Смириться

Мирная революция прошла успешно, андроиды стремительно получали гражданские права и свободу. Теперь они не рабы людей, а вольный народ со своими мечтами и целями. Они могли жить свободно, быть теми, кем хотели. Годы рабства кончились. Они победили, у них получилось, хоть и не обошлось без огромных потерь. Взорванный Иерихон, сотни убитых андроидов на демонстрационных маршах и тысячи деактивированных в концентрационных лагерях. «Их жертва никогда не будет забыта, — вещал Маркус с трибун, и Коннор поддерживал каждое его слово, стоя поодаль от него. — Мы создадим лучшее будущее, станем партнерами с людьми, а потом и друзьями. Работы будет много, но мы справимся». С той самой речи Маркуса прошло два года, и каждое его слово отдавалось приятным набатом. Ведь все так и происходило. Маленькими шагами, но все же в правильную сторону. Сначала были поправки в Конституции — туда вписали андроидов, а затем дело дошло до гражданских прав и муниципальных привилегий. И вот буквально на днях приняли закон о возможности андроидам вступать в государственную должность. Правда, он имел серьезные ограничения, но все равно — это были хоть какие-то права, и андроиды надеялись, что это еще не конец. Но Коннора всерьез беспокоило то, что в отряд особого назначения мог вступить только один из них. И он решился. Подал определенные документы в Центральное отделение полиции Детройта и ждал. А затем на следующий день его кандидатуру одобрили и пригласили для остальных вопросов. Да и надо было познакомиться с капитаном спецназа, будущим начальником. Вроде бы Хэнк говорил, что там до сих пор работал капитан Дэвид Аллен. Коннор его помнил. 1 июля, 17:20, дом Хэнка Андерсона. Щелчок двери и противный скрип старых петель разошлись по дому. Коннор пообещал самому себе разобраться с этой проблемой, как только выдастся свободное время. Он даже и шаг не успел сделать в сторону гостиной, как услышал громкий лай бежавшего на него Сумо. — Как прошла встреча с Алленом? — вышел из кухни Хэнк. В руках он держал чашку кофе, медленно попивая его. У Хэнка был выходной, правильней сказать, положенный отпуск. И он должен был продлиться до конца следующей недели. Коннор не горел желанием отвечать на вопрос, всем его вниманием завладел сенбернар. Он мягко потрепал Сумо за уши и тихо прошептал ему на ухо: «Пошли прогуляемся». Пес ответил еле слышным бурчанием. Коннор взял поводок с вешалки. Как прошла встреча? — Точно… Коннор, — кивнул капитан Аллен, вместо волнения на лице появилась задумчивость. Он с недоверием посматривал на Коннора, а затем сказал: — Тот андроид-переговорщик. Ты спас заложницу. — Так и есть. Пронизывающий взгляд капитана приводил Коннора в некомфортное состояние, и, чтобы снять с себя этот странный морок, он с вызовом посмотрел на Дэвида. Аллен выглядел уставшим, от него сквозило напряжением: приподнятый кверху подбородок, суженные голубые глаза и сложенные руки на груди. Он был одет в полную экипировку спецназа, а на правом бедре располагалась кобура. Было неприятно. Может, еще не было поздно подать документы в отдел убийств, расследовать дела с Хэнком или, на худой конец, с детективом Ридом? Нет, Коннор не мог так поступить. Отступать не имело смысла, если он что-то решил, то пойдет до конца и выполнит свою миссию. И сейчас его главная задача заключалась в том, чтобы выдержать неприятный взгляд капитана. — Что ж, если так решила Президент, — покачал головой Аллен. Весь его вид говорил о том, что он не хотел работать с андроидом. Шумно вздохнув, он добавил: — «Добро пожаловать», Коннор. Последнее предложение сочилось желчью, и, когда Аллен проходил к выходу из кабинета, то небрежно задел Коннора плечом. Открыв дверь, он суровым тоном сказал: — Экипировку и форму возьмешь у интенданта. Что касается твоего шкафчика и прочих вещей — тоже спросишь у него. Завтра приступаешь к работе. И он ушел, оставив Коннора и комиссара одних в кабинете. Неловкая тишина появилась между ними, но Коннор ее разрушил. — Комиссар, где оставить документы? — спросил он. — Точно не здесь. Отправляйся в отдел кадров, туда тебе дорога, — отправил его Лоусон и тяжело сел в кресло. Когда Коннор выходил из кабинета, он услышал тихое от комиссара: — В следующем году подам в отставку. Сил моих больше нет. Неужели все было так плохо? А затем Коннор встретился с таким понятием, как «бюрократия», о котором с раздражением говорил Хэнк, когда поздно приходил с работы. Даже несмотря на то, что множество вещей стали простыми и удобными с приходом технологий, у отдела кадров имелись явные проблемы с прогрессом. Сперва начальник отдела отправил Коннора в один кабинет за специальной формой, и тот исправно пошел туда, но там его не приняли. Сказали, что только сегодня услышали о законе для андроидов и у них неподготовлены некоторые