***
«Дзы-ы-ынь!» — громко зазвонил телефон в доме Тозиеров, когда вся семья сидела за столом. — Я отвечу, — откликнулся Ричи. — Нет, лучше я, — остановила его Соня. Она вышла из-за стола и исчезла в коридоре. — С каких пор вы, юноша, отвечаете на звонки? — спросил Уэнтворт, утирая рот краем салфетки. Хоть София и была глуповата, но за её стряпню ей можно простить всё! Чего стоит её запечённая с яблоками свинина! Тарелка мужчины всегда пустела первой, когда жена радовала его этим чудесным блюдом. — Даже не знаю… — пожал плечами Ричард. Весь вечер он светился от радости. И не обычной улыбкой. Более кокетливой и застенчивой. Легкомысленно-влюблённой, можно сказать. Он не мог дождаться, когда они с Биллом снова встретятся или тот хотя бы позвонит… — Раньше ты бы ни за что не ответил на телефон. — Это не важно, пап! — Как это не важно? Вспомни, как насмотрелся на ночь ужастиков, а потом боялся к телевизору подойти лишний раз или трубку телефонную взять. Как фильм тот назывался? «Гудок»? — «Звонок», пап, «Звонок»! Ты на своей работе под закисью азота сидишь? Похоже, только Эдди сейчас утопал где-то в своих мыслях. 8 лет… Прошло сраных восемь лет, после того, как он покинул свой родной дом. Как много изменилось за это время у него, а что у отца? Подумать страшно! Что с его компанией? Где он живёт? С кем? Есть ли у него другая семья? Слишком много вопросов назревает, слишком много ответов требуется! — J'ai rien a branler! — прокричала София в трубку на французском. — Я отдам тебе его только тогда, когда ты будешь в ногах у меня валяться, тварь! Женщина громко положила трубку. Все затихли, следя за тем, как Соня уверенными шагами подходит к столу. Лицо у неё горело от гнева. Казалось, что сейчас она начнёт крушить и метать. — Что случилось, милая? — осторожно спросил Уэнтворт. Женщина повернулась к Эдди и пугающе посмотрела на него. — Звонил твой отец. Одна фраза заставила Эдди ахуеть и не выхуеть обратно. Его колени задрожали, а лицо у него так побелело, что казалось, что его окунули лицом в муку. — Какую надо иметь наглость, а?! — возмутилась женщина. –Знаешь, что он хотел, Эддичка? — Ч-что? — Он предлагал забрать тебя на неделю. Так непринуждённо, будто восьмилетний перерыв в общении — так, ничего важного! Он собирался познакомить тебя со своей новой пассией, с детками. У тебя есть две сестры, в курсе? И брат на подходе. Интересно, не так ли? С каждой минутой сюрпризов было больше и больше. И парня они совсем не радовали. Для него это была какая-то очередь выстрелов в голову. Оглушающая, вытесняющая другие мысли и размышления. Его тело развезло от такого шока. — Знаешь, ты же не можешь препятствовать общению отца и сына, — послышался голос Уэнтворта где-то за очередью выстрелов. — Он его биологический отец, он после вашего развода обеспечивает Эдди. Он имеет полное право встретиться со своим сыном. — Ты не видел это чудовище! — Чудовище он или нет, но ты родила от него ребёнка. София одарила сына задумчивым и едким взглядом. Ещё никогда Эдди не видел её такой растерянной и взбешённой одновременно. Такое чванство и наглость со стороны её бывшего мужа выбивало её из колеи. Эдди впервые боялся эту женщину. Неожиданно Ричи прервал эту неловкую паузу: — Так кто…***
— … там? — послышался хрипучий женский голос из-за двери. — Это дом Хэнскомов? — неловко спросила Беверли. — Да. Господи! — Незнакомка ахнула. — Что с вами произошло? — Это… Это длинная история… — вздохнула Бев, утирая слезинки с глаз. — Бен дома? — А зачем он вам? Я могу вам чем-то помочь? Я могу вызвать скорую. — Нет, пожалуйста, мне нужно поговорить с вашим сыном! Голос за дверью утих, кто-то за ней начал мешкать. Бев почувствовала себя такой дурой. На что она надеялась? Глупая, безрассудная девчонка. Всхлипнув, девушка оглянулась. Позади неё была длинная холодная улица. По дороге ездили машины, в окнах жилых домов загорались огни. Сейчас там, наверняка, тепло и уютно. А девушка, сравни бомжихе, будет ночевать на лавке в Маккэрон-парк. Неожиданно дверь отворилась, заставив девушку вздрогнуть. Это был Бен. Как только он увидел продрогшую избитую Бев, то метнулся к ней и стиснул в медвежьих объятьях. — Господи, что с тобой? — воскликнул парень. Он был поражен. Беверли ничего не сказала. Она разрыдалась прямо на пороге. Горячие слёзы стекали по её лицу. У неё не было сил даже обнять друга, — руки костенели от холода. Бен стискивал приятельницу всё сильнее и сильнее в надежде, что та перестанет плакать, но она уже не могла сдерживать себя. От любых эмоций у неё остались лишь слёзы.***
Семейство сидело за столом, завершая ужин вкуснейшим десертом, бережно приготовленным Софией. Вкуснейшее суфле, сливочный крем и пикантная клубника — истинный шедевр кулинарного искусства. Это блюдо нахваливали все, кто когда-либо его пробовал, в том числе и Уэнтворт. Вот только дети остались без десерта. Наказание. Что поделать? — Мне вскоре нужно будет поехать в Бангор. Где-то в середине июня, — сообщил Уэнтворт, подтягивая очки к переносице. — Ничего бы такого, если бы в этом году власти не решили устроить этот глупый Прайд. Ежедневно я буду наблюдать за пидорасами в разноцветных костюмах. Мерзость! — А нельзя как-нибудь перенести твою поездку? — Зачем? — встрял Рич. — Разве они как-то помешают твоей работе? — На это просто неприятно смотреть, пойми. Это противоестественно. Тем более, всех бесят женоподобные — прости Господи — их даже мужиками назвать нельзя! В общем, женоподобные выпендрёжники в панталонах. — Ну, я сам не в восторге от таких мероприятий, но… Разве не нужно стремиться к пониманию других людей? — Ох, мальчик мой, ты просто ничего не понимаешь. Одно дело быть терпимее к людям другой расы или вероисповедания, а другое — к гомосекам. — Я считаю, что таких людей надо лечить. Причём принудительно, — сказала София. — Ты права. — Но не все же геи — выпендрёжники… Это просто любовь, вот и всё. Было и есть много великих людей, которые были… — Господи, давайте закроем эту тему! Это портит мне аппетит! — перебила София. — Соглашусь, — кивнул Уэнтворт. Ричи чувствовал себя униженным в каком-то смысле. Уже даже чай (который по содержанию сахара больше напоминал сироп) не радовал его. Он допил его и уж было собирался выйти из-за стола, как вдруг его осадил отец: — Нет уж, ребята, для начала вам стоит…***
