Музыка и любовь

      Анна       Боже, о нет… Это же просто невозможно… Большие сильные мужские руки должны быть, нет, они просто обязаны быть шершавыми и грубыми, а не… Это ведь просто с ума сойти, какие нежные руки у Володи… Я сейчас просто сознание потеряю от беспредельного кайфа, который дарят горячие ладони, неторопливыми движениями втирающие крем от загара мне в спину, плечи, шею…       – Ну что, всё? – прихожу я в себя от чуть глуховатого баритона над самым ухом. С трудом поднимаю глаза, взгляд Владимира полыхает страшным холодным огнём… он напряжённо сглатывает и быстро отворачивается от моего лица.       – С…пасибо, – голос дрожит, едва ли не впервые в жизни не могу справиться со своим другом, кормильцем, который всегда мне безупречно послушен, обычно я без особого труда беру почти любую нужную ноту, а тут вдруг…       – Тогда идём? – мой сероглазый массажист протянул мне руку, помогая встать со скамейки.       Слегка пришибленная тем эффектом, который произвели на меня прикосновения Владимира, я плелась следом за ним, а вокруг по-прежнему бушевал праздник. Носились дети, гуляли в обнимку парочки, с эстрады, сооружённой над ступенями парадного входа в ДК, летели задорные переливы народных инструментов – свои таланты показывали местные артисты и гости из соседних посёлков. Вот интересно, а у нас в Двугорском сохранилась какая-нибудь общественная жизнь? Чем на досуге занимаются дети и старики? Вон здесь какой лихой хор ветеранов, орлы и красавицы в народных костюмах звонко поют «Когда мы были на войне». Следом объявили ансамбль баянистов из соседнего Александрино, потом выступил вокальный дуэт из Середниково. Ребята очень старались, ошибок в сложной песне допустили совсем немного. Я от души поаплодировала юным артистам, но стало немного грустно: из родного посёлка в этом концерте наверняка никто участия не принимает. Вот бы создать и у нас хотя бы небольшой детский ансамбль!       – Аня, может, пойдём перекусим? Вон там из-за кустов дым, наверняка шашлыком торгуют.       М-м-м, очень вкусная мысль! С удовольствием киваю, хотя от концерта отрываться жаль – самодеятельные артисты выступают пусть и не всегда гладко, зато от души. За шашлыком пришлось выстоять огромную очередь – аппетитный дым многих гостей праздника сманил к палатке уличного кафе. Хозяева явно недооценили спрос, которым будет пользоваться их заведение на сегодняшнем мероприятии, столиков на всех не хватало. Мы решили просто устроиться поодаль на газоне. Мне казалось, что ничего вкуснее этого шашлыка на траве я в жизни не ела! Прекрасная солнечная погода, атмосфера праздника, красивый мужчина рядом… И совершенно не хочется вспоминать, при каких обстоятельствах мы познакомились. Владимир ведёт себя безупречно, ни единым жестом не показывая, что мы с ним находились в ситуации, после которой многие нормы приличий вроде как стали уже… практически бессмысленными. Его поведение несмотря на это безукоризненно. Даже когда я целовала его в щёку, пока несли выигранного плюшевого кота к машине, он лишь на мгновение слегка приобнял, сразу же убрав руки, как только я отстранилась. Хотя он и намекал на то, что хотел бы, чтобы мы стали… близки? Вступили в связь? Стали постоянной парой? Какие планы у Владимира на будущее в отношении меня?       – Аня, хочешь вернуться обратно к эстраде?       Оказывается, размышляя о перспективах нашего знакомства, я непроизвольно вернулась взглядом к сцене, где симпатичный брюнет пел «Вечную любовь» Азнавура попеременно на двух языках.       – А… да, давай ещё немного послушаем.       