом… всегда был тем, на кого я мог положиться. Кому мог открыться, зная, что он примет меня. Тем, кто защищал меня от отца и был настоящим другом. Самым близким и родным. Пусть мы и ссорились, порой даже дрались… Но мы мирились, всегда… и тот раз не стал исключением… Но тогда я зашел слишком далеко… – сквозь боль и слезы Мардонос рассказывал обо всем. Каждое слово давалось ему с большим трудом. Словно он выдавливает его из себя как занозу, засевшую глубоко в сердце, которую не достать так просто. С коей он продолжал жить, как напоминание. Жестокое и болезненное. Мешающее ему всем своим присутствием. Как камень, о который он спотыкается день ото дня, уже разодрав ногу до крови, но продолжая спотыкаться. Заставляя делать ошибку… еще больше ошибок. – Когда я метнул в него заклинание, я понял, что это было неправильно. Я… мне… хотелось все исправить. Вернуть все назад. Но чтобы в этот раз все стало лучше. И я сделал этот шаг. Нашел в себе силы попросить прощения… и он простил. Так благодарен был ему за это… но хотел, чтобы он гордился мной. Во время последней битвы с троллями я нагнал мерзавца, что перебил большую часть нашего отряда. Хотел отомстить. Но я поступил слишком предсказуемо. Рефлекторно применил защитное заклинание - отражающий щит, который… – Мардонос повернулся к Бенонис и по его щеке прокатилась слеза. – Я не хотел этого. Пытался остановить, но было поздно. В тот день умер и мир для меня. Я… я отрекся от своей магии. Признал её неким паразитом в своем теле, от которого нужно избавиться и поклялся больше никогда в жизни не использовать её. В конце концов, подавление магии сыграло свою роль, и моя связь с ней рухнула. Но… – командир повернулся к сыновьям и виновато посмотрел на них. – …это также повлияло и на моих детей. Я не хотел такого для них… они не виноваты в произошедшем, а мои ошибки должны были касаться только меня… Но они вышли за эту грань и это тоже моя вина. Я решил для себя, даже если у моих детей не будет магии, я сделаю их сильными и смелыми. Потому их тренировки были слишком серьезными для их возраста… но это тоже было неправильно. – отец вновь повернулся к детям. – Я прошу прощения. Простите меня.       – Даже несмотря на это, ты делал все для нашей пользы. – ответил Келестус, отчего Дориам даже весьма удивился. Он ожидал, что младший брат будет отнюдь не из первых, кто скажет что-то отцу, однако, был согласен с его мнением. Его решительность даже стала примером для взрослых. Ведь если даже ребенок, родной сын простил его. Понял какого ему было и принял… разве не смогут они? – Пусть твои методы и не всегда казались лучшим для нас, порой даже отталкивающими, ты всегда был с нами. Хоть я этого очень часто и не замечал… или старался не замечать. Но понял, как ты нами дорожишь.       – Я с ним, отец. Но, раз уж мы разоткровенничались здесь… – старший сын достал из сумки на плече фолиант Таллотиса, Камень Безграничной Энергии и магией по воздуху передал их отцу. Книга и Мана мягко приземлились на стол, перед лицом командира.       – Постой, что только что… – встрепенулся Тенарил, решившись подняться, но его остановила рука Айландэль.       – Это же… – Айтилри подошла ближе и покосилась на племянника, который стал слегка дрожать… но упорно «идти» вперед.       – Камень Маны? Откуда… – Мардонос тоже не веря своим глазам перевел взгляд с обнаруженного на сына, ожидая ответа. Хоть слова.       – От Юнестры. В тот день я нашел его в шкатулке, и он восстановил мою связь с магией… и Келестуса тоже. – все перевели взгляд на младшего сына, который неудобно заелозил на кресле, кривовато улыбнулся и также криво помахал рукой с одной лишь мыслью в голове: «Ты подождать об этом не мог, а?». Но, к его облегчению, все вновь посмотрели уже на старшего сына. – Мы были очень воодушевлены, что у нас тоже теперь есть магия. Глядя на Тэймилана, мы даже слегка завидовали. Я… я хотел все рассказать, правда. Но, видимо, боялся последствий.       Мардонос не сказал и слова. Он молча поднялся, медленно подошел к сыну и встал напротив, глядя на него сверху вниз. Дориам продолжал дрожать и потому несколько рывками посмотрел в глаза отцу.       – Последнее, что бы я хотел в своей жизни - это чтобы мои дети испытывали страх передо мной… такой же, который я испытывал перед своим отцом. Ты набрался мужества сказать мне это в лицо, даже я не смог бы такого сделать. Я так горжусь тобой… вами обоими. – оба сына подбежали к отцу и обняли его, как можно крепче и ближе прижавшись к нему. – И с этого дня я обещаю, что стану лучше. Правда.       Друзья командира были вдохновлены таким примером. Глядя на то как сыновья и отец нашли общий язык между собой, остальные тоже решились, наконец, высказаться обо всем. Тенарил и его жена поднялись. Охотник подошел к другу и встал боком, а Айландэль находилась рядом позади.       – На собственном примере я знаю - порой сложно правильно подобрать слова, чтобы верно выразить все, что хочешь сказать. Аналогично и в действиях… Не всегда получается правильно поступить. Мы можем лишь позднее или со стороны судить о том, как бы мы поступили. Что можно было бы сделать так, а не иначе. Или все вернуть вспять. Это дело случая. – следопыт повернулся к товарищу. – Я знаю тебя большую часть своей жизни. Может в то время ты и был немного иным, но уверен, даже тогда, где-то глубоко внутри, был тот эльф, которым ты являешься сейчас. И я сомневаюсь, что ты бы сделал это намеренно. Никто бы не совершил такое. Вижу ты раскаиваешься в произошедшем, для тебя это больно. Ты взял на себя вину, учитывая, что это не зависело от тебя. Никто не застрахован от такого.       – Я согласна с мужем. – сказала Айландэль и с улыбкой приобняла Тенарила. – Мардонос - самый чудесный и добрый эльф, которого я встречала. Не считая, конечно, Тенарила. – рассмеялась она. – На поле боя, знаю, ты не такой. Но я тоже принимаю тебя. Мы оба.       – Для семьи важно принимать нас такие, какие мы есть. – вставила свое слово Айтилри. Несущая Свет положила руку на стол, рядом с Маной. Как члена Совета, Мардонос больше ожидал услышать, что скажет именно она. А когда к этому подключилась и новость о Камне Безграничной Энергии, то… – Со всеми недостатками и прочим. Это очень важно. Особенно понять другого, посмотреть на все с его или её позиции. Ситуация не всегда бывает столь однозначна и порой принятого решения бывает недостаточно или даже слишком много. Можно переоценить или недооценить. Вопрос в том, как ты поступишь? – эльфийка сделала крутой разворот и посмотрела на командира, выгнув спину. – Наконец, стало известно все, что я так хотела узнать об этом. Мы все узнали. Я благодарна тебе за твою открытость. Жаль, правда, что этому поспособствовали последние события. Но, как и все, я принимаю тебя. И… спасибо. Для меня это важно. НО! – Айтилри взяла в руку Камень Маны, который, как и раньше с Дориамом, испускал остаточное голубое воздействие, что покрыло верхнюю часть ладони эльфийки и постепенно шло в сторону Мардоноса, понимающего предстоящие вопросы. – Для нас важно решить два имеющих обстоятельства. И ты, как командир нашей армии, должен прекрасно понимать о чем я.       – Верно.       – Что-ж. Раньше мы обсуждали это после собрания по Кайдитрису. Я упомянула, что Камень Маны может восстановить твою связь с магией. Твои сыновья уже это сделали, но хочешь ли это сделать ты?       Голубое прозрачное облако Маны почти добралось до командира, который смотрел на него исподлобья и прямым взглядом, но оно замерло и стало окружать эльфа, словно блокировалось каким-то невидимым барьером.       – А стоит ли? – вдруг сказал он. – Раньше это повлияло на Дориама и Келестуса, теперь касается лишь меня.       – Выбор за тобой. Магия была частью тебя. Она не является, как ты выразился, «паразитом». Она - наше составляющее и достояние. Наше прошлое, настоящее и будущее. Всегда им будет. Не нужно отвергать её, ты родился с ней, жил с ней. Отпусти прошлое и прими себя полностью. – Несущая Свет посмотрела на сестру. – Прости себя.       Бенонис благодарно улыбнулась и перевела взгляд на мужа, что закрыл глаза и слегка опустил голову. «Невидимый барьер» разрушился и влияние камня окружило эльфа, затем вошло внутрь его. Командир глубоко вздохнул и, подняв руку, создал чародейскую звезду в своей ладони.       – Хех. – криво улыбнулся он. – Я и забыл это чувство.       – Теперь о втором. Как член Совета я обязана уведомить о камне…       – Нет! Постойте! – воскликнул Дориам, неожиданно для самого себя и перебив эльфийку – Может… может будет лучше если он останется у меня?       – Но ты еще слишком мал, чтобы стать хранителем такой реликвии. – ответила Айтилри, но Мардонос положил руку ей на плечо и кивнул.       – Я не знаю никого, кто справился бы с этим лучше, чем мой собственный сын.       – Мардонос, ты уверен? Камень Безграничной Энергии не просто…       – Я справлюсь!       Несущая Свет весьма странно посмотрела сначала на мужа сестры, затем его сына. Нахмурив брови, она проводила взглядом с одного на другого, изредка заострив внимание на Мане. Принять решение об этом самостоятельно она не имела права. Но оставить камень на время храниться у уполномоченного лица она могла. Так она и сделала, согласившись с остальными, но уведомила о том, что поставит Совет в известность.       Эльфийка опустила руку на стол и оставила Ману. Затем, вновь посмотрев на Мардоноса, она улыбнулась и кивнула. Айтилри не доверяла кому-то больше, чем своей семье и друзьям. Глупо было бы полагаться на кого-то еще, а командир уже показал себя достойным. Тем более тогда сам Дат’Ремар поручился за него и его товарища. К сожалению, Альдерис не дожил до этого дня и никогда не узнает правду о Мардоносе. Как и Фавелирон с Эртинель. Тут уж ничего не поделаешь…       Наконец пройдя через все это, друзья начали возвращаться. Кто домой, а кто по делам. Семья Солнечное Сияние целиком провожала пришедших, а Мардонос лично благодарил каждого и обнимал за то, что они поверили в него и приняли новость. С облегчением в сердце он чувствовал, что теперь все станет иначе и лучше. Тяжкий груз с души был сброшен и стало даже как-то легче. Подобно перышку, что кружило на ветру и улетало высоко-высоко. Ничто больше не тянуло вниз и не заставляло чувствовать себя озлобленным. Бенонис была права, с самого начала. Увы, понадобилось довольно много времени, чтобы понять это и простить себя. Можно было бы поступить так очень давно.       Из всех членов семьи, Дориам бросил взгляд на лежащий на столе Камень Маны и вновь повернулся уходящим в даль. Он был рад, что все кончилось хорошо и все остались довольны. Особенно отец, который улыбался до ушей. Таким счастливым он не видел его очень давно. Спустя некоторое время, глаза мальчика на несколько секунд загорелись голубым мертвым сиянием, и он злорадно ухмыльнулся.