***
— Нет, не нужно, не делай этого! — Раздался голос от одного из эхо-цветов. — Почему? — Грубо оборвал его второй, по тону напоминающий мужской. — Давай останемся здесь, я не хочу, чтобы ты пострадал! — Умоляюще отозвался первый. — Я хочу постараться ради нас, ради Евы… — эхо-цветы затихли на мгновение, а затем снова продолжили свою симфонию и в этот раз она была более жуткой. — Нет, не троньте его, умоляю! — Всхлипывая, просил женский голос. — Простите. — Прозвучал третий и за ним наступила тишина. Санс отступил на несколько шагов в сторону и опустился на голую влажную землю. Эти голоса, они были ему столь знакомы, что он мог им вторить каждый раз, когда слышал. Он устало потер глазницы и опустил голову на прижатые к груди колени. — «Ева…» — это имя не давало ему покоя уже очень долго. В Подземелье было мало монстров с таким именем и почти каждого он знал, но ни один из них не знал о произошедшем здесь давным-давно. Эта поляна с эхо-цветами хранила в себе что-то страшное, таинственное и завораживающее, что-то, что никто не сможет объяснить. У скелета даже была догадка или предположение, что отголоски душ погибших монстров каким-то образом могут общаться через эхо-цветы. Эти растения были не до конца изучены, но все их свойства ровно такие же, как и у других цветов в подземелье, исключая особенности повторения и целебного эффекта, проявлявшегося только на монстрах из Водопадья. Сансу была интересна тайна произошедшего именно здесь. Он знал об этих голосах много и одновременно с тем ничего. Гриллби как-то помог ему, он сказал, что слышал эти голоса ещё во время войны с людьми, но не помнит, кому они принадлежали. Слишком много времени прошло с тех пор. Скелет вытащил из кармана телефон, на экране которого высветились уведомления. Это снова была Фриск. Она беспокоилась о том, что он пропал на несколько часов, при этом никого не предупредив. >Ф: привет, Санс, где ты? >С: здаров, решил прогуляться. >Ф: почему ты не сказал мне или Папсу о том, что уходишь? Мы же волнуемся ( >С: прости, малая, я не хотел вас будить. >Ф: ладно уж, прощен. >Ф: ты скоро придёшь? >С: да. >Ф: буду ждать, пока: * Короткая переписка позволила ему отвлечься от гнетущих мыслей. Санс поднялся с места и в последний раз осмотрелся, уверяя себя в том, что ничего среди растений нет. Однако, его взгляд упал на маленький блестящий предмет, с виду напоминающий полупрозрачное стекло или кристалл. Он взял его в руки и внимательно осмотрел. Сам по себе кристалл был граненый, с одной стороны имелся небольшой скол. Санс повертел его в руках и обнаружил нечто интересное — эта вещица оказалась кулоном, но без цепочки. Скелет опустил взгляд на то место, где нашел его и, присев на корточки, провел рукой по земле, смахивая ее в надежде найти что-то еще. И он нашел. Второй кристалл, но без сколов, он был сохранен намного лучше, словно ждал, что кто-нибудь его найдет. Санс закинул их в карман куртки, ведь подумал, что неплохо было бы изучить их получше. Но сейчас нужно было возвращаться домой. Папс и Фриск наверняка расстроены его уходом даже больше, чем ему могло показаться по переписке. Не раздумывая более о тех голосах, он собрался с мыслями и телепортировался на порог дома.***
На часах уже первый час дня, а Санса все не было видно. Папайрус, конечно, понимал частые уходы брата без предупреждения, поэтому особо беспокойного вида не подавал и убедил Фриск, что это нормально, на что она лишь молча кивнула. Несколько часов они вдвоем с Папсом убиралась в доме, приводя все в порядок. Так девушка еще никогда не выматывалась, ведь в этом доме было довольно много вещей, оставленных Сансом и которые младший скелет из принципа даже не трогал, надеясь, что его брат самостоятельно справится с задачей уборки. Однако, прекрасно понимая его привычки, Фриск даже не удивляло присутствие все того же носка и стопок с записками, что она видела будучи ребенком. Правда и носком спустя столько лет это назвать было трудно, потому что он буквально превратился в камень. Папайрус попытался закинуть его в стиральную машину, но даже спустя две или три попытки превратить его в то, чем он являлся когда-то, у него не получилось. Носок просто застрял в барабане машины, сломав ее. Разочарованно вздохнув, они вдвоем отвлеклись от бедного устройства, возвращаясь к остальным частям дома. По факту, самыми чистыми комнатами оказались кухня и спальня Папайруса, которые нуждались лишь в очистке от тонкого слоя пыли. Ближе к вечеру, когда они уже преуспели в генеральной уборке, настал черед готовки. Папс учил девушку готовить пасту карбонара по собственному рецепту. Тут-то приведенная в порядок кухня превратилась в самое настоящее огненное шоу. Стена обгорела, как и часть мебели. А несколько стен, включая холодильник в углу, окрасились в томатный соус и гарь. Перемазанные сажей, они вдвоем стояли и наблюдали за медленно угасающим пламенем