— Он постоянно тебе лгал…
— В качестве извинения… — Торд сразу же изменил голос на более весёлый, после чего легонько схватил маленькую худощавую ручку, отчего увидел румянец на щеках черноглазого. — Я хочу сводить тебя в парк развлечений… — Куда? — Парк… Развлечений… Мы с тобой сейчас идём туда! — повторил курильщик, вовсе не собираясь отпускать маленькую ладонь, что так «незаметно» пыталась вырваться. — Ты совсем инвалид… — Томас потёр свободной рукой переносицу, к которой сейчас смещались нервно брови. — Куда тебе идти с твоими ранами? — Да ты бы на себя посмотрел! — протестующе заговорил Торд, но после этого сразу же потянул своего маленького спасителя за собой. Кажется, эта была далеко не удачная идея, ведь Торд словно на минуту забыл о том, что Томас незрячий. Запнувшись об небольшой пуфик, что стоял рядом с дверью, Риджуэлл полетел прямиком на пол. — Воу воу… Полетать захотел? — с некой усмешкой произнёс Ларссон, крепко держа руками узенькую талию, отчего снова вызвал румянец. — Сейчас ты полетишь! А ну убери руки! — закричал черноглазый, выворачиваясь на руках у Торда. Когда же, наконец-то, он смог выбраться, то уже сам вцепился в длинный красный рукав. Да, наверное, действительно здорово любить, видеть любимого человека, слушать его голос и его смех. Улица застилалась красотой и изяществом весенних деревьев. На небе не было ни единого облачка. Оно было чистым, словно глубокое озеро. Это могло внушать какие-либо мечты… И вновь смотря на это голубое небо, я всё никак не могу забыть твоего растерянного взгляда, когда я тебя поймал… Чёрные, бегающие в разные стороны глаза, просто горящие щёки и немного поджатые губы. Ты никогда не был в такой ситуации, верно? Ты никогда не знал, что это значит, когда к тебе привязываются… Ты никогда не ощущал того родного тепла, той защиты, за которой ты чувствовал бы себя, как за горой… Ты не знаешь этого чувства…***
— Как так, не знаешь, где он?! — кричал Эдд, хватая за горловину куртки альфу. — Ты, видимо, обратно в больницу хочешь?! — Да не знаю я где твой черноглазый! Не знаю! — протестовал Райан. Но и в больницу ему возвращаться вовсе не хотелось. Он был очень виноват… Особенно перед Тордом, не то, что перед его бандой… — Но ты ведь в тот день там был! — не унимался Гоулд. Он был весь, как на иголках. Очень волновался, глаза постоянно бегали в разных направлениях, а руки иногда даже тряслись… Внезапно Эдда притянули к себе за горловину худи. Кажется, он докричался… — Да чтоб твой дружок сдох! Он вовсе мне не ну… — парень навёл на лицо кулак. Кажется, ещё чуть-чуть и у Эдда было бы уже не такое красивое и бледноватое лицо. — Чего это ты, Райан, кулаки распускаешь? — рука была полностью обездвижена высоким юношей, подошедшим сзади. — Или тебе было мало движухи на тринадцатом квартале? Кажется, в карих глазах промелькнула некая искра при виде такого человека. Голубые, точно небо, глаза, рыжие волосы, довольно высокий рост и широкие плечи… Но не внешность заняла глаза Гоулда. Кажется, его заинтересовал характер… Но сейчас взгляд омеги не так уж и сильно был замечен, ведь альфа был занят достаточно важным вопросом. — ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ?! — черноволосый не мог поверить своим ушам. Глаза настолько сильно округлились, что на краях были видны красноватые пятна. — Можно подумать, наши и не разузнали бы о такой важной информации… Ведь ты вообще нас даже не предупредил, Райан… — Н-но… Но! Я не виноват в этом! — начал оправдываться юноша, заметно часто отворачивая взгляд в сторону. — Заливай мне больше… Я вообще удивляюсь, как Торд смог простить такую падлу… — голос был холодным, но в голубых глазах пролетела мельком злость. — И ведь всегда именно из-за тебя он оказывается по уши в дерьме! Зеленоглазый лишь замолчал. Это было действительно правда… Он просто, можно так сказать, сбежал… Только не на ногах, а на колёсах под присмотром врачей. Но главное то, что он просто оставил своего друга и сбежал… Альфа вообще сейчас не знает, где он, с кем он и вообще как он себя чувствует?! Складывается такое впечатление, что ему просто стало поебать на него… — С-спасибо, что… Заступился… — подал тихий голос обладатель зелёной худи, когда они с голубоглазым остались наедине. — Как зовут то тебя? — альфа слегка наклонил голову, дабы посмотреть на того, кто так яростно допрашивал Райана. — Эм… Эдд… — омега немного, совсем слегка покраснел, но отводить взгляд не собирался. Слишком уж велико искушение. — А я Мэтт… Смотри, больше в такие передряги не попадай… — он положил большую ладонь на голову и принялся немного теребить волосы. — Я ведь… Не просто так кричал на него… — кололюб сразу погрустнел, слегка опустив голову. — Я не могу найти своего пропавшего друга…***
