Страсть и повседневность

***

      Слава сидел за небольшим круглым столом и пил отвратительно холодный чёрный кофе. Парень терпеть не мог такой кофе, но только он мог хотя бы чуть-чуть взбодрить его.       Руки молодого человека слегка дрожали, а глаза часто моргали. Он был натянут, словно струна какого-нибудь классического струнного инструмента. Парень давился горьким кофе и ждал. Его нос медленно вдыхал и выдыхал воздух. В голове не было ни одной дельной мысли. Он представлял из себя гранату, из которой секунду назад выдернули чеку. Мог взорваться в любую минуту и разрушить всё вокруг себя.       Кружка с громким звуком опускается на стол. Его пальцы нетерпеливо стучали по яркой скатерти с милыми цветочками. Его любимый выбрал её. Карелин опускает свой взгляд на стол. Блять. Даже вид вещи, которую выбирал он, мог возбудить его ещё сильнее. Он нервно взглотнул и закрыл глаза.       Славе хотелось ебаться, очень. Он был готов выебать всё, что движется и не движется. Но парень терпел. Чёртов Мирон уехал в тур две недели назад, оставив тем самым бедного Карелина без тёплых объятий и ебли.       Фёдорову очень нравилось так делать. Мучить несчастного Славу, который хотел его. Парень опустил руку к себе в штаны. Он застонал, когда сжал свой собственный член через боксеры.       Ждать осталось немного. Мирон сказал, что приедет вечером, часов в семь. Сейчас было уже двенадцать часов ночи. Молодой человек тихо простонал, представив себе, что его достоинство сейчас в Окси.       Вячеслав был, до сладкой боли в заднице Фёдорова, ебливым и ненасытным. Но его партнёру это очень даже нравилось. И неудивительно, ему льстил тот факт, что он в свои тридцать три может одним своим взглядом возбудить молодого парня.       Они были вместе уже примерно год. И четверть этого времени они не ебались. Потом Слава брал Мирона при любом удобном и неудобном случае. Их первый раз был очень смазанным, мучительно медленным и до диабета сладким.       Карелин не мог первые разы по-настоящему трахаться с мужчиной. Был слишком большой риск сделать что-то не так и порвать то, что рвать не стоило. Парень не простил бы себе этого. Но сейчас у них всё было замечательно.       Вячеслав мог даже не растягивать своего партнёра, ибо они стабильно занимались сексом несколько раз в день. Карелин мог поклясться, что может любить Мирона вечно. Но всё-таки иногда им приходилось брать паузы.       Фёдоров не был резиновым и ему нужен был отдых от постоянного секса. Обычно его "отпуск" длился не более недели, ибо у него самого внутри всё чесалось и горело. Он уже привык к чужому большому члену в своей заднице.       Ему даже не нужно было говорить о своём желании, Слава всё понимал без слов. Взять за руку, привести в спальню, раздеться и лечь на кровать. А дальше уже молодой парень справляется самостоятельно. А иногда даже этого не было необходимо. Просто подойти и пронзительно посмотреть прямо в глаза. И всё, Окси уже несут в спальню, а потом отменно трахают.       Для многих общих знакомых, которые знали об их отношениях, не составляло особого труда догадаться кто в их отношениях альфа-самец. Всё было довольно логично. Слава выше, сильнее, больше, Мирон постоянно сидит у него на коленях и нежно укладывает свои ручки на его широкие плечи. Было понятно, кто кого долбит.       Карелин может быть и имеет Окси, но вот решает всё именно Фёдоров. Слава слушался его беспрекословно и никогда не спорит с ним. Яновичу достаточно было пару дней не дать и всё, его партнёр был готов на всё. Он игрался с ним, как с маленьким глупым котёнком. И этот котик был в принципе не против этого.       Будь Мирон женщиной, Слава бы носил гордое звание конченного подкаблучника. И у них в отношениях был бы скрытый жёсткий матриархат. Но Фёдоров всё же мужчина, с яйцами, неплохим членом и гладко бритой головой.       Мирону уже не нравилось ебать. А зачем так запариваться? Если можно пару раз подмигнуть своему любимому и он будет потеть над тобой больше часа. И в конечном итоге доведёт тебя до конца. А потом ещё и приготовит твой любимый кофе.       Да, если так разобраться, то для Фёдорова это были просто идеальные отношения. Его любили, регулярно качественно трахали и вкусно кормили. Всё было просто охуенно. Он любил Карелина, пошёл поперёк своим принципам ради него и был счастлив с ним.       Ещё Янович очень любил Славин член. Но его он полюбил немного позже чем самого парня. Мирону нравилось трогать чужое достоинство и прикасаться к нему своими пухлыми губами. В такие моменты несчастный Славочка выл от удовольствия. Ему даже не нужен был минет, достаточно было пары нежных прикосновений языком. Фёдоров не умел заглатывать член до гланд или брать даже на половину. Но всё равно он старался делать своему любимому приятно. Редко, правда.       