на плите, которое Фриск успела благополучно затушить. На удивление, Папса это нисколько не расстроило, а лишь придало позитива. Они вместе посмеялись над этой ситуацией, пока младший скелет с визгами не обнаружил свой слегка подпалившийся фартук. Слезы текли ручьями из его глазниц, когда он разглядывал почерневший клочок ткани. Девушка присела рядом с другом, поглаживая его по спине, на которой ощущались выступающие позвонки и ребра. — Ну-ну, все хорошо, Папси, — ее успокаивающий мелодичный голосок заставлял младшего скелета ощутить некое умиротворение в его душе. Слезы сбавили обороты, но он все еще продолжал тихо всхлипывать. — Это был…м-мой любимый фартук! — он шмыгнул носовой костью, переводя грустный взгляд на Фриск и та, сочувственно сдвинув брови, мило улыбнулась, надеясь хоть как-то поддержать в такой трудный момент. — А т-теперь… Его нет! Он погиб в пожаре! Новая волна подступившего разочарования нахлынула на него, заставляя еще больше разрыдаться. Около получаса они сидели на полу кухни, пока Фриск пыталась его утешить и в конечном итоге у нее это вышло. Папс решил избавиться от остатков фартука, но девушка оценила их взглядом и подумала, что сможет подшить, так что, пока скелет отвернулся, воспользовалась моментом и выудила его из мусорного ведра, пряча за спину. Еще примерно час спустя они закончили повторную уборку на кухне, а после приняли ванну и отправились смотреть телевизор. Мелодрама по одному из каналов настолько зацепила их, что они не отрываясь просмотрели почти половину сезона до прихода старшего скелета. Как раз на перерыве между сериями, он вернулся домой и, осмотрев дом, с удивлением обнаружил, что той самой стопки записок нет, а на полу перед телевизором сидят Фриск и Папс, хрустя чипсами. Такой чистоты в доме давно не было, видимо в этот раз она была тотальной и коснулась каждого уголка этого здания. — Привет, Санс. — хором отозвались они, не отводя взгляд от экрана. — ага, — ответил он и, оставив куртку в прихожей, прошел к дивану, занимая положенное ему место. — Тебя долго не было. — высказалась Фриск и мельком посмотрела на скелета. Она хоть и волновалась, но не показывала этого. — что-то я загулялся. — Санс облокотился на спинку дивана и вздохнул. — устал немного, а вы как тут? — Мы с Фриск убрались в доме и несколько часов назад сели смотреть телевизор. — рассказал Папс и протянул брату миску с чипсами. — а я то думал, что этот носок пролежит здесь еще несколько лет. — Санс взял предложенную закуску и закинул в рот, обратив внимание на телевизор. — А сколько времени? — поинтересовалась девушка, ища глазами настенные часы. — половина пятого. — Сейчас же начнется шоу Меттатона! — воскликнул Папс, переключая канал. И правда, сегодня же будет конец голосования. Скелет восхищенно вздохнул, издавая звук, похожий на приглушенный визг, когда на экране появился его кумир. — Добрый вечер, дорогуши! С вами я — ваш кумир Меттатон. И сегодня вы увидите итоги голосования и нашего любимого Короля Пушистика! — заиграла фоновая музыка и экран погас на мгновение, а затем появилась яркая блестящая картинка МТТ на заднем фоне двух шкал голосования. Первая шкала отвечала «остаться», а вторая «уйти» и разница между ними, мягко говоря, была небольшой. У первой было на четыре голоса меньше, чем у второй. Наступило молчание, и Король заговорил. — Здравствуйте, друзья. В этот день мы наконец-то приняли окончательное решение. Однако, я не могу не оставить без внимания тех, кто захотел остаться. Вы можете не идти, если таково ваше желание, но и расставаться с возможными родственниками и друзьями будет тяжело. Выбор будет зависеть от вас. А насчет остальных, то думаю, что стоит собирать вещи. Уже завтра я и наш посол отправимся на переговоры с людьми… — он вздохнул и натянуто улыбнулся. После этого Метаттон взял на себя инициативу, но Санс, забрав пульт у брата, переключил канал. — Санс, зачем ты переключил? — спросил Папс, повернувшись к брату лицом. Младший скелет отчасти мог понять его, но всё равно он не видел ничего плохого в том будущем, которое их ждет. — я…хм…прости, бро. — растерянно ответил Санс и отвел взгляд в сторону, чтобы не смотреть Папайрусу в глаза. — Не лги мне, пожалуйста. — Папс расстроился. Он знал, когда Санс лжет, но не всегда придавал этому значение. Однако, сейчас он не собирался с этим мириться. Скелет все чаще замечал подавленное настроение брата и его вечные отмазки о том, что всё хорошо. Пусть последняя неделя и вдохнула в него жизнь, но она что-то еще и отняла. И что это такое, он хотел бы знать, так что пришло время потребовать ответов. — я не… — хотел было ответить Санс, но его перебили. — Нет! Ты лжешь, я знаю это! — от такого заявления старший скелет замолчал, опустив взгляд в пол, как ребенок, которого отчитывают за проступок. — Мне надоело видеть тебя таким расстроенным, надоело видеть, как ты постоянно