Старший Аркан

Кофе горчил. Достаточно короткого глотка, и неприятная горечь растеклась по горлу. Помощница Гранта не умела заваривать кофе. Неправильно заваренный кофе напомнил о ней. Она не любила кофе, предпочитая ему чай, что всегда казалось ему странным, учитывая ее образ жизни. Чай для Дженны был подобен искусству – разные пряности, специи, невообразимое количество сервизов, раздражавшее до скрежета зубов. В последние дни до трагичной развязки она раздражала его больше обычного, и всё-таки не настолько, чтобы замарать руки кровью. Орлов одним глотком выпил остатки кофе и поставил чашку. С чаем, как и с Дженной, покончено. – Как ваше настроение? – Какое может быть настроение, когда меня собираются судить? – проскрежетал сквозь зубы мужчина. Иногда он задавался вопросом, правильно ли поступил, воспользовавшись услугами этого адвоката? Как человек, который ставит под сомнение твои слова, может защищать тебя в суде? – Все могло быть гораздо хуже. Тюрьма или домашний арест. Вы же посещаете общество. – Я почти под арестом. Что мне общество? Меня чураются. Двери почти всех домов, за исключением пары-тройки, были для него закрыты. Он запомнил, с каким высокомерием и презрением на него смотрел Разумовский, и как запретил сестре общаться с ним. А княжна ему понравилась... Но брат не подпустит к ней и на пушечный выстрел, тут уж не о чем говорить. Строптивая и бойкая, недоступная и манкая, такая щёлкнет по носу любому. Она привлекла внимание быстро, ещё до встречи, когда ему рассказали о дуэли в Биаррице. И вот, увидев ее на балу в окружении поклонников, Орлов неожиданно для себя заинтересовался ею. И черт его дернул связаться с Дженной! Враз с его репутацией было покончено. Треклятое убийство треклятой Дженны. Кто решил убить её? И связано ли убийство с тем, что кто-то хотел избавиться от него? – Конечно. – Голос адвоката вывел из размышлений. – По их мнению, вы зверски убили девушку. Орлов сверлил ледяным взгляд. Идиоты. Ее смерть не принесла ему ничего, кроме проблем. – Зачем мне убивать ее? – Вас могла спровоцировать обычная ревность. Свидетели говорят, вы в тот день поссорились. Возможно, она хотела уйти от вас. Князь провёл ладонью по лбу. – Я уже говорил вам. – Да. Говорили. Против вашего слова – слова свидетелей. – Человек, который хочет завершить роман, не будет убивать, хотя, признаю, это довольно действенный способ разорвать связь. – Нет никаких доказательств, что вы хотели расстаться с ней. В тот вечер вы были вместе, вместе приехали, вместе уехали. – Вы мой адвокат. Вы должны защищать меня. За те деньги, что я плачу, вы уже давно должны были найти убийцу. – Я адвокат, а не ищейка. – Но поимка убийцы облегчила бы вам работу. – Этим занимается полиция. – Они считают, убийца я. – Орлов вскочил на ноги, взъерошил волосы и пристально посмотрел на седовласого мужчину. – А все потому, что я первый нашёл ее. Она была ещё жива. – Он отвёл взгляд, будто за спиной англичанина стояла с перерезанным горлом Дженна и простирала к нему руки. – Она пыталась что-то сказать... она знала, кто сделал это. – Я снова спрошу вас – кто мог желать ей зла? Орлов моргнул, окончательно сбрасывая оцепенение, подошёл к окну. Он задавал себе этот вопрос сотни раз и не находил ответа. Дженна нравилась всем. Лёгкая, веселая. Они познакомились полгода назад, когда после представления, Орлов отправил ей букет цветов с запиской, и она приняла его правила игры. Ничего не требовала, на все соглашалась. Она была красивой, удобной женщиной, многие мужчины завидовали ему, но связь с ней через месяц превратилась в рутину. – Понятия не имею. – Глянув на часы, Орлов недовольно сказал: – Он опаздывает. – Возможно, непредвиденные обстоятельства. – Грант предложил вторую чашку кофе. – Нет? Как угодно. Орлов смотрел, как кофе льётся в чашку адвоката, и вспоминал о колотых ранах на теле Дженны, о крови, пропитавшей платье, его костюм и стекающей на пол. Могло быть так, что убийца находился с ним в одной комнате все то время, что Орлов пытался спасти её? Он вбежал в комнату и увидел, как она медленно оседала на пол, пальцами одной руки хватаясь за стол, а второй – закрывая рану на шее. Дикий страх