Безопасность

      Леонард не был уверен, что Хан вернётся.       Прошло четыре дня с тех пор, как этот засранец оставил его с коробкой еды и обещанием вернуться до того, как она закончится. И Леонард был чертовски уверен, что не преувеличивает: в медицинских паддах были часы.       Четыре проклятых дня. Один.       И двенадцать дней… здесь.       На девятый день Леонард удалил данные с одного падда и превратил его в дневник. Вероятно, это была его лучшая идея: писательство побеждало попытки сделать скульптуры из пищевых контейнеров.       Или пьянство. Леонард допил Саурианское бренди накануне вечером.       …Это было не лучшее его решение…       Но писательство! Писательство было хорошо. И тихо. Это был приятный способ исцелить последние остатки похмелья. Это также отвлекало его от ноющего чувства, что он умрёт, одинокий и голодный или избитый и истекающий кровью, в ближайшие несколько дней.       Леонард посмотрел на падд. Он так сильно хотел написать письмо его дочери и Джиму, и нескольким другим людям, которые были ему дороги. На случай…       Но если Хан вернётся и обнаружит эти письма…       Вместо этого он писал обо всём остальном. Исцеляющие способности Хана. Прогресс его зудящей бороды. Письмо об отставке Звёздному флоту. Письмо об отмене этого письма. Спекуляцию о том, как делать прививку от Аврорального вируса.       …Как Хан обращался с ним… Его опасения, что Хан сделал с пилотом…       Если он здесь умрёт, по крайней мере, останутся записи о том, что с ними случилось.       Проблеск света около дверного проёма привлёк внимание Леонарда.       Кто-то транспортировался.       Леонард спрятал падд под одеяло и встал, когда форма Хана заменила искры транспортера.       У него перехватило дыхание.       — Ради всего святого…       Леонард думал, что у Хана почти не может быть синяков. Исцеляющая способность убийцы, казалось, лечила повреждения мелких кровеносных сосудов так быстро, что синяки просто не успевали образовываться.       Но сейчас…       Половина лица Хана была жёлто-фиолетовой. Тело было покрыто ожогами, судя по всему, от фазерного огня. Рука убийцы, держащая портативный транспортер, дрожала, будто его было тяжело держать.       …И обильно текла кровь из раны в животе. С такого расстояния Леонард не мог сказать, насколько глубокой.       Хан начал шататься.       Цепь загремела, когда Леонард подбежал. Он поймал Хана прежде, чем тот упал. Транспортер грохнулся на пол; развалился на куски.       Что ж, подоспел намёк на план.       — Хорошо, — проворчал Леонард, пытаясь помочь Хану устоять на ногах. — Всё будет хорошо. Но мне нужна твоя помощь. Держи ноги прямо, если…       — Я потерял их, — пробормотал Хан; стал выскальзывать из рук Леонарда.       Он должен был заставить Хана двигаться.       — Слушай, Хан. Не буду врать: ты серьёзно ранен. И я думаю, это такая рана, при которой ты не можешь даже просто ходить. Так что если хочешь жить, ты должен помочь мне отнести тебя на биокровать.       Похоже, это сработало.       Хан слегка выпрямился; сжал плечо Леонарда. Он был настолько слаб, что его рука почти соскользнула, но Леонард успел схватить её и перетянуть через спину.       — Давай, — пропыхтел он.       Пошатываясь, они дошли до ближайшей биокровати. Леонард осторожно помог Хану лечь, а затем побежал за оборудованием. На обратном пути он чуть не поскользнулся и на мгновение остановился, чтобы подавить рвотный рефлекс.       Он скучал по обуви.       Леонард начал сканирование. Дело было плохо. Рана в животе… нормальный человек уже умер бы…       — Я потерял их… — снова прошептал Хан. Голос звучал опустошённо.       Жизненные показатели Хана ухудшались.       — Всё в порядке, — сказал Леонард. — Ты никого не потерял. Просто бредишь от потери крови. Слушай… я должен ввести наркоз. Я не могу оперировать такую рану, пока ты в сознании. Ты умрёшь от шока.       Хан посмотрел на него; кивнул. Леонард почувствовал облегчение.       Слава богу.       — Всё будет хорошо…       Он прижал гипо к шее Хана. Тот закрыл глаза; сразу уснул.       Леонард приступил к работе. Без ассистента, который наблюдал бы за жизненными показателями Хана, он просто должен был надеяться, что медицинский трикодер, который он зажал рукой, будет сканировать достаточно хорошо. Будет также трудно увидеть, что Леонард делает, без того, кто поможет промакивать кровь, но если он будет работать быстро…       …Что это за зелёная корка на рукаве Хана?       Леонард замер; просканировал её трикодером. Если это был какой-то радиоактивный или вирусный загрязнитель, то он мог вызвать…       Нет. Это была кровь. Высохшая вулканская кровь.       Леонард отшатнулся. В последние несколько дней Хан сражался и, скорее всего, убил вулканца.       Их осталось так мало. Где, чёрт возьми, был Хан? И что он делал?       …И что сделает, если встанет с кровати?       Леонарду стало плохо. Он давал клятву, которая говорила ему, что он должен был сейчас делать. Но как он мог следовать ей с этим…       …этим монстром.       Хан убил так много людей и, несомненно, убьёт снова, если Леонард спасёт его. Оставить Хана в живых означало осудить на смерть кто знает скольких людей.       Но позволить человеку умереть…       Леонард дотронулся до кольца на левом мизинце. Хан был далеко, когда он решил, что кольцо должно напоминать ему о его экипаже. Ну… так и было, и это придавало ему силы в последние две недели… но это было гораздо больше, чем память. Это было напоминание ему о последствиях того единственного раза, когда он нарушил свою клятву.       Его отец… неожиданное лекарство, опоздавшее на пару недель…       Потеря семьи; депрессия…       Идти было некуда, пока Звёздный флот не принял его.       Всё, что Леонард построил за последние шесть лет, началось как попытка исправить ту ужасную ошибку. Один неверный шаг в сторону от принципов клятвы Гиппократа, который привёл в действие цепь событий, никогда им не воображаемых.       Это стоило ему почти всего…       Леонард надел перчатки, сдерживая крик разочарования.       Это было не то решение, которое должен принимать он. Он не мог играть в Бога. Не снова.       Леонард взял протоплазер и приступил к работе. Перед ним была жизнь, которую он должен был спасти.       Леонард просто надеяться, что кто-то его простит.