Пошёл ты, Фредди!

Фредди уже давно стал замечать что-то неладное. И этим «чем-то неладным» являлся Игрушечный Фредди. Казалось бы, что в этом такого — он преследовал Фазбера на каждом шагу, раздражая его едкими саркастичными шуточками, — может быть, оно было просто связано с его идиотским характером? Но нет — к остальным обитателям пиццерии Той был абсолютно равнодушен. Фредди специально каждого из них опросил. Все аниматроники говорили примерно об одном и том же: медвежонок с ними разговаривал адекватно, дружелюбно и весьма редко. Ну почему, почему он выбрал в качестве цели для выбешивания именно его — Фредди Фазбера?! — Фредди, а ты девственник? — Той, ну тебя в задницу! — А в задницу ты девственник? Медведя жутко бесили все эти тупые и пошлые шуточки. Не помогало даже рукоприкладство: избитый Фазбером игруш быстро отходил от побоев и почти сразу же возобновлял приставания к старшему собрату. Фредди даже грешным делом подумал, что медвежонок влюбился в него, проявляя таким странным образом внимание к себе. Впрочем, мысль о высоких чувствах малыша совсем не грела мишку. Ему было всё равно, любил его Той или нет. Лишь бы только он отвалил. Как же Фазбер его ненавидел… Догадки Фредди были верны. Той и вправду был влюблён в коричневого медведя. Но разве мог он ему признаться в этом, учитывая то, что оба они являлись представителями мужского пола? Плюс ко всему, ублюдский характер игрушки мешал ему показывать свои нежные детские чувства по-нормальному. Фазбер в упор не хотел замечать того, как Т-Фредди пускает на него слюни. Однако это лишь подзадоривало малыша продолжать насиловать собрата своим существованием. Но однажды Фредди не выдержал. Это было слишком. Мало того, что малолетний кретин днём ему покоя не давал, так он ещё и ночью каким-то образом умудрился просочиться в комнату медведя, тихонько лечь к нему на кровать, когда тот заснул, а в три часа ночи заорать ему прямо в ухо: «С добрым утром, солнышко!». От ужаса и неожиданности Фазбер с диким криком завалился с кровати и начал чесать ушиб на лбу. Той подленько захихикал и собрался было свалить из покоев своего тайного возлюбленного, но не успел. Коричневый медведь со скоростью ракеты подскочил к нему, схватил за руку и прижал лицом к стене. — Какого чёрта ты творишь, медвежья личинка?! — злобно зашипел Фредди и начал тыкать в морду Тоя… Нет, не тем самым, а наручными часами, которые показывали «3:00», — Я сыт по горло! Ты меня задолбал! — Но Фредди! — игруш продолжал пищать своим позитивно-ублюдошным голоском, который до чертей раздражал старшего мишку. Фазбер задохнулся от злости и, взяв веник, принялся хлестать им по заднице медвежонка. Кажется, это было довольно болезненно, поскольку жизнерадостный писк сменился на истошный визг, похожий на поросячий. — Вот тебе! Вот! — Фредди лупил объект своей ненависти от всего сердца и души. Таким счастливым и довольным он себя ещё никогда не чувствовал. Конечно, он уже не раз наказывал малыша за его бесящие проделки, но до избиения веником дело раньше не доходило. Может, засунуть этот веник ему куда-нибудь, чтобы окончательно отвалил? Нет, коричневый медведь не был настолько извергом. Но вот морально унизить оппонента — почему бы нет? — Ай! Больно! Прекрати! — верещал несчастный пухляш. — А вот не прекращу! — рычал Фазбер, продолжая издеваться… Нет, не над Тоем, а над веником, из которого аж солома начала вылетать, — Чтоб ты сдох, паскуда! Как же я тебя ненавижу! Надеюсь, в аду аниматроников для твоей толстой задницы уже нагревают здоровенный чугунный котёл! В силу ограниченности детского разума игрушка не понимал, за что его ненавидят. Он всего лишь хотел получить внимание от своего собрата… Почему Фазбер так взбешён? Тою Фредди было обидно, хотя, по сути, он и только он был виноват в том, что сейчас происходило. Малыш получил заслуженное наказание. Фредди наказывал Тоя целый час. Эта экзекуция могла бы продолжаться до бесконечности, благо весь веник развалился и превратился в охапку лохмотьев, и медвежонка стало попросту нечем лупить. Вдоволь насытившись сладкой местью, Фазбер взял игрушечного мишку за шкирятник и выкинул его из своей комнаты, заперевшись изнутри на ключ. Теперь можно было продолжить нарушенный сон. Ведь этот мелкий ублюдок вряд