Anybody have a map?

       — Как дела в школе, милый?       По сути это тот еще чертов замкнутый круг. Словно кто-то решил, что будет здорово проиграть несколько дней по одному и тому же сценарию. А потом еще несколько. И еще.       Каждое утро отмечено рядом дежурных фраз.       «Доброе утро, солнышко!»       «Эй, как настроение?»       «Готов к новому дню?»       Не забудь улыбнуться своему отражению в зеркале, будь уверен, что сегодня будет удивительный день. Carpe diem! Лови мгновение. И так далее, и так далее. Больше воодушевляющих (порой нещадно перевранных) цитат, которые психологи вроде как советуют вспоминать почаще. И осторожный, такой чертовски неловкий и неприятный вопрос: «Эван, не забыл про таблетки?»       Эван тоже исправно играет свою роль. Тут все просто: каждое утро Хайди слышит ярые уверения в том, что все отлично. Да, все просто замечательно. «Дорогой Эван Хансен» ежедневно получает новое письмо от «лучшего и единственного друга». Все хорошо. Нет, проблем в школе нет никаких. Да, домашнее задание выполнено безупречно, тетрадки аккуратно сложены в рюкзак. Нет, Эван не забыл про лекарства…       Эван с усердием пытается изобразить на своем лице, что он действительно готов к новому дню. Как никогда. Процентов на двести.       Вот только в глаза ему лучше не смотреть. Каждое утро Хайди борется, чтоб сердце не дало трещину. Глаза у Эвана бесцветные. Безрадостные. И прочесть в них ничего толком нельзя.       Эвану семнадцать и он давно уже перестал быть для нее раскрытой книгой.       Да, конечно, так бывает. Трудный возраст, непростой поиск единственно-правильной дороги, что приведет во взрослую жизнь, да и самого себя, себя настоящего, отыскать тоже, пожалуй, непросто. Первая влюбленность. Первая любовь. И еще десяток вещей, которые «родителям не понять». В конце концов — через это проходил каждый и проходил, между прочим, самостоятельно. У детей должны быть секреты — это нормально…       …но Хайди с этим категорически не согласна. Секреты секретами, но поглядите сами — парнишку изнутри грызет какая-то неведомая ей боль. Имеет же мать право знать правду, верно? Секреты секретами… Да какие уж тут секреты!       Эй, она просто пытается быть хорошей мамой, о’кей? Просто хорошей мамой — раз уж лучшей стать не получается. Возможно, у них не идеальная семья… Насколько идеальной вообще может быть семья, в которой ребенок чаще видит своего терапевта, чем собственную мать?..       «Хайди, Хайди, Хайди, притормози! Не накручивай себя!»       Они не идеальны, но все не так уж и плохо, верно? У них все еще есть тако-вторники, она по-прежнему знает наизусть все мечты Эвана о путешествиях по штатам, на связке ключей от машины все так же сияет подвеска для «самой лучшей мамы». Хей, у нее все еще самый лучший, самый талантливый сын, который, без сомнений, многого добьется. Сдаст выпускные экзамены на высший балл, поступит в колледж. Найдет свою дорогу в жизни.        — Как дела в школе, милый?       Эван со вздохом опускает рюкзак на пол и вяло бормочет: «Превосходно…»       В голове тысячи вопросов, которые изо дня в день Хайди не осмеливается задать. Тысячи вопросов, из которых «тебя не обижали?» кажется самым безобидным.       Хайди чувствует, что между ними что-то настолько хрупкое, что, кажется, даже из-за одной неосторожной мысли рухнет к дьяволу. Хайди терпит неудачи — это тоже уже часть системы. Но не сдается.       «Знаете… У мамы вообще нет такого права — сдаваться. Нет и никогда не будет».