— … всё мне рассказать. Ариэль глядела в глаза своей нежданной гостьи, ожидая ответа, но Бев постоянно заикалась, закрывала лицо руками и всхлипывала в сомкнутые ладони. Хотя с чего бы ей быть спокойной? Она мокрая, истекая кровью, почти голая плелась по улицам города ночью! Одному Богу известно, сколько опасностей она могла встретить на пути. Насильники, убийцы, пьяницы… Об этом страшно даже думать! — Тут нечего рассказывать, — всхлипнула Бев. — Я нашёл вещи! — Из соседней комнаты прибежал Бен с своими старыми протёртыми джинсами и растянутым свитером, что он носил в детстве. — Хорошо, Бенни, принеси сюда аптечку и телефон. — За-зачем телефон? — забеспокоилась Марш. — На моём пороге поздно вечером оказалась мокрая, замёрзшая, полуголая девочка! Ещё и вся в крови и синяках! Нам нужно позвонить в полицию. — Не надо! Прошу… Умоляю! — Девушка вскочила с кресла и упала на колени перед женщиной, хватая ту за ткань ночнушки. — Господи, почему? Что такое? — Моего отца посадят, а я не могу этого допустить! — Что? — Это он… Он избил меня, но… Я сама виновата! Он не виноват, я вынудила его! — кричала Беверли, беспорядочно размахивая руками. — Бев, Бев! — метнулся к подруге Бен. Он накинул на подругу плед и сел поближе. Она уткнулась ему в плечо. — Ты можешь нам довериться. Расскажи, Бев… — Я не… — Мы не будем звонить в полицию, доверься мне. Ариэль с укором посмотрела на сына на что тот выдал такой жалобный взгляд, что материнское сердце растаяло. Он одними глазами умолял женщину помочь его сердобольной подруге и дать ей переночевать. — Верно… Не будем. Только скажи, милая, что случилось? Беверли оглянулась на друга, тот кивнул. Марш набрала воздуха в грудь и на одном дыхании выпалила всё, что с ней произошло в этот вечер. Ариэль присела на кресло напротив, плотно сомкнув руки и выпрямив в спину. По телу пробежали мурашки. Вопросы атаковали её сознание. Как подростки могут быть такими жестокими? Как можно поднять руку на своего родного ребёнка? А выставить за дверь? — А что с твоей мамой? — Она пропала несколько лет назад. — А есть кто-то из родственников? Дяди, тёти? Крёстные? Ну, на крайний случай — близкие знакомые семьи? — Есть тётушка Кэти… Она раньше приезжала на Рождество, мы даже с мамой иногда прятались у неё от отца. — Ты знаешь её номер? Адрес? — Нет… У меня вообще ничего и никого нет… Ариэль отложила телефон в сторону и села напротив девочки, что сейчас казалась столь беззащитной и невинной. Она взяла её белые ручонки с разбитыми костяшками в свои ладони и сказала: — Послушай, милая, мы тебе поможем. Ты можешь пожить у нас некоторое время, пока я попытаюсь найти выход из этой… Безусловно, сложной ситуации. — Спасибо. Большое спа-спа-спасибо! — залепетала Беверли. — Тише-тише… Не напрягайся. Ты устала, тебе нужно отдохнуть…***
Тем временем Рич и Эдди мыли посуду. Теперь это была лишь малая часть их ежедневных обязанностей по дому. Завтра Рич будет стричь газон, а Эдди драить полы, причём, безвозмездно. Пора бы привыкать ко взрослой жизни, где ты не требуешь от домочадцев особой благодарности за выполненную работу. — Слушай, Рич… — Иди нахер, — прыснул парень, откладывая очередную тарелку в сторону. — Блин, ну, прекрати уже! Ричи свёл брови к переносице и стиснул зубы. — Я прекращу, когда ты признаешь, что облажался. — Окей, я облажался! Доволен? — Ха, да! Я теперь точно понял, что ты слабак. — Ах ты… — Эдди набрал в грудь воздуха и сжал губку в руках, — педик. — Что? — Ричи резко обернулся и ткнул брата в плечо. — Я расскажу родителям, что ты педик. И что ты мне сделаешь? Поперёк горла Ричи камнем встал горький ком, спёрло дыханье. Он еле сдерживался от того, чтобы ударить братца, но прекрасно понимал всю опасность. Он не знал куда выплеснуть свои эмоции, поэтому швырнул недомытую фарфоровую чашку в столешницу. Та звонко брякнула и разлетелась на десятки осколков. Ричи бросил губку, отряхнул руки от пены и уверенным шагом удалился. Эдди дрожал от неожиданности. Он забился в угол и скатился по стене, схватившись за голову руками. Что же теперь будет? Что скажет мама, узнав о том, что чашка из её драгоценного сервиза валяется кучкой фарфора на полу? А как Эдди объяснить всё ей? Ведь это он виноват… — Зачем ты вообще открыл рот? — корил себя Эдди, оттягивая себя за волосы. — Crétin.***
Воскресенье. Безусловно прекрасный день недели для Стэна Уриса. Конец шабата для него как глоток свежего воздуха. Можете ли вы себе представить целые сутки, начиная с вечера пятницы без взаимодействия со своими гаджетами? Никакой музыки, никаких переписок, залипание в окно вместо просмотра видео и чтение торы вместо художественной литературы. Однако это воскресенье не радовало Стэнли ни капли. Стоило парню спуститься в гостиную, как отец одарил его сухим и жестоким взглядом. — Скажи мне, сынок, — обратился мужчина, — кто был ответственен за порядок в саду? — Я… — Стэн нервно сглотнул. — Вот оно как. А после уборки что ты обычно делал? — Я шёл в парк. — Зачем? — П-посмотреть на птичьи купальни… — Ты любишь птиц? — Да, пап. — Скажи мне, мальчик, — грозно сказал отец, скрещивая руки на груди, — где место птицам? — Это сложный вопрос. Птицы обитают в основном на деревьях, однако существуют и… — В парке. Их место в парке. В глупых купальнях или на деревьях в парке. Я прав? — Безусловно. — Тогда скажи мне, мальчик, почему птицы гнездятся у нас на дереве? В нашем саду? — Осмелюсь предположить, что они сочли это место достаточно тихим для гнезда. — Убери их отсюда! — рявкнул Роб. — Что? — Ничего. Вынеси гнездо на помойку. Если они неспособны выжить, то это их проблемы. — Но… — Стэн был шокирован и совсем не заметил, как перешёл тонкую грань в представлении его отца между обычным разговором — что, зачастую, являлся слепым повиновением воле раввина — и грубостью, которой считались любые пререкания. — Что, прости? — Я всё сделаю, — с досадой сказал парень, потупив взгляд в пол. — Прекрасно. Подросток не смотрел на отца, он лишь наблюдал за тем, как огромная тёмная тень медленно ползёт к двери. Мужчина шёл ровными твёрдыми шагами, тяжело вздыхая на ходу, словно огромный пыхтящий локомотив. Такой же старый, но мощный. Через пару шагов тень скрылась за дверью. Раввин покинул дом.***
