***
На востоке уже слегка светлело когда Мод ехала в машине, за ней ехала целая колонна из сотрудников полиции, врачей, две пожарные машины и бронированные машины KSK. Когда они прибыли на место, Генрих выбежал к ним вместе с покусанной рыжей и странного вида химерой в руках. — НЕ СТРЕЛЯТЬ! Крикнула Мод. Шуппе лишь кивнул ей. — Здесь огромное количество людей! Несколько химер выскочили и сразу же оказались в сетях. — Эти люди не знают, что творят, много погибших в хаосе, но в клетках ещё есть! С крыши послышалась стрельба… — На крыше ещё ребенок! Его пытается спасти гражданский, мне нужно несколько сотрудников KSK! И он рванул внутрь, а за ним четверо в бронежилетах. На рецепции медсестры подняли крик. — Всем стоять, работает KSK!***
Отголоски с первого этажа были слышны аж на крышу, Ванесса стояла с вырывающимся мальчиком практически на краю. Она стреляла в воздух. — НАЗАД! Ванесса шипела на Льюиса, Корби пытался укусить ее, но получалось это хреново, он лишь иногда поглядывал вниз, на пролетающих пару этажей ниже птиц, на ее плащ, который развивался на ветру, стремился вверх, на Льюиса, в чьих обезумевших от страха глазах отображалось что-то непонятное человеческому сознанию, Корби был прикован к этим глазам, его пугала истина бытия, которая вползала в его разум, эту истину было невозможно сформулировать до сегодняшнего дня, он посмотрел на свою распахнутую рубашку. Он думал о маме, о сестре, о Клодии. Он даже видел ее рыжую голову внизу среди толпы полицейских. — Отпусти его, Ванесса! Я умоляю тебя, отпусти, все будет хорошо, ещё можно все исправить! — Не пущу! Уже ничего не исправить! Все кончено, Детектив! Снизу послышался голос искривлённый громкоговорителем. — Доктор! Отпустите ребенка! Он ещё что-то говорил, но для женщины, что смотрела на мужчину в ярких лучах персикового рассвета, не было больше никого и ничего. В ее взгляде не было злобы. Она смотрела на мальчика, смотрела на рыжего. — Ванесса, ты — мама. А я люблю этого мальчика. Я люблю его так сильно как никогда никого не любил, я умоляю тебя, не губи. Он один делает этот мир прекрасным местом. Он ветер в сухих ветках этого мира, когда он играет с ними — они обрастают листьями. Ванесса, ты умрёшь навсегда как человек, если убьешь это счастье. Ты прекрасный человек и мы на равных, я умоляю тебя, не забирай. Ему жить и жить ещё, ему приводить в порядок этот мир после наших грехов. Остановись… Ванесса всхлипнула и мягко опустила ресницы, она ослабила хватку и мягко обняла мальчика, погладила его по щеке, она поцеловала его в щеку и посмотрела на рассвет, который подсвечивал его. — Ты так сияешь…ну чтож …живи, милый. Она мягко улыбнулась и медленно отпустила его. Корби посмотрел на нее взглядом, в котором читалось прощение. Корби сделал пару шагов от него, зачем чуть побежал к Льюису, но остановился и обернулся с мягкой улыбкой глядя на нее. И в эту же злосчастную секунду на крышу вломились, сломав дверь сотрудники KSK, заодно и с Шуппе. Это было самое страшное мгновение. Ванесса вскинула руку с револьвером — глаза Льюиса расширились. Ванесса сняла предохранитель — Генрих что-то закричал и ринулся вперёд, но никто не услышал его голос. Ванесса положила палец на курок — Корби перестал улыбаться. Выстрел. Пуля вылетела из ствола. В этой пуле замкнулась целая вселенная, ветер дул изо всех сил, но не мог сбить ее траекторию, птицы на всех деревьях в округе в панике взлетели от хлопка. Пуля прорезала воздух со свистом. Она отражалась в глазах Корби, он сиял как самый настоящий ангел в первых золотых лучах. Перед его глазами мелькали самые яркие и счастливые моменты из его жизни, лицо сестры, Льюис в лучах солнца на крыше. Он был красив. Безупречно притягателен, на секунду все, у чего была душа увидело самый настоящий нимб над головой уже совсем не Омерзительного Ангела. Он был готов и небо забыло, отменило все его грехи. Пуля вошла в его лоб настолько легко, просто. Корби ощутил как словно что-то стало давить голову изнутри. Он ощутил ветерок на своей коже, а затем он ощутил как что-то великое, вместе с ветром уносит куда-то его душу. Он видел солнце и пушистые золотые облака, видел Льюиса, его рыжую макушку. Корби видел как шел по воздуху, между крон деревьев, он видел реки, потечки и ощущал невероятный покой, ему казалось, что именно летать он мечтал научиться всю свою жизнь. Он слышал крики ворон, пение певчих птиц, он так был восхищён звуками и чистотой Берлина, что не заметил как заслушался. Ему было очень хорошо, он впервые ощущал себя настолько чистым и прекрасным, ему больше не было больно, ему больше не нужно было думать о том, как спасти такой недружелюбный мир. Он ощущал, что наконец-то он получил то, чего желал — истинную свободу. Его больше не сдерживала жизнь, его не держало тело и он просто улетал куда-то далеко-далеко, слушая дивные голоса птиц. Льюис