в глазах врезался ему в память, срывающиеся невнятные слова с побелевших губ о чём-то важном, но о чем – не мог разобрать. Словно под гипнозом он вытащил нож из груди – Дженна издала глухой, хриплый вздох, кровь хлынула из горла. Она навсегда закрыла глаза. Орлов вздрогнул и вернулся в кресло. – Показания Питерса нам очень помогут, – возобновил разговор адвокат. – Пусть он для начала повторит при мне то же, что сказал вам. – Разумеется. – Почему он раньше не объявился? – Полагаю, страх за свою жизнь... – Чего ему боятся? Разве он видел убийцу? Он всего лишь может подтвердить мои слова. Грант усмехнулся. – Уже что-то. Выступив на предстоящем слушании, он подтвердит ваше алиби. Кроме него вас никто больше не видел. Князь подался вперёд. – У меня появится алиби, но мне также интересно, кто стоит за убийством. Будь она богата – это могли бы быть родственники, будь она талантлива – соперницы. – Она была красивой женщиной, – заметил Грант, – и вы чересчур придирчивы – в Голливуде ее считали звездой и до сих пор оплакивают. – Но убили ее здесь. – Может быть, вы вспомнили, она получала какие-нибудь подарки, письма или кто-то ее преследовал? – Она была актрисой. Они все получают подарки и письма. Полиция уже все изучила, вы не хуже меня знаете. – Версию о ревнивом поклоннике нельзя исключать. Орлов поморщился. Дженна была актрисой и вращалась в определённых кругах, но усомниться в верности поводов не давала. Она получала много писем, с кем-то даже вступала в переписку, но не более. Вообразить, что кто-то ее преследовал, и она молчала, а потом этот некто поехал за ними в Англию и расправился с ней – абсурд. Она не хватала звёзд, не играла главные роли, только раз и до встречи с ним, поэтому в заговор соперниц Орлов не верил. Он глянул на время – Питерс сильно задерживался. Наверное, встречу придётся перенести. Раздался телефонный звонок. Грант поднял трубку. На том конце провода заговорили, полученная информация явно была не радостной, так как лицо адвоката мрачнело с каждой секундой. – Питерс мёртв, – Грант повесил трубку. Мёртв. Его единственный свидетель мёртв. Орлов приложил ладони к вискам, стараясь унять возникшую боль в голове. Значит, он отправится за решётку. Не может быть. Он сядет за то, чего не совершал. За кровь, которую не проливал, но которая оказалась на руках. Значит, тот, кто убил Дженну, все ещё в Англии и следит за ним. Князь откинулся на спинку кресла, прикрыв рукой глаза, судорожно соображая. Он был уверен – целью была Дженна. Если бы хотели избавиться от него, то давно бы совершили вторую попытку, да хотя бы сбили на улице. Он с силой сжал переносицу. Кто хотел убить ее и за что?

***

Елена сосредоточенно следила за действиями матери. Она не верила в гадания, но согласилась на уговоры Натальи поучаствовать. Если узнает Александр – высмеет. В самом деле, как можно что-то увидеть в зеркале помимо собственного отражения? Анна Викторовна выключила свет и зажгла свечи вокруг большого зеркала. Наталья с воодушевлением подалась вперёд. О письме Владимира они говорили мало. Елена лишь знала, что ответ был направлен в тот же день, брат вернулся в Затонск и служит в милиции. При упоминании за ужином отрывков из письма нож брата соскользнул с куска мяса и звонко ударился о тарелку – то была его единственная реакция. Елена хранила молчание. – Возьмёмся за руки, – тихо сказала княгиня. Они сидели за небольшим круглым столом в гостиной. Елена взяла за руку мать и подругу. – Отпустите все мысли, девушки. Закройте глаза. Очистите разум. Княжна прикрыла глаза, чувствуя нетерпение Натальи. Она постаралась сделать так, как сказала мать – освободила разум от всех мыслей и стала вслушиваться в тишину. – Кто первый? Елена открыла глаза. – Анна Викторовна, можно я? Княгиня кивнула. Наталья пододвинула зеркало, выжидательно посмотрела поверх него. – Сосредоточься на зеркале и произнеси: «Суженый-ряженый, приди в зеркало смотреться, себя показать, меня посмотреть». – И он придёт? – Должен прийти, – с улыбкой ответила Анна Викторовна, задор Натальи вызывал в ней приятные воспоминания о молодости. Наталья с придыханием повторила и замерла. Горящими глазами она смотрела