Когда мы подошли к небольшой толпе у подножия сцены, ведущий объявил выступление местного клуба милонги. Молодые юноши и девушки в довольно открытых нарядах парами выбежали на подиум. С первых же движений стало ясно: ребята искренне увлечены своим делом, они заражали зрителей истинно южным темпераментом, горячие, страстные движения были полны неподдельной чувственности. Я даже не заметила, как оказалась в объятиях Владимира, точнее, прижатой спинкой к нему, а такие знакомые уже руки легли на талию, мягко обнимая. Поддаваясь захватывающей мелодии, мы стали раскачиваться в такт, ритм танца увлекал, завораживал. Далеко не сразу я поняла, что ласковые горячие ладони уже не покоятся неподвижно у меня на бёдрах, а плавно скользят по животу, осторожно поглаживая… Сердце забилось чаще, меня захлестнули два противоречивых желания: чтобы эти прикосновения не кончались никогда и чтобы мой сладкий мучитель немедленно прекратил, пока я просто не сошла с ума… Но тут, убивая всё очарование осторожных, практически целомудренных ласк одна рука скользнула вверх, под край моего топа, задев низ груди, а другая двинулась в противоположном направлении, проникнув кончиками пальцев за резинку лёгких брюк. Не сдержав возмущённого возгласа, я дико рванулась прочь из нахальных объятий. Стало так горько! Душу сковала обида и разочарование. Значит, Владимир всё-таки считает, что может себя ни в чём не ограничивать в общении со мной – никаких тайн во мне для него не осталось, так чего уж теперь!       – Аня, прости! Я не хотел заходить так далеко, честное слово! Просто увлёкся страстным танцем.       Слёзы мешали рассмотреть выражение лица, но искреннее волнение в голосе казалось убедительным. Сморгнув жгучую каплю, с опаской поднимаю взгляд: Владимир бледен, в глазах тревога. По всем признакам, готов хоть на колени брякнуться прямо посреди толпы. Задрав ладони вверх, пытается уговорить:       – Пожалуйста, только не думай, что после того недоразумения в моём доме считаю тебя доступной или не заслуживающей уважения. Я не хотел позволять себе ничего лишнего, это вышло случайно. Ты достойна самых красивых ухаживаний, цветов, подарков, свиданий при луне и всякого такого, без наглого форсирования событий. Обещаю, неприятная для тебя ситуация, с которой началось наше знакомство, никак не повлияет на развитие наших отношений.       Отношений? Интересно, что же он всё-таки подразумевает под «отношениями»…       – Я испортил тебе настроение? Хочешь уехать? – напряжённый взгляд, брови собрались суровым «домиком».       – Вот ещё! – гордо вскинула я голову. – Ты мне карусели обещал, так что даже не вздумай отлынивать!       Счастливо рассмеявшись, Владимир сгрёб меня в охапку, мимолётно чмокнув в висок, и потянул в сторону аттракционов.       Владимир       Я как в воду глядел – мы проторчали на празднике до самого фейерверка. Любуясь счастливым Анюткиным лицом в отблесках цветных гроздьев, что взрывали ночное небо под визг довольных ребятишек и улюлюканье их подвыпивших папаш, я сам себе поражался. Как мне хватило выдержки на весь этот чертовски долгий день? Пришлось собрать в кулак всё имеющееся терпение и внимательно следить за своими ручищами, которые так и норовили покрепче обнять юную сирену. С упорным мазохизмом наслаждаясь грациозными движениями стройной фигурки в мало что скрывающей одежде, нежной улыбкой, сиянием глаз, постоянно вспоминал её, лежащую в моей постели, в полной моей власти… Чёр-р-рт вас дери, мужики! Из-за вас, козлов, я теперь как пубертатный подросток мечтаю о женщине, которая ой как нескоро вновь окажется в моей спальне! Спасибо за подарочек, сукины дети! Пришло же в ваши дурные бошки! Бля…       – Ну что, возвращаемся? – с трудом слышу сквозь гул разбредающейся толпы.       