blasphemy fic.

—Вот видишь, дорогой, время так быстро летит!— радостно говорила Келли, осторожно ступая по бетонным ступенькам, — Теперь ты обычный здоровый человек, такой же, как и все!       Она победно улыбалась, делая неторопливые шаги. Эти полгода, когда Тайлер находился в психиатрической больнице, пролетели совсем незаметно для семьи Джозефов. Признаться, Келли и Крису понравилось их пребывание наедине, никогда не нарушаемое их сыном, но теперь все будет по-другому. Тайлер будет другим.       Тай замер на первой ступеньке, разглядывая безмерное пространство , окружавшее его. Возможно, любой другой испытал бы восхищение от увиденного впервые за столь долгий срок мир, находящийся вне тесных больничных палат с однообразными грязно-белыми стенами, но парню было абсолютно все равно. Его внешний вид пугал — смуглая прежде кожа стала бледной, словно впитала в себя цвет больничных стен, глаза, которые до этого всегда горели какой-либо идеей потускнели, а под ними образовались темно-синие мешки, как будто он не спал больше месяца, а взгляд, не выражавший абсолютно никаких эмоций был устремлен у пустоту. Тут, тяжело вздохнув, Тайлер спустился вниз, еле передвигая своими еще более тонкими ногами.       В нем многое изменилось за эти полгода. Ну, почти все-его ориентацию «вылечить» так и не смогли. Но лучше никому об этом не рассказывать для своего же блага.       Главное его изменение-апатия ко всему. Если Тайлеру хотелось что-либо сделать, то он лишь спрашивал у себя «зачем?» и оставался на месте. Он больше не находит смысла в творчестве, работе, любви, саморазвитии. А зачем?       У забора их встретил улыбающийся Крис.Он внимательно оглядел Тайлера с головы до ног и удовлетворительно кивнул. Только чему? Что могло порадовать его во внешнем образе сына? —Как ты, сынок?— поинтересовался он, открывая дверь в машину для Тайлера. Тот устало плюхнулся на сидение.Было ощущение, что он только что пробежал десятикилометровый кросс, хотя путь от крыльца до машины составлял около десяти метров. Крис захлопнул за ним дверь, за считанные секунды занимая водительское сидение и трогаясь с места. —Норма,— наконец выдавил из себя Тайлер. Но это была не норма, что он точно понимал,— Все хорошо. Мысли лениво вертелись в голове, заглушая все посторонние звуки. За проведенное время он научился уходить в себя и не слушать диких звуков психиатрического отделения, наполнявших все пространство вокруг него. Больные постоянно кричали, плакали и истерично смеялись. Наверное, они хотели заглушить свои внутренние голоса,— думал Тай.       Он был одним из самых тихих пациентов, как отмечала сестра Мария, которая была ответственна за него. Каждое утро он ходил в церковь, а если оставалось время, то посещал ее еще и в вечернее время. Там он мог отдохнуть от шума некоторое время, пока монахини не приводили других пациентов на проповедь.       Еще Тайлер молился. Ему вновь хотелось испытывать чувства так, как раньше. Он хотел бы бояться, радоваться или грустить, но во все те дни он ощущал, что заточен под водой и только падает все ниже, почти достигая самого дна. Во время молитв, когда он отпускал одну из половин своего разделенного сердца на свободу, вторая, погруженная в сон начинала биться тяжелее, и тихим шепотом он словно пытался докричаться до Бога. Он хотел быть услышанным Им.       Конечно, следствием слабого состояния Тайлера стала не только угнетающая обстановка, но и таблетки, дарящие удивительное спокойствие. Огромное количество разноцветных капсул каждый день, из-за которых единственное, чего хотел Джозеф-спать.       Родители тихо разговаривали на передних сидениях небольшого автомобиля, а обессиленный Тайлер смотрел в окно, внимательно наблюдая за дождем и размышляя.

Он хотел быть в норме.