на своё отражение, но ничего не происходило. Она снова произнесла фразу и застыла. Минуты шли, улыбка медленно сползала с ее лица. – Ничего. Наталья обиженно толкнула от себя зеркало и закусила губу. – Ты плохо настроилась, – постаралась успокоить Анна Викторовна. – Женихи бывают очень капризны. – Или мы занимаемся глупостями, – возразила Елена. Александр отрицал все мистическое, Владимир, наоборот, верил, а Елена находилась где-то посередине. Она верила в дар матери, но относилась скептически к гаданиям. Увидеть судьбу в картах или суженого в зеркале – экий вздор! – Твоя очередь, – подтолкнула Наталья. Княжна развернула к себе позолоченное зеркало, придвинула ближе так, что то оказалось меж двух свечей. Свечи отбрасывали блики на стены. Она приблизила лицо, всматриваясь в зеркальную гладь, и прошептала заветные слова. – Что там? Что ты видишь, ну? – громкий шёпот разрезал тишину. Поначалу Елена ничего не видела, кроме собственного отражения. Она уже решила сказать, что гадания – настоящая чушь, как вдруг отражение в зеркале дрогнуло, пошла рябь, черты лица начали меняться. Лицо заострилось, выступили скулы, круглый мягкий подбородок превратился в волевой, голубые глаза сменились на серые с хитрым прищуром, чёрные длинные локоны превратились в короткую мужскую стрижку, розовые губы вытянулись в ухмылке. Орлов, окутанный дымом, смотрел на Елену по ту сторону. Он слегка наклонил голову в знак приветствия, и завороженная княжна склонилась к зеркалу, игнорируя Наталью, вытягивающую шею от любопытства. Его гипнотизирующий взгляд затягивал, как в воронку. Елена наклонилась ещё ближе, и окно резко распахнулось, порыв ветра затушил рядом свечи, сбросил зеркало на пол, и то со звоном разбилось. Княжна вздрогнула всем телом, моргнула и отпрянула. Наталья подскочила к окну. Анна Викторовна подняла зеркало, треснутое от края до края. – Ну-у, – протянула Наталья, выглянув из-за плеча княгини. – Злые духи? Княгиня провела пальцами по трещинам, а затем подняла взгляд на кресло возле окна, медленно покачивающееся, и нахмурилась. – Так ты видела? – донимала расспросами Наталья. Анна Викторовна посмотрела на дочь. – Нет, – поспешила ответить бледная княжна, – не видела. Все это выдумки, – она быстро поднялась. – Уже поздно, пойдём спать. – Но мы только начали! – возмутилась подруга. – Мы хотели сыграть в карты. – Ты уверена, что не хочешь продолжить? – мягко поинтересовалась княгиня и отложила зеркало. Елена сильно побледнела и отшатнулась. – Уверена. Извините, маменька. Я очень устала, был тяжёлый день. Наталья, прошу, идём спать. Наталья сощурилась, глянула на Анну Викторовну и, поразмыслив, кивнула. Елена что-то всё-таки увидела, раз на ней лица нет, да и зеркало разбилось ни с того ни с сего. Наталья попрощалась с княгиней, Елена поцеловала мать, и девушки ушли. Гостиная погрузилась во мрак, лишь одна уцелевшая свеча горела на столе. Анна Викторовна со свечей сделала несколько шагов к пустующему креслу. – Ты неисправим, Кирилл Владимирович, – сказала она и поднесла свечу ближе, чтобы лучше видеть дух мужа. – Стоило ли разбивать зеркало, аль для пущего эффекта? Кресло у окна качнулось сильнее. – Ну, конечно, ты знаешь лучше. Но напомню-ка тебе, что то, что предначертано судьбой, не изменить никому – даже тебе, – Анна Викторовна прищурилась. – И слушать не желаю! Земля слухами полнится! Дух поднялся с кресла и приблизился, невесомо коснулся волос княгини. – Обычное гадание никому не навредит. Ты ее только напугал. Дверь скрипнула, княгиня обернулась, направив свет, и увидела на пороге слугу. – Джордж? Что-то случилось? Может быть, что-то с Еленой? Она уходила такой взволнованной. – Просили передать лично. – В такой час? – Анна Викторовна рассматривала запечатанный конверт. – От кого? – Князь Орлов. Княгиня махнула рукой, и Джордж оставил ее одну. Странное предчувствие завладело ею, словно то, что должно случиться – часть чего-то важного для их семьи. Она раскрыла конверт и вынула маленькую записку от Орлова. Давно прошло то время, когда мужчины искали с ней свиданий, а потому, хоть послание и было тайным, она, не читая, сразу поняла, содержание будет строгим и деловым.