Господи, да неужели! Этот день кошмара и какого-то ненормального, болезненного счастья наконец-то заканчивается! Усадив свою нимфу в машину, трогаюсь со стоянки, испытывая странное облегчение… Вот же болван, устроил себе выходной, называется! Целый день вместе с желанной девушкой, ага… Только вот не учёл, что девушка так перепугана вчерашним происшествием, что держаться нужно строго на пионерском расстоянии.       – Володя, всё в порядке?       – Да, конечно. Что-то не так?       – Нет, всё хорошо. Чудесный праздник. Спасибо тебе, что привёз сюда. Только… – белокурая сильфида очаровательно прикусила губку в смущении, чем вызвала у меня в крови новый выброс дурных гормонов. – Ты какой-то… напряжённый. Что-то случилось? Или тебе просто надоело так долго находиться в большом скоплении народа? Устал?       – Нет, Анечка, всё в порядке, не бери в голову. Давно, кстати, не видел фейерверков, наверное, с самой школы, когда ходили майский салют смотреть ещё с родителями в Питере. Да и не отдыхал так много тоже давно – с тех пор, как мои погибли и пришлось взять на себя отцовскую фирму.       – Прости, я напомнила тебе о грустном.       – Всё нормально, Ань. Всё уже давно прошло.       – Тебе не хватает их?       – Конечно. Особенно мамы.       Побледневшее личико Анны резануло по сердцу – осторожнее с душещипательными откровениями малознакомым пока людям, у каждого в личном внутреннем шкафу могут быть свои болезненные скелеты. Прекратить опасный разговор удалось вполне естественно – мы приехали. Прежде чем выйти и помочь даме покинуть автомобиль, решил напоследок ещё раз коснуться тонких музыкальных пальчиков губами, изображая галантного кавалера. Моя красавица отчего-то смотрела на меня настороженно, вцепившись в ремешок сумочки другой рукой до побелевших костяшек.       – Спасибо тебе ещё раз за этот замечательный день. Я… Я, конечно, понимаю, что законы вежливости диктуют мне пригласить тебя хотя бы на чашку кофе, а лучше угостить ужином, но… – она окончательно покраснела и опустила глаза.       – Я всё понимаю. Присутствие постороннего мужчины в твоём доме будет тебя смущать, даже пугать. Поэтому давай нарушим некоторые правила. Тем более что…       Договорить я не успел. В тишине салона раздалось душераздирающее урчание моего голодного желудка. Анечка уж очень внимательно посмотрела на меня, наверняка заподозрила в том, что я умею вызывать голодные рулады пустого живота по собственному хотению. Ситуация вырисовывалась откровенно идиотская. Ну тогда придётся её и разруливать «на идиота». Со сдавленным вздохом плюхаюсь на руль, изображая потерю сознания, успев ловко подсунуть руку между своим голодным брюхом и клаксоном, чтоб не переполошить всю округу диким гудком. На несколько секунд моя красавица замерла в ступоре, а потом осторожно потрясла за плечо. Тихонько подглядываю сквозь приоткрытые веки в полутьме салона за лёгким испугом на лице Анютки. Так тебе и надо, не будешь приличных людей подозревать чёрт знает в чём!       – Володя… Володя, ты чего… Очнись, Володя. Открой глаза, пожалуйста…        В голосе послышались близкие слёзы. Перебор. Пора «оживать». Как думаете, какова реакция юной девушки, если вдруг потерявшее сознание бездыханное тело не открывая глаз пробормочет:       – Немедленно озвучьте меню, иначе приходить в себя отказываюсь…       Хрен, не догадаетесь! Меня больно ущипнули за ухо! Я взвыл, как раненый бизон, естественно, от неожиданности Аня взвизгнула и вцепилась мне в запястье остренькими ноготками. Ай! С трудом разделив цепкие пальчики и свою пострадавшую руку, аккуратно провожу зубами по самым кончикам пальцев, медленно захватываю губами мизинчик, едва касаясь покусываю…       – Ну, так себе… ничего особенного, но на заливное пойдут…       – Отдай… мою… руку…       Ага, мои прикосновения всё-таки не оставляют вас равнодушной, мадемуазель. Неплохо, неплохо, коварно улыбнулся я, любуясь негой в девичьих глазах. Выдернув ладошку из моих нахальных рук, красавица поразительно быстро собралась с духом. Железная кнопочка! И недоверчивая.       – Принимать гостей я сегодня не рассчитывала. Да и на работу завтра вставать очень рано, мне к первому уроку. Но думаю, что полчаса на ужин смогу выделить. Ну что с тобой поделать, раз ты голоден, а дома у тебя наверняка шаром покати.       Тут же вспомнив своего белого «лучшего друга холостяка» размером с хороший платяной шкаф, обычно заполненного домработницей Варварой кастрюльками на добрую половину, решил о нём сегодня временно «забыть». Шустро выскочив из машины, галантно помогаю выйти даме. Ещё усатое плюшевое чудовище тащить из багажника! Посмотрим-посмотрим, как живут в родном Двугорском уезде простые училки музыки.       Да, это вам не «Шератоны» с «Хайтами»… Такое ощущение, что ни одной вещи в наступившем веке не куплено, сплошное наследие советского прошлого. Хотя нет, вот в кухне чайник электрический на современной «подошве». И всё? Негусто. Ого, старичок «Саратов», ты ещё дышишь холодом внутрь своей маловместительной камеры? Раритет, одно слово. Вальяжно плюхаюсь на деревянную табуретку возле заслуженного ветерана по производству бытового мороза, с важным видом изрекаю:       – Корми меня, женщина!       Слегка прифигев от наглости нечаянного гостя, Анютка как истинно воспитанная леди от комментариев воздерживается и заглядывает в недра долгожителя «Саратова». Пытаюсь боковым зрением ухватить – что у моей хозяюшки есть вкусненького? Бля-я-я… Почти всё содержимое полок – несколько банок с домашними заготовками, внизу в контейнере для овощей россыпь картофеля с десятком по-весеннему вялых морковок, вроде пара кругляшей свеклы. Ни привычных огурцов-помидоров, от которых круглогодично ломятся полки в любом супермаркете, ни сырно-колбасной бакалеи на быстрые утренние бутерброды. Нет даже яиц, чтобы ухватиться за спасительную идею глазуньи, на которую хватит двух минут – и меня можно с чистой совестью выпроваживать восвояси. Из покупного – только пластиковая банка сметаны. Давненько не видал я такой скромности в рационе, признаться…       Аня открыла морозилку. Два небольших одноразовых мешка с пельменями, на одном наклеена скотчем записка от руки «кап», на другом «карт», рядом подёрнутый морозной крупкой свёрток с кусками чего-то относительно мясного, отдалённо напоминающими останки куриной тушки, с многозначительной «этикеткой» тем же почерком «на суп». Всё. Первым порывом было просто вскочить и рвануть отсюда куда глаза глядят. Скудный продуктовый ассортимент просто в голос вопил, что накормив меня сейчас, малышка запросто может остаться в последние пару дней перед зарплатой без хлеба и сметаны, с одними стеклянными банками лечо и кабачковой икры, на сплошной варёной-жареной картошке. Ну уж нет! Унижать побегами хозяйку негоже. Но отныне все возможные с моей тотальной занятостью ужины – за мой счёт. И что самое главное – в моём обществе!       Быстро стерев с морды лица выражение офигения, от растерянности по инерции продолжаю «корчить барина».       – Пельмени? Фе-е… Мне бы перепелов в чухонской сметане.       Вроде бы не успевшая заметить моей тухлой мины Анечка подхватила игру:       – Прощения просим, гости дорогие, перепелов да сметану чухонскую в наш сельмаг нынче не завезли купцы окаянные. Так что уж не обессудьте, предложить вам могут хозяева лишь сметанку местную да вареники самолепные, с картошечкой да с капусткою.       Приподнимаю бровь в удивлении:       – Это ты сама? Собственными руками?       