скрываешь свои проблемы от меня! Разве много времени прошло с того дня, когда ты наконец-то начал мне рассказывать всё? Разве я не заслуживаю знать? «да что на него нашло?» — подумал старший скелет, бросив недоумевающий взгляд на брата. Конечно, Санс не договаривал о своих переживаниях, касательно выхода на поверхность. Конечно, он не рассказывал о том, какой мир на самом деле не «радужный» и, конечно, он не хотел сообщать брату, что терпеть не может Азгора, который успел насолить им обоим, но Папайрус же не помнит. Только Санс помнит, что сделал Король восемнадцать лет назад в той лаборатории. А что касалось Меттатона, его скелет недолюбливал за эти бесконечные самовлюбленные речи и глупые передачи ни о чем, слушать и вытерпеть его минуту — уже предел. Каким бы сильным не было желание высказать все это прямо сейчас, монстр терпеливо и осторожно искал подход к озлобленному Папсу. — Папс, я не…не должен был лгать тебе, но разве тебе будет лучше, если я скажу тебе правду? она может оказаться слишком жестокой… — Жесток со мной ты, когда не даешь помочь тебе. — грустно отозвался Папайрус и, взяв миску с чипсами, переместился на диван, пока Фриск молча уходила на кухню. Она не хотела вмешиваться в их разговор, всё-таки они семья и сами могут разобраться. А у нее теперь появилась своя проблема, требующая решения и тщательного обдумывания. И все же, скелет сглупил, ища обходной путь. Он надеялся свести на минимум конфликт и закрыть тему, но Папс был настойчив и упрям, а потому Санс просто сдался, разочарованно сдвинув надбровные дуги. — прости. — Санс с раздражением вздохнул и продолжил. — ты не заслужил такого брата, как я. ты не поймешь, если я буду растолковывать тебе все свои мысли, ты будешь разочарован, будешь убеждать меня в обратном, но знаешь что? мне это к чертям не нужно! я хочу спокойствия и давай ты не будешь отвечать и мы закончим с этим, а? спасибо! — он замолчал и решил оставить эту беседу, потому что просто не хотел ее продолжения. Рассказывать что-то Папсу о своих домыслах и переживаниях всегда было трудно, но сейчас это уже просто превратилось в какие-то детские ссоры, где младшенький пытается ввязаться в то, во что лезть однозначно не стоит. Скелет зашел к себе в комнату и по привычке закрыл дверь, пытаясь отгородиться от внешнего мира, побыть наедине со своими навязчивыми мыслями. Раньше, еще до прихода Фриск в Подземелье, он часто так делал и Папс не возражал, считая что так ему будет лучше. Однако, это не приносило никакой пользы и Санс замечал это сам, он начинал вести себя более замкнуто по отношению к окружению, пусть и был самым востребованным комиком. Эти шутки, на протяжении первых пяти лет в Сноудине, были из разряда: «я хочу, чтобы они думали, что все хорошо». Он знал, как сильно о нем волнуется Гриллби или Бонни, потому что частенько они интересовались его состоянием, на что постоянно приходилось отмазываться или отшучиваться. И до поры до времени всё это вошло в привычку. Единственное, что сейчас не давало покоя, так это наседания его брата, заставлявшие исходиться злобой и обидой. — «я чертов эгоист…» — подумал монстр, осев на пол спиной к двери. К осознанию этой мысли привела самооценка своих действий, которые он провернул перед братом. Сансу стало чертовски стыдно за такое поведение, ведь он взрослый скелет, да еще и защитник для своей семьи, так почему повел себя, как пятилетний ребенок? Тяжело вздохнув, он откинул голову назад, касаясь деревянного покрытия двери затылком. Усталость нагрянула на его тело, а мысли хаотично роились в голове, обдумывая все и раскладываясь по полочкам. Его зрачки окинули взглядом комнату и казавшиеся зеленоватыми обои, сейчас выглядели тусклыми и серыми, внушающими чувство замкнутости, а небольшое окно лишь дополняло эту картину. Взгляд устремился в потолок, позволяя посещающим его голову картинам складываться воедино, представляя все о чем он только мог беспокоиться на данный момент и что беспокоило его неделями ранее. Санс прикрыл глазницы и, придвинув одно колено к груди, положил на него руку. Сожаление за свои действия и недомолвки перед Папайрусом накатывали новой волной, заставляя лишь надеяться, что у него хватит сил обсудить все после. И все же…как бы он не хотел об этом думать, его голову посетила одна лишь идея о том, что завтра они соберут вещи и выйдут в большой мир. Это лишь подпитало в нем ненависти к самому себе. Как он мог так оскорбить своего родного брата, когда Санс будет ему нужен в познании чего-то нового? Ведь с того момента, как стены и потолки сменятся красивыми пейзажами и бескрайним небом, Папайрус будет как ребенок, как тот маленький счастливый и заботливый скелетик, который только и думал о своем брате, не щадя себя. «ох, черт возьми, да я тот еще идиот…нужно извиниться.»***
