Проблемы межгалактического напряжения

Однажды жизнь поставит тебя в такое положение, из которого в одиночку не выберешься. Да и тем же человеком вряд ли получится.       Юнги давно не был на собраниях, тем более таких срочных и серьезных. Настолько, что даже Джин, которого из кабинета вырвать удавалось только их начальнику, сидел за столом и со скучающим видом обводил взглядом всех присутствующих. — Какой повод? — спросил Мин, присаживаясь рядом, от спешки задевая кресло рукой. — Понятия не имею, — пожал плечами Сокджин, — что-то насчет устава.       Юнги хмыкнул, отворачиваясь от коллеги, и тоже наблюдал за остальными. На самом деле он не был на Сахе уже около года, все время беря задания дистанционно, но это чертово собрание заставило его вновь оказаться в месте, где он когда-то безвылазно проводил года. Мин с усмешкой понимает, что ничего за это время не изменилось — все такое же фривольное общение между коллегами и начальниками, словно они все тут друзья, что, конечно же, не приветствовалось, но этот отдел не зря называли самым дружелюбным и сплоченным.       Их штаб не такой большой, как тот же отдел безопасности, да и в принципе много им не нужно. В последнее время мало кто пользовался их услугами, предпочитая частную доставку без уведомления в системе, потому что контрабанда процветает, а их отдел как раз такое не любит. Иногда приходили запросы на сопровождения, но, опять же, крайне редко.       Предложениями отдела кадров из Межгалактической Системы Охраны и Безопасности пользовались в основном политики, какие-то крупные шишки и организации, которым были необходимы особые штампы для узаконивания своей перевозки.       Естественно, работая на такую крупную организацию, Юнги получал свои привилегии — ключ-доступ на второй уровень вселенского архива, личный транспорт и мультипаспорт с доступом в любую галактику без обязательного прохода проверки. Но свои плюсы отнимали и достаточно весомые минусы — из-за частого перемещения во множественном пространстве у него были серьезные проблемы со сном, его лицо знал каждый контрабандист и всячески пытался его подставить, ну, и у него не было никакой личной жизни.       Стоящий в помещении шум нарушил беловолосый мужчина с такими же белыми светящимися узорами на фиолетовой коже — представитель расы Люнусов с планеты Дроп — их начальник Кев. — Рад вас видеть, друзья, на нашей сегодняшней внезапной, но не менее приятной встрече, — поздоровался Кев. — Темы этого собрания весьма серьезны. На недавнем совете директоров было решено ужесточить перевозки, сопровождения, патрули, обмен и другие виды нашей деятельности в связи с повышенным уровнем опасности. С этого момента в нашем уставе в третьей главе появится пункт, обязывающий на задании присутствовать минимум двум работникам отдела кадров. Пункт одобрен системой и обсуждению не подлежит. Ваши собранные пары для работы вы можете зарегистрировать самостоятельно, иначе же это сделает система в случайном порядке.       Кев на несколько мгновений замолчал, перелистывая планшет с планом и давая сотрудникам время для усвоения информации. — Следующим пунктом станет изменение транспортировки некоторых веществ, являющихся опасными или подвергающихся особых способов хранения…       Остальные темы Юнги благополучно пропустил, зацепившись всем сознанием за первый. Напарник. Ему срочно нужен напарник. Обведя взглядом всех присутствующих, Мин понял, что почти все пары заблаговременно определены и поблажка на поиск напарника дана для таких же как он сам — одиночек, которые предпочитали работать вне МОКа. Он бы даже согласился на Сокджина, но тот не примет его предложение, предпочитая не покидать Саху вообще. Юнги уже и не помнит, когда Джин последний раз покидал их корпус, обитая все время в своем уютном кабинете и не спеша искать приключения на свою голову.       Остальные его некогда близкие друзья также откажутся. Репутация Юнги давно болтается где-то внизу после слухов, бродивших по МОКу пару лет назад. Почему-то, несмотря на видимое хорошее к нему отношение, после слухов о романе с одним почти-преступником от него все отвернулись, страшно выпучивая глаза при встрече.       И дело даже не в каких-то предрассудках о том, что двое мужчин не могут любит друг друга, человеческое общество уже два века как отошло от этих порядков, а космическое и подавно никогда не зацикливалось на этом вопросе. Вся загвоздка скорее именно в деятельности юноши, хотя он никаких законов не нарушал, в камере не сидел и вообще, промышлял нехорошим только до их с Мином знакомства. Можно сказать, именно благодаря Юнги он и изменился! Но кому это интересно, никто не хочет видеть дальше своего носа и поверхностных слухов…       Оставалось только одно решение — искать напарника где-то за пределами их отдела. Но и тут возникала одна сложность за другой, словно снежный ком, как бы говоря «не, парень, херовый план». — Простите, сэр, — сидящий напротив Юнги человек резко встал, когда Кев замолчал, готовясь вновь перейти к очередному пункту, — не могли бы вы уточнить, отстраняется ли от работы сотрудник, который не нашел напарника? — Да, дело сотрудника перенаправляется в совет для рассмотрения его кандидатуры в другом отделе, — ответил мужчина, — не беспокойтесь, Зир, мы постараемся найти вам напарника, если вы вдруг не справитесь самостоятельно.       Юнги обреченно съехал по креслу, почти укладываясь подбородком на стол. Он обречен.