ли посмеет появиться здесь ещё раз. По крайней мере, сегодня… Наступал рассвет. Солнце только-только поднималось из-за горизонта, начиная согревать своими тёплыми нежными лучиками остывшую за ночь землю. Защебетали какие-то пташки в ближайшем парке. Наверное, радовались новому утру. Только вот Тою Фредди было совсем не до смеха и радости. Он развалился на пороге пиццерии, лёжа на боку. Сидеть на пятой точке ровно не получалось — было слишком больно после тотального избиения веником. Но ещё больнее было в моральном плане. «Чтоб ты сдох, паскуда! Как же я тебя ненавижу!» — вертелись в голове неприятные для слуха слова Фредди. За что он его ненавидит? Игрушка, кажется, начал понимать, что в его собственном поведении были какие-то изъяны, которые совершенно не нравились старшему собрату. Он ощущал своим механическим сердцем, что чувство симпатии к коричневому медведю не исчезло. Но после слов о ненависти рассчитывать на взаимность было глупо. По щеке медвежонка скатилась крупная слеза. Он достал из-под маленького цилиндра пачку сигарет и зажигалку, которые стащил накануне у Фазбера. Той никогда в жизни не курил, но теперь решил, что пришло самое время попробовать это сделать. Подпалив кончик сигары, он взял её в рот и неумело затянулся. Терпкий дым наполнил его несуществующие лёгкие, и игруш скрючился от внезапного приступа кашля. — Разве детям можно курить? Той аж вздрогнул и от неожиданности замер на месте. Кашель прекратился сам собой. Медвежонок поднял взгляд кверху, чтобы рассмотреть того, кому принадлежал приятный голос, задавший вопрос про детей и курение. Перед ним стоял белоснежный медведь. Его тело красиво поблёскивало в солнечных лучах. Он чем-то напоминал Фазбера и Тоя — общие черты морды, цилиндр и бабочка, голубые глаза… Кстати, именно на Тоя незнакомец походил больше: у него были такие же щёчки. Только сам он был очень высоким. Даже выше Фредди. — Я — Фантайм Фредди. Можно просто Фантайм. Я к вам из другой пиццерии с приветом заглянул, — с улыбкой сказал белый, — А как зовут тебя? — Той. Фредди, — шмыгнув носом, ответил игрушечный и вновь попытался затянуться сигаретой. Фантайм присел с ним рядом. — Кажется, ты не в настроении, но это тебе всё равно ни к чему. Вредно, — белый мишка отобрал у малыша источник никотина и затушил тлеющий кончик сигары о ступеньку порога. Той чуть не ахнул от такой наглости. Но подавленный настрой не дал ему высказать Фантайму свои претензии по поводу этого. — Все ещё спят, — продолжил свой монолог Ф-Фредди, — А ты, кажется, ещё со вчерашнего дня даже не приступал. — Угу, — вновь шмыгнул носом Той. — Что помешало спать? Игруш вздрогнул, вспомнив в ярких красках события сегодняшней ночи. Наверное, делиться столь эпичной историей с малознакомым медведем было не лучшей затеей, поэтому малыш просто сказал, что страдает бессонницей, интеллигентно опустив все пикантные подробности произошедшей с ним беды. Фантайм загадочно улыбнулся. И оно было странно. Той сразу разделил эти две эмоции у белого мишки: в нейтральном состоянии у него была обычная добродушная улыбка. А сейчас… Нет, она не была зловещей или хитрой — в общем, никаких негативных флюидов от неё не исходило. Но, чёрт возьми, она была загадочной… Медвежонок и сам не знал, что он вкладывал в это слово, однако именно так он охарактеризовал это непонятное выражение Фантаймовой морды. Может, оно означало, что беляш обо всём догадался? — Маленький мишутка лежит на боку. На пороге пиццерии. В пять утра. Довольно необычно, — констатировал медведь. — Давай не будем об этом, — вздохнул малыш и, охая от боли, с трудом поднялся на лапы. Ф-Фредди внимательным, пронизывающим взором осмотрел его с ног до головы. Как будто сканировал… От этого взгляда Тою стало не по себе. — Тойка, — на губах белого вновь блеснула эта загадочная улыбка, притягивающая к себе своей непонятностью, — Как насчёт позавтракать какао и блинчиками? Потухшие глазки медвежонка внезапно загорелись. Он просто обожал есть, особенно сладости, даже обворовывал холодильник в пиццерии по ночам, не отказывая себе ни в чём. И теперь, когда Фантайм сделал ему такое предложение, отказываться было просто глупо. Смущённо кивнув в ответ, игруш протянул свою маленькую лапу белому мишке. И они пошли завтракать…