(1 день до прибытия в Англию)
Весь день я не переставала думать о том, стоит ли уезжать, бросая все. Я убеждала себя, что в другой стране нас ждут перспективы и финансовая поддержка, там я смогу реализовать свой потенциал и сделать нечто полезное для общества. Однако что-то меня все равно не отпускало, словно в этом городе есть незаконченные дела, о которых мне только предстояло узнать. Терзало плохое предчувствие, когда я собирала вещи; оно же сопровождало, когда я сидела с Сехуном в ожидании самолета. Еще пару дней назад я рассказала о своем отъезде Бэкхену, но он как-то странно отреагировал, слишком спокойно и отчужденно, как мне показалось. Возможно, я зря о нем так переживаю. Мы ведь знакомы меньше месяца, а я уже строю прогнозы, насколько сильно буду скучать по нему и его теплой улыбке. Да уж, Венди, пропиталась ты слюнями за время жизни вдали от результатов научных достижений. Ну ничего, завтра уже окажешься в Англии, и следующий год будет состоять из дней, сплошь и поперек усеянных будничной занятостью разработками и проверкой качества выпускаемого товара. Высокий женский голос сообщил о начале посадки на самолет до Лондона, и я глубоко вдохнула, а затем выдохнула, собираясь с силами. Ощущение незавершенности не покидало меня, даже когда мы стояли в очереди на посадку. Я услышала знакомый голос позади себя и обернулась. Сехун стоял передо мной, отпугивая серьезным взглядом тех, кто потенциально мог проскочить без очереди, поэтому он не заметил бегущего в нашу сторону Бэкхёна. Парень был уже в двух метрах от меня, когда почти пришла наша очередь подниматься на борт. Его слегка взмокшая челка взъерошенно болталась в воздухе, а полы куртки хаотично подпрыгивали, когда он совершал очередной рывок. Наконец Бэкхен оказался совсем рядом. Парень остановился в полуметре от меня, но продвигающаяся змейка пассажиров подталкивала Бёна еще ближе. Я коснулась рукой его влажных волос, убирая выбившиеся пряди со лба. — Привет, — я была рада видеть Бэкхёна, поэтому непроизвольно улыбнулась. — Привет, Венди. Прости, что опоздал, — он огляделся вокруг, а затем посмотрел на меня взглядом, который мне приходилось видеть лишь дважды с момента нашего знакомства. Первый раз это случилось, когда я, смущенненная своей безнадежностью, пыталась с ним познакомиться. Тогда Бэкхен заглянул в мои глаза так, как не заглядывают незнакомцы и люди, пропитанные равнодушием. Второй раз произошел не так давно, когда я сообщила ему о предложении Сехуна покинуть Сеул и уехать в Англию для развития бизнеса. Его взгляд словно говорил что-то, что до сих пор было мне невдомек. Сейчас мои глаза бегают по его лицу, а Бэкхён протягивает свою руку навстречу моему лицу, поглаживая скулы. — Я не мог отпустить тебя не попрощавшись, — улыбаюсь, глядя на знакомые ямочки, появившиеся в уголках его глаз, а затем и рта, когда Бён слегка улыбаеся в ответ. Его что-то тревожит. Я чувствую это напряжение, скопившееся даже на кончиках его пальцев, которые невесомо проводят вдоль моего полбородка, в то время как кольцо из людских тел смыкается вокруг нас, все сильнее отдаляя меня от Сехуна. Я закрываю глаза и чувствую, как по щекам начинают скатываться слезы. Не хочу уезжать. Чувствую, как мои слезы впитывает холодная кожа его ладоней, а затем ощущаю этот холод на своем лбу. Бэкхён целует меня в висок, так по-отцовски заботливо и нежно, что хочется снова расплакаться, но, думаю, одного раза достаточно для сегодняшнего дня. Я ощущаю его губы, даже когда они уже перестают касаться моей кожи, и понимаю, что не хочу его терять из виду. Не хочу, чтобы самолет взлетал со мной на борту, а Бэкхён оставался внизу и махал мне рукой на прощание. Пройдет всего пять минут, и его руки уже не смогут стирать слезы, потому что нас будет разделять иллюминатор и чертова дюжина метров, которая с каждой секундой будет лишь увеличиваться. Я чувствую, как мне становится все хуже. Хочется скулить, живот скручивает болезненный спазм, и я прячусь в руках Бэкхёна от всей этой боли. Последний раз мне было так плохо, когда я узнала о смерти родителей, лежа в больнице. Я была единственной выжившей в той автокатастрофе. Паршивый был день. Я чувствую, как начинаю рыдать взахлеб, и тонкая рубашка Бёна почти моментально пропитывается слезами, которые вылетают из моих глаз. Я ощущаю себя тлеющим фениксом. Бэкхён обнимает меня, поглаживая спину, а другую руку