Yesterday, Today

В тот день Джебом почувствовал неимоверную пустоту где-то в области сердца, когда понял, что он больше не знает номер телефона Джинёна. Неожиданное осознание того, что человек, который значил для него очень многое, исчез из его жизни, оставаясь лишь в памяти. Прошло восемь лет с тех пор, как Джебом последний раз видел улочки своего родного небольшого города. И четыре года с его последнего сообщения Джинёну. Короткое и запоздалое на целых три дня «С Днём Рождения, Джинён-а» так и осталось безответным. Было странно и волнительно возвращаться в место, где столько воспоминаний. Ничего не изменилось, но все было по-другому. Он видел те же знакомые фермы, но вместо того, чтобы проехать мимо них на велосипеде, как раньше, он проезжал в своём черном BMW. Его старая школа всё ещё была там, но у футбольных ворот был новый слой краски, который казался таким ярким под лучами солнца. Он был на восемь лет старше, одежда дороже, его имя стало более узнаваемым. Он оставил всё позади, чтобы исполнить свою мечту, и теперь возвращается, имея карьеру музыкального продюсера (которому повезло бы продолжить своё творчество, как только он вернётся в Сеул после своего «перерыва»). Он замедлился, когда увидел грунтовую дорогу. Это было самым знакомым местом из всех. Дом Джинёна был скрыт деревьями, но он мог легко представить себе трехэтажный дом в конце дорожки с восемью гостевыми комнатами, и двумя спальнями для Джинёна и его родителей. Он мог видеть всё так ясно, как будто стоял перед ним: белый сайдинг и серые ставни; старый потрёпанный диван и мягкие кресла в гостиной; вид на сарай и пастбища из кухонного окна. Он взглянул в зеркало заднего вида. Затем остановился и обернулся прежде, чем смог отговорить себя от этого. Даже если Джинёна не было дома, он мог хотя бы поздороваться с его родителями. В конце концов, рассуждал Джебом, он провел почти столько же времени в доме Пака, сколько и в своем собственном доме. Когда он повернул на подъездную дорожку и увидел большой белый дом, его охватило чувство тоски. Он никогда не скучал по городу так сильно, как сейчас. Даже во время военной службы и на своих перерывах, он всегда возвращался в Сеул. Он проехал через небольшой гравийный участок, на котором было припарковано несколько автомобилей, и по другой грунтовой дороге к обширным открытым полям и большому белому сараю. В полях гуляли лошади; некоторых, не без затруднения, он всё же узнал. Двое в частности — серая кобыла и тёмно-гнедой мерин — вернули воспоминания, как в подростковом возрасте он мчался по самому большому полю и смотрел, как Джинён скачет впереди него. Он улыбнулся. Они мчались по полям более дюжины раз, и Джинён побеждал каждый раз. Когда он вышел из машины, воспоминания нахлынули, как будто они были заперты за дамбой в течение восьми лет, ожидая освобождения. Единственным автомобилем на парковке был старый, избитый красный грузовик, принадлежавший отцу Джинёна, он едва заводился даже тогда. Часть его задавалась вопросом, ездит ли эта машина до сих пор или отец Джинёна просто оставил его, потому что думал, что если он может что-то исправить, нет причин покупать новую. Он помнил старый трактор, который стоял раньше за сараем под навесом, ржавый и разбитый. Когда мать Джинёна наконец-то продала его на запчасти и купила новый, отец обижался неделю. Он снова улыбнулся и открыл ворота, которые всё ещё скрипели. Запах опилок, сена и навоза напомнил о жарком лете, холодных зимах и прекрасных весенних днях. Те дни были наполнены постоянной ездой по полям на лошадях и помощью Джинёну с хозяйственными работами. У него никогда не было страсти к лошадям, но они всегда были частью жизни Джинёна, поэтому Джебом сделал их частью и своей жизни. Амбар был такой же, как он помнил: светлые деревянные стены, 20 стойл, холл с большим смотровым окном, выходящим на крытое кольцо, стойка для мытья лошадей, кормовая комната, небольшой офис. На полпути к проходу он увидел фигуру, входящую в амбар. Они столкнулись друг с другом. У Джебома застрял комок в горле, когда глаза Джинёна расширились. В нём сразу закипели эмоции: волнение, счастье, неуверенность. Что он сказал тому, кого не видел восемь лет, но никогда не забывал? Сглотнув, он сделал всё возможное, чтобы улыбаться и звучать так, как будто они никогда не расставались. — Я дома.