В доме Тозиеров зазвонил телефон. Вот только не мобильный, а простой, стационарный. Сих аппаратов по дому было штук шесть, не меньше. Все старые, годов восьмидесятых, но все исправно работали на протяжении многих лет. Парочка приютилась в комнате мальчиков, пара в родительской и на первом этаже ещё несколько. Самый громкий из них — ярко-жёлтый со сверкающей от чистоты трубкой, что стоял в гостиной. Он-то и разбудил Ричарда. Парень подскочил от неожиданности и всполошился. Мало того, что прошлую ночь он ворочался на неудобном диване в попытках уснуть, так ещё и сладкие минуты его грёз прервал чёртов телефон! — Да? — с раздражением прыснул Рич. — Я говорю с Ричи, верно? — промурчал Билл на том конце. Тозиер сразу смягчился. — Ах, да, конечно. — Я бы хотел… — Кто звонит, Ричи? — неожиданно подключилась Соня. Ох, зря она взяла трубку. — Мисс Кей, всё нормально, это Билл, — ответил Рич. — Ты хочешь пригласить Ричи на прогулку? — спросила София Билла. — Да, мне бы очень хотелось, — пролепетал Денбро ангельским голоском. — Не хочу тебя огорчать, но сегодня Ричард не сможет. У него куча неотложных дел. — Но… — Никаких но, Ричард! Мы с твоим отцом сказали нет! — Соня грозно положила трубку. — Пиздец, — выдохнул Рич. — Она у тебя всегда такая? — Нет, только недавно это всё началось, когда Эдди спалил, что мы с ним уже давно и пьём. — Типа… Наябедничал? — Нет, просто не выдержал натиска своей мамки и моего папаши. Он у нас крайне чувствительный, — намеренно раздражённо сказал Рич. — А вчера он такое выкинул, что мне находиться рядом с ним тошно стало! Вот представь: рассказываешь ты своему брату какую-нибудь тайну, а он грозится её рассказать всем. — Не уверен, что мне это знакомо в полной мере. Насколько у тебя была серьёзная тайна? — Такая серьёзная, что тебе и не снилось, юнга! — сказал Ричи голосом пирата. Билл посмеялся. — У меня Джордж палит только то, где я прячу шоколадки. — Мне точно нужно будет поговорить с твоим братом, — серьёзным тоном заявил Тозиер. — Хах… Я вообще на этот счёт хотел сказать что-то умное, но ладно… Мне кажется, вы просто немного не разобрались. Поговори с ним. Понимаешь, время назад уже не перемотать. Что сделано, то сделано. Но у вас есть возможность помириться. — Стебёшься? — Ни капельки! Вы же семья. Вы должны уметь находить компромиссы. — Бля, ну хоть ты не начинай! — простонал Ричи в трубку, массируя переносицу. — А что я должен сделать? Мне крайне грустно от того, что вы поссорились! Вы же афигенный дуэт. Подшучиваете друг над другом, ржёте, но тем не менее, дружите. Вы, наверное, единственные сводные братья, которых я знаю и которые не ведут себя как кошка с собакой! А тут такое… Ричи на мгновение задумался и в трубке послышался лишь тихий шум. — Ладно… Я постараюсь с ним помириться… — Ура! — Билл от радости чуть не начал хлопать в ладоши. — Вот только как быть с прогулкой? — Ты же спишь в своей комнате? — Сегодня я спал на сраном диване. Пружина мне впилась так, что я задумывался о суициде! И всё как раз из-за Эдди. — Скорее из-за твоей эмоциональности. — Возможно, — шепнул Рич. — Ну сегодня уж перешагни через себя, поспи в своей комнате, — лукаво сказал Билл. — Ой, только не говори мне, что ты придёшь ночью! — Возможно, — шаловливо заявил Денбро. — Это же романтично, не считаешь? — Возможно, — передразнил Тозиер. — Ну ладно, жди, сахарок. Билл положил трубку, оставив Ричи в приятном ступоре. Улыбка сама расползлась по его лицу от его нового милого прозвища. Кстати о сахаре… Пора перекусить.***
Майкл встал ни свет, ни заря. Новый день он встречал в предрассветной дымке в кресле-качалке своей матери с тёплым кофе и невероятно чёрствым сухим куском старого серого хлеба. Другого парень и не требовал, т.к. знал, что сегодня ему не выдастся свободной минутки на поход в магазин. В такую рань он ещё не открыт, а освобождается он так поздно, что все, даже совсем маленькие магазинчики в округе закрываются. Но завтрак скрашивал рассвет. Каждое утро парень видел, как алый солнечный диск раскидывает свои золотистые лучи по округе, развеивая тьму. Как солнечный свет разливается по широким полям и долинам. Как он пробирается через каждый листик, каждую веточку вековых деревьев, окружающих город. Как пробуждаются птицы, чтобы запеть свои песни. Как переливисто зазвонят колокола у церквушки. Как облака окрасятся в нежно-розовый, алый, золотой. Как ото сна пробудится город. Как зажурчит река. Как полёвка пробежит по оживающей травке, покрытой маленькими серебряными бусами росы. Как травинка шелохнётся, и тонкие бусики порвутся и упадут на чернозём. Всю эту красоту он видел каждое утро и каждый раз не переставал восхищаться своей удаче. А потом окунался в суровую рутину. Первым делом вывел овец на прогулку. Те ринулись из загона кто куда, благо к ним быстро подоспел верный пёс Хэнлонов — мистер Чипс. Нескладная, но очень сильная дворняга с большими доверчивыми чёрными глазами и золотистой шёрсткой, росшей в разные стороны. Его подобрал Майк, когда щенок плутал по улицам в поисках съестного. Он жалобно скулил и слизывал с грязного асфальта окурки в попытках насытиться. Сердце одиннадцатилетнего мальчишки обливалось кровью, пока он смотрел на это зрелище. Он поманил животное к себе кусочком своего сэндвича. Пёс сначала с недоверием смотрел на мальчика, очевидно, привыкнув к пинкам со стороны прохожих, а не к доброте. Он подступал маленькими осторожными шажками, кидая взгляд то на мальчика, то на заветную пищу. В конце концов он подобрался и с жадностью накинулся на еду. Когда он