упал на колени, он не успел издать звука, он посерел в одну секунду, стал безжизненным. Он больше не мог подняться, он медленно подполз к мальчику и аккуратно погладил того по груди. Он посмотрел на женщину пустым взглядом с немым вопросом «зачем?» Ванесса стояла с мокрыми щеками и смотрела на свою ужасную непослушную руку. Она выбросила револьвер и ощутила то, насколько сильно она себя ненавидит. Она была ужасным человеком. И она больше не видела смысла в жизни, после того, что она натворила. Мужчины в форме кинулись к ней, что-то крича Она посмотрела на Льюиса и прошептала. — Не надо…я сама. Льюис слышал ее шепот сквозь крики, мужчины летели на нее, а Доктор Алден развернулась лицом к рассвету, она сложила руки замком и попросила у бога прощения за все, что она сотворила, после чего просто шагнула с краю. Лишь белый халат и копна длинных черных волос мелькнули. Ванесса летела раненной птицей вниз, она не кричала, она просто смотрела на то как будто в замедленной съемке, появляются лица полицейских, а она отдаляется от них. Она ощущала себя листом дерева, пожелтевшего по осени, который летит в великое и таинственное ничто. По крайней мере, возможно она сможет хоть на секунду пересечься с Ангелом на той стороне и попросить прощения… Генрих ощутил, как что-то ломается внутри его души, он смотрел на ситуацию, он смотрел на произошедшее, он понимал, что он случайно все испортил, он испортил все, желая помочь. Толпа расступилась, когда услышала звук, словно одеяло на сушке сопротивляется ветру. Это был халат женщины с красным бантом, она летела вниз головой. В момент удара о холодный асфальт Ванесса была жива. И в самую последнюю секунду она ощутила удовлетворение, по крайней мере, она себя достаточно наказала. Ее рука осталась стоять под немыслимым углом на пару секунд, а потом упала и уже не была настолько заметной в окружении всего этого месива, что осталось от Ванессы Алден. Льюису было плевать на нее, он мягко гладил Корби по голове. Он улыбался очень ласково, стараясь не душить себя слезами, чтобы не спугнуть чудесный и сладкий сон его любимого мальчика. Льюис аккуратно стёр рукавом рубашки кровь с его лба, он накрыл его рану волосами, а затем, уже чистой рукой аккуратно опустил слегка приоткрытые веки на лице золотого ангела. Он взял его за ручку со слегка холодными кончиками пальцев, стал мягко ее гладить. — Ох, Корби — он помолчал, чтобы подумать о своих словах — это было так коротко… Он приподнял его немного сильнее и широко распахнул его рубашку. — Так тебе будет легче дышать, солнышко… Мужчина не выдержал, прижал мальчика к себе и горько заплакал. А потом на крышу пришли сотрудники полиции, врачи и они забрали его. Они вырвали Корби из рук Льюиса, а тот лишь давился слезами и тянул к нему руки. Юрист что-то спрашивал у него, но он отмахнулся, когда мальчика погрузили в черный пакет, излишне похожий на мусорный, Льюис аж начал что-то выкрикивать, к нему подошли врачи и стали скручивать, но он вырвался и побежал к краю, а затем замер. Он увидел внизу, слишком отчётливо глаза сестры, которая не выдержала напряжения и плакала даже не зная, что толком случилось. Тогда она поняла. И он тоже понял, что она поняла. Клодия накрыла рот руками. Льюис посмотрел в глаза подъехавших с полицией родителей Корби, увидев рыдающего Льюиса, они тоже не сдержали эмоций. Мама упала в обморок, папа бил кулаками асфальт. Льюиса быстро увели врачи. Дальше все было похоже на сюрреалистичный сон. Слезы Клодии, его родителей. Безумная Эстер в полицейской машине, машины скорой помощи. Льюис, которого под руки ведут врачи, черный мешок, который грузят в машину скорой. Генрих стоял и смотрел на людей, которых он подвёл. Он тогда понял, что он никогда не помогал, как хотел, он был вредителем. Из-за него погибли люди, из-за него погиб Ангел Корби. Язык не поворачивался впредь называть его по кличке. Он видел Мод с пустым взглядом, но когда она смотрела на него, сразу становилась какой-то сочувствующей. Безумную врачиху отдирали от асфальта. Холодная рука упала на его плечо. Он обернулся и увидел того самого сотрудника БНД. Генрих посмотрел на него с пустым взглядом. Суровый мужчина крепко съездил ему в морду кулаком, а затем вручил документ. — Ты же понимаешь, что ты уволен? К тому же я лично заведу на тебя дело. Лейтенант Землер подскочил и встал между ними. — Вы не имеете права угрожать сотрудникам полиции! Герр Шуппе выполнял свой долг, протоколы нарушены не были, так что идите с миром! — Ну ладно, у меня ещё есть работа, сам разбирайся со своим детсадовцев, Землер. Но приказ он мне подпишет. Сотрудник БНД рыкнул и ушел. Землер что-то буркнул ему вслед, а затем постарался улыбнуться и сказал ему. — Не переживай ты так! Восстановим мы тебя. Но Генрих посмотрел на него глазами полными разочарования. — Нет… Он немного помолчал — я ухожу.