Научи меня чувствовать

Глава 43.

      Хенк сидел на неудобном, но, он мог поклясться, жутко дорогом диване и смотрел на экран включающегося мобильного телефона. Нога, не слушаясь никаких приказов мозга, отбивала барабанную дробь.       Проклятое чувство! Он уже помнил его. В тот вечер, когда… Когда вот так же сидел в больничном коридоре и ждал. Умолял Бога о чуде. Но чуда не произошло. Тогда к нему просто вышел андроид и сообщил, что Коул не пережил операцию и ему очень жаль. Но Хенк прекрасно видел, что жаль ему не было — машинам чуждо это чувство — жалость.       Тот момент, словно раскалённым железом на коже, в виде огромного рубца навсегда отпечатался в сердце полицейского. Именно тогда он возненавидел андроидов, проецируя всю свою боль и отчаянье на эту равнодушную машину. Возненавидел жизнь вместе с проклятой судьбой, которая отобрала у него единственного сына. Через два дня, после похорон, ему впервые пришла в голову мысль о самоубийстве…       Как бы ему не хотелось отрицать очевидное, но сейчас все изменилось. Будто какой-то лучик света стал освещать его никчемную жизнь, даря силы снова встречать рассвет, проживать каждый новый день без чувства абсолютной ненужности его существования и даже улыбаться… Совсем как прежде. И сейчас настал момент, когда он мог снова все потерять.       Полицейский чуть не подпрыгнул, когда в тишине дома, поймавший наконец сеть, телефон начал беспрерывно выдавать сигналы поступивших сообщений: 7 пропущенных вызовов из дежурной части участка, 3 раза звонили с неизвестного номера, 32 непринятых вызова от Гевина Рида и, Хенк усмехнулся, сообщение от него же: «Ну ты у меня еще попляшешь, старый кретин!». Детский сад. Видел же, что телефон выключен, и все равно написал. Он только вздохнул, снова просматривая сообщения. 4 пропущенных от Фаулера. Вот это уже нехорошо. Последний — 20 минут назад.       Хенк покрутил телефон в руке. Надо бы перезвонить. Видимо, что-то срочное, раз начальник звонил ему в такой неурочный час. Но разговаривать сейчас ни с кем совершенно не хотелось.       Боковым зрением полицейский уловил какое-то движение и, повернув голову, увидел, как открывается дверь в лабораторию. В то же мгновение он вскочил на ноги.       Камски выглядел усталым, держа в руках полотенце, которым вытирал руки, он поднял голову и без всякого выражения посмотрел на Хенка.       Минуту оба молчали. Наконец Элайджа вздохнул:       — Знаете, лейтенант Андерсон, вы мне жутко мешали. Сначала ломились ко мне в лабораторию, хотя я вам четко дал понять, что вы там совершенно не нужны. Затем ходили по коридору туда-сюда, топая при этом как стадо африканских слонов. Через некоторое время, когда я все-таки смог сосредоточиться на спасении вашего напарника, я услышал некоторый характерный звон, который судя по всему означал, что вы разбили мою любимую вазу династии Мин, счет за которую вы несомненно в скором времени получите…       — Он жив? — грубо перебил чужой монолог полицейский. Казалось, он был как натянутая струна, всем своим видом источая напряжение. Ему нужен был ответ.       — Вообще-то перебивать невежливо, а я еще не закончил, — он нахмурился. — Кто бы мог подумать, что офицер ваших лет столь популярен? Ведь количество сообщений, уведомления о которых своим противным писком то и дело отвлекали меня от нужной ВАМ операции, кажется, перевалило за пять десятков, хотя…       — Их было 46. Так он жив? — последние крупицы надежды стремительно испарялись. Почему он не отвечает на его чертов вопрос?       — Сорок шесть. Хмм… Ошибся на четыре, какой досадный промах… Да. Несмотря на все ваши старания помешать мне, я сделал свое дело. Я же гений… — широкая улыбка, и уже серьезно: — Вы в последнее время замечали в андроиде какие-либо отклонения от нормы?       — Что? — Хенк больше не слушал. Он жив. Жив, жив, ЖИВ! Слава Богу, история не повторилась. Он с облегчением прислонился спиной к ближайшей стене.       — Поведение RK800. Понимаете, перед отключением он повел себя очень нетипично. Как я уже говорил вам, когда погас диод, шансов спасти это тело при таких повреждениях практически не было, но потом я разобрался в причинах и понял, что свечение исчезло не из-за того, что закончилось питание. Он намеренно отключился раньше критической отметки, чтобы сэкономить те крохи энергии, которые в конечном итоге помогли его спасти. Такое чувство, что он не хотел умирать. Модель RK хотела жить…       Повисла тишина. Хенк переваривал услышанное, а Камски глубоко задумался.       — Есть еще кое-что. Я не сумел получить доступ к его памяти. Какие-то отрывки, непонятные образы, но нет полной картины. Либо поврежден архив, и воспоминания навсегда утеряны, либо он нарочно их прячет, а это очень любопытно… И причины…       — Он… — полицейский внезапно закашлялся. Прочистив горло, продолжил. — Он девиант?       — Почему вы не отвезли его в Киберлайф, лейтенант Андерсон? Я уже просмотрел новости и, сложив дважды два, понял, где именно андроид получил такие ранения. Вы прекрасно понимали, что времени нет, а дорога до главного офиса заняла бы на 15 минут меньше. Так почему вы привезли его ко мне?       — Вспомнил о вашем приглашении, мистер Камски, — стресс потихоньку спадал, и Хенк вспомнил о вежливости, да и вообще как-то резко осознал, кто перед ним, снова переходя на «вы».       — Так не пойдет. Отвечайте на вопросы честно: услуга за услугу, помните?       — Он узнал кое-что, — мужчина вздохнул. — И если эта информация попадет в Киберлайф раньше времени… Наверняка поэтому он и закрыл память. Он мог специально испортить архив?       — Теоретически мог, но практически он обязан был перед отключением передать информацию в Киберлайф — так прописано в протоколе. Так что же он узнал? Что заставило андроида повредить себе память и до последнего хвататься за жизнь? Не говоря уже о том, что он, судя по всему, каким-то образом перехитрил программу и не отправил необходимый отчет.       Хенк устало потер виски. Мог ли он доверять Элайдже Камски? Очевидно, что нет. Но он спас Коннора…       — Почему вы ушли из Киберлайф?       — Вы думаете, что я передам информацию им? Бросьте, Хенк, я же помог вам, зачем же теперь вредить? Тем более мне жутко скучно, а вокруг вас, похоже, происходит что-то интересное. Я понял это еще тогда. В тот день, когда RK не выстрелил.       Полицейский даже не думал о том, что Камски может сообщить полученную информацию своим бывшим коллегам. Его заботило другое. Каким бы Элайджа не был самовлюбленным и эгоистичным, он, как и сам недавно сказал, был гением. Как он ушел из Киберлайф? Хочет ли отомстить? Какова вероятность того, что именно он — тот человек, который взламывает и подчиняет своей воле андроидов, заставляя нападать на людей. Возможностей у него бы хватило, но мотив? Хенк снова оглядел его с ног до головы. Надо было решать.       — Кто-то, взламывая систему защиты андроидов, отдает им приказы, полностью противоречащие программе.       На несколько невыносимо долгих мгновений повисла тишина. Хенк совершенно не знал чего ждать. Камски мог среагировать как угодно, от «Бугагага, вы узнали мою страшную тайну», до «Это серьезное обвинение, лейтенант», но… Не угадал.       