доел, то с горечью посмотрел на парнишку. Тот протянул ему руку с ещё одним кусочком. Пёс уже не боясь подскочил к мальчику, виляя ободранным хвостом. Снова доев, щенок тщательно вылизал руку ребёнку. Хэнлон тогда совсем растаял. Он не знал, одобрит ли дедушка, но подобрал собаку и понёс домой, пряча под тёплой курткой. Чипс, наверное, и не помнит, как голодал. А когда ему? С утра до вечера он скачет меж глупых блеющих овец, строя их, чтобы получить вечером заветное мясо. И холода он точно не помнит. Больше зимой он не ютится в помойках и подвалах, а спит в тёплом доме у камина или прячет мохнатую голову у Майка за пазухой, когда тот вечером смотрит телевизор. Пёс пулей пронёсся по нестройной колонне из овец, грозно рыча. Встав перед стадом он громко залаял, овцы заблеяли и собрались в кучку. Остальное дело было за Чипсом. Он бегал вокруг животных, лаял, иногда запрыгивал им на спины. Те бежали к полю, а Майк лишь следовал за ними. Парень расценивал такой день как неплохой способ отдохнуть. Он приваливался к дереву, прикрывал глаза соломенной шляпкой своего покойного отца и досыпал драгоценные часы. Сегодня он поступил также и задумался о будущем. Он представил, как когда-нибудь работа для него закончится. Он продаст старую ферму и на эти деньги рванёт куда-нибудь в тёплые страны. Он всем сердцем мечтал увидеть море. Почувствовать, как пенящиеся языки его волн нежно касаются кончиков его пальцев. Услышать, как кричат пузатые чайки. Учуять тот приторно-солёный запах… Вдруг Майк очнулся из-за шелеста травы. К нему кто-то приближался, вот только парень не увидел его. Он уловил лишь знакомый тонкий силуэт. Он схватил шляпу за поля и чуть-чуть приподнял её. — Стэн? Как ты… — изумился подросток. — Нет времени объяснять! — прикрикнул Стэн. Его глаза были полны паники. И выглядел он, мягко говоря, потрёпанным. В руках он держал большое гнездо, разваливающееся у него в руках. — Мой отец заставил меня снять с дерева воронье гнездо, и теперь я чувствую себя ужасно виноватым! — И? — Майк поднялся на ноги и посмотрел в гнездо. Там покоились два голубоватых яйца с небольшими чёрными вкраплениями. — Я не знаю никого добрее тебя. Помоги мне! — Чем? — Их мать больше их не найдёт. Мы должны где-то спрятать яйца и позаботиться о них, но я не знаю где… Майк тяжело вздохнул и задумался. — А ты не пробовал переложить гнездо на другое дерево? Она нашла бы их, я уверен. — Вокруг нашего дома другие дома. Думаешь, я буду залезать на чужой участок? Или подходить к соседям типа: «Здравствуйте, не желаете воронье гнездо у себя во дворе?» Это же бред! — Ну, я тогда не знаю, что делать. У меня огород! Вороны его разорят, а мне от деда достанется. Мы ж только на хозяйстве и выживаем. Стэн шумно выдохнул и посмотрел на гнездо, нахмурившись. Что сделано, то сделано… Похоже, ему придётся выкинуть гнездо, оставив несчастных животных на смерть. Он отвернулся от приятеля и пошёл прочь. — Стой! — окликнул его Майкл. — У меня… У меня на чердаке есть место. Ты же в птицах разбираешься? — Стэн кивнул. — Значит, мы их выведем и выходим. — Выхаживание птиц — трудоёмкий процесс, — сообщил Стэн. — Ничего, разберёмся, — отмахнулся Майк. — Как раз сейчас можно. Майк вставил два пальца в рот и громко свистнул. Чипс тут же обернулся и со всех ног помчался к хозяину, виляя мохнатым хвостом. Парень вытащил из кармана лакомство и кинул его псу. Тот подскочил так высоко, что у Стэна чуть не отпала челюсть. Животное вцепилось в лакомство и убежало обратно к стаду. — Проследи за ними, Чипс! — кинул напоследок Майк. — Пошли, — обратился он к Стэну. — Ты всегда оставляешь стадо с псом? — удивился Урис. — Да. Я ему доверяю. Майк забрал у Стэна гнездо, и они направились в сторону фермы.***
Эдди сидел в своей комнате и читал старую потрёпанную книжку. С ней он приехал сюда уже восемь лет назад. Странно… Года пролетели как миг. Как же так произошло, что сейчас вид потёртой обложки с нелепой иллюстрацией и знакомыми буквами стали вызвать невольную улыбку и лёгкую дрожь в пальцах. Он водил подушечками по подранному глянцевому названию, как делал это когда-то, будучи совсем маленьким. Он уже давным-давно перестал тосковать по родному дому, но с недавним звонком воспоминания нахлынули на него, и он заскучал. Заскучал по тому дубовому столу в зале, по резным стульям, по окну его комнаты, выходящему на улицу, по своей уютной кровати, по игрушкам… Вряд ли отец всё это сохранил, но жгучее желание хотя бы увидеть то, что стало с его домом, никак не покидало Эдди. Вдруг дверь заскрипела и из-за неё показался Ричи. Эдди стыдливо опустил глаза и отложил книгу в сторону. — Как спалось? — как ни в чём не бывало спросил Ричи, присаживаясь рядом с братом. — Плохо. Сна ни в одном глазу. А тебе? — Попробуй переночевать на нашем диване и узнаешь, как мне спалось! — усмехнулся Ричи. — Зачем ты пришёл? Я же… ну… — Ой, да завали, а… — прыснул Рич. — Я пришёл, чтобы помириться. Эдди отсел подальше, хлопая глазами от изумления. Неужели? Сам Ричи Тозиер пришёл помириться! — А что ты так шатаешься? Я на полном серьёзе! — Ну, я просто… Мы столько друг другу наговорили… Чуть не подрались, как при первой встрече! — Это да… Но, я подумал, какая разница что мы там наговорили. Так или иначе мы сказали это всё на эмоциях и такие вещи не стоит воспринимать всерьёз. — Возможно, — буркнул Эдди, потупив взгляд в пол. — Я вот, например, не знаю, какова была бы моя жизнь, не появись в ней ты со своей мамой! Может, мой отец бы запил от горя или отправил меня к какой-нибудь восьмиюродной сестре тёщи бабушки одиннадцатой тёти! А может вообще бы продал дом, и мы бы жили в многоквартирном доме с маразматичным дедом, по ночам устраивающим газовую атаку! Эдди расхохотался. — Так вот, я о чём… Я официально не ненавижу тебя и считаю тебя очень классным сводным братом. — Это тебя Билл надоумил? — Подтолкнул он, но у меня было время подумать, — улыбнулся Тозиер. — Ну как? Мир? Эдди плюнул себе в ладонь и протянул её Ричи. Не смотря на всю брезгливость Каспбрака, он сумел переступить через себя. Рич удивился, улыбнулся ещё шире, тоже плюнул. — Мир, — согласился Эдди, пожимая брату руку.***