🚀🚀🚀

— Что-то ты совсем скис, — заметил Джин, медленно направляясь по коридору к своему кабинету, по пути посматривая на Юнги. — Боишься, что никто не захочет работать с тобой? — Я не боюсь, — ответил Мин, всматриваясь в большие окна, являющиеся стенами соединительных коридоров, — так и будет. — Ты сам виноват, что позволил таким слухам разойтись по всему МСОБу, — усмехнулся Сокджин, доставая из набедренной сумочки карту. — На меня не рассчитывай, я скорее соглашусь работать с Намджуном или Чимином. Или переберусь к Стиву, буду проверять корабли перед отправкой. — Да, у тебя вариантов масса. — Ага, — улыбнулся парень, — но, послушай, попробуй кого-нибудь притащить со стороны. С оформлением я помогу, так уж и быть, главное не совсем деревянного. — Где мне «не совсем деревянного» искать, по-твоему? — простонал Юнги, мысленно хмыкая на этот акт доброй воли от старого друга. В том, что Джин попросит что-то на его услугу, он не сомневался.       А определение это обычно давалось тем, кто имеет хотя бы малейшее представление о самообороне, их работе и, совсем идеально, если умеет управлять кораблем. — В любой около пограничной дыре, — подсказал Ким, — на станциях есть много неплохих ребят, которые тебе свою жизнь вверят в руки, лишь бы ты забрал их оттуда. А если еще и про зарплату скажешь, считай, получишь пожизненного раба. — Откуда такие широкие познания в жизни пограничных станций? — удивился Мин, останавливаясь около двери Джина. — Кому ты там уже пообещал зарплату? — Один мой хороший знакомый работал там, пока его не притащили сюда, — ответил Джин. — Он стал походить на человека только через месяц нахождения у нас под присмотром. Не смотри на меня так, про зарплату он сам узнал. — Уж не ты ли его притащил? Я знаю этого таинственного человека? — Ага, это был Намджун.       Юнги удивленно застыл, провожая взглядом Сокджина, затворившего дверь. Он щелкнул кнопкой защиты и его прозрачный кабинет-коробка стал коробкой матовой. Эффектный способ уйти от неприятного разговора. «Значит, и в таких дырах можно найти настоящих гениев, — подумал Юнги, разворачиваясь и направляясь уже к себе».       Огибая мчащихся на всех порах коллег, Юнги мысленно фыркал на их сосредоточенные лица и стопки папок в руках. Когда-то он также скакал от кабинета к кабинету с файлами, планшетами, указами, и приходил в себя только после восьми часов подобных гонок по этажам. Они даже соревновались с Джином, кого похвалят больше и кто быстрее всех разгребет свои стойки в архиве, но после того, как им перевели Намджуна, интерес пропал, как и сам Сокджин, посвящая всего себя новенькому. Да и Юнги выбил себе наконец работу вне корпуса, личный корабль и возможность покинуть Саху раз и навсегда.       Встретить Джуна около своих дверей он не то, чтобы не ожидал, все-таки они неплохо общались и сейчас, просто после того, как думаешь о человеке, а потом встречаешь его воочию становится немного неловко. Да и теперь отношение к парню как-то само собой поменялось, после раскрытия его небольшой тайны. Он и раньше его уважал, все-таки человек с мозгами, но теперь этот уровень вырос раза в два. На станциях редко кто выживал, а уж выбраться оттуда — почти чудо. Вырваться, сохранить свои мозги, воспоминания и конечности в целости, наверное, смог только Джун. — Что-то случилось? — спросил Юнги, пропуская его вперед, и сам зашел в кабинет.       Кабинет Юнги не отличался от какой-либо другой офисной коробки их отдела. Разве что пыли было многим больше. И функция скрытия стен давно сломалась, а руки никак не доходили починить. — Просто тема собрания натолкнула меня на одну мысль, — намекнул Джун, падая в свободное кресло около хозяйского стола. — У меня есть для тебя кое-что.       На голубую поверхность упала папка с прикрепленной к ней фотографией. С ума сойти, Юнги не видел настоящих фотографий уже очень давно. Последнее время все перешли на голограммы или, в крайнем случае, модельное трехмерное изображение на планшетах. Да и дела сейчас хранились только в электронном виде. Должно быть, это дело человека, которого уже нет в живых.       На первой бумаге было черное заглавие «Ким Чонсу» и стояли две даты. — Этот человек был одним из спасшихся в 82 году, — подсказал Намджун, листая страницы. — Найдены его записи, наблюдения и показания. Участвовал в программе колонизации Марса первого набора, был одним из немногих, кому разрешили взять с собой семью. — Очень рад за него, — сказал Юнги, — но как это относится к моей проблеме? — У него были дети, а у их детей еще дети, ну, ты знаешь, так бывает, — со смешком ответил Джун. — Прости, но разрешено брать только одно дело за раз. — Я очень сожалею. — Не стоит, — ухмыльнулся Намджун, перелистывая дело к последней странице. — В нашей истории он значится отличным летчиком и астрономическим ученым. Так же, как его дети.       