Папс был поражен внезапным уходом брата, тем более посреди разговора. Такое случалось не часто, но даже это привело младшего скелета к волнению, которое резко сменялось на грусть и разочарование. Он не хотел обидеть Санса, да и не обидел вовсе. Просто настал тот день, когда пора прекратить эту ложь и вернуть то время, когда они действительно вели себя, как семья, когда старший рассказывал о своих беспокойствах младшему и они вместе всё это решали, даже когда казалось, что выхода нет и ничто не поможет. Папс всегда был рядом и он знает Санса, как облупленного, так что мало, что уходит от него. Многие считают, что младший скелет ведет себя слишком по-детски, но именно это и нравится его брату и остальным, он единственный ведет себя так, словно всё в порядке, словно всех невзгод не существует. И, можно сказать, у него отлично получается, ведь до недавнего времени в Сноудине было довольно одиноко, пусть и повсюду сновали и беседовали добродушные монстры, они все время беспокоились о своей дальнейшей судьбе, думали о том, какие люди бывают жестокие и опасные. Как оказывается, легко изменить их мнение. Папайрус выключил телевизор и зашел на кухню, где по телефону разговаривала Фриск. На ее лице не было улыбки и она лишь мельком взглянула на скелета, а затем продолжила свою беседу. Скелет предположил, что она разговаривает с Азгором, потому что в эфире он упомянул посла. Наверняка, он извиняется, что принял решение за нее и молит о помощи, потому что один он не управится. — Хорошо, я согласна, но мне нужно попросить помощи у брата, ведь он более значим в людском обществе. — отозвалась девушка на басовитый голос, прозвучавший из динамика телефона. — Увидимся, пока. — закончив разговор, она тяжело вздохнула и опустила голову на стол. — Что-то не так? — как можно осторожнее спросил Папс, словно боясь как-то ранить ее словом. — Азгор просил помощи, а я и не знаю, как буду ее оказывать, пусть я и согласилась быть послом, но в этом деле я вообще ничего не соображаю, как бы не старалась. — она посмотрела на него, сложив руки перед собой. — А у вас с Сансом как? Монстр присел на стул напротив и, опираясь локтем в поверхность стола, подпер голову рукой. Задумчивый взгляд и бегающие из стороны в сторону зрачки заставили девушку подумать, что он не настроен на разговор. Однако… — Он сказал, что я не достоин такого брата, как он и ушел к себе. — он вздохнул, сконцентрировав внимание на собеседнице. — Видимо, у него сегодня плохой день. — У него такое слишком часто происходит, я волнуюсь. Боюсь, что делаю что-то не так, что это из-за меня он так расстраивается и выматывается, а он даже и слова не скажет об этом. Кажется, что он избегает таких разговоров, впрочем, как и тогда. — последнее сказанное Папайрусом, очень заинтересовало Фриск, ведь она многого не знала о братьях. Они любили помалкивать насчет своего прошлого, даже Папс с его-то откровенностью. — Думаю, он не хочет обидеть тебя или поставить твое доверие под сомнение, ты же знаешь, насколько ему важно твое мнение. — высказалась она, отложив телефон в сторону. Она намеревалась позвонить Айзеку и наверняка прервать его одинокую и независимую жизнь, нагло врываясь в нее со своими очень большими просьбами. Но пока стоило поговорить с Папайрусом и дать ему успокоиться и прийти в себя, ведь он был очень чувствительным к любым переменам. — Папс, не беспокойся об этом, завтра всё будет хорошо, я больше чем уверена в этом. — Может и так, но я не хочу оставлять Санса одного, потому что обычно в такие моменты он очень замкнут в себе и к нему невозможно подступиться, а это не приносит никакой пользы его состоянию. — скелет сложил руки в замок перед собой и прикрыл глазницы. — Извини, но я хочу спросить… — ее слегка неловкий тон привлек внимание младшего. — Ты сказал, что он ведет себя так же, как тогда… Как это? — Оу, вообще-то… Санс не любит говорить на эту тему, но… — Фриск подметила выражение «Санс не любит» и поджала губы, понимая, что скорее всего не добьется ответа. Однако же, Папайрус продолжил. — Но…я думаю, что могу рассказать со своей стороны. — Было бы неплохо, — она мило улыбнулась ему и в ее груди зажглась надежда узнать хоть что-то из их жизни. — Ухм… Когда-то давно, когда мы впервые оказались в Сноудине, Санс был совсем плох. Сейчас то, кем он является, это результат долгих тренировок и лечения. Тогда он не был таким… Он был более…ммм, как это сказать?..