— ДА ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ?! Я НЕ ХОЧУ ТУДА! — как мог, протестовал алкоголик, ведь Ларссон действительно захотел пойти на риск. В парке развлечений совсем недавно открыли новый аттракцион, так называемые «Американские горки» — ДА Я ЛУЧШЕ НА ЕЖА СЯДУ, НО БОЛЕЕ ОСТРЫХ ОЩУЩЕНИЙ Я ИСПЫТЫВАТЬ НЕ ХОЧУ! — Брось, тебе понравится! — норвежец потянул за руку черноглазого, после чего ему всё-таки удалось заманить его на эту горку. — НЕ НАДО, НЕ НАДО, НЕ НАДО, НЕ НАДО! — кричал гитарист, ощущая, как в животе все органы практически прилипают к позвоночнику, заставляя вцепиться в сиденье покрепче. — ЛАРССОН, Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! Кажется, ты можешь ощущать всё это не только глазами, но и кожей. Ты чувствуешь, как по рукам пролетает сильный ветер, заставляя волосы встать дыбом. Это страшное, но в тоже время азартное чувство свободы проносится по венам, и ты ощущаешь прилив адреналина в крови.***
— Чего расселся? Вылезай! — сказал Торд, ехидно улыбаясь. Потрёпанные волосы, округленные глаза и засохшая кожа на губах — именно так сейчас выглядел вцепившийся в сиденье Риджуэлл. — Я… — Что? Что-что? — наигранно задавал вопросы курильщик, явно расплываясь в улыбке. — Я ТЕБЯ УБЬЮ! Сейчас, наверное, на другом конце города был слышен смех Торда и Томаса. Коммунист ток по всему парку и бегал от яростного гитариста, ожидая, что тот в скором времени сдастся. Не тут то было…Наверное, это очень здорово… Вот так проводить время с близким тебе человеком…
— Попался! — наконец добежав до стоящего около дерева Торда, крикнул гитарист. С неким весельем он обхватил руками пояс альфы, собираясь сцепить руки в замок, но кое-что помешало… Ларссон «случайно» полетел на зелёную траву. Никакого грохота не было. Словно Торд на подушки приземлился, ну, а Томас, точно ничего не ожидая, лежал на груди норвежца, продолжая смеяться. Но внезапно у Ларссона в голове что-то стрельнуло, потому что он решил перевернуться… — Э… Т-торд? — омега округлила глаза, когда почувствовал, что лежит на земле, а солнце вовсе не греет кожу, ведь его закрыла широкая спина. Яркий румянец накрыл его щёки, а губы мгновенно поджались под себя. Кажется, сердце начало биться учащённо. НО что-то сейчас совсем немного останавливало Риджуэлла, чтобы не протестовать. Что-то такое словно говорило ему остановиться и просто ничего не делать, но… Характер этого просто не позволил… — Слезь! — А? Прости… Заигрался… — виновато посмотрел Торд на чёрные округленные глаза и, почему-то, улыбнулся…***
— Мирана ведь… Твоя любимая девушка, верно? — спросил алкоголик, даже не подозревающий, какой сейчас у Ларссона был удивлённый взгляд. — Да, верно… А что? — они сидели на лавочке, наблюдая за тем, как солнце постепенно начало уходить в закат. Яркие краски оранжевого и розового сливались вместе, создавая уютную атмосферу. — А какая она? — спросил немного суровым голосом алкоголик, смотря куда-то вдаль. Кажется, в чёрных глазах отражался закат, который буквально гипнотизировал Торда. В этих чёрных глазах абсолютно всё отражалось в чёрном цвете… Ни единого светлого лучика… Наверное, именно за этим уже несколько часов наблюдал коммунист. — Она… Она весёлая… Добрая… Безумно красивая… — гитарист заметил в этом голосе искренность и… Любовь? Странно, но… На большую любовь это не совсем похоже… — Я очень люблю её за это… За все её качества, ведь полюбил я не за красоту… — Не смей так говорить! — крикнул Риджуэлл поворачивая голову слегка в сторону от норвежца. — Ты просто лжёшь! — Что? Том, я… — Не смей говорить, что любят не за красоту!!! — кажется, такое радостное и спокойное одновременно лицо смогло разрушить одно неосторожное и такое лживое слово... — Никто не даст тебе шанс, если ты красивый внутри, но урод снаружи! Сейчас на бледном личике читалась огромная печаль… Искренность и всё равнодушие, которые так и старались загасить всю эту печаль, но не получается… Ларссон округлил глаза, после чего попытался привести Томаса в чувства, но он просто убежал… Возможно, совсем не зная куда, но он убежал… Ты просто, Ларссон, солгал… А ведь именно на правде и доверии строилась та самая дружба… Но дружба ли? Признайся, ты был на седьмом, а то и на восьмом небе от счастья, когда впервые увидел, как тот самый грубый парень улыбается… Признайся, ты просто так не можешь смотреть на эти чёрные глаза, что всё отражают, как саму душу. Признайся, ты далеко не правильно поступил, солгав о такой важной теме… И признайся вот ещё в чем — ты понял, что не сможешь нормально жить, не видя эти прекрасные глаза в своей жизни… Да и не только глаза… Это милое лицо, слегка пухловатые потрескавшиеся губы, бледная кожа и та манера общаться… Признайся самому себе наконец, Ларссон! Ты не можешь смотреть на этот мир так, как раньше… Ты просто не сможешь…