I should be over all the butterflies but I'm into you, I'm into you And even baby our worst nights I'm into you, I'm into you Let 'em wonder how we got this far, 'Cause I don't really need to wonder at all Yeah, after all this time I'm still into you Paramore — Still into you.
— Слушай, а в этот раз ты от меня окончательно съезжаешь? Или вернёшься? — Очень смешно, пап. — Да ладно тебе, я же любя. Мишель закатывает глаза и передаёт коробку с вещами Питеру. Тот, однако, ставит её на пол и смотрит на Дэвида. — Мистер Джонс, я хотел бы кое-что у Вас спросить… — Да. — Что? — Мишель приподнимает брови и смотрит на папу и на своего возлюбленного. — Я благословляю вас. А дальше делайте, что хотите, — усмехается Дэвид. — Всё к этому ведь и шло, верно? Питер улыбается.***
Когда Мишель видит сияющего Валериана, то её губы сами собой растягиваются в улыбке. Вэл бросается к ней и подхватывает её, начиная кружить. — Поставь меня! Вэл! — Мишель смеётся, но ей нравится видеть своего лучшего друга таким счастливым. — Что случилось? — У меня хорошие новости! Боже, до сих пор не верится! — Говори уже, — Джонс обхватывает его лицо ладонями, когда вновь оказывается на земле, — Вэл! — Пусть Энн Валентайн и пыталась склонить меня на тёмную сторону, но она оказалась просто невероятной девушкой! Она предложила мне поработать вместе с ней над коллекцией вечерних платьев и назвала такую сумму гонорара, что я… — Сколько? — Этого хватит, чтобы купить тот дом. Помнишь, который… — Понравился Кристал, но вам не хватало на него денег? — Да, тот самый. Мишель расплывается в улыбке и порывисто целует Валериана в лоб. — Господи, я так счастлив, что готов поделиться своим счастьем со всем миром! — Отсыпь мне немного, — подыгрывает ему Джонс. — Мне бы хотелось получить какую-нибудь хорошую новость в последнее время. — И ты её получишь. Я клянусь.***
Премьера спектакля «Не переставай верить», к которому они готовились последние несколько месяцев, проходит на ура. Глядя на жутко уставших, но довольных коллег, Мишель улыбается, купаясь в заслуженных овациях и аплодисментах. — Там кое-кто хочет с тобой поговорить, — Ричардс уводит её со сцены и подводит к женщине, в которой Мишель узнаёт Селин Уолкер — известного и беспощадного критика. — Знаете, меня довольно-таки сложно удивить. За годы своей работы я стала черствее и стала придирчиво копаться в талантах. Но то, что я видела сегодня, мисс Джонс, ошеломило меня. Ваша песня… Это невероятно. Как Вы выразили всю боль и как показали, что важно не переставать верить, даже если кажется, что надежда потеряна или весь мир ополчился против. — Мисс Уолкер… — Мне было бы интересно с Вами поработать, — Селин достаёт из клатча белую визитку и протягивает её Мишель. — Мы планируем новый спектакль, и я отчетливо вижу Вас там. Но всё это только при условии, что Вы согласны. — Почту за честь. — Тогда до встречи, — Селин позволяет себе улыбнуться и уходит, оставляя Мишель сжимать в руке визитку. Мишель хочется кричать от счастья.***
— Я же просила тебя больше ничего не покупать! — Это даже не тебе, Мишель, а ребёнку в детскую. — «В детскую»… Как же непривычно прокручивать это в голове, а ещё непривычнее, когда это кто-то произносит. — Нервничаешь? — Да. А ещё у меня чувство дежавю. Такой разговор был у меня с Вэлом. Тогда я не понимала, насколько это удивительно. — А сейчас ты на его месте. Питер улыбается, пока Мишель, чтобы скрыть своё смущение, делает глоток горячего шоколада — она бы с удовольствием взяла кофе, но им злоупотреблять во время беременности не стоит. Джонс переминается с ноги на ногу и кутается в тонкий шарфик, наблюдая за тем, как дети носятся вокруг фонтана. Она прижимается головой к плечу Питера и обнимает его за талию свободной рукой. — Как так вышло? — Тебе объяснить, как? — Питер смеётся, когда Мишель щипает его. — Я же шучу! — Я прекрасно знаю, откуда берутся дети. Спасибо за просвещение. — Какая же ты ворчливая, миссис Паркер, — он целует её в щеку. — Ворчливая до невозможности, но… — Но?.. — Любимая. — Ради этих слов стоило тебя ждать четыре года, — хмыкает Мишель. — Кого бы ты хотел: мальчика или девочку? — Девочку, — отвечает Питер, — потому что она будет похожа на тебя. А ты? — Мальчика. — Почему? — Он будет похож на тебя, — и пусть сейчас их диалог относится к разряду «сопливых», которые Джонс терпеть не может что в юности, что сейчас, она не задумывается об этом. — И влипать в неприятности будет так же, как и я. — Тогда пусть будет девочка. Питер смеётся. — Это не будет для тебя разочарованием? Мишель качает головой. Она прижимается к любимому человеку, ощущает тепло его тела и носит под сердцем его ребёнка. Через несколько месяцев по дому будут раздаваться топот детских ножек и крики молодых родителей: «Осторожно!» — У нас впереди целая жизнь вместе. Я ещё успею разочароваться, — она заправляет за ухо прядь волос и тянется за поцелуем. Если бы ей сказали, что они (она и Питер) станут родителями, то она бы рассмеялась в лицо этому человеку, потому что не думала, что когда-нибудь проснётся одним утром и поймёт, что хочет завести ребёнка. Поймет, что хочет остепениться и выйти замуж за Питера. Поймет, что хочет связать свою жизнь именно с ним и больше никогда, никогда не расставаться. И это, кажется, самое прекрасное разочарование.