Музыка и любовь

      Анна       Я сидела в машине Владимира в полном недоумении. Что он такое говорит? О каком шансе? Шансе на что? Получить то, до чего не хватило наглости добраться прошедшей ночью? Перестань пороть глупости, Платонова! Если бы его интересовало только это, ты бы уже была, мягко говоря, «совсем не девочка». Он бы не задумываясь воспользовался «подарком» дружков, да ещё бы и спасибо им сказал за пикантное добавление. А про тебя и твои чувства вовсе бы не подумал. Просто дал денег утром на такси и придал ускорения под зад коленом. А Владимир с тобой вторые сутки возится, как с малым дитём. Хотя… к детям так не относятся. Он пытается меня завоевать, расположить к себе, понравиться. Я привлекательна для него? Он посчитал, что у меня красивое тело? Но и тогда он просто переспал бы со мной, в лучшем случае утром предложив продолжить связь, если бы ему понравилось со мной в постели… А чего он хочет? Шанс? А для чего ему нужен шанс? Он сказал – хочет завоевать моё сердце… Неужели он, как Миша, будет строить планы на совместную жизнь? Не очень-то похож этот самоуверенный красавец на сторонника крепких семейных уз… Вот и пусть тогда сам расскажет, какой шанс ему нужен!       – Что вы имеете в виду, Владимир? Вы хотите завоевать право стать моим первым мужчиной? Только вот воевать за это право теперь не с кем… – против воли я горько вздохнула, мне вовсе не хотелось выглядеть перед ним размазнёй. – И вообще… после всего, что со мной произошло, я совсем не уверена, что хотела бы кого-то так близко подпускать к себе, позволять…       – Я понимаю, Аня, – его голос успокаивал, ласкал слух, обволакивал негой. – Произошедшее с вами ещё долго будет вспоминаться с неприятным осадком. Но… вы ведь не откажетесь со мной просто поужинать?       – Поужинать? – такой внезапный переход от обсуждения столь интимных сторон жизни к самым простым повседневным вещам удивил.       – Вы ведь голодны после целого рабочего дня? Я уже успел проголодаться. Давайте съездим в какое-нибудь приятное и вкусное место, а потом я отвезу вас домой. Ну как?       Я пожала плечами, всё ещё растерянно глядя на этого необычного человека. Он интересовал меня, определённо. И именно тем, что постоянно удивлял. Вот как теперь. Корф мимолётно улыбнулся и завёл мотор.       – Тут неподалёку есть один маленький уютный ресторанчик. Думаю, вам понравится.       Ресторан, в который мы приехали, был оформлен в стиле русского трактира – бревенчатые стены, покрытые клетчатыми ситцевыми скатертями деревянные столы и грубые на вид будто самодельные стулья, неожиданно удобные для своей массивной натуры. На каждом столе стоял блестящий самовар, правда электрический. Одетый в косоворотку, шаровары и хромовые сапоги половой с самой настоящей бородой тут же плеснул в самовар на нашем столе из огромного дубового ковша, включил агрегат в потайную розетку и установил сверху заварочный чайничек с гжельской росписью.       – Коли надобно, там и вторая розеточка имеется, гости дорогие. Напитать ваши электронные устройства пожалте, – и с поклоном удалился, положив перед нами по папке меню в необычном переплёте из двух тончайших деревяшек.       – Что вы больше любите – рыбу или мясо?       – Мне всё равно, – пожала я плечами, с интересом вертя головой. На стенах колоритного заведения тут и там были развешены охотничьи трофеи, на краю одной из балок, украшавших пространство под двухскатной крышей, устроено декоративное птичье гнездо, а из-за соседнего тёсаного бревна хитро выглядывало чучело белки. Видимо, догадавшись по моей улыбке, что я увидела рыжего зверька, Владимир указал глазами вверх:       – А на той, что над нашими головами, сидит чучело филина.       – Да, вы правы, это очень интересное место.       – Если позволите, порекомендую вам попробовать осетра в сливках.       При слове «осётр» мне мгновенно вспомнился ценник в рыбном отделе громадного супермаркета, куда я иногда заходила, чтобы купить то, что можно было найти дешевле, чем в двугорских магазинах, не радовавших ни разнообразием, ни свежестью товара. Читая по моей смущённой физиономии, как в нотной тетради, Владимир улыбнулся:       – Не думайте, пожалуйста, о цене. Не оскорбляйте вашего спутника.       – Извините. Тогда заказывайте вы, на правах постоянного посетителя. Вам виднее, что здесь лучше попробовать.       