Стэнли и Майкл шли по узкой тропинке прямиком к ферме. Хэнлон нёс в своих руках гнездо, что-то насвистывая себе под нос, а Стэнли шагал следом по узенькой тропинке, проводя рукой по мокрой высокой траве. Солнце уже встало, а город ожил. Где-то вдалеке по трассе проезжали грузовики прямиком из Бангора. Дальше они поедут в Ладлоу. Ух, вот и не везёт людям, живущим около трассы. Огромные машины мало того, что отравляют воздух выхлопным газом и поднимают ужасную пыль, так и по ужасной случайности могут сбить животное или человека. До Дерри частенько доходили новости о многочисленных смертях животных на дороге. — Вот мы и пришли, — перервал размышления Майк. Стэн встрепенулся. — У тебя кто-то дома есть? — смутившись спросил Урис. — В зависимости от времени. Сколько сейчас? — Когда я уходил из дома, было 10 утра. До тебя идти минут 40, так что сейчас где-то 11. — Значит, дедушка уже ушёл. Всё же проверить стоит. Майк передал гнездо Стэну и зашёл в дом, осторожно оглядывая своё окружение. Всё было на своих местах. Книги нетронутыми лежали на полке, тарелки покоились в кухонных тумбах, а столовые приборы в стакане. Вот только раковина на кухне была немного влажной, что означало, что дедушка уже успел позавтракать и отправиться по своим делам. — Заходи, — полушепотом сказал Майкл. Стэн тихонько переступил через порог. С гнезда упала пара веток. Урис нервно сглотнул. — Ничего, я скажу, что это был Чипс. Он не сможет на него злиться. — С чего бы? — удивился еврей. — Чипс всегда с ним очень ласков. Он спит рядом с ним, смотрит с ним телек, лёжа под боком… А ещё иногда душит кур Буча Бауэрса… — Что? — Что? — Ты врёшь, — прыснул Урис. — Не вру. У Бауэрсов действительно своё хозяйство. Правда у них всё дохнет быстро. Они о нём не заботятся. Деду это только в радость. — Майк немного задумался, будто пытался что-то вспомнить, а потом его осенило: — Я сейчас открою чердак, посиди пока тут. Парень убежал наверх по скрипучей лестнице. Каждая доска на ней была разного размера и цвета, кривые шляпки ржавых гвоздей торчали из них. Перил так и вовсе не было. Стэн шумно выдохнул и решил осмотреться. Он посмотрел на гостиную. На облезлой тумбе стоял старый телевизор, перед которым красовался такой же облезлый кофейный столик. За ним стоял пыльный диван, покрытый пятнами и дырками, заклеенными скотчем. На его подлокотнике была странная конструкция из куска фанеры, на котором лежал пульт от телевизора и свежая газета «Дерри-ньюс». Рядом с диваном валялся лежак для Чипса с разорванным в клочья мячом. Позади дивана у стены стояло трюмо. На полках покоились старые книги и фотоальбомы. На одной из них стояло несколько фотографий в рамках. Одна из них была выцветшей под натиском лет, и на ней еле-еле различались лица людей. Там было несколько темнокожих мужчин, расправивших плечи на камеру и растянувших губы в весёлых улыбках. Возможно, это фотография дедушки. На другом фото был парень ужасно похожий на Майка, но явно старше. На третьем фото уже сидела семья — тот ужасно похожий на Майки мужчина, стройная длинноволосая женщина и маленький Майк. На последнем улыбался уже Майк чуть постарше. Он держал на руках пушистого ягнёнка, пугливо смотрящего в кадр. Стэн невольно улыбнулся. Чуть пройдя по коридору, Стэнли заглянул на кухню. Она ничем особо не отличалась от обычных кухонь. Выделялись лишь верхние шкафчики разного размера и цвета. Дверцы на некоторых заменяла фанера. Холодильника не было, вместо него в углу стояла стопка ящиков с продуктами. Стол был старый, одна из ножек сломана, и под ней стоял кирпич, чтобы стол не упал. Табуретки за столом скрипели, того и гляди сломаются. — Эй! — окликнул Стэна Майк. — Поднимайся. Урис послушался и осторожно направился на чердак, прижав гнездо поближе к груди. Доски под его ногами скрипели, а отсутствие перил заставляло понервничать. Высота между этажами была внушительная, можно было легко свернуть себе шею. Однако этого парень успешно миновал. — Думаю, тебе дальше будет тяжеловато… — сконфуженно предположил Майк, разглядывая носки своих кроссовок. Он указал рукой на приставную лестницу. — А тебе? Как же ты затащишь туда гнездо? — Уж поверь мне, я справлюсь! — с непринуждённым видом сказал Майк, перехватывая из рук друга гнездо. Положив его на одну руку, он ухватился другой за перекладину лестницы и поднялся выше. Он с лёгкостью забрался наверх и спустя мгновение ждал друга наверху. — Ну как? — Неплохо, — пожал плечами еврей. — Ты, давай, тоже забирайся. Стэн немного боялся лазать по приставным лестницам. Однажды, когда ему было пять, он упал с одной из них и уронил менору с горящими свечами на пол. Ковёр не загорелся, но отец страшно покарал мальчика. Он к подсвечнику больше ни разу в жизни не подходил. Парень забрался на чердак. На нём валялась какая-то куча хлама и несколько корзин консервов, покрытых толстым слоем пыли. — Только не шути про подготовку к апокалипсису, сам знаю, — сказал Майк. — Я и не собирался. — Да ну? Ты вообще что ли не шутишь? — Сарказм — мой дар и моё проклятье, — сообщил Урис. Майк улыбнулся. — Ладно, птицевод, рассказывай, что делать надо. — Нам нужно сделать инкубатор. Для него есть несколько требований: первое — температура где-то 100 градусов по фаренгейту, второе — влажность где-то 30-40% до наклёва, а после повышается до 80 и так до выборки, после неё нужно опять снизить, а третье — наше пристальное внимание. Ты и сам знаешь, что их там переворачивать надо и всё такое. — Слушай, ты говоришь прям так, будто к этому всю жизнь готовился. — Я увлекаюсь орнитологией. Я интересуюсь птицами и, наверное, поэтому информации о их выведении и прочем мне не избежать, — пожал плечами парень. — Так, инкубатор… Что ж сказать, у нас с дедом раньше были курицы. Если квочка не хотела высиживать, то мы делали инкубатор, да… Только это трудоёмкий процесс. — Я понимаю. — У нас где-то оставались материалы, если дед