У парня был толстый и длинный член, достающий бедному Мирону до желудка. Для Фёдорова был как раз. Он очень любил во время ебли насаживаться на него полностью и сидеть так пару секунд. У них обоих глаза на лоб лезли от обжигающего удовольствия.       У Яновича редко выходило сидеть сверху на своём партнёре. Обычно темп и скорость полностью контролировал Слава. Но иногда и ему хотелось просто лежать, и получать удовольствие.       Ещё Фёдоров очень любил порой поиграть в недотрогу. Такой весь "я не хочу" и "у меня что-то голова болит", а сам задницей виляет, полуголый по квартире ходит и стреляет своими охуенными глазами. А у Славы в это время яйца чуть ли судорогой не сводит. И потом, когда парень уже не может терпеть, его сладкое "ну ладно". Сука, а позже стонет так громко и довольно, как будто он только этого и хотел.       Громкий стук в дверь. Карелин срывается с места и спешит к входной двери. За ней оказывается тот, кого он ждал так долго. Мирон стоял весь до жути уставший, но чертовски счастливый. Он неспешно заходит в квартиру и закрывает дверь.       Слава смотрит на него и не держится, крепко прижимает к себе и целует в мягкие губы. Фёдоров довольно укладывает свои ладони на чужие плечи. Он тоже безумно скучал.       — Славочка... — сладко шепчет мужчина, нежно вжимаясь лицом в чужой изгиб шеи. Он вдыхает привычный аромат любимого Славиного одеколона и понимает, что он дома. Карелин в ответ резко берёт Мирона на руки и тащит в спальню.       — Слав, куда? Я же ещё не... — начинает было возмущаться Фёдоров, но его затыкают жаркие губы партнёра. Он заметно успокаивается и решается забить на всё это.       — Плевать, на всё плевать. Я пиздец, как хочу тебя сейчас. Кинул меня тут, а я дрочи на твой прекрасный святой образ. — шептал Карелин, оторвавшись от вкусных уст любимого человека.       — Если дрочил две недели, то и ещё вечер подрочишь. Не хочу я. — грубо проговорил Янович, отчаянно пытаясь слезть с чужих рук. Но Слава даже не думал отпускать своего партнёра.       Он знал, когда Мирон действительно не хотел, а когда просто дулся и ломался. И парень не осуждал это, он правда порой шутил не очень уместно. Если бы Карелин услышал хотя бы нотку серьёзности в чужом голосе, то без сомнений даже не прикоснулся бы к его телу. Но он этого не услышал. Зато тонкие нити желания услышал прекрасно.       — Извини меня, я правда очень скучал по тебе, твоему охрененному телу и заднице... — горячо шептал Слава на ушко любимому.       Он осторожно уложил немного недовольного мужчину на кровать и спешно начал стягивать с себя такие мешающие вещи. Мирон смотрел на всё это с ухмылкой, ибо бедный парень так торопился, что путался в собственных штанах.       Он же, даже не пытался начать снимать с себя одежду, ибо понимал, что это была практически самая любимая Славина часть. Ему нравилось раздевать его самостоятельно.       И вот, Карелин со вставшим болтом наперевес лезет к Окси в постель. Фёдоров чуть смеётся, притягивает парня к себе и целует. Нежно и голодно. Он словно пытался насытить им свой желудок.       Слава любил Мирона. Любил делать ему горячий чёрный кофе и сладкие оладьи с утра, когда тот не мог встать из-за чересчур бурной ночи. Он нёс ему завтрак в постель и это опять кончалось жарким сексом. Слава любил трахаться с ним, но и заниматься любовью тоже.       Многие не знают, но это два совершенно разных понятия. Трахаются, как звери, дико и обжигающе горячо. Так, чтобы кровать скрипела и ломалась под гнетом чистой незамутненной страсти. Плевать где, как и при каких обстоятельствах. А любовью занимаются после бокала дорогого красного вина, на белых шелковых простынях. Всё течёт медленно и степенно. Движения неспешные, но уверенные. А прелюдии долгие и завораживающие. Во взгляде нет пошлости, лишь желание поцеловать.       Вот это любовь. Но сейчас у них нет ни вина, ни мягких простыней. Да и сам Янович уже жаждет поскорее продолжения. Поэтому Карелин не медлит, практически сдирает чужие вещи. Оставляя своего любимого полностью обнаженным.       Он смотрел на него так жадно. Мирон только его, парень никогда его не отпустит. Будет молить на коленях не уходить, но не отпустит. Будет унижаться и лить ненужные слёзы. Он его никому не отдаст. Это только его тело. Это только его чернильные рисунки, только он может их целовать. Это только его великолепно прекрасные синие, словно дорогие сапфиры на кольцах, глаза. Он принадлежит ему. И плевать, кто там что про него думает.       Парень сам охуевал от того, какую власть Окси имеет над ним. Уверенно проговори он сейчас о том, чтобы Слава выпрыгнул из окна и Карелин бы не смог противиться. Но Мирон так не поступал с ним, хотя всё прекрасно знал.       Бархатная ладонь нежно ложится на колючую небритую щёку. Парень совершенно забыл побриться, без любимого совсем одичал. Один в большой квартире. Только Хесус и помогал ему оставаться в рассудке. Милый, маленький котик, смотря на которого ему вспоминался Мирон. У него были такие же глаза. Он улыбался и гладил кота по мягкой шелковистой шерсти.       Потом, возможно, Карелин предложит Яновичу завести ещё одного кота. Тот конечно немного повыступает и правдиво сделает вид, что не хочет. А сам уже будет думать в какой приют поехать, какой расцветки выбирать котёнка и как же его назвать.       Карелин нежно укладывает чужие до неприличия острые коленки на свои плечи и водит головой по мягкой дырочке. Вот теперь Фёдоров по-настоящему протестует. Они не занимались ничем почти две недели, без смазки и растяжки ему будет больно. Слава понимает это.       Он тянется за предусмотрительно подготовленной смазкой и чуть улыбается. Говоря тем самым любимому, что всё будет в порядке. Он никогда бы не сделал ему больно. Секс - это вещь, в которой удовольствие должны одинаково получать два любящих друг друга человека (только, если это не шведская семья, разумеется). Парень придерживался таких взглядов.       Карелин выдавливает из тюбика специальную анальную смазку, которую без всякого смущения купил в секс-шопе. Никакого вазелина или слюны, они же всё-таки не бешеные животные. Всё должно быть по-правильному. И никак иначе.       Холодные склизкие пальцы проникают в чужое тело. Мирон стонет от лёгкого холодка и привычного чувства заполненности. У Вячеслава длинные умелые пальцы, он знает где надо нажать, чтобы Фёдоров тёк, как сучка.       Парень изучил его тело лучше чем своё в подростковые годы. Он знает от чего ему хорошо, что он любит. Окси любит лицом к лицу, чтобы всё было видно. Он любит, чтобы горячая сперма заполняла его изнутри. Любит, когда его целуют во время оргазма. Любит огромный хуй Славы в своей тощей заднице. Пиздец, как любит его самого.       Парень быстро заканчивает с подготовкой, он уже может называть себя мастером на все пальцы. Карелин осторожно водит влажной головкой по мокрому отверстию. Нужно же немного помучить любимого за такое длительное отсутствие.       Окси тихонько стонет и бедный Слава не держится. Вгоняет сразу на половину. Из уст обоих срывается довольный стон. Мирону после такого количества времени без секса тяжело принять в себя его член.       Чёртов Слава очень гордился своими размерами. Но во время секса эти сантиметры только мешали. Приходилось долго привыкать и терпеть. Всё-таки у мужчины была не чёрная дыра между ног. Был риск что-то порвать. Но обычно Вячеслав был очень осторожен и нежен. Всё проходило просто шикарно для них двоих.       Карелин немного подождал и начал медленно двигаться. Из сладеньких губ Мирона вырываются стоны, он ничуть не стесняется. Ему хорошо и он показывает это. Раньше Фёдоров немного стеснялся стонать, как ему хотелось. Но зато сейчас он мог это делать сколько пожелает. Парень будет только рад слышать эти прелестные звуки удовольствия.       Мужчина хочет расцарапать бедному пареньку всю спину и искусать шею, чтобы все видели, что этот охуенный мальчик был уже занят. Но со своего положения у него ничего не получается, даже до плеч достать не удаётся. Но у Фёдорова всё-таки выходит расцарапать парню предплечье.       А Слава и сам был не против. Его сейчас волновало кое-что совершенно другое. К примеру, обжигающие тугие стенки, сковывающие в своём горячем плену его член. Он просто таял от удовольствия. Вечно тугая задница Окси определенно идеально подходила его вечно стоящему члену.       Через пару минут Карелин стал бешено долбиться в чужое тело. Бедный Мирон стонал, жаждал поскорее излиться и получить такой долгожданный оргазм. Славочка любил драть его долго, чтобы он раз за разом кончал и вновь возбуждался. Но сейчас ему не хотелось долбиться всю ночь напролёт. Он безумно устал и очень соскучился.       Карелин всё понимает без слов. Впивается в его полураскрытые губы и хватается за изнывающий член. У бедного мужчины взрывается безумно сильный салют внизу живота. Он кончал долго, со вкусом и с удовольствием на лице. Ему было охуенно.       Слава кончил через пару секунд от охрененного вида удовлетворённого донельзя Окси. Опять жаркий стон вырывается из пухлых уст. Блять, как же он это любил. Когда горячая вязкая жидкость разливалась внутри него. У Карелина казалось в яйцах её было немерено, ибо это длилось до судорог в ногах долго.       Аккуратно слезть с Мирона и лечь рядом? Нет. Слава ляжет чуть ниже, на впалый, измазанный в сперме живот и будет лежать так. Ему ничуть не противно, ведь это он довёл его до конца.       В душ они сходят немного позже, когда вдоволь насладятся друг другом. А там, в небольшой душевой кабинке, они трахнуться ещё пару раз. А пока они просто лежат и нежатся на мягкой пропахшей сексом и спермой постели.