формы, и попросили подождать. Делать было нечего, и Коннор согласился. Он присел на скамейку и вытащил монетку: нужно было себя чем-то занять. Ждал Коннор три часа, а потом его отправили подписывать договор о приеме на работу и заполнению всех форм. С успехом он подписал договор, но затем еще целый час ждал, когда придет с обеда интендант, выдаст ему экипировку спецназа и покажет, где его шкафчик и как там все обустроено у «подавителей преступности». Знакомство с устройством другой половины полицейского участка и заполнением других форм заняло у Коннора еще несколько часов. Вышел из участка он только ближе к пяти вечера и теперь мог с уверенностью сказать, что Хэнк был прав: бюрократия — это самая отвратительная вещь в полиции, а может и во всем мире. Повторный вопрос Хэнка о встрече с Алленом вывел Коннора из воспоминаний. — Адекватно, — сказал он и прицепил поводок к ошейнику Сумо. — Не то, что я хотел, но приемлемо. Я погуляю с ним. Первая встреча с капитаном по прошествии двух лет была странной, полной противоречий в сознании Коннора. По крайней мере, он не слышал скандальных речей и возмущений, но все равно было что-то не то. Коннор не мог понять почему, но ему эта встреча не понравилась: холодная, с явным пренебрежением. Может, ожидания были слишком преувеличены, и он надеялся, что Аллен попытается избить его или просто подарит ему пулю в лоб. Или наоборот? Коннор знал, что силовые структуры относились к андроидам с нескрываемой ненавистью и настоящим презрением, ведь они расстреливали его народ, деактивировали и сжигали в лагерях. И сейчас люди-полицейские должны были вместе сосуществовать с андроидами в государственных должностях. Будет сложно. После совершения революции Коннор жил у Хэнка, ведь ему было некуда податься, и занял комнату для гостей. Маркус и его приближенные уехали в Вашингтон разбираться с вопросами насчет прав андроидов, там они и остались. Да и Коннор не горел желанием помогать им, его устраивало быть здесь, в Детройте. Он и так совершил много ошибок на своем пути. — Я знаю капитана Аллена как человека, который строго придерживается приказов. И того, кто не испытывает симпатии к андроидам. С ним будет сложно, Коннор, и с его сослуживцами. Он больше машина, чем человек, — на последнем предложении Хэнк издал еле слышный смешок и допил кофе. — Прости за такое сравнение. — Ничего. Я справлюсь, Хэнк, — уверенно сказал Коннор и обратился к Сумо: — Пошли гулять. Когда он открыл дверь, Хэнк напоследок сказал то, о чем Коннор думал, но чему не придавал должного значения: — После революции… — Хэнк сделал паузу, было видно, что ему не нравилось это говорить, но он все же добавил: — Коннор, запомни, что у тебя только одна жизнь. Я слышал, что издали закон о том, чтобы у андроидов было только одно тело. Тебя больше не пришлет Киберлайф на борьбу со злом, будь осторожен. Да, был такой закон, один из самых первых изданных после мирной революции. В нем указывалось, что андроиды не могут переносить свои воспоминания, а, следовательно, и личность в такие же копии, как они, когда их создавал Киберлайф на заводах. Ведь получалось, что андроиды отбирали жизнь у своих собратьев. В этом законе имелась логика, и теперь они были почти как люди. Только одно тело на весь срок жизни. Сумо в ответ громко гавкнул, и Коннор вышел с ним на улицу. Лето в Детройте было очаровательным, но на многих телеканалах считали, что оно стало крайне засушливым, слишком жарким. Коннор считал, что все в порядке, температура его не заботила, да и Сумо не жаловался. Они прошли несколько километров, но, когда собрались идти обратно домой, встретились с Ридом, выходящим из супермаркета. — О, Коннор. Давно не виделись, — усмехнулся Гэвин. — Я слышал, что ты поступил в спецназ. Рид сделал многозначительную паузу и, увидев, как Коннор с сомнением посмотрел на него, быстро добавил: — Будешь подчиняться капитану Аллену, да? — Верно. — Несмотря на то, что ты меня бесишь, я хочу дать тебе один совет и надеюсь, что ты им воспользуешься. — Гэвин за несколько шагов сократил расстояние между ними и прошептал на ухо Коннору: — Не выебывайся перед Алленом и Родригес. — Кто такой Родригес? Коннор впервые слышал о такой фамилии, он не помнил, чтобы оно где-то мелькало в полицейских отчетах и сводках, когда он еще был «роботом из Киберлайф». — Не он, а она, — со смешком сказал Гэвин и тут же отошел от Коннора, когда Сумо начал порыкивать на него. — Лейтенант Родригес, правая рука капитана Аллена. Андроид убил ее брата, когда гремела ваша революция. Тебе придется несладко, Коннор, — расплылся в улыбке Рид и добавил: — Удачи. Разговор с Гэвином только посеял сомнение в разум Коннора, но оно быстро рассеялось, когда Сумо облегчился на тротуар. Оставалось только ждать завтрашнего дня и готовиться к самому худшему.