Клиника

      По пешеходной дорожке столицы быстро, словно курочка, перебирает ножками девушка. На вид ей около двадцати пяти лет. Чёрные лакированные туфли тридцать седьмого размера стучат каблуками по асфальту, бросая в стороны блики. Барышня одета в яркое обтягивающее алое платье, утянутое на талии белым поясом. Волосы были связаны в разваливающийся пучок. Ко лбу прилипла часть чёлки. Девушка сильно торопилась, а на улице было достаточно тепло и солнечно. Брови были злыми, в принципе, как и губы, а возможно даже и сама девушка. В женских руках дрожали от каждого шага папки с бумагами, тетради и отдельные листы, тихо шурша на встречном летнем ветерке.       Стук лакированных туфелек постепенно приближается к большому зданию посреди города. Над самым входом нависало одно крупношрифтовое предложение: «Издательство главного журнала города Москвы "NNN"». По иронии это издательство занимало всего два этажа большого здания с большой вывеской.       У входных дверей пост охраны. Мужчина в форме не обратил никакого внимания на пропуск, который быстро показала девушка. Она пробежала мимо с выставленный вбок рукой, в которой находилась залакированная бумажка, так же быстро, как это делают на соревнованиях чемпионы по спортивной ходьбе. И всем вокруг совершенно всё равно, что ярко одетая барышня на каблуках сейчас побьёт чей-нибудь рекорд в этом виде спорта. Девушка вбежала в лифт, но всё равно не остановилась полностью: она переступала с ноги на ногу, будто бы всё ещё шла, а палец её руки выстукивали ровный ритм. Шестой этаж. Двери лифта открыли взгляду лабиринты коридоров. Автоматически девушка в том же темпе, что и раньше, выстукивала ножками по поворотам ритм уверенности. Дверь, ещё дверь, ещё и ещё… Последняя. Щелчок дверной ручки. Стоп! — Доброе утро, Кать. Ты чего летишь так? — испуганно спросила сидящая за дверью девчушка лет сорока, стекая по креслу от страха. — П… Пожар? — попытка пошутить оборвалась. — Я хочу видеть Алексея. Срочно! У меня есть предложение как не дать журналу загнуться окончательно, — уверенным тоном сказала, чуть ли не крича, Катя. — Я подумала, почему бы нам… — С чего ты взяла, — перебила её своей обидой сорокалетняя девчушка, — что у нас журнал загибается? — Да потому, что продажи упали. Никому не сдался наш журнал. Загнивает конторка! — Честное слово, выбесишь сейчас, жалобу напишу! Вали уже к своему Алексею. Ты не права. А скажешь ему такое про журнал — точно вылетишь. — Стукнула маленьким шершавым кулачком по столу. Замолкла.       Катя гордо прошла мимо стола и вошла в дверь, ведущую в кабинет директора. Помещение было банально обставлено тёмной громоздкой мебелью, книжными шкафами; обои были в темно-зелёных и коричневых тонах. В книжных шкафах, стоящих вместо стен, не было ни одной книги — только журналы. Посреди кабинета стоял огромный письменный стол, старый и пафосный. Он был завален стопками бумаг. Из-под кипы вынырнул немолодой тощий человек в больших очках, увеличивающих его глаза раз так в десять. Секунды четыре он посмотрел на Катю, фокусируя зрение, и резко вскочил. — А, Катя, Вас-то я и ждал! — Замахал руками тощий. — Проходите, присаживайтесь. Я хотел предложить Вам одно интересное дельце. Вам понравится, Катя. — Алексей Петрович, я тоже к Вам по делу… — Вам точно понравится, я уверен, Катя. Садитесь, сейчас расскажу. — Не прекращал Алексей Петрович. — Всё расскажу, подождите только, документ нужный найду. — Простите. Послушайте. — Девушка пыталась докричаться до директора через всю кучу бумаг, но, видимо, это было бесполезно. — Вот же… — Вы присели? Хорошо. Вот дельце. Вам надо съездить в Петербург, там есть одна клиника, она на окраине, едьте туда и возьмите интервью у врачей. У них там что-то важное было. Не могу вспомнить что… — торопливо и настойчиво продолжал Алексей, протягивая папку с документами. — Не могу вспомнить. Когда вспомню — эсэмесну Вам обязательно. В общем, Петербург, врачи, интервью. Всё ясно? — Вопрос он задал голосом ниже своего обычного чуть ли не на две октавы. — Алексей Петрович, я все поняла, конечно, но я тоже к Вам… — Договорить ей не дали. — «Поняла», тогда иди работай, — девушку грубо послали, махнув рукой в сторону двери. Мужчина резко сел, зарывшись обратно в кипы бумаг. Несколько листочков поднялись в воздух от резкости его движения. Катя быстро покинула банальный кабинет. — Вот же… Зараза.