Более одиноким, запуганным и замкнутым. Общение с другими монстрами попервой вообще не складывалось, но после того, как он узнал Гриллби поближе, а в последствии еще и Хопса с Бонни, стал более открытым рядом с ними. Наверное, потому что чувствовал себя в безопасности. Да и я практически не отходил от него тогда… — скелет вздохнул и поднялся из-за стола, подходя к шкафчику и выуживая оттуда чай. — Я знаю, в это трудно поверить, но Санс был довольно агрессивен и более активен. — Папс усмехнулся, заваривая напиток. — Мне самому было бы трудно в это поверить, услышь я подобное от кого-то со стороны. Я до сих пор помню, как однажды, он напал на своего сверстника за то, что тот обозвал меня идиотом. К счастью, все обошлось, не учитывая нескольких переломов у этого парня. Я все веду к тому, что тогда он был более разговорчив рядом со мной и делился практически всем. Он научил меня писать, читать и разговаривать. Не уверен точно, но думаю, что и ходить тоже. Фриск внимательно вслушивалась в его рассказ и про себя подметила, что если Санс научил всему своего брата, то сколько же лет разницы в их возрасте? Она решила отложить вопрос на потом, пока Папайрус не закончит свой монолог. — Честно признаться, я готов ради него на все. Всегда был готов. Я даже пробовал заступиться за него пару раз, но он меня останавливал, говоря: «ты не такой, не становись, как они или как я». Санс всегда считал себя плохим монстром, потому что…ммм…ох, лучше пусть он сам тебе об этом расскажет, когда придет время. — Монстр поднес две кружки с напитком к столу, передавая одну человеку. — А в какой-то момент после лечения Санс перестал напоминать мне того скелета, которого я впервые увидел, когда открыл глаза. Его беспокойство, его гиперопека и стратегическое мышление, все это ушло на задний план. Он стал другим: более доброжелательным, спокойным и ленивым, но по истечению еще двух лет он перестал общаться со мной или Гриллби, держался подальше от других монстров, даже от тех, кого считал друзьями. Начал пропадать где-то за пределами дома, пока под утро мы не находили его запертым в комнате. Сколько бы сил и времени не было потрачено тогда, он не прекращал так себя вести. — Папайрус отхлебнул немного чая и устремил взгляд на темную жидкость в кружке, сжимая ее пальцами. — Но у Гриллби и Хопса получилось его разговорить, пока мне оставалось просто молча быть рядом и дарить ему спокойствие. Даже после того, как он стал тем, кем мы его видим сейчас, я не переставал беспокоиться о нем или заботиться. Мне важно, чтобы всего этого не повторилось, чтобы он чувствовал себя счастливым, чтобы не думал, что у него ничего нет, кроме единственного брата… — скелет неловко улыбнулся, прищурив глазницы и отведя зрачки в сторону. — Может, человек, ты думаешь, что я не замечаю, но…рядом с тобой он даже счастливее, чем когда либо. — он наклонился вперед и девушка склонилась в его сторону, почти ложась на край стола. Шепотом он продолжил, оглядываясь в сторону лестницы. — И по секрету скажу тебе, человек, что после твоего исчезновения он долго не находил себе места. Все твердил об обещании, строил теории о твоем доме или жизни там, наверху. Спустя несколько лет конечно, он перестал об этом говорить, но я все чаще стал замечать, что он разговаривает по телефону, рассказывая истории, на которые не получал ответа. Санс из тех, кто держит свои обещания и не дает их просто так, а еще он довольно быстро привязывается к новым знакомым, хоть поначалу это и не заметно. Они расселись обратно по местам, когда Папс закончил говорить. Фриск даже показалось милым, что он рассказал ей подобный секрет. Пусть Санс сам говорил ей об этом и пусть не так подробно, но со стороны его брата услышать подобное, было довольно интересным и по-своему очаровательным. Да и после рассказа такой длинной истории у нее появилось чувство, схожее с уважением. Ведь она даже и подумать не могла, что Папайрус настолько внимателен, но особенно удивило, что он рассказывал все так, что казался гораздо взрослее, чем когда-либо. — Я рада, что ты рассказал мне все это, — она улыбнулась, разглядывая спокойное и даже счастливое выражение лица Папайруса. — Но можно еще вопрос? — Конечно! — Сколько вам обоим лет? — Оу…мне восемнадцать, а Сансу исполнилось двадцать пять. Глаза Фриск округлились, когда она поняла, что Санс старше ее на все семь лет, а Папайрус ее ровесник. На самом деле, она ожидала более крупные цифры, ведь монстры живут дольше людей, но понимание, что скелеты были так молоды, лишь вызывало еще больше вопросов. Однако, не в этот раз, лучше она спросит об этом позже и лучше у самого Санса. — Значит, мы с тобой одногодки. — заключила она, усмехнувшись. — Правда?! Вааушки! — младший скелет расплылся в довольной гримасе, держа отвисающую от удивления с примесью восхищения челюсть. — Да, я сама в шоке. — они оба тихонько посмеялись и Фриск рискнула закончить эту беседу, ведь ее все еще ждал звонок брату. — Уже поздно, иди отдыхать, а я присмотрю за Сансом, не переживай. — Хорошо, — он поднялся, оставив кружку на столе, и пошел к себе в комнату, оглянувшись на половине пути. — Спасибо, Фриск! Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Папси. Еще какое-то время она молча сидела за столом, смотря на погасший экран мобильника и опустевшую кружку. После такой душевной беседы все, чего ей хотелось, так это поговорить с Сансом, а потом лечь и отдохнуть, но всё-таки нужно было дозвониться Айзеку и попросить его о помощи. Она набрала номер и стала вслушиваться в монотонные гудки, которые сменились его спокойным тоном голоса. — Привет, как ты? — спросила она, прислушиваясь к его мерному дыханию, которое было слышно даже через телефон. — Привет, я в порядке. Как поживает заблудшая душа? — весело поинтересовался он. — Отлично, не считая того, что завтра мне придется быть послом у монстров. — Воу… Вот это я понимаю «повышение», даже у меня за годы работы так не вышло. Завидую. — он усмехнулся. — Я так понимаю, тебе нужна моя помощь? — Агась, если можешь, объясни мне что к чему и как нужно поступать будучи завтра на переговорах, чтобы меня не отпинали по полной. — Боюсь методов НЕ отпинания тебя не существует. — он вздохнул. — Но в любом случае, я могу к примеру рассказать тебе основное, что ты должна знать. — Я вся во внимании. — Отлично, тогда запоминай самое главное. Любой человек хочет выгоды, так что сделай так, чтобы этот союз был выгоден обоим сторонам. Это первое, а второе: Не показывай им свою растерянность, иначе они сочтут некоторые твои слова враждебными или неправдоподобными, а так же заберут для себя больше, чем положено. — он перевел дыхание и продолжил. — Не забывай, что ты — посол и у тебя есть и свои права, которые они должны учитывать. Плюс, я думаю, что они захотят выпросить какие-нибудь научные исследования или данные о монстрах, если они вообще есть. Будь я политиком, то скорее всего заинтересовался бы, чем они будут выгодны государству, если хотят жить в нем. И каких прав они хотят в этом обществе. — Я вроде как понимаю. — девушка потерла покрасневшие от усталости глаза и тяжело вздохнула, оценивая свои шансы на удачный исход. — Еще очень важно понимание преимуществ, если этого не учесть, то последующий разговор может обернуться плохим исходом. Я имею ввиду военную мощь и все в этом роде. — Звучит пугающе… — Не волнуйся, я думаю, что ты справишься, ведь с монстрами как-то сдружилась, даже при всём их желании заполучить твою душу. — наверняка он сейчас так же поддерживающе улыбнулся бы ей или похлопал по плечу. Этого то Фриск и не хватало сейчас. — Спасибо, ты не против, если я завтра позвоню, перед тем, как пойду на переговоры? — спросила она, выходя из-за стола и направляясь в сторону лестницы. — А лучше…лучше даже зайду после. — Конечно, я всегда готов тебе помочь, сестрица. А сейчас, я, пожалуй, пойду спать и тебе советую, а то голос больно уставший. — Хорошо, спокойной ночи. Разговор закончился на привычной ноте, что было как нельзя кстати. Теперь Фриск не чувствовала себя такой одинокой и потерянной. Советы брата действительно были дельными и теперь у нее даже появились мысли на этот счет, которые стоит обговорить и с Азгором, и с Ториэль. Она облегченно выдохнула, убрав в карман телефон. День выдался тяжелым, хотя нет, не день, а вечер. Братья поссорились, а Фриск входит в свои обязанности слишком рано, не имея даже опыта. Можно сказать слишком много порогов, о которые спотыкается каждый в этом доме. Перед сном стоило разрешить недопонимание между Сансом и его братом, так что первым делом девушка решила привлечь внимание старшего скелета, ибо сказанное Папайрусом тревожило. Пусть она и не знала всех подробностей их жизни, но из услышанного понимала, что к чему. Да и поддержка никогда не будет лишней. Тем более, Санс возможно, доверится ей и они спокойно поговорят за кружкой горячего шоколада. Фриск постучала в дверь комнаты, надеясь услышать отчетливое «войдите», но его не было. — Санс, можно мне войти? — осторожно спросила она, стоя вплотную у двери. Ответом было сухое молчание, прерываемое лишь воем ветра за окном. — Я… Эмм… Я понимаю, что лучше сейчас оставить тебя в покое, но… Может, выйдешь? Я приготовлю нам шоколад, и… Мы поговорим… Я должна многое сказать тебе…. — не услышав ответа, она, облокотившись спиной о дверь, села на пол. — Папс ушел спать и я пообещала приглядеть за тобой, он очень волнуется, впрочем, как и я. А ты все молчишь и не хочешь ничего сказать, надеюсь, ты слушаешь меня… Завтра я ухожу с Азгором на переговоры, так что вряд ли скоро вернусь и…боюсь не с хорошими новостями…. Мда… Да я самый настоящий «оптимист». — она прижала колени к груди и обняла их. — Знаешь, как я попала к вам? Уверена, что нет. — она перевела тему разговора, в надежде заинтересовать скелета. Санс продолжал молчать, слушая ее голос за дверью. Он бы хотел открыть дверь и побеседовать, но настроение было совсем не то. Беседу он должен был сейчас вести не с ней, а со своим братом. — Я никогда не рассказывала никому про то, как попала сюда, но, хех, мне тогда было четырнадцать и что можно взять с подростка? Конечно это было тем, что я и хотела бы забыть и нет. Мне тогда нравилось жить с братом, но осознание того, что общество тебя презирает за то, какой ты есть; за то, кто твой брат и за отсутствие семьи… приводило к не