укладывает на макушку. Такое невинное движение, но для меня это символ спокойствия и уюта, символ самого Бёна. С трудом перестаю плакать, слыша, как голос Сехуна зовет меня. Открываю глаза и, чувствуя, что Бэкхен становится все дальше от меня, отчаянно тянусь к нему руками, но понимаю, что он велит мне идти, и я повинуюсь его хмурому взгляду, который заставляет меня развернуться и побежать, в последний миг успевая забраться на борт под вежливое поторапливание стюарда. Сажусь рядом с уже занявшим нам места Сехуном и непроизвольно сжимаю его запястье, стараясь успокоиться. Я с трудом вспоминаю, когда успела окунуться в беспокойный сон, и просыпаюсь лишь через двенадцать часов, когда мы уже почти прибываем в Англию. Мой лоб покрывает испарина, и первым, что я вижу, когда наклоняю голову на бок, оказывается опасающийся взгляд Сехуна, который моментально реагирует, трогая мое лицо ладонью. — Черт, да у тебя жар! Посиди здесь, я попрошу у бортпроводника лекарство, у них ведь должна быть аптечка, — он поспешно отстегивает ремень безопасности, и стройная фигура растворяется в мутном пространстве. Я снова проваливаюсь в сон и просыпаюсь на кровати в просторном гостиничном номере. Повернутый ко мне спиной Сехун лежит рядом, свернувшись в клубок. Кажется, я перетянула на себя одеяло ночью (либо Хун вообще не укрывался), потому что сейчас оно лежит на полу с моей стороны. Нащупываю ногами тапочки и, сопровождаемая спазмами, бреду со своей сумкой в ванную. Принимаю обезболивающие и снимаю одежду, намереваясь принять душ. С удивлением обнаруживаю, что мое нижнее белье насквозь мокрое. Смотрю вниз и понимаю, что из меня вытекает полупрозрачная жидкость, которая пачкает внутреннюю поверхность бедра и постепенно приближается к кафелю. Встряхиваю головой, чтобы убедиться, что мне не показалось, и быстро залезаю под слегка прохладные струи душа в попытке унять боль и снять жар. Вода приятно щекотит кожу. Здешний душ даже оборудован гидромассажем, но у меня слишком болит живот, чтобы долго находиться в вертикальном положении. Обернувшись в огроменное махровое полотенце, выхожу из комнаты и плюхаюсь обратно в кровать. Просыпаюсь от толчков, посылающих неприятные разряды по телу. То, что меня начинают трясти, мне совсем не нравится, и я пытаюсь разлепить веки, чтобы уже понять, кто меня разбудил. Вместо ожидаемого Сехуна вижу перед собой молодую медсестру, с тревогой во взгляде вставляющую крошечную иголку мне в вену. — Я в больнице… Почему? — медсестра жестом приказывает мне перестать говорить. — У Вас был сильный жар и спазмы, вызванные начавшейся течкой. Она у Вас впервые, или эти симптомы появляются каждый раз? — Течка? Я думала, это атавизм прошлого, и больше такого ни у кого нет. — Ни у кого, кроме… — Да-да, я тоже слышала эту сказку про истинных. Но Вы уверены, да? У меня точно не грипп или кишечная инфекция? Последние пару дней дико болит живот. — Это должно пройти после первой сцепки. Я впервые с таким сталкиваюсь, но в институте нам рассказывали, что у многих омег симптомы проходят, если они подолгу находятся рядом с истинным в такие периоды и получают от него эмоциональную поддержку. — Но я альфа, — зрачки медсестры округлились, она пришла в явное замешательство от подобного заявления. — А…альфа? — по буквам выговорила она. — Что ж, хорошо. Как давно было сделано хирургическое вмешательство? — Что? — поняв, что она намекает на искусственное становление альфой (тобеж пришивание полового органа, выражаясь простым языком), я отрицательно завертела головой. — Нет-нет. Я не ложилась под нож. Так с момента рождения… — неловко отвожу взгляд. — Вы правда удивлены? То есть мой случай — редкость? — Я бы сказала, исключение, но не переживайте, думаю, доктор Браун обязательно Вам поможет. Он придет через час. А пока что лучше поспите. — А где тот, кто привез меня сюда? — я не видела Сехуна почти сутки, и мне не нравится развернувшаяся перспектива запороть из-за болезни работу, выбитую с таким трудом. — Работает в коридоре. — Мне нужно поговорить с ним. Позовите его, пожалуйста. Сехун вошел с немного опухшим лицом и синяками под глазами, но даже несмотря на это парень выглядел привлекательно. — Ты работал всю ночь? Прости, что я так тебя подвела, Сехун. Я не знаю… — Тише-тише. Ты не виновата в том, что организм так отреагировал на перелет или какой-то вирус, — Хун устало улыбнулся и коснулся