Пока мы разговаривали и ели божественно вкусные блюда, мне раз двадцать пытался позвонить Миша. Сначала я сбрасывала его звонки под весьма довольные ухмылочки Корфа, которые он безуспешно пытался скрыть, а потом просто занесла его номер в «чёрный список».       Вечер в компании приятного собеседника промелькнул незаметно. Когда мы вышли из ресторана, солнце уже склонялось к крышам окрестных многоэтажек. За несколько часов с Владимиром мы успели поболтать обо всём на свете – и о школе, и о наших родителях, и о любимых фильмах и книгах… Совершенно незаметно без всяких брудершафтов перешли на «ты». Неосознанно избегали только одной темы – наши близкие сейчас. Наверное, не только для меня отсутствие любимой мамочки рядом было огромной болью, но и для Владимира тоже. Ну конечно, ведь его родители погибли в авиакатастрофе, возвращаясь с отдыха на каких-то экзотических островах. Об этом в своё время гудело всё Двугорское.       – Аня, какие планы на завтра?       – Никаких, если честно.       – В одном из соседних посёлков праздник. Может, съездим?       – Во сколько начало?       – С десяти утра. Но там, насколько я слышал, длинная программа, на весь день, так что можно приехать в любое время.       – А во сколько ты хотел поехать?       Хитро приподняв бровь, Владимир промолчал.       – То есть ты совсем не хотел никуда ехать? А зачем тогда предложил?       Его лицо стало вдруг таким серьёзным…       – Неужели ты не понимаешь? Чтобы был предлог как можно чаще видеть тебя, быть рядом с тобой. Мне без разницы, куда и зачем ехать – только бы вместе с тобой. Будь моя воля, я бы… вообще с тобой не расставался, – едва слышно пробормотал он и пискнул брелоком автосигнализации.       Усаживаясь в автомобиль, не смогла отказать себе в удовольствии ехидно заметить:       – Ты сам обещал доставить меня домой.       – Вот и доставляю, – картинно-тяжко вздохнул Владимир, пристёгиваясь, но хитро блеснувшие глаза дали понять, что с гораздо большим удовольствием кое-кто увёз бы меня в направлении просторной постели в хозяйской спальне корфодома.       Старательно сделав вид, что не замечаю его пламенных взглядов, я чинно сложила руки на коленях, готовая ехать.       Владимир       Чего мне стоило сдержаться, чтобы не начать целовать свою белокурую малышку сразу же, как только она оказалась в машине – знаем только я и курс медитации. Но после той переделки, в которую девчонка попала благодаря моим дружкам, любой неосторожный поступок мог вызвать у неё панику и желание убежать. А расставаться с этой божественно красивой девочкой мне не хотелось. Ни за какие коврижки. Поэтому пришлось скорчить из себя безупречного джентльмена и привезти домой без всяких лишних телодвижений. Как истинно благородный рыцарь, ограничился лишь поцелуем тонких пальчиков возле её калитки. Ну и, разумеется, не удержался, погладил в этот момент большим пальцем ладошку изнутри. Расширившиеся зрачки моей колдуньи подсказали – электроток по венам неопытной девственницы пущен успешно. Что ж, продолжим позже, в моём распоряжении целое воскресенье. Вот только завтра не стоит надевать слишком тесные джинсы, да и футболку имеет смысл выбрать подлиннее. На всякий случай, так сказать, во избежание.       Увидев наутро Анну, сразу почувствовал, что вечером надо будет здорово подумать над тем, как привести в норму расшатанную нервную систему. Ибо после такого зрелища, да ещё на протяжении целого дня, уснуть на сухую мне точно не светило. Придётся или напиться, или… Тьфу, об одной мысли о жрицах продажной любви аж передёрнуло! Стареешь, что ли, Корф? Ага, а ты лучше вспомни, в чём сначала Аню заподозрил!       А между тем Анечка, сияя милой улыбкой, стояла в двух шагах от меня и ждала, когда я закончу на неё пялиться и изреку хоть что-нибудь вразумительное. Но как же хороша она была! Коротенькая маечка открывала соблазнительный животик (чёрт побери, а есть ли у неё не соблазнительные места?!), белые штанишки по колено чудом держались на бёдрах, кажется, потяни за резинку пояса вниз – и увидишь… Блин, она что, без трусиков?! Капец твоей выдержке, Корф…       Белокурая богиня кокетливо поправила похожую на мужскую соломенную шляпку «пирожком» и выжидательно уставилась на меня. С трудом сглотнув, я распахнул перед ней дверцу машины. Да ёж твою мед…ную проволку! Эта, с позволения сказать, маечка оказалась самой пошлейшей конструкцией. Если спереди она ещё слегка походила на что-то приличное, то сзади две тонкие полоски просто завязывались на спине внизу, а сверху, судя по всему, всё это крепилось на шее под волосами. Всё! Остальная спинка была голой. Да некоторые купальники у женщин больше на спине прикрывают, чем эта так называемая маечка! Пока Аня садилась, сзади из-под верха брючек мелькнула бежевая полоска стрингов. Фу-у-ух, одним раздражителем меньше!       