очень хорошим мыслям. Я по жизни человек миролюбивый и всегда пытаюсь увидеть хоть каплю добра даже в самом злом человеке, за что жестоко расплачивалась… Порой, всё складывалось не так, как хотелось бы, было ощущение, что меня не понимают и хотят лишь избавиться. Черт, да я прямо-таки была «любимцем» среди сверстников, что уж там говорить. Решимость мне помогала не так много, в основном приносила бед, ибо хотеть помочь тому, кому на тебя наплевать, было сродни тому, что я вмешивалась в его так скажем личное пространство. В общем, трудная у меня была жизнь, наверняка у вас с Папсом было даже хуже, но надеюсь, что нет… Хоть он и рассказал мне совсем немногое, но я хотя бы начала вас узнавать, а это важно. Ладно, вернемся к теме… Однажды, я решила прогуляться в гордом одиночестве у подножия Эботт, чтобы как обычно поразмыслить над тем, что я делаю неправильно… — на глаза навернулись слезы, и как всегда это было не вовремя. Она перевела дыхание, боясь, что голос задрожит и скелет это услышит. Ей не очень-то хотелось, чтобы он видел ее слабую сторону именно сейчас, но соленые водопады просто не прекращались. — …Думаю… Думаю, ты понял, что было дальше… И когда я попала в подземелье, то встретила много новых лиц, которые были так же дружелюбно настроены, как и я. Кстати, мое первое впечатление о тебе было весьма печальным. Ты шутил и вел себя так, словно все в порядке и у меня сразу пробежала мысль «кажется, мы играем одинаковые роли в этом маскараде»… Фриск вытерла подступившие слезы и тяжело вздохнула. На таких моментах с воспоминаниями она часто плакала, но не на людях. Она опустила голову на колени и стала вслушиваться в каждый звук, но ничего не происходило. Санс все так же молчал. Он не хотел говорить, но и хотел одновременно. Желание высказать слова поддержки, рассказать о причине своей грусти или хотя бы просто сказать одно слово, слишком сильно рвалось наружу. Он старался подавить его, но все же не смог. — маскарад еще продолжается… — произнес он так, чтобы она услышала. — …не срывайте свои маски, господа, грядет финал… — продолжила она фразу. Это была цитата из книги, что они прочли совсем недавно и уж очень сильно она врезалась в память. — однако, наш маскарад только в разгаре. — безэмоционально ответил он, рассматривая найденные им сегодня кристаллы. — почему скелет злится? Шутки. Шутки казались ему выходом из любой ситуации, он надеялся, что если рассмешит ими других, то избежит плохих последствий. Сейчас он хотел бы, чтобы они помогли ему успокоиться и привести сознание в порядок, даже если и не решат никаких проблем, зато Фриск будет весело и этот монолог о прошлом прервется. — Почему? — уже более спокойно спросила Фриск. Она была рада, что Санс наконец-то сказал хоть что-то. — потому что до него ДОКОПАЛИСЬ АРХЕОЛОГИ. — он усмехнулся собственной шутке. — а почему скелет любит кактусы? — почему же? — потому что он обладает колКОСТЬю. — улыбка на лице Санса растянулась, когда он услышал тихий смех девушки за дверью. — эй, Фриски. — позвал он девушку и та сразу же откликнулась. — Да? — я согласен на шоколад. — Хорошо. — улыбаясь отозвалась она и встав с места, быстрым шагом вернулась на кухню. Все эти истории о прошлом, воспоминания, что она открыла для него, подарили ему пищу для размышлений. Удивительно, что ей хватило смелости и сил пережить все это и стать той, что он так полюбил. Видимо, Бонни была права, что те, у кого есть много общего, быстро сходятся или находят друг друга. Скелет усмехнулся, поднимаясь с места. Была и еще одна мысль, что не давала покоя. Что успел рассказать ей Папс? Вдавался ли он в детали или рассказал только поверхностно? Последнее, чего он хотел, так это чтобы она узнала начало их с братом общей биографии. И все же, если Фриск так и не спросила что-либо об этом, значит Папайрус выложил лишь отрывки. Санс еще немного помедлил, собираясь с мыслями, а затем всё же спустился следом за девушкой, где она уже заканчивала готовить напитки. Кристаллы он предварительно закинул в карман джинс, желая пока оставить их втайне. Когда напитки были поданы к столу, Санс забрал свою кружку и уже по аромату догадался, что это всё тот же необыкновенный рецепт, не имеющий секретного ингредиента в составе и о котором она упомянула в прошлый раз. — буду считать это подкупом за информацию. — отозвался он, отпивая из кружки шоколад. — Всё-то ты знаешь! — усмехнулась Фриск, выжидающе смотря на скелета. Она хотела многое разузнать, к примеру, почему он расстроен, что такого хранит в себе его прошлое. Вопросов скопилась гора и маленькая кучка, а вот ответов ни гроша. — ты все время так делаешь. Сначала задабриваешь, затем выжидаешь момента и спрашиваешь. — он ухмыльнулся и поставил кружку на стол. — ты читаешься, как книга. — Раз уж ты сам знаешь все мои действия, так предугадай то, что я сейчас сделаю. — она хитро улыбнулась. — хм…спросишь о