их не выкинул после того, как мы куриц продали. Короче, разберёмся. — Что нужно для инкубатора? — Дай-ка вспомнить… Пенопласт, лампочка, 4 деревянных бруска, ткань, хорошо пропускающая воздух, ёмкость для воды, рамка для фотографии, а уж датчик тепла и влажности и инструменты мы найдём легко! Оно всё должно быть где-то здесь. — Хэнлон указал на хлам. Стэн вздрогнул и сжал губы в тонкую нить. Он был очень уж брезглив и иногда это играло ему отнюдь не в пользу. — Что ж… Поехали, — вздохнул парень и зашёл в неизвестность. Ему казалось, что он легко мог бы затеряться в этом лабиринте из барахла. Он даже подумал, что ему стоило брать с собой противогаз, всякий раз, когда он срывал с очередной горы коробок простыню. Ни одна из них не была подписана, что утруждало задачу, но он продолжал перебирать. Он нашёл кучу старых вещей вроде газет, вырезок из журналов, подранных школьных плакатов, дисков с документальными фильмами, кассет, пластинок, бобин, сломанного магнитофона, проеденной молью одежды, порванных игрушек и прочего, прочего, прочего… Но ни одного кусочка хотя бы пенопласта! — Чёрт, — с досадой выдохнул Стэн, проверяя очередную пыльную коробку. — Ничего не нашёл? — окликнул его Майк. — Совсем! — Жалко… Но главное ведь не терять оптимизма. — Почему ты такой приторно-сладкий? — В каком смысле? — удивился Хэнлон. — В том смысле, что ты слишком добрый. Никогда не было ощущения, будто ты лишний в чьей-то компании? Или, например, в семье? Никогда не чувствовал себя ненужным грузом? — Я не могу быть ненужным грузом, — с лёгкой усмешкой сказал Майк. — С тех пор как родителей не стало, я для дедушки единственный помощник и опора. И в компании я отнюдь не лишний. Раньше у меня не было друзей, и я чувствовал, что я ошибка, но когда ребята спасли меня… Я нашёл своё место. Я помогаю им, они мне. Из-за них мы сейчас и общаемся с тобой, а я не сижу один. Кстати, ты и есть одно из подтверждений того, что я никак не лишний. — А я вот не считаю себя особенно-нужным. Меня отправили на этот свет ради мнимого служения Богу в семье раввина. Вся моя жизнь заполнена лишь Торой и законами, по которым должен жить хороший еврейский мужчина. Это так глупо. — Но вера в Бога не мешает тебе наслаждаться этой жизнью. Она же не запрещает тебе общаться с людьми, творить, увлекаться чем-то, мечтать. — Мечтать? — Мечтать. Что в этом удивительного? Я вот мечтаю повидать мир. А ты о чём мечтаешь? Стэн насупился и посмотрел в пол. Он никогда не задумывался о мечтах. Это было чем-то, что выходило за границы, а иначе — глупой тратой времени. Это ведь глупо — тратить своё драгоценное время на то, чтобы смаковать мысли о невозможном. А невозможное значит неправильное. Всё должно быть по правилам. Всё должно иметь свои границы. Соблюдать законы. А неправильное рушит эти идеи, продвигаемые Робином Урисом долгие годы. Неправильное одолело Стэнли в считаные минуты. — Я хочу стать птицей, — сказал он с непринуждённым видом. — Правда? Необычно… — признал Майкл. — Почему? — Они не от кого не зависят. Они свободные, — мечтательно прошептал Урис. — А человек не такой. Он глупый. Ему всё время нужен тот, кто будет его направлять. Будь ты хоть повелителем мира, ты всё равно боишься кого-то, кто повыше. Хоть Бога, хоть чёрта… Людям нужно общество. Им нужно общение, искусство, культура, новости и прочий бред… А что нужно птицам? Стэн ещё недолго смотрел в окно. В его тёмных глазах отражалось синее-синее небо, по которому плыли пушистые облака. Где-то там летали птицы. Парень отвернулся и продолжил рыться в коробках. Спустя пару часов поиска в гробовой тишине все необходимые вещи нашлись. Майк разложил их на подоконнике и удалился за инструментами. Вернулся он уже с ножом, ножовкой, шурупами, клеем ПВА, рулеткой, изолентой и строительным степлером, в котором он был не очень уверен, т.к. не пользовался им довольно долго, но и пусть. Оказалось, что Стэн ни разу не прикасался к инструментам. Мало того, их никогда не было в доме Уриса. Если что-то ломалось в их доме, отец не спешил ничего чинить, а просто выбрасывал на помойку за ненадобностью. Он считал глупым тратить время на починку какого-то хлама. Любую свободную минуту он проводил за чтением Торы и нотациями сыну, с пеной у рта доказывая своё превосходство над остальными людьми лишь оттого, что он еврей. За всем этим он частенько забывал, что его отпрыск живёт не на священной земле, а здесь, с обычными людьми. С их бытовыми проблемами вроде той же починки сломавшихся вещей. Он не обращал внимание на то, что парень не умеет в руках ножовку держать! Майка это поразило до глубины души. Думал всё, пиши пропало, но его друг довольно быстро учился. И очень скоро, спустя считаные минуты, у Стэна появилась уверенность в своих действиях. Приятели были убеждены, что у них всё получится.***
Возвращаться к систематическому выполнению домашнего задания спустя долгого пинания хуёв для Ричи было не очень-то сложно. Задачки он щёлкал как орешки, ловко выводя рукой формулы и расчёты, словно в них и не было ничего сложного. А вот Эдди был готов разрыдаться над учебником, абсолютно не понимая ни одного задания. — Боже, это такая муть, — простонал Эд в сомкнутые ладони. — А что тут сложного? — нахмурился Рич. — Как можно не понимать таких элементарных вещей, мистер Каспбрак? — пропищал парень голосом их учительницы алгебры. — Ой, заткнись! — Что за неуважение? Вон! Немедленно вон из класса! Я такого не потерплю! — продолжал Тозиер. — Бля, перестань! Ты мне мешаешь! — смеялся Эдвард. — Я? Я вам мешаю? — Ричи прокашлялся и перешёл на голос ирландского копа: — Хоспаде Иисуси! Хоспаде! Что за неуважение? Хоспаде Иисуси! — Как я не скучал по этим голосам! — ехидно произнёс Каспбрак. Ричи лучезарно улыбнулся, прикрыв глаза. Эдди дал ему щелбан по носу. — Эй! — воскликнул Рич, смеясь. — Да как ты смеешь? Эдди высунул язык и рассмеялся. Ричи в шутку шлёпнул его по плечу. — Да ты как маленький! — пискнул Эдди, шлёпая Ричи в ответ. — Ты первый начал! — И что? Хватит хернёй страдать! — Кто ещё