Мирей
Я присел, уклоняясь от просвистевшего над головой меча. Вскочил и сам ударил. Королевский воин заблокировал мой меч своим и уже хотел продемонстрировать мне «неизвестный» приём, но я опередил его: резко отклонившись назад, я ушёл в сторону с траектории удара, а потом сильно стукнул эфесом тренировочного меча по подставленному не вовремя запястью. Уставший воин разжал пальцы и меч с глухим стуком упал на землю. Меер отряхнул руки, хмуро взглянул на меня и спросил: — Ну, теперь ты доволен? Я задумчиво кивнул и, вздохнув, опустил оружие. С полигона уже ушли все кроме нас с Меером: утренняя тренировка закончилась ещё час назад. Когда три месяца назад я попросил короля выделить мне комнату именно над полигоном для тренировок, его величество был очень удивлён, однако мою просьбу удовлетворил. Поначалу я приходил в свою каморку, только чтобы несколько часов поспать, а после этого снова умчаться в королевский дворец. За эти почти восемь месяцев, прошедших со дня нашего приезда в Палайс, мы с Мортаном успели сделать очень многое: уговорили короля согласиться на наш план, согласовали время ритуала и сам ритуал, нашли добровольцев и сделали ещё кучу мелочей. Параллельно я упражнялся в фехтовании. За восемь месяцев занятий я научился сносно обращаться с оружием. Ночами, удостоверившись, что за мной никто не следит, я летал. Теперь я не представлял своей жизни без неба. Наконец, несколько дней назад, во дворце была объявлена наша идея. Объявил её Дайвиг Мире, который, несмотря на все свои промахи, умудрился не только остаться во дворце, но и удержаться в прежней должности. Меня он жутко раздражал. Я видел его насквозь. За красивой оболочкой интеллигентного аристократа скрывалось гнилое нутро. И если сначала я терпел его молча, то тот случай по приезду в город полностью разрушил всё моё безразличие. Как только я вспоминал грустные и заплаканные глаза тёплого орехового оттенка, в душе тихо разливалась ярость и злость на того, кто заставил эту прекрасную девушку плакать. А сделал это Дайвиг! Я не любил драться и подавил первое, опрометчивое желание вызвать его на дуэль. Нет, это было бы слишком просто. С того момента я активно заинтересовался его докладами королю. Было забавно наблюдать, как он вдохновенно лжёт, и прерывать его, сообщая королю об этом. Сначала Дайвиг злился, потом пытался врать более изощрённо. Но его старания не мешали мне видеть ложь и сообщать о ней его величеству. Я потёр пальцами виски. Спал я в последнюю неделю мало. Положив меч в подставку для тренировочного оружия, я направился в свою комнату. Там быстро ополоснулся и, переодевшись, снова вышел на улицу. Сегодня мне дали выходной, но я не знал, чем заняться. Раньше я бы не раздумывая провёл весь день или хотя бы часть свободного времени с Синой, но после того, как три месяца назад не удержался и, обняв её, увидел, что она боится, решил не подходить к ней и не беспокоить. Мне было стыдно, что я испугал её. Все эти дни я не приближался к ней, наблюдал лишь издалека, подавляя порывы подойти ближе. Вдруг я услышал довольно громкие шаги. Обернувшись, я увидел Сину. Она бежала в мою сторону. Длинные каштановые кудри вились следом за ней, светло-зелёное платье облегало стройную фигуру. От удивления я замер. А она с гневным выражением лица подбежала ко мне, и я едва успел увернуться от сверкнувшей в воздухе стали рапиры. Ещё более удивлённо посмотрел на неё и уклонился от следующего выпада, в то же время шокировано слушая её. — Ты! Значит, думаешь, раз ты теперь такой крутой, то я тебя не достойна?! Значит, желать меня — это плохо?! Да ты даже не подумал о чужих чувствах! Я молча отходил к стене полигона, а когда оказался достаточно близко, вновь увернулся от рапиры и, бросившись вперёд, схватил девушку и прижал к кирпичной стенке. Одной рукой удержал ладони, а второй выхватил у неё оружие и откинул куда подальше. Девушка шипела и рычала как рассерженная кошка. — Пусти! Отойди от меня! Отпусти-и-и-и-!!! Но перед моими глазами будто встала какая-то пелена, и что-то глубоко внутри заговорило: «Смотри, вот же она, зачем её