Получаю в ответ довольный кивок обрадованной моим изумлением умелицы.       – Ну коли вареники самолично золотыми ручками хозяйки-красавицы леплены, то тогда уж, так и быть, изволим испробовать капустные. И местная сметана сгодится.       Выхватив из морозилки мешок, Анютка захлопотала по кухне, а я любовался её ловкими, умелыми движениями, полными грации, и потихоньку размышлял: неужели всё так плачевно с зарплатами у педагогов? Отчего у неё такая тоска в холодильнике? Одновременно не переставал удивляться странным манипуляциям: вместо того, чтобы на плиту поставить кастрюлю с водой, Аня вытащила две сковородки, одну совсем крошечную, другую значительно больше. Жареные вареники? Хм, не думал, что такая стройная девушка готовит такую вредную пищу. Но все мои подозрения вмиг рассыпались, когда в каждую сковородку хозяюшка налила обычной воды почти до краёв, слегка подсолила, накрыла крышками.       – Ты будешь чай или кофе?       Я едва поймал себя за язык, чтобы не попросить кофе, ибо заядлому кофеману и полночь не повод отказываться от любимого напитка. Но вовремя сообразил учесть два обстоятельства: кофе после ужина обычно пьют, если не собираются спать в ближайшие несколько часов, а намерены отправиться в постель с несколько иной целью. Это первое. И второе – вряд ли скромное хозяйство моей сильфиды предполагает слишком качественные зёрна. Недорогой чай я ещё как-нибудь пережить смогу, а вот дрянной кофе…       – Лучше чай. Для кофе поздновато, – заодно вновь обозначаю я отсутствие каких-либо дополнительных планов на сегодняшнюю ночь, кроме здорового сна праведника.       – Если тебя не смутит, что у меня чай с травами. Мы с мамой сушим листья с ягодных кустов и плодовых деревьев, добавляем к заварке. К сожалению, у меня сейчас только готовая смесь, чистого чая нет.       – С удовольствием попробую твой эксклюзивный купаж, – стараюсь я как можно более вежливо улыбнуться, скрывая боль, ведь понятно – садовый лист добавляется к покупному чаю тоже из экономии, чтобы хватило надольше.       Тем временем хозяйка сняла крышки с уже закипевшей в сковородках воды. Ловко наложив в один рядок вареники, причём в меньшую тару уместилось едва ли с десяток, вновь накрыла крышками и улыбнулась, увидев моё удивление.       – Минут через пять я их аккуратно переверну, и ещё через пять можно будет есть. Зато всё очень быстро – не нужно ждать, пока закипит вода в большой кастрюле. Когда после целого рабочего дня от голода уже зелёные круги перед глазами, такой быстрый способ здорово выручает.       – Изобретательно, – вернул я Анечке ласковую улыбку.       Она мило смутилась и опустила глазки.       Не прошло и десяти минут, как передо мной на столе возникла сковородка с исходящими паром варениками. Вода, в которой варилась вкуснятина, превратилась в негустой белёсый соус, в который я, по примеру хозяйки, добавил сметаны и домашнего кетчупа из банки, извлечённой Аней из недр холодильника. Прости, Варвара, но при всём уважении к твоим кулинарным талантам должен признать – ничего подобного этой «пище богов» я ещё не пробовал. Со своей порцией капустных шедевров Аня справилась гораздо раньше меня, и я протянул ей наколотый на свою вилку вареник с намерением поделиться. Со вздохом покачав головой, моя фея с грустью заявила:       – На ночь больше нельзя. Если бы не ты, я вообще бы только чаем обошлась.       Да-да, рассказывай. На ночь. Диетой она прикрывается. Между режимом жёсткой экономии и диетой огромная пропасть, малышка. Ну да ничего…       Во время ужина постоянно поглядываю через небольшой коридор в комнату, где виднеется лакированный бок коричневого пианино. Наверняка именно на этом инструменте Анна разучивала гаммы с самого первого класса. Едва заглотив последний вареник, делаю просительную мину:       – Анечка, не сочти за хамство, потрать на меня ещё пять минут.       Ох, как же этот чистый взор удивлённых бездонных глаз сжимает сердце…       – Спой мне что-нибудь, пожалуйста, – киваю в сторону комнаты с инструментом.       По лицу хозяйки вижу, что больше всего на свете она хочет найти повод отказать. Она устала, ей действительно завтра вставать в сущую рань на работу, да и голос, наверное, уже спит, как выражаются вокалисты. Но я так умоляюще гляжу на белокурую фею, что она со вздохом соглашается удовлетворить мою просьбу:       – Хорошо, только чай заварю.       Из жестянки с чайной смесью распространился очень приятный аромат фруктового сада. А когда под действием кипятка вкус каждого листика в сборе начал раскрываться, кухню заполнил такой обалденный запах, что я всерьёз засомневался – действительно ли из экономии Аня готовит подобный микс.       – Всё, готово. Пусть настаивается. Идём в комнату. Что тебе спеть?       – Не знаю, Анечка. На свой выбор. Что-нибудь не слишком сложное, ведь голос наверняка к вечеру устал?       Мимолётно улыбнувшись, моя красавица села за инструмент. Подумав секунду, коснулась клавиш тонкими длинными пальцами… Сей поцелуй, дарованный тобой, Преследует моё воображенье: И в шуме дня и в тишине ночной Я чувствую его напечатленье!       Чарующий, волшебный голос меня буквально загипнотизировал. Будто заколдованный, я опустился на стул рядышком с чудесной птицей Сирин. Лунный нимб золотистых волос в отсветах окна усиливал сходство с мифической птицей-девой. И пусть предупреждают легенды о том, что сладкоголосое пение Сирин может обернуться бедою для слушателя – сейчас мне безразлична любая опасность, что угодно можно отдать за нежные звуки, обещающие счастье… Сойдёт ли сон и взор сомкнёт ли мой, Мне снишься ты, мне снится наслажденье! Обман исчез, нет счастья! и со мной Одна любовь, одно изнеможенье.       Будто во сне, вижу невероятные васильковые глаза так близко… Но вот внезапно в сверкающих омутах плеснулся мгновенный страх, Аня едва заметно вздрогнула, опустила голову и плавно поднялась. Всё-таки боится… Чёрт бы подрал ту случайность у сцены, когда не уследил за руками!       – Володя, прости, но тебе пора.       – Да, конечно. Спасибо тебе большое, Анечка. И за ужин, и за… романс.       Уже на пороге я всё-таки не сдержался:       – Ань, вот объясни мне, почему ты… почему женщины не доверяют, почему так боятся отдаться мужчине? Ведь это не мужчина их берёт, он отдаёт им своё семя, доверяет телу женщины своё дитя. И без женщины мужчина неполноценен, он слаб: только женщина может аккумулировать в себе столько жизненной энергии, что хватает не только себе, но и своему мужчине, и детям. Отдавая себя мужчине, она питает его, наполняет силой и светом своей любви и ласки. Сам мужчина без женщины напитаться этим не может, так природой устроено, что он может получить эти силы только от женщины, сам он вырабатывает лишь энергию разрушения и завоевания. А энергия созидания – это в мужчине только от женщины и только тогда, когда она даёт её своему мужчине по доброй воле и с любовью. Тогда мужчина способен на всё. Его силы практически безграничны. Что страшного в том, чтобы сделать кого-то сильнее, счастливее? Да и… себя заодно. Ты… подумай об этом, Аня, прошу тебя.       Молча коснувшись губами похолодевших пальчиков замершей с распахнутыми на пол-лица глазищами златовласой нимфы, решительно развернулся и вышел. Лишь отъехав от дома Анны сообразил, что так и не выпил её необыкновенного фруктово-ягодного чая. И не записал номер телефона…