тут страдает? Это война! — Бля, харе! Эдди оттолкнул брата. Тот ещё немного посмеялся, но вскоре успокоился. — Ладно-ладно, я спокоен, — сообщил Рич. — Я вот хотел у тебя спросить. — Да-да? — Ты собираешься отвечать отцу? Эдди помрачнел. — Даже не знаю… Я постоянно думаю об этом, но сомневаюсь, что мама меня отпустит. — Она не имеет права тебя не отпускать. Тут только твой выбор должен играть роль. Ты хочешь связаться с ним или нет? — Наверное, я должен обижаться на него, но мне всё равно интересно узнать, что случилось за эти годы. Что бы ты сделал на моём месте? — Если бы у меня был шанс связаться с отцом, о котором я не слышал восемь лет, я бы безусловно связался с ним и спросил: «Где ты, мудоёбище, был все эти годы?» Вот серьёзно. — Ой, не гони! — рассмеялся Эдди. — Хотя всё зависит от отношения. Ты, как я понимаю, не обижен на него? — Совсем наоборот. Он мудак, это точно, но… Он мой отец, каким бы он ни был. Эдди вздохнул и сомкнул губы в тонкую нить, пытаясь взвесить в голове все за и против. — Ну так? — Я свяжусь с ним, — твёрдо заверил астматик.***
Тихая безмятежная ночь опустилась на Дерри. Переделав кучу домашних дел, братья направились в свою комнату. Эдди обычно мечтательно глядел в окно, как только солнце заходило за горизонт. Он смотрел на бледный свет луны. Вглядывался в звёзды, что россыпью мельчайшего бисера лежали на тёмно-синем небесном полотне. Но сегодня у него совсем не оставалось энергии. Завтра его ждал серьёзнейший разговор с родителями, так что ему стоит набраться сил и решимости. Он принял тёплый душ и упал на мягкую кровать. Тело будто расплылось по постели. Веки потяжелели, и парень уснул. Но Ричард не спал. Он смотрел в потолок, вспоминая слова любимых песен, попутно размышляя о скором выступлении перед настоящим профессионалом. Он совсем не боялся неудачи, наоборот, был полон решимости и желания. Может быть его раскритикуют, даже вышвырнут (с нравом Дональда возможно всё), но так или иначе Тозиер получит хороший опыт. Это удивительно, ведь такого рвения к чему-то у Ричи не было ещё никогда. Вдруг громкий звук разнёсся по комнате. Похоже, кто-то кинул камень в окно. Ричи сразу понял кто это. Он поднялся с кровати и прислушался. Родители спали, об этом его оповестил храп из соседней комнаты. Эдди лишь вздохнул и поёжился. Тозиер выдохнул с облегчением. В окно прилетел ещё один камень. Рич надел очки. Для линз сейчас совсем нет времени. Парень подошёл к окну. — Эй, хватит ломиться! — сказал Рич парню, ожидающему его под окном. — Может ты просто не слышал меня! Я решил проверить. Давай, Рапунцель, спусти свои локоны! — Придурок, — шутя сказал Рич. — Дай мне собраться. Парень на цыпочках подобрался к шкафу и достал оттуда первые попавшиеся вещи. Не идти же в пижамных штанах. Хотя, можно было и подумать об этом заранее. Рич вытащил брюки, чёрную водолазку и кожанку, покрытую значками, которую подарила Бев на пятнадцатилетие своего друга. Рич быстро оделся, подошёл к двери на несколько шагов и встретился взглядом с проснувшимся Эдди. — Что это за херня? — удивился Каспбрак. — Бля, ну почему всё так трудно? — захныкал Тозиер, проводя рукой по лицу. — Чувак, всё сложно, окей? Просто прикрой меня, если что. — Я не знаю, что за херню ты творишь. У меня нет никаких идей по спасению твоей задницы в случае чего! Ричи сжал ладони словно в молитве и жалобно попросил: — Эдди, ну пожалуйста, ну помоги мне! Я у тебя ничего такого же не прошу! Просто прикрой меня, я у тебя в долгу буду! Прошу-у-у-у! — Ладно, только заткнись! — прошипел Эдди. — И так голова болит! — Спасибо, братан! Я у тебя в долгу! Ричи расквитался с братом. Тот лёг обратно спать. Теперь нужно был как-то незаметно спуститься. Прыжки из окна — это уже слишком. Рич вдохнул воздуха в грудь и попытался вспомнить все скрипящие половицы в доме. Он словно ебучий Джеймс Бонд, которому поручили сверхсложное задание. Пиздец, приехали… Но так или иначе подросток набрался решимости и вышел за дверь. Аккуратно крадясь по дому, он оглядывался и вздрагивал на каждый шорох. Такого адреналина он и на американских горках никогда не получал! Самым страшным был спуск по лестнице, когда приходилось перешагивать по две, а то и по три ступени, чтобы не издать лишнего звука. Один раз из-за темноты он оступился и чуть не полетел вниз. Ему пришлось ухватиться за перила, чтобы не съехать и не разнести всё на своём пути. Но всё-таки он благополучно спустился. Сердце билось в груди то ли от волнения, то ли от страха, но это было уже неважно. Он подошёл к входной двери и снял ключи с крючка на стене. Он быстро надел свои сникерсы и выскочил за порог, где его уже ожидал Билл. — Добрый вечер, мистер, — ухмыльнулся Денбро. — Приходить ночью было не лучшей твоей идеей. — А если я скажу, что у меня с собой мармелад и зефир? — Что за мармелад? — спросил Ричи с недоверием. — Мишки, — уверенно кивнул Уильям. — Выходи за меня, — сказал Рич с остекленевшими глазами. Билл рассмеялся. — Ладно, пойдём. — Стой, а куда? — В Маккэрон-парк. Там очень красиво ночью. Тихо и спокойно… — Угу, — кивнул Рич и улыбнулся. Билл взял парня за руку и повёл за ограду. Перед домом стоял железный конь Билла — Сильвер. Когда Денбро было одиннадцать, то он гонял на нём как бешеный, особенно когда за ним гналась шайка Бауэрса. Мальчик обычно отрывался от них где-то около Подъёма-в-милю. Он отпускал педали и катился вниз с заливистым детским смехом и громким криком: «Хей-йо, Сильвер, вперё-ё-ё-ёд!» Денбро сел на сиденье, а Тозиер расположился на багажнике. Похоже, специально для Джорджи, на заднем колесе велосипеда располагались небольшие штыри под ноги с обеих сторон. Ричард обхватил Билла за талию, чтобы не упасть и чувствовать себя увереннее. Он редко ездил на багажнике, оставляя эту участь Эдди. Ну, до того момента, как брат научился кататься сам. Уильям тронулся, и мимо поплыли дома. Многие уже спали, так что большинство домов были темны. Слабый бледный свет фонарей кое-как освещал дорогу. В тёмных кустах пели сверчки, деревья задумчиво