отпускать?» И, больше не в силах это игнорировать, я медленно склонился к ней и накрыл её губы своими. Она тут же перестала вырываться и замерла, видимо, в удивлении. А потом нерешительно ответила на поцелуй. Границы сразу смело! Я целовал её, чувствуя отклик, ощущая, как она прижимается ко мне. Руки как-то незаметно обхватили её талию, а на мою шею легли её ладони, зарылись в волосах, заставив меня глухо застонать. Но её стон сквозь губы вынудил меня отстраниться. Я неверяще смотрел в зарумяневшееся лицо девушки, а она, поймав мой взгляд, ещё больше покраснела и, вцепившись побелевшими пальцами в мою рубашку, спрятала голову у меня на груди. Я улыбнулся, приподнял её лицо ладонями и заглянул в тёплые ореховые глаза. Сина неуверенно взглянула на меня, а я улыбнулся и мягко спросил: — Как ты можешь быть недостойной? Ты самая чудесная девушка, которую я когда-либо встречал. Самая красивая, добрая, милая! Да подбирай какие хочешь слова, они не изменят того, что есть. Я ведь думал, что ты боишься меня, боишься моих… порывов… Прости, если я тебя обидел. Прости! Поверь, я совсем не хотел этого!..Сина
Я стояла, смотрела в его невероятные ярко-синие глаза и никак не могла до конца осознать полностью, что он говорит. Я… чудесная? Красивая? Добрая? Милая? Он… правда так считает? Так он думал, что я боюсь его? Мысли носились в голове беспорядочным роем. Я взглянула в прекрасные глаза, наполненные нежностью, и неуверенно сказала: — То есть ты… Он меня перебил. Упёрся руками по обеим сторонам от меня и, опустив голову, пробормотал: — Я испугался, Сина. Убежал, как последний трус… Я действительно не подумал о тебе тогда. Прости меня! В этот момент мне остро захотелось поддержать его. Я подняла руку и легонько провела пальцами по белоснежными и, как оказалось, шелковистым локонам. Мирей вздрогнул, но я руку не забрала, а потом тихо сказала: — Я думала, всё это — приезд в столицу, та защита от господина Мире — всё это лишь твои попытки доказать мне то, что я давно, в детстве ещё, оспаривала — ты всё-таки сумел стать настоящим рыцарем. Он тихо спросил: — То есть, ты меня, всё-таки, вспомнила, Сина? Я опустила глаза и произнесла: — Не вспомнила. Мне сказал отец. Никогда бы не подумала, что можно так тщательно выкрасть волосы из чёрного в белый. А что можно сменить цвет глаз и кожи, вообще не знала. Я намекнула ему на то, что он солгал мне тогда, в Гунерре. Но он мягко улыбнулся и возразил: — Я не красил волос. Не менял цвета кожи и глаз. Просто в один день попал в энергетическую бурю. В меня ударило молнией. Я тихо охнула. Невозможно же выжить после энергетической бури! Он улыбнулся моему удивлению и продолжил: — Но, видимо, что-то пошло не так, и энергия прижилась в моём теле. Результатом стали эти изменения. Я хихикнула. Он несколько мгновений молчал. А потом вдруг тихо засмеялся. Я недоуменно на него взглянула. А он, придя в себя, серьёзно посмотрел на меня и произнёс: — Честно говоря, чувствую себя очень глупо, но… Сина, ты… будешь моей женой? Я задумалась. Да, я не такого предложения ожидала. Представляла это себе более романтичным. В это же время осознала, как мы с ним стоим — я, прижатая им к стене и он, нависший надо мной и опирающийся в стену руками по бокам от меня. Немного покраснела и задумалась над его словами. А потом тихо спросила: — Почему я? Он вздохнул и ответил: — Я люблю тебя, Сина. Люблю, наверное, с детства. Именно ты кажешься мне идеалом женщины. Именно тебя я вижу во снах. И только тебя я хочу видеть в качестве своей жены. Я посмотрела ему в глаза и утонула в этом бескрайнем и безбрежном океане нежности. Подумала и вспомнила, как все эти три месяца надеялась, что он, как всегда незаметно, подойдёт сзади, как положит тёплые большие ладони мне на плечи. А потом тихо, едва слышно, но я была уверена — он услышит, прошептала: — Да. — Что? Он, кажется, не сразу поверил. И я повторила: — Да! Я согласна! Он не дослушал и с счастливым смехом подхватил меня на руки, закружил в воздухе. В этот момент я чувствовала себя счастливей всех на свете, и ничто не могло омрачить моего счастья!