По всему коридору раздался звонкий заразительный смех. Элайджа во всю веселился, разве что не лил слезы и не хватался за живот. Мужчина в недоумении наблюдал за такой странной реакцией.       — Взламывает систему защиты андроидов. Ну вы насмешили, ахахааха, ничего получше придумать не могли? Хорошая шутка, — он продолжал смеяться, но вдруг наткнулся взглядом на совершенно серьезное лицо полицейского и немного поубавил свой пыл. — Вы что, серьезно? — кивок, — Это абсолютно исключено. Вы хоть представляете, какая там защита?       — Вы спросили, я ответил. Рад, что мне удалось поднять вам настроение. Так как там с ответом на мой вопрос? Коннор — девиант?       — Не знаю, — просто ответил Камски. — Он всегда вел себя не как все. RK800 — новейшая модель, и ответить на ваш вопрос без полной диагностики системы я не смогу.       В кармане полицейского завибрировал телефон, заиграла стандартная мелодия звонка. Хенк достал аппарат и взглянул на экран. Фаулер.       — Нам нужно в участок, — сбрасывая звонок, сообщил он хозяину дома, пытаясь отодвинуть его и протиснуться в дверь лаборатории.       — Никаких «мы» еще минимум на 5 часов, — Элайджа сделал шаг назад, загораживая проход, — он полностью восстановит системы, биокомпоненты заполнятся тириумом, и тогда сможет идти на все четыре стороны. Думаете, я зря его латал два часа?       — Я его здесь не оставлю.       — Лейтенант Андерсон, еще один шаг в мою сторону, и я вызываю полицию. — мужчина остановился, с недоумением уставившись на Камски. Он что? — Скажу им, что вы незаконно проникли ко мне в дом в поисках доказательств моей причастности к деятельности девиантов. Я уважаемый человек, мне поверят.       Значит так? Хенк потянулся за пистолетом.       — Стойте, стойте, стойте. Подумайте сами, вы готовы снова пойти на риск смерти для Коннора? — Элайджа изменил тактику. — Если сейчас он полностью не перезагрузится, система может попросту не выдержать. Из-за вашего упрямства все мои старания пойдут «коту под хвост». Хенк, вы же умный человек, подумайте, если я до сих пор о вас никуда не сообщил, зачем мне делать это сейчас? — полицейский молчал, взвешивая все «за» и «против». — Как только он очнется, то сразу вам позвонит, обещаю. Не съем же я его, в самом-то деле?!       Вновь зазвонил телефон. Кажется, выбора не было.       — Хорошо, я буду ждать звонка. Не заставляйте меня пожалеть об этом… — прозвучало, как угроза. Мужчина развернулся и быстрым шагом направился к выходу.       Хлопнула дверь.        — Удивительно. Похоже, старик нашел замену своему сыну… Кто бы мог подумать, — хозяин дома улыбнулся, небрежно выбросил на пол тряпку, которую все еще держал в руках, и, развернувшись, вошел в лабораторию.       Коннор лежал, облепленный всевозможными датчиками и приборами. Несколько подсоединенных трубок вливали в него густую ярко-синюю жидкость. Ресницы андроида слегка подрагивали, диод поочередно светился сразу всеми возможными цветами.       — Что ж, скажи я твоему напарнику, что тебе хватит и двух часов, чтобы полностью восстановиться, он бы непременно остался дожидаться под дверью, как верный пес. Ну ничего, если мы закончим раньше, всегда можно найти оправдание, не так ли? — Элайджа провел рукой по обнаженному плечу андроида, где совсем недавно красовалось пулевое ранение. — Но я не раскрыл ему твой маленький секрет. А знаешь почему? — рука поднялась выше, очерчивая на шее следы стремительно исчезающих синих пятен. — Потому что, мне самому до жути интересно, как такое могло произойти, — рядом что-то звякнуло. — И я это непременно узнаю. Ведь я всегда получаю то, чего хочу, — Камски наклонился чуть ниже. Лезвие ножа скользнуло по синтетической коже.