Юнги почти зарычал от этих ответов Джуна, который просто не умел говорить прямо, словно хищник загоняя жертву в ловушку, медленно и осторожно. — Хочешь сказать, где-то есть его пра-пра-внук, который умеет водить космический корабль и отличать газовую планету от твердой? — с тяжелым вздохом спросил Юнги. — Насчет первого — наверняка да, а вот по поводу второго — кто вообще не может отличить газовую планету от твердой? — Я, — хмыкнул Юнги, отдавая бумаги обратно, — я ведь не астроном. Что ты смеешься? Да, ладно, ступил, проехали. Где мне искать этого внука? С чего ты вообще решил, что его дети не тупели с каждым годом, как это делают сейчас все. Ты вообще видел последнюю статистику населения? Каждый второй ребенок начинает соображать только после десяти! Дети Леинов начинают ориентироваться в пространстве в семь, а они живут три века.       Намджун прищурился, становясь вдруг серьезным и задумчивым. Тема и правда была очень сложная — с каждым годом человек, который не был скрещен с другим видом, деградировал все с большей силой. Но Джун откинул данную тему, чтобы подумать над ней позже и, поставив локти на стол, уложил подбородок на скрещенные пальцы. Мин знал этот леденящий душу взгляд, что был направлен на него — сейчас ему опять зададут загадку, которую он будет разгадывать не один день. — Мои источники утверждают, что нет ни на одного упоминания кого-либо из его потомков на станциях или пограничных зонах, — наконец, ответил Джун. — Значит, они либо на какой-то планете, либо их нет в живых. — Почему ты исключаешь… что кто-нибудь из его потомков может блуждать на корабле, не маячить патрульным глаза и не платить налог? — Я знаю только одного гения, который додумался так делать, и не знаю, зачем ты мне опять упоминаешь ту ситуацию с Хосоком, но наводку я дал. Прошерсти всех людей с такой фамилией в ближайших галактиках.       Намджун поднялся с кресла, направляясь к выходу. Он напоследок посмотрел на задумчивого Мина и кинул как будто в пустоту: — Удачи.       Потому что Юнги мысленно уже вовсю бил себя ногами и ненавидел за то, что вновь заикнулся об одном идиоте в присутствии другого человека, хотя обещал себе этого не делать.       Взгляд парня вновь упал на стол и заметил оставленное дело. «Намджун темнит, — подумал Мин, притягивая к себе папку, — и не договаривает. Впрочем, как и всегда».       Красным цветом были выделены какие-то интересные данные, но для Юнги вес или рост не представлялись особо важными. А вот подчеркнутая строчка про планетную систему Креатон точно что-то значила.       Кажется, пришло время наведаться в архив и провести там пару дней. На что Мин и не думал жаловался. Если бы его перевели в архивный отдел на постоянную работу и предоставили нормальную кофемашину, которые являлись настоящим раритетом в последнее время, не говоря уже о ценах на кофейные зерна, он провел там всю жизнь по собственному решению.       Архивом звался настоящий кладезь всех знаний галактики. Любые события в полном изложении каждого дня можно было найти по ключевому слову и запросто изучить. Однако, если бы все было так просто, в архиве постоянно ночевали всякие охочие до знаний существа. Например, Люнусы с их неповторимой памятью, запросто могли бы просто переписать все данные по памяти и издать собственную летопись, но архив работает не так.       Система создала пять уровней доступа, предоставляя любые данные гражданам только после предъявления карты. Картой первого уровня владели почти все существа, зарегистрированные на официальных рабочих местах. Нелегал? Доступ запрещен. Не имеешь паспорт хотя бы одной галактики? Доступ запрещен. Хочешь узнать хронологию события, произошедшего шесть тысяч лет назад, но твой уровень доступа — первый? Извините, но мы вынуждены вам отказать в обслуживании и отправить ваши данные на проверку отдела безопасности.       Архив — неприкосновенное место. Святая всех святых. Вся информация от рождения вселенной до сегодняшнего дня в одном месте. Неприкосновенное и слишком жадное до своих знаний.       Даже Юнги отказали в предоставлении данных о Земле, когда он приходил по заданию и решил проверить свои возможности. Как оказалось, возможности у него не намного выше, чем у обычных гражданских — второй уровень. А любая информация, касающаяся запрещенных тем или, наоборот, полная неподтвержденных данных, была запрещена.       Да и после его неофициальной смены деятельности и ухода от планшетов и проверок, его уровень снизили до первого. В целях безопасности, конечно же.       С виду прекрасная система держала абсолютно любую сферу под контролем. Но и жаловаться на что-нибудь никто не собирался. Пока существовало видимое ощущение безопасности и защищенности, пока каждое существо чувствовало себя при своих правах и было уверено, что законы действуют, система будет работать и совершенствоваться.