шептались, ветер немного теребил волосы. Можно было бы долго рассуждать о красоте ночного Дерри, но все мысли Ричи были заняты лишь глупой влюблённостью. Казалось бы… Что такого в Тозиере? Худой бледный придурок с огромными передними зубами, вечно шутящий и не задумывающийся ни о чём. Глупый раздолбай, не парящийся по поводу учёбы. И как так произошло, что Билл Денбро втюрился в него? Талантливый, услужливый и просто красивый парень, прилагающий кучу усилий к любой работе. Человек с амбициями и чёткими целями в жизни. Как? Хотя, наверное, это всё неважно. Ничто не важно и вовсе не имеет значения, когда они вместе. Главное лишь то, что им хорошо друг с другом, а иного и не надо… Дом Ричи был недалеко от парка, так что они добрались быстро. Билл прицепил свой велосипед к ограде и прошёл в парк. Ночью в нём было тихо. Не было ни шума от ветра, ни гула машин, ни гама детворы… Лишь тихий шелест листвы и журчание Кендускига. Билл снова взял Ричи за руку и потащил его к воде. Они аккуратно спустились по берегу, вымощенному камнями, и сели около Кендускига, вслушиваясь в его тихий шум. Денбро протянул парню пачку мармелада и открыл свою. — Что ж… Нашим родителям такая романтика и не снилась, — ухмыльнулся Билл. — Шутишь? Первое свидание моей мамы было в этом парке. Они с моим отцом весь день кормили уток и разговаривали. — Ха, ну у моей мамы всё было гораздо веселее, — с истеричной улыбкой сказал Билл. — Она встречалась с капитаном футбольной команды, была главной черлидершой и тому подобное. На первом свидании они пошли к нему в пустой дом. И, просто представь: подростки, пустой дом и ящик пива! Ричи залился смехом. — И я даже не шучу! Моя мама напилась в стельку, и этот чувак хотел с ней… Ну, сам понимаешь. И короче, она уснула, когда он выходил за презиком. — Боже, это такой треш… — Это не вся история, погоди! — с безумным восторгом сказал Билл. — Когда он её разбудил и приготовил свой агрегат к грядущему действу, она проблевалась прямо на этого парня. Ричи откинулся назад от смеха. У него заболели живот и щёки, а воздух стал кончаться. Ему казалось, что он сейчас лопнет. В конце концов он успокоился и утёр слезинки с глаз. — Ну мамка у тебя и оторва, — просипел парень. — Сейчас по ней не скажешь, уж поверь. Окончила консерваторию, орудует на кухне и таскается с двумя детьми. — Билл пожал плечами. — Слушай, а у тебя были свидания до этого? — поинтересовался Рич. — Ну, да… Была парочка. У меня даже была девушка. — Впервые слышу! И кто? — Слушай, наверное, нехорошо говорить о бывших на свидании… — Да ладно тебе, я не буду ревновать! Мне просто интересно, — невинно сказал Рич и съел мармеладку из своей пачки с неподдельным наслаждением. — Окей, я скажу… Её звали Николь, она была из Бангора и шепелявила. Мы ходили к одному логопеду, там и познакомились. — И почему вы расстались? — Я изменил ей с парнем, и она назвала меня грязным пидором, — выпалил Денбро на одном дыхании, зажмурившись словно перед ударом. — Я надеюсь, что не со мной. — Нет, далеко не с тобой! Этот чувак был минутным развлечением, а ты… Ты другой, понимаешь? Рич выдохнул и закинул в рот ещё горсть мишек. — А у тебя были отношения до этого? — Я смотрю мультики и ем мармеладных мишек, какие отношения? — Ха, вот за это я тебя и люблю! — сказал Билл, прижимая к себе Тозиера. Тот неловко улыбнулся, лишь коснувшись горячей щеки парня. Возникла неловкая пауза, которую Ричи пытался не замечать, закидывая в рот всё новые и новые порции мармелада, но всё имеет свойство заканчиваться, и вскоре пачка опустела. Рич с досадой выдохнул. — Ты целовался на первом свидании? — робея от смущения спросил Тозиер. — Ты так спрашиваешь, будто считаешь это ненормальным. На первом свидании не целуются только те, кто хочет набить себе цену. Но ты же не товар в магазине. — Тогда я хочу… поцеловать тебя, — полушёпотом сказал Ричи. Ульям качнул головой, полностью повернулся к Тозиеру и закрыл глаза. — Действуй, — пожал плечами он. Ричи впал в лёгкий ступор. Он ещё никогда не был инициатором поцелуя и вообще не понимал, как это делать. Он не хотел выглядеть глупо, но как вообразить себе это вообще, если все его познания о сием действе — фильмы и сериалы по зомбоящику. Но так или иначе он набрался решимости, собрал всю волю в кулак и сел поближе к предмету воздыхания. Он аккуратно взял его лицо в свои ладони и медленно прильнул к губам. Денбро тоже не медлил. Тонкими холодными пальцами он провёл от рёбер до шеи очкарика и смял в руках воротник. С носа Ричи сползли очки и ударили по носу его партнёра, Тозиер немного отстранился и набрал воздуха, после чего снова прильнул к губам любимого, углубляя поцелуй. Денбро, похоже, ожидал такого развития событий, поэтому уверенно оттянул нижнюю губу своего парня зубами. Отстранились они лишь тогда, когда воздуха в лёгких стало чудовищно не хватать. Ричи раскраснелся и закрыл лицо руками, а Билл, на удивление, был абсолютно спокоен. Он убрал руки Тозиера от лица и протянул медвежонка. — Последний, — сказал он. Рич растерянно пожал плечами, Билл закатил глаза и засунул мармелад в рот парню. — Жуй и идём! Денбро снова ухватил парня за руку и вскочил с места. Ноги у Тозиера были ватные, а перед глазами всё плыло. Билл даже не дал подтянуть ему очки, сразу рванув куда-то. Уильям бежал впереди, а одурманенный Ричи тащился следом. Они остановились у Моста Поцелуев. Это снова вогнало Ричи в краску. — Может, не стоит? — смущённо выдал он, поёжившись. — Ещё как стоит! — настоял на своём Билл. Он кое-как нашёл свободное место и на глаз определил размер рисунка. Достав из кармана перочинный нож, он принялся вырезать сердце. Получалось у него неуклюже, но хоть как-то. Парень задумчиво хмурился, прикусывая кончик языка на очередном неудачном моменте, когда нож соскакивал с задуманной линии. Наконец из-под его руки вышел рисунок. Он шумно выдохнул и отошёл на пару метров от него, чтобы получить оценку от Тозиера. Рич умилился, закусив нижнюю губу, лишь стоило ему увидеть заключённые в сердце инициалы: «Р+Б»…