Теряют люди друг друга

Шурик потряс головой, и видение исчезло. Шапка царя больше не лежала в углу. — Ну, слава богу, — подумал Шурик, обнимая жену. Однако, в душе как будто что-то угасло. Он снова почувствовал себя одиноко, сердце защемило прямо как во сне, когда Зина ушла от него к кинорежиссеру. — Саша, ты в порядке, родной? — спросила женщина, нежно проведя рукой по его щеке, — голова не болит? Шишка просто чудовищная. — Н-нет, не болит, — проговорил Шурик, глядя перед собой секунду, а потом заставил себя улыбнуться и посмотреть на жену, — проголодался только. — Какой ты у меня смешной, — улыбнулась Зина и, потрепав его по волосам, ушла на кухню. — Я вернулся в серую реальность, — подумал Шурик, падая в кресло. Зина не ушла, это было хорошо. Но Шурика все же что-то тревожило. Он посмотрел на кошку, все еще беспокойно бегающую по квартире, и потрогал шишку. Голова все же немного болела. Если машина времени взорвалась, значит, все произошедшее и правда было всего лишь сном? Это разочаровывало, такой бы был научный прорыв, эх! За ужином Шурик не произнес ни слова, и Зина снова заволновалась. — Саш, точно все в порядке? Ты ничего не ешь. Что-то случилось? Шурик только сейчас заметил, что водит пустой вилкой по тарелке. Аппетита не было. — Ну вот что ты заладила? Я же сказал, что все в порядке! — нервно крикнул он, вскакивая и бросая вилку. Жена испуганно зажала рот ладошками и захлопала глазами. Шурик себя не узнавал, он не хотел срываться на Зину, но ее вопросы только усиливали нервное напряжение. Виновато потоптавшись перед столом, он кинул: «Э, пошло оно все!», и, подобрав пиджак, выскочил из квартиры, оставив сбитую с толку женщину одну. Ему было плохо, хотелось прогуляться. Совесть подсказывала вернуться и извиниться перед женой, но он не знал, что будет говорить. Шурик догадывался, что она скорее всего простит его, посчитает, что он так расстроился из-за неудачного эксперимента. Он и правда был раздосадован срывом испытания, однако, честно говоря, Шурик и сам не знал, вся ли это правда. На лестничной клетке он столкнулся с Иваном Васильевичем Буншей с женой. — Александр Сергеевич, вы нам опять весь дом обесточили! — шепеляво возмутился управдом, потрясая папкой, — так дела не делаются! Я вызову к вам милицию! Пусть они с вами и разбираются, а мне надоело! Жена его согласно кивнула. Шурик глянул на них исподлобья, сказать хотелось многое, но ссориться не хотелось, поэтому он молча обогнул парочку и побежал вниз по лестнице. — Александр Сергеевич! — донеслось сверху, но остальное Шурик уже не расслышал, выбежав на улицу. Теплый ветер сразу донес до него запах зеленого лета и городской пыли, вернув его мысли в то беззаботное время, которое все называют детством. Шурик вспомнил, как он играл с друзьями на площадке, ел мороженое и ни о чем не беспокоился. Жаль, что то время уже не вернуть, даже имея дома работоспособную машину времени. Горе-ученый сунул руки в карманы и пошел, куда глаза глядят. Вернулся он домой, когда фонари уже зажглись. Зина с порога кинулась к нему, судя по ее лицу она плакала. — Саша, где ты был? — воскликнула она, — я тут вся извелась, ты так быстро убежал! Я уже все больницы обзвонила, думала, что-то случилось! Шурик молча отвел ее руки, прошел в квартиру и снял уличную обувь. Зина молча всхлипывала за спиной, и Шурик почувствовал себя последней скотиной. Обидел жену, ничего не объяснил, заставил волноваться… Вздохнув, он повернулся к ней, и раскрыл объятья, в которые она сразу же кинулась. — Прости меня, — прошептал Шурик, — ты права, я не в порядке. Столько сегодня произошло: опыт сорвался, управдом, вот, достает. Он погладил ее по волосам. Зина отстранилась и улыбнулась. — Не пугай меня так больше, — сказала она, вытирая слезы. Шурик поцеловал ее в лоб. Ночью он все ворочался, сон никак не шел. Странное чувство терзало его, словно с недавних пор чего-то его душе не хватает, что было странно, квартира у него была, любящая жена, работа… Шурик догадывался, в чем может быть дело, но признаться боялся даже самому себе. Он пытался уснуть, чтобы не думать, ложился и так, и сяк, вертелся с боку на бок, но только жену разбудил, которая поинтересовалась, сколько времени, а когда он ответил, со стоном отвернулась и снова уснула. Шурик закрыл глаза только под утро. На следующий день он проснулся в районе обеда и когда, потирая лицо, пришел на кухню, нашел записку. Зина не смогла его разбудить и ушла на съемки, предупреждая, что может вернуться поздно. Он зевнул и положил бумажку обратно на стол. Утро… нет, день был не добрым. Взглянув на свое лицо в зеркало, Шурик присвистнул и пошел искать мазь от шишек. Тюбика заветного средства не оказалось, и поэтому он сунул ноги в ботинки и вышел на лестничную площадку. Там он ожидаемо столкнулся с Буншей, кажется, управдом и правда устал разбираться с ним, потому что при виде соседа скривился и спросил: — Вы мне так и не ответили вчера, намерены ли вы продолжать свои хулиганства? А то ведете себя неприлично, а теперь спите вот, до обеда. Шурик устало прикрыл глаза. — Иван Васильевич, может, вы оставите меня в покое? Я и так расстроен… и вы что, следите, когда я просыпаюсь? Оценив лицо замолкшего мужчины, он примирительно сказал: — Ладно, это не важно. У вас нет мази от шишек? — Есть йод, — прошепелявил Бунша. — Ну, пойдемте. Негоже мне в таком виде на людях показываться, я и так уже, по всей видимости, не на лучшем счету. И Шурик пошел следом за Буншей в его квартиру. Шурик морщился, пока Иван Васильевич обрабатывал его лоб ваткой с йодом. — Я мог и сам, — сказал он, когда Бунша в очередной раз убрал вату от его лица, чтобы обмакнуть ее. — Сами вы себе все лицо раскрасите, вон как руки трясутся. Я лучше сам, аккуратно. Шурик посмотрел на свои руки, они и правда несильно подрагивали. — А что, если это был не сон? — тихо сказал он. — Что? — Вы мне не поверите, — ответил Шурик. — В этом вы правы, — согласился управдом, — вы меня постоянно обманываете, что закончите свои опыты. Шурик встал, не дождавшись, пока Иван Васильевич закончит с его травмой. — Довольно мне об этом уже говорить, вы помешались! — Да? А это вы не из-за своей хваленой машины такую шишку набили? Шурик затих. — Вы чего опекаете меня? — спросил он негромко. — Я не конкретно вас опекаю, в мои обязанности входит заботиться о благосостоянии всего дома, — ответил ему Иван Васильевич, — к вам же подход не найти! Шурик закрыл лицо руками и упал на стул. — Оригинальные у вас, однако, методы искать подход. С минуту они молчали. — Может, чаю? — Хватит! — ответил Шурик, -…а, хотя, чаю можно. Пока грелся чайник, соседи сидели за столом. Шурик разглядывал свои руки, Бунша в неловкости оглядывал собственную квартиру. — Мне кажется, я схожу с ума, — сказал вдруг Шурик, и предупреждая колкость в ответ, продолжил, — мне кажется, что вчера моя машина сработала и я… в моей квартире оказался настоящий Иван Грозный. Он поглядел на Ивана Васильевича перед собой, тот сидел с обеспокоенным лицом. — Вы, наверное, сейчас хотите позвонить в милицию или скорую? По глазам Бунши он понял, что угадал. — Возможно, это и правда стоило бы, — сказал он грустно, — от этих мыслей у меня развилась бессонница, я много нервничаю. Чайник засвистел и Бунша встал, чтобы его снять. — Вы так на него похожи, даже имя такое же… — прошептал Шурик, краснея, и закрыл лицо ладонями. Он не знал, почему ему захотелось сейчас высказать все, что чувствует, видимо, собеседнику все же удалось его расположить к себе, а может, Шурик просто запутался и думал, что разговор с кем-нибудь поможет ему. — Мне кажется, я скучаю по нему, — сказал Шурик, — можете вызывать свои службы, если хотите, я не в порядке. Он открыл глаза, ожидая увидеть, как Иван Васильевич уже стоит у телефона, но тот оказался прямо перед ним. Он немного мялся, а потом шагнул и обнял его, прижимая голову к своему тонкому пиджаку. Шурик был потрясен, он почувствовал, что сейчас заплачет и не стал противиться. Вскоре ему стало легче, теплые руки управдома на плечах успокаивали его. — Спасибо, Иван Васильевич, — прошептал он, отстраняясь, — вы настоящий… друг. — Вы не думайте, что я не вызову милицию, если будете шуметь или опять отключите электричество, — ответил Бунша, но уже, кажется, с наигранной сварливостью. — А пока идите, поправляйте свое здоровье. Шурик кивнул, улыбнулся ему и, поблагодарив за гостеприимство, вышел за дверь.