Ехать недалеко, минут десять. Посёлок по соседству был меньше Двугорского, но у них с советских времён сохранился дом культуры, в просторечии ДК. Затейники из культурного заведения развлекали народ вовсю. И местная администрация подсуетилась на полную катушку. Поэтому развлечений было пруд пруди. На одном краю центральной площади торчал передвижной зверинец, на другом целый парк качелей с каруселями. По тому, с каким энтузиазмом Аня включилась в первый же аттракцион по метанию дротиков в надутые шары, стало ясно – до вечера нам отсюда не вырваться, фейерверк в 23:00 не обойдётся без нас.       В вагончике-тире с большим удовольствием произвёл впечатление на свою красавицу, без особого напряга настреляв на главный приз – огромного плюшевого кота. «Спасибо, хоть не медведя, ещё только ассоциаций с Репниным сегодня не хватало», – успел подумать я, прежде чем услышал:       – Посмотри на него, он же на тебя похож!       А чего сразу на меня? Котяра как котяра, вальяжный, полосатый, с хитрой усатой мордой… Та-а-ак! Я скорчил обиженку и укоризненно посмотрел на хихикающую Анютку, которую из-за этого плюшевого монстра было почти не видно:       – Это значит, ты считаешь меня таким вот наглым…       Она невинно похлопала глазками.       – …хитрым…       Маленькая хулиганка сочла за лучшее отвести взгляд в сторону.       – …беспринципным существом, коварно поедающим маленьких голубков?       Мой возмущённый взор встретился с наивно распахнутыми васильковыми озёрами, в которых крупными буквами читалось: а что, разве нет?       Изобразив крайнюю степень оскорблённости беспочвенными инсинуациями, я отвернулся и сложил руки на груди, гордо задрав голову. Но не забывая поглядывать краем глаза на Аню. Она скорчила ну очень извиняющуюся мордашку и встала передо мной, наполовину скрытая трофеем. Я обиженно фыркнул и отвернулся в другую сторону. Аня вновь обошла живую скульптуру «Корф в возмущении» и осторожно пихнула меня мягкой кошачьей лапой. Поджал губы, покачал головой. Аня скорчила прям такую раскаивающуюся лапочку-заюшку, что я уже с трудом сдерживал смех. Последний раз тяжко вздохнув, повернулся к обидчице щекой и постучал по ней пальцем, требуя извинений в натуральном измерении. Анечка расплылась в счастливой улыбке, быстро пристроила котяру на относительно чистый газон и поднялась на цыпочки, чтобы дотянуться до моего лица. Соблазн резко повернуться и завладеть нежными губками был велик, но я сдержался! Вместо этого позволил своим рукам на секунду обнять стройную талию, прикоснувшись к волнующе обнажённой коже. Но вот Анна отстранилась, пришлось убрать лапищи и напустить на себя равнодушный вид.       – Может, утащим этого зверюгу в машину?       – Давай, – согласилась Аня, – а то он такой огромный!       – Помочь донести?       – Нет, спасибо, он совсем не тяжёлый. И такой уютный… – она потёрлась носиком о кошачий загривок. – С ним, наверное, так уютно спать.       Лучше бы ты вместе со мной мечтала спать, девочка…       – Ты здорово стреляешь. Ходил в какую-то спортивную секцию?       – Ага. Каждый день в течение 365 суток. Армия называется.       От удивления Анютка чуть кота не выронила, уставившись на меня своими невозможными гляделками, даже приостановилась на секунду.       – Ты служил в армии?!       – Ну да, а что? Я что, на инвалида похож?       Заметно смутившись, она несмело пробормотала:       – У тебя ведь родители богатые… Неужели не хотели…       – Отмазать? Ну, мама поначалу заикнулась об этом, но мы с отцом всегда были солидарны – мужик должен отслужить. Я с самого детства знал, что армия для будущего мужика – дело правильное. Так и получилось. Я не жалею о том, что служил. Хорошая школа.       – А в каких войсках? Или это секрет?       Хвастать не хотелось, но врать про всякую заборо-красительную халяву тоже было глупо.       – Войска дяди Васи, – попытался я слегка завуалировать чистую правду. Не проканало…       Глаза моей русалки чуть из орбит не вылезли:       – ВДВ?! Вот это да…       – И что тут такого? Везде люди служат. Войска как войска.       – Только не всех туда берут.       Мы как раз дошли до машины, и я воспользовался удобным моментом сменить тему, показав в сторону:       – Смотри, там ролики напрокат дают. Ты в детстве каталась?       Заботливо усадив плюшевое усатое чудовище в багажник, Аня вздохнула:       – Я не умею. Ни на роликах, ни на коньках. Даже на велосипеде с трудом. У меня что-то с вестибулярным аппаратом, так что с детства от зависти мучилась, когда одноклассники с коньками на озеро бегали.       – А карусели?       – Вот карусели я в детстве очень любила! И меня никогда не укачивало.       – Ладно, тогда давай так: сначала попробуем, вдруг у тебя сейчас на роликах получится, а потом я прокачусь с тобой на каруселях, хотя их с детства терпеть не могу. Идёт?       Аня скептически прищурила один глазик, обдумывая моё предложение.       – А к чему такие сложности? Я с роликов только и буду, что падать каждую минуту. Не будешь успевать меня поднимать.       Глупенькая! Да я ведь теперь такую возможность тебя пообнимать на площадке для катания ни за что не упущу! Я же тебя держать буду на тех роликах так…       – Ну тебе сложно попробовать, что ли? А вдруг у тебя сейчас уже всё получится? У маленькой не получалось, а у взрослой вестибулярный аппарат справится? А если что, то я упасть не дам, держать буду крепко, не сомневайся.       – Володя, и зачем тебе эта головная боль? – упиралась Аня маленьким осликом, пока я тащил её к треку. – Ты лучше покатайся тут в своё удовольствие, а я пока пару кружков на карусели проеду. Ты ведь на карусели не хочешь?       – А без тебя я удовольствия от катания не получу, это раз. Я с тобой хочу покататься. И никуда я тебя от себя не отпущу, ни на какие карусели. Потом вместе сходим, это два.       – И почему это? – упёрла кулачки в боки моя упрямица.       – Чтобы потом тебя искать в непонятных домах у непонятных мужиков? Вдруг тебя опять кто-нибудь спереть попытается? Вон ты какая красивая, мало ли желающих… – постарался я придать голосу максимум бархата. Хотя особо и стараться-то не пришлось.       От комплимента моя пташка зарумянилась, потупив глазки. Намёк на недавнее похищение благополучно пропустила.       – Ладно, пошли кататься, точнее, падать, – со вздохом смирилась она со своей участью на ближайшие полчаса.       Ох, как же я держал свою девочку, как же я её держал… Бедный мой организм вопил голодным волком на луну от близости гибкого нежного тела, её аромата, звука серебристого смеха, лёгким колокольчиком летевшего над площадкой… Упасть я ей ни разу не дал, конечно, но чего это мне стоило! Ибо с равновесием у Ани действительно оказалась нешуточная проблема. Сносно двигаться вперёд мы могли только в одной позе: я сзади, Аня плотно прижата спиной (а значит, и аппетитной упругой попкой!) к моей груди и… эм-м-м… бёдрам, скажем так. Я уже и сам был не особо рад, что затеял всё это. Но после того, как мы сдали ролики и шлемы (надо сказать, что в полном комплекте защиты на коленях, локтях, запястьях и в шлеме Аня стала похожа на мультяшную черепашку, о чём я не преминул ей сообщить и сфотографировать на телефон), судьба в виде моей растрёпанной, но от этого не менее красивой спутницы подготовила мне ещё один нехилый кирпич. Только вот уже и не знаю – на голову или какое другое место…       Присев на скамейку возле трека, моя бледнокожая фея критически оглядела слегка покрасневшие плечи.       – Ну вот, уже обгорела. Ну что за наказание мне! – Сунув практически не глядя руку в сумочку, которую на время катания ей пришлось перевесить с одного плечика на живот, как сумку почтальона, она извлекла оттуда оранжевый тюбик. – Намажь мне, пожалуйста, спину и плечи кремом от загара.       Совершенно наивный взгляд меня почти обманул. Почти. А то я не знаю, что если не мочить кожу, крем от загара на ней может держаться почти весь день? Хитрюга могла бы нанести его ещё дома, но взяла с собой, заняв место в малюсенькой сумочке, в которой у иной модницы не вся «походная» косметика поместилась бы. Это что, тест на вшивость? Ладно, развлекайся, малышка, сейчас твоя власть, но имей в виду… рано или поздно ты попадёшься в мои мстительные ручищи, и вот тогда… Я оторвусь по полной, сладкая моя!