моем состоянии? — уже более угрюмо ответил Санс, смотря на девушку, которая слегка подалась ему навстречу, привстав со стула. — Не угадал. — она нежно поцеловала его в скулу и снова вернулась на исходную позицию. — теперь мы знаем, что я не гадалка. — Тебе бы подошел наряд гадалки. — Фриск хихикнула, представив Санса в длинном платье и с покрытой в платок головой, а всю эту картину дополняли различные «мистические» украшения. Скелет невольно улыбнулся, когда она засмеялась, потому что ему примерно представлялась такая же картина. Он даже подумал, что неплохо было бы пошутить на эту тему, но в силу своего настроения, не стал. — Знаешь что, мистер ворчун? — спросила она с улыбкой, посмотрев на скелета. — что? — Не расстраивайся, все проблемы решатся своевременно. Папайрус не так чтобы расстроен, он просто беспокоится о тебе и хочет как-то помочь. Он все время остается рядом, поддерживает тебя. Конечно же ложь и уход от разговора вызовут огорчение или вину. Послушай, Санс, я не часть вашей семьи и не знаю, как у вас складывались взаимоотношения все годы, но могу сказать, что я вижу с моей стороны. А я вижу просто повздоривших мальчишек, которым нужно побыть одним и позже загладить вину друг перед другом. — Фриск сложила руки в замок перед собой и задумчиво поджала нижнюю губу. — Еще я знаю, что твоя душа не на месте из-за новой жизни на поверхности, но и тут у меня есть чем тебя успокоить. Я ни на шаг не оставлю никого из вас и мы все вместе будем трудиться над лучшим будущим, даже если придется преодолевать сложные препятствия на пути, но…эй, я хочу, чтобы ты знал…твой брат удивителен и это качество позволит ему спокойно существовать в новом мире, но если что-то случится ты и сам знаешь, что будешь всегда рядом, как и я, и Тори с Азгором, и Гриллиби, и Бонни, и другие. Все мы. — она подняла свой взгляд на немного удивленное лицо скелета перед ней, который, помедлив, расслабился и усмехнулся. Ее слова успокоили его, позволяя отдаться моменту дружелюбной беседы с хорошими напитками. Душу словно ошпарило теплом, которое исходило от девушки напротив. Это приятное чувство вызвало у него желание крепко сжать ее в объятиях и поблагодарить за все. Немедля, он поднялся со стула и подошел к ней. Фриск сначала недоумевающе взглянула на него, но потом поняла что к чему и поднялась, оказавшись напротив. — знаешь, я часто думаю о том, что было бы, если бы на моем месте оказался кто-то другой, — монстр отвел зрачки в сторону на мгновение, а затем снова пересекся взглядом с девушкой. — но сейчас…я рад, что это все еще мое место. — он подхватил ее за талию, приподнимая и уволакивая в объятия. Она слегка опешила, когда ее ноги оторвались от пола, но, оказавшись в крепких объятиях скелета, задорно рассмеялась, держась за его плечи. Санс подхватил ее настроение, не отводя глазниц от счастливых глаз, цвет которых он мог сравнить с синевой незабудок. — Нам нужно быть тише, иначе разбудим Папайруса! — она постаралась подавить смех, шепча ему эти слова. Скелет осторожно опустил ее на пол, не выпуская из объятий. Ее шеи коснулось мерное дыхание, вызывая мурашки. Санс провел рукой по ее волосам, зарываясь пальцами в каштановых прядях, что на ощупь напоминали ему шелк. — спасибо. — прошептал он ей на ухо и отстранился, чтобы увидеть ее милое личико. — надеюсь, Папс не проснулся, не хотелось бы, чтобы он вот так застал нас на кухне. — Как? — спросила она и скелет коснулся ее щеки ладонью, ласково поглаживая костяшками бархатную кожу. — вот так… — пальцы монстра скользнули к ее подбородку и слегка приподняли его, подставляя ее губы под поцелуй. И с минуту они не разрывали его, пока Санс нехотя не отстранился. — и снова я удерживаю тебя ото сна. только посмотри, выглядишь уставшей. — Еще минуточку… — с улыбкой она притянула его за ворот футболки, возвращаясь к тому, на чем они остановились. Руки Санса скользнули к ее талии, пока он не поймал себя на мысли, что чересчур увлекся. И благо Фриск почувствовала эту неловкость, разорвав поцелуй. — А вот теперь, я иду спать. И сегодня… — она хитро улыбнулась. — …твоя кровать станет моей на всю ночь, а ты не уйдешь отсюда, пока не допьешь шоколад. Шах и мат. — девушка хихикнула, выбираясь из объятий, и скелет тихонько рассмеялся такой по-детски забавной фразе. — как знал, что это ловушка. — проговорил он, возвращаясь за стол и провожая взглядом девушку, которая уже быстрым, но тихим шагом, двигалась на второй этаж. Скелет еще немного поразмыслил над всем, что сегодня произошло и, допив шоколад, вернулся в комнату, где уже мирно спала Фриск, заняв часть кровати. Санс умилился тому, как она мило посапывает во сне, при этом сжимая одеяло в кулачках. Он не стал ее будить и, взяв книгу с полки, прилег рядом настолько аккуратно, насколько мог. Всю оставшуюся ночь его ждала новая увлекательная история, которую он так же не осилил и провалился в сон.