Массажист-супернатурал

Сэм

-Разряд! -Давление резко падает...нарушена циркуляция крови! -Не останавливайтесь! Внимание, чрезвычайная ситуация! Где, мать вашу, кислородная подушка?! -Пульс понижается...доктор, мы его теряем! -Увеличить мощность тока! Разряд! -Мы его теряем!.. -Сердце остановилось...Внимание, произошел разрыв сердца. -Остановить операцию. Мы его потеряли. -Джон Винчестер. Разрыв сердца. Клиническая смерть. Время смерти - 15:58. Я подскочил на кровати, задыхаясь. Шумно и судорожно глотаю воздух, которого мне сейчас катастрофически не хватает. Чувствую, как сильно сердце бьет по ребрам, и стараюсь успокоить его. Разум мой внезапно затуманивается, и я начинаю медленно отходить от случившегося. Мне вдруг стало слишком больно, где-то внутри. Все из-за этого сна-воспоминания. Участившееся сердцебиение постепенно приходит в норму, и я начинаю мыслить здраво. Мне только что приснился кошмар. Но был бы это обычный кошмар, типа какого-нибудь ужастика или чего-то сверхъестественного, я бы и глазом не моргнул, потому что уже привык к таким вещам (спасибо брату и его бросающим в нервную дрожь фильмам.) Однако это был не просто кошмар. Это был самый ужасный кошмар, лично для меня. Потому что он являлся воспоминанием о смерти моего отца, которое тут же, невзирая на мою волю, захлестнуло меня. Мне тогда было пятнадцать лет. В тот день мы с папой сидели дома. Я, как обычно, сидел за столом в своей комнате и делал домашнее задание, а отец в гостиной смотрел в телевизор. Помню, что громкий звук мне тогда мешал сосредоточиться, и я изо всех сил пытался не обращать на него внимания. Но, как говорится, тщетно. Тогда я резко поднялся и прошел в гостиную. Встав в дверном проеме, я попросил отца сделать потише. Но, похоже, папа совсем меня не слышал. Он сидел на диване и тупо смотрел на экран телевизора, совершенно отчужденном взглядом. Световое отражение от экрана играет на его лице, сменяясь различными цветами, как в калейдоскопе. Я повторил свою просьбу и принялся ждать ответной реакции. Но папа оставался таким же невозмутимым. Казалось, мысли его были далеко отсюда, мир вокруг него просто перестал существовать. Тогда я встал перед телевизором и сложил руки на груди, ожидая, когда же папа соизволит обратить на меня внимание. И отец спустя несколько секунд все же смог вернуться в реальность и посмотреть на меня. -Что-то случилось, Сэмми? – взволнованно спросил отец. Его тон тут же насторожил меня. В голосе папы слышались нотки беспокойства…тревоги…того, чего я никогда от него не слышал. -Ничего. – вздохнул я, глядя в глаза отцу, пытаясь прочитать его настроение. – Просто я попросил немного убавить громкость. Надеюсь, ты не против? Папа рассеянно покачал головой. -Конечно, нет… - он потянулся за пультом, который лежал возле него, несколько раз нажал на нужную ему кнопку. Голос диктора новостей мгновенно стал тише на несколько единиц. Однако, добившись желаемого, я не спешил уходить. Слишком подозрительно вел себя отец, и я этим заинтересовался. Что же могло произойти? Отец снова устало посмотрел на меня. -Что-то еще, Сэм? Я медленно прошел к дивану и сел рядом с отцом, твердо решив разузнать все до мельчайших деталей. -Папа, все в порядке? – с нескрываемым беспокойством спросил я. Отец неуверенно кивнул головой. Неуверенно, потому что это его движение получилось уж больно скованным. -Все хорошо, сынок. Все хорошо. – почти скороговоркой ответил отец, вздыхая. Я подсел к нему поближе и взял его за руку. Он посмотрел на меня таким тоскливым, грустным взглядом…что у меня в то же миг перехватило дух. -Папа, тебе нельзя волноваться, ты помнишь? – воскликнул я. Отец согласно кивнул. -Знаю. – задумчиво сказал мне он. – После смерти Мэри…У меня стало плохо с сердцем, да и здоровье уже не к черту…Просто…у меня плохое предчувствие, Сэмми. Оно терзает меня уже несколько часов. -С чем оно связано? – незамедлительно спросил я, взволновавшись уже не на шутку. -Не могу сказать. Я ничего не знаю… Вдруг в нагрудном кармане его рубашки завибрировал мобильный телефон. Дрожащей рукой папа достал его и посмотрел на экран. Звонил Дин. По крайней мере, в первые секунды мы так и подумали. -Джон Винчестер? – послышался из аппарата незнакомый женский голос. -Да… - шепотом ответил папа, изумленно переглянувшись со мной. -Ваш сын, Дин Винчестер, попал в автокатастрофу. Глаза папы тут же округлились. Да и я был ошарашен не меньше его. Отец закрыл глаза. -Где он? – внезапно севшим голосом спросил папа, задыхаясь. Я перепугался и несколько минут сидел тихо, пытаясь переварить услышаное. Затем, увидев, что отцу плохо, я ринулся на кухню за водой. Папа был готов упасть в обморок, и я его прекрасно понимал. Да и мне самому вдруг сделалось страшно. Что с моим братом? Жив ли он? В каком состоянии сейчас Дин?.. К тому времени, как я снова вернулся в гостиную со стаканом воды в руках, отец уже положил трубку и закончил разговор. Теперь он сидел, уронив голову на руки. Плечи его слегка подрагивали. -Папа, кто это был? – протянув стакан отцу, тихо спросил я. Застрявший в горле комок мешал мне нормально разговаривать. Папа принял из моих рук стакан, сделал несколько медленных судорожных глотков и вернул стакан мне. -Звонили из больницы…Твой брат попал в аварию. Сердце у меня екнуло. В голове начали вырисовываться самые жуткие сценарии произошедшего. Как представлю себе искореженную машину, а в ней – мой брат, с окровавленной пробитой головой…Меня тут же как будто обдало кипятком. -И…он в порядке? -Не знаю, сынок. Но мы это узнаем. Беги, одевайся! Я не стал ждать повторного приказа и пулей помчался в свою комнату. Наспех одевшись и собравшись, я вернулся к отцу. Он тоже уже был готов. Мне пришлось поддерживать его, пока мы шли до машины, потому что ноги у отца подкашивались. Мы залезли в новенький черный джип, и папа тут же дал по газам, превышая положенную скорость в разы. Показатели спидометра зашкаливали, и я еле уговорил отца немного сбросить скорость. Мне тоже безумно хотелось узнать, что случилось с Дином, но нельзя было доходить до безрассудства. Иначе мы тоже рискуем попасть в автокатастрофу. В тот день Дин уехал на День рождения к своему лучшему другу, с разрешения отца взяв черную Шевроле Импалу. Праздник прошел на высшем уровне. Не без последствий, конечно. В тот день Дин много пил, смешивая самые разные сорта алкоголя. И в таком состоянии, по окончании мероприятия, он сел за руль. Как рассказывал потом сам Дин, он абсолютно ничего не понимал. Даже когда, свернув на встречную полосу и столкнувшись с проезжающей фурой, сильно ударившись головой о руль, брат ничего не почувствовал. И даже не помнил, как потерял сознание. Когда мы вошли в больницу, в которую привезли Дина, отец узнал у проходящей мимо медсестры, в какой палате находится его сын. Узнав то, что хотел, папа ринулся к месту назначения, даже не дослушав то, что хотела сказать ему девушка. Кто знает, может быть, если бы он задержался на секунду, все было бы иначе?..Но нет, для отца сейчас был важен только Дин, и мне ничего больше не оставалось, кроме как последовать за ним. Оказавшись у двери нужной палаты, отец остановился, чтобы отдышаться. Я тихонько приоткрыл дверь и вошел внутрь. Отец вошел следом. Дин лежал на кровати, с закрытыми глазами. Голова полностью забинтована, и только в районе виска виднелось небольшое красное пятно. К лицу брата были подтянуты дыхательные трубки, в правую руку воткнута капельница. У меня перехватило дыхание. Честно, я думал, что все будет гораздо хуже, но все равно, картина заставила меня ужаснуться. Я бросился к брату. -Эй, Дин! – воскликнул я, посмотрев на брата. Конечно же, Дин не отзывался. Тогда я взял его за руку и сказал, что я здесь, что все будет хорошо. Больше ничего для него я сделать не мог. Послышался сдавленный хрип. Я обернулся на звук. Папа стоял в дверном проеме, облокотившись на дверной косяк, тяжело дыша и схватившись за сердце. Помню, как меня сначала охватило оцепенение, а потом оно сменилось страхом. Я ринулся к папе, чтобы поддержать его. Помню, как кричал не своим голосом, звал на помощь. Помню, как слезы душили меня. Помню, как невыносимо болело горло. Но я кричал, пока несколько медсестер не услышали мой крик. Они подкатили кушетку, аккуратно положили на нее отца и быстро покатили в реанимацию. Помню, что врач уговаривал меня остаться и посидеть с братом, но я отказывался его слушать. Медсестры буквально ворвались в зал реанимации и переложили отца на операционный стол. Подключили какие-то устройства, и несколько врачей в тот же миг активировали разряд. Я стоял в дверном проеме, прижавшись лбом к холодному дверному косяку, всхлипывая и глотая слезы, наблюдал за тщетными стараниями врачей. В тот момент я знал, что должен быть сильным. Но ничего не мог с собой поделать. Пока, спустя несколько мучительных минут, казавшихся вечностью, голос одной из медсестер не произнес самую страшную фразу, прогремевшую для меня, как гром посреди ясного неба. Время смерти – 15:58… Мой отец умер от инфаркта и от разрыва сердца… За дверью комнаты послышался тихий звук закрывающейся на замок двери, отвлекший меня от тягостных воспоминаний. Я быстро улегся и накрылся одеялом по самую голову, притворяясь спящим. Щелкнул выключатель в коридоре, а потом дверь в мою комнату с тихим скрипом открылась. Полоса света проникает внутрь, падает на мое лицо. Через полузакрытые глаза я вижу, как Дин смотрит на меня. Всего несколько секунд, чтобы удостовериться, что я действительно сплю. Затем он также уходит, прикрывая за собой дверь. Брат только что вернулся с ночной смены. Значит, время - около пяти часов утра. После своего кошмара я уже не мог больше спать. Поэтому снова отдался внезапно нахлынувшим воспоминаниям. Дин очнулся ближе к вечеру. Он просто потерял сознание, когда столкнулся с проезжающей навстречу фурой. Ему поставили диагноз – сотрясение мозга и ушиб височной доли черепа. И сразу же брат увидел меня, сидящего за столиком. Я старался прекратить плакать, в конце концов, я ведь уже не маленький. Но не мог. Слезы как будто бы сами лились через край нескончаемым потоком, и я не мог его остановить. Увидев, что Дин смотрит на меня из-под опущенных ресниц, я тут же наспех вытер лицо рукавом и посмотрел на него. Брат говорил тихо, каждое слово давалось ему с трудом. Поэтому я подошел ближе и прислушался. -Сэмми…что стряслось? – тихо, с небольшими паузами спросил Дин. Я тяжело вздохнул, переводя дыхание. -Ничего, Дин. – всхлипывая, ответил я. – Как ты? Дин задумался, медленно открывая и закрывая глаза. -Голова раскалывается. Тело слабое, как будто бы ватное. – шепотом сказал брат, не отводя взгляд от меня. – Сэм, что стряслось? Как я здесь оказался? Я сказал ему, что он пьяным сел за руль и попал в автокатастрофу. Дину, похоже, такое известие совсем не понравилось. -Не может такого быть…хотя…А чего ты так убиваешься, Сэмми? Думал, что я умру? – он через силу улыбнулся, протянув мне руку, и я сжал ее своими ладонями. – Рано мне еще на тот свет… Я понял, что сарказм брата сейчас крайне не уместен в этой ситуации. -Тебе рано… - с укоризной ответил я, чувствуя сухость в горле и новый приступ слез. Дин вопросительно поднял бровь. -Что случилось?.. -Дин, ты только не волнуйся…но…Папа умер. Брат уставился на меня непонимающим взглядом. -Сэмми… -Он…умер от инфаркта. Почти сразу же, как только мы вошли в больницу. Дин сразу все понял, но никак на это не отреагировал. По крайней мере, внешне. Он просто отвернулся от меня и уставился невидящим взглядом в стену напротив, и больше не сказал ни слова. Его должны были выписать только через две недели, но брат настоял на том, чтобы его выписали сейчас же. Он бросил институт (брат учился тогда на первом курсе) и пошел работать барменом. Мы продали папин джип, и сначала хотели продать Импалу, но Дин наотрез отказался это делать. Даже наоборот, он отремонтировал машину, устранив все дефекты. Я окончил школу и поступил в институт. Правда, надолго меня не хватило. Я ушел со второго курса, и записался на курсы врача-массажиста. Вот так вот мы с братом живем и по сей день. Считал ли я Дина виноватым в смерти отца? Вначале – да. Я ненавидел брата, даже не разговаривал с ним несколько недель. Но потом понял, что винить его – глупо. Вот только Дину от этого легче не становилось. В моем присутствии он вел себя, как ни в чем не бывало, но как только оставался наедине с собой… И до сих пор он корит себя и не может простить. И его слова по поводу того, что Кастиэль и его брат – такие же, как мы…Не это ли он имел в виду? Как бы то ни было, я об этом узнаю. Скоро. *** Рабочий день уже подходит к концу. Как раз вовремя, потому что я больше не могу. Меня клонит в сон, весь день. Я не выспался. А все из-за этого ночного кошмара, повлекшего за собой тяжелые воспоминания, которые я отчаянно пытался забыть. Поэтому настроение у меня было на нуле, и мне было как-то параллельно, что происходит вокруг. Как будто бы робот, которому задали в оперативной памяти определенную программу, четко выполняет установленные действия, не задавая лишних вопросов, я выполнял надлежащую мне работу. Пациенты приходили и уходили, и, казалось, им не будет конца. Так продолжалось примерно до половины шестого вечера. Я посмотрел на свои наручные часы. 17:25. С минуты на минуту придет мой «любимый» пациент Габриэль Новак. Опять он что-нибудь выкинет, это как пить дать. Мне его поведение, особенно вчерашнее, не нравится совсем. Это что, шутка такая? Или он… Кто-то деликатно постучал в дверь. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться, кто там, снаружи. -Войдите. – усталым голосом разрешил я. Габриэль вошел, легонько захлопнув за собой дверь. Хм…интересно. Сегодня на нем была белая футболка, светло-голубые джинсы и сочетающиеся белые кроссовки. Заманчивый прикид… Стоп! С каких это пор я рассматриваю внешний вид своих пациентов? Поправлюсь – пациента. Потому что на других мне было абсолютно наплевать – пришли, получили и ушли. А тут…я готов был рассматривать его вечно. Да что за дребедень вообще происходит?! Гейб сел передо мной на стул и заинтересованно начал рассматривать меня. Ответная реакция? Или чего он добивается? -Неважно выглядите. – сказал мне Новак-старший с какой-то неуловимой заботой. – Бессонная ночь? Я коротко вздохнул. -Почти. – согласно кивнул я. – Просто приснился кошмар, вот и все. -Не поделитесь? С чего это вдруг я буду с ним делиться? Нет, это слишком личное. -Понимаете… -Может, перейдем на «ты»? С чего бы это вдруг? -Если так удобнее… - пожал я плечами, взяв карточку и сделав в ней запись. – Я не могу тебе об этом рассказать. -Ну и ладно. – немного расстроенно ответил Габриэль, закинув ногу на ногу. – Я тоже мало о чем говорю с незнакомыми людьми. Поэтому я подумал – может, нам стоит познакомиться…поближе? В первые дни нашего знакомства мы с вами не очень-то ладили…Я подумал – может, нам стоит изменить ситуацию? Я удивленно вскинул бровь. Интересно, зачем ему это понадобилось?.. -Просто ты - хороший человек, Сэм. – как будто прочитав мои мысли, сказал Гейб, наблюдая, как я смущенно улыбаюсь. – А хороших людей сейчас очень мало. Почти нет совсем… Господи, да к чему он ведет? -И что ты предлагаешь? – поинтересовался я, скептически глядя на своего пациента. -Я тут подумал – в воскресение же у тебя выходной? Могли бы встретиться, познакомиться поближе…Я расскажу о себе, а ты – о себе. Авось подружимся, а? Я покачал головой. -Зачем тебе это надо? -Нет, если не хочешь – пожалуйста, я не настаиваю… -Нет, подожди. Разве я сказал, что отказываюсь? Конечно, можно и прогуляться…Только это больше смахивает на свидание, уж не обижайся. Габриэль прыснул со смеху. -Свидание?! О нет, ты что?! Хотя…называй это как хочешь. Думай обо мне, что хочешь. Потому что узнав обо мне больше – я уверен, ты изменишь свою точку зрения. Я задумался. Действительно, почему бы не сходить и не развеяться? Это получится даже немного…забавно. -Ну, ты согласен? – с нетерпением спросил Гейб. Я кивнул. -Вот и хорошо. Погуляем, пообщаемся… -Давай уже раздевайся, время идет. -Ах да, конечно… Новак-старший быстро снял рубашку и лег на кушетку. Я вымыл руки и принял втирать крем. Какая же нежная кожа…такое теплое, приятное тело… Вот черт! Я почувствовал…крайнее неудобство в штанах. Прямо посреди процедуры. -Что-то не так? – как-то ехидно поинтересовался Габриэль. -Нет нет, все хорошо. Я просто…задумался. У меня встал. Черт побери, у меня встал! Вы только подумайте…у меня встал, когда я задумался…о парне…Блин, да что ж творится-то?! -Все, можете одеваться. – спустя несколько долгих мучительных минут разрешил я, отвернувшись от Гейба. Новак-старший слез с кушетки и принялся одеваться. Все это время я старался не поворачиваться к нему лицом. Иначе…черт подери, иначе он все поймет! -До свидания, Сэм. – попрощался Габриэль. – В воскресение, в шесть вечера, у этой самой поликлиники. Договорились? -Да. Конечно. – ответил я, делая вид, что расставляю банки с кремами по нужным полкам. Послышался стук закрываемой двери, и я испустил вздох облегчения. Мне нужно срочно в туалет. Исправить это недоразумение.