Где не бывает победителей

Чернота за окном. Ровная чернота гиперпространства. В Силе — ни единого отблеска жизни. Только ровная тишина вокруг. Марден сидел в каюте и вслушивался в тишину — медитировал. Позади, до входа в гипер, был Корос — длинное, вычурное название «Система Императрица Тета» так и не прижилось. Впереди был Коррибан — родина ситхов и кладбище величайших из них, не столица их Империи — но место, которое дороже и важнее столицы. Позади были знакомые гипертрассы, была Республика. Были полтора года, за которые весь орден стал считать его доверенным лицом магистра Крэйдел. Была речь Алаис о новой войне перед всем орденом. Был и ответ магистра Рэвео на неё: джедаи падают во тьму. Это был злой, правильный, честный ответ, многие были готовы согласиться... Алаис не стала спорить с ним. Просто обвинила в измене — строго, спокойно, продуманно. А канцлер подтвердил её слова по голографической связи. Рэвео тогда хотели исключить из ордена и отдать светскому суду, где его смерть была бы неизбежной... Но Алаис выбрала ему приговор сама: всего лишь заключение в Храме. Здесь полагалось восхититься милосердием Алаис и после этого разойтись. Вот только вдруг заговорила всегда тихая и осторожная Койдан. — Я всё ещё ученица мастера Рэвео, — спросила она тогда с колючей усмешкой, — или мне следует искать другого учителя при живом мастере? Марден помнил: тогда он не знал, что ему говорить. Не знали и остальные: напряженно переглядывались, шептали что-то друг другу. — Полагаю, — через некоторое время ласково и снисходительно заговорила Алаис, — что магистр Рэвео отрёкся от верности нашему ордену, а значит и от тебя. Если кто-то согласиться взять тебя в падаваны — пусть берёт. И снова все молчали, а Рэвео, бывший магистр, не поднимал глаза на Койдан. Через день её отправили на какую-то сельскохозяйственную планету, где орден недавно основал анклав. А потом, вдали от чужих глаз, Алаис и Сталхен Силой погрузили Рэвео в стазис — странное, малоизученное состояние между жизнью и смертью. Марден помнил, как они спустились на нижние ярусы храма — он сам, Алаис, её ученик, несколько прежних друзей Мардена — и несли тело Рэвео. Они шли вниз и вниз, мимо комнат, подсобных помещений, архива текстов на материальных носителях, архива техники доракатанских цивилизаций... Марден помнил, как сначала перестали мелькать живые, потом исчезли и дроиды. Алаис отпирала двери тяжёлым ключом, выкованным из металла: здесь замки открывались раз в несколько сотен лет, а за такое время в храме менялись все коды идентификации. Марден чувствовал, как вместо светлой и спокойной Силы храма проступает что-то иное — оно казалось вязким и тягучим, и вместе с тем как будто шуршало. Так шуршит змея по высохшим листьям — заметит? укусит? проползёт мимо? — Что происходит? — напряжённо спросил кто-то из молодых. — Здесь хранятся технологии Раката, — объяснила Алаис, — они когда-то построили всю свою технику на Тёмной стороне. И теперь многое из их изобретений безопасно хранить только у нас. Одно из них я хочу использовать. В Силе клубились страх и тоска тех, кого Раката назвали своими рабами когда-то — когда даже мысли об ордене джедаев не появились. Сколько тысячелетий назад это было? Каким был тогда мир? Отчего боль, которую ощущали в те времена, можно почувствовать и сейчас? Джедаи шли по коридору мимо запертых дверей, и казалось: там, за тяжёлыми замками, время остановилось. Зайди — и вокруг исчезнет и нынешняя война, и орден, и город на Корусанте. — Пришли, — сказала Алаис и провернула ключ. Высокая дверь медленно открылась. В просторном зале всюду были овальные столы по пояс Мардену. Над ними к потолку устремлялось ровное свечение, то белое, то голубоватое. — Эти приборы могут сохранять объект в стазисе бесконечно долго, — сказала Алаис, — по крайней мере, так говорится в архивах. — Я правильно понимаю, — спросил Эорн, — что магистр Рэвео не выйдет из стазиса. Марден всматривался в столбы света — ему показалось, что это холодная и ровная Сила гиперпространства замерла над древними артефактами. — Да, не выйдёт, — ответила Эорну Алаис, — казнь магистра — слишком большой скандал для ордена, а в живых его оставить невозможно. А так официально он жив, и даже вполне здоров. — Осталось понять, — теперь она говорила немного быстрее, — как оно включается. На её датападе появился перевод ракатанской инструкции — Алаис коснулась одного из столбов света Силой, Эорн и Марден поместили тело магистра в магнитные захваты. Не было ни спецэффектов, ни внезапно нахлынувших эмоций. — Так спокойно, как будто каждый день сюда ходим, — напряжённо усмехнулся кто-то из младших. — Нам пора обратно, — сказала Алаис.

***

Вспоминать тот день было странно. Когда Марден вернулся, Мэй всё тревожилась: Алаис заметит, что её брат сочувствовал Рэвео. — А я его не жалею, — ответил Марден тогда, — он одиночка и сам виноват в своём поражении. — Но он же... — осторожно начала сестра. — Решил повести орден за собой, — перебил её Марден, — а кто был готов идти за ним? Он думал: «Вот выйду, скажу им красивые слова, и они мигом отвернутся от Алаис. Я же магистр, а значит, каждый джедай восхищается моей мудростью по своей природе». Вот только за одну речь перед орденом сторонников себе не соберёшь. Ну и — один против ордена. А орден сейчас такой, что съел его не задумываясь. — А как же Койдан? Она же поддержала его. — Койдан... Сказала красивые слова и позволила себя изгнать. Ей бы удержаться на Корусанте любой ценой, а она — «Какой у меня статус? Решите это, пожалуйста, магистр Крэйдел». Вот её и отправили на... — Спинтир, — Мэй назвала планету, где теперь была Койдан. — Да-да, на Спинтир. — А ты не думаешь, что и нас так же отправят на какой-нибудь Спинтир, — спросила Мэй. Это не был страх, просто ей хотелось разобраться в планах брата. — Не думаю. Я не Рэвео, и в одиночестве никогда не окажусь. Мы с Алаис недавно говорили — о страхе, о магистрате и ордене, как всегда говорим. И она сама попросила меня — да, это именно она попросила — чтобы я остался на год работать при ней. А заодно собрал вокруг себя далёких от власти джедаев и устроил бы что-то вроде тех бесед, которые раньше делала Алаис. — И о чём же будут эти беседы? — недоверчиво спросила Мэй. — О работе магистрата, о самой Алаис... — Понимаю, — тихо и сосредоточенно сказал сестра. За полтора года вокруг Мардена собрались многие — стражи и защитники, дипломаты и целители, воины и ученые. В его кабинете встречались книжник Одан-Урр и разведчица Илнуа Веллет, редко залетавший в орден странник-одиночка Раэнт Хайниб и исследователь Роун Савених — один из тех, кто создал реагент, предназначенный для уничтожения ситхов. Встречались многие — друзья и не знакомые друг с другом люди, соратники и те, кто стоял на грани вражды. Встречались, спорили, то верили, то не верили Мардену. А тем временем Алаис наладила производство в анклаве на Дантуине реагента — Акайро (как его часто стали называть по фамилии главного разработчика), «Системы Сиенара» увеличили производство боевых кораблей, республиканские дипломаты убедили Арканию не поддерживать ситхов в войне и сохранить нейтралитет... Но всё это было позади. Сейчас вокруг было только гиперпространство и «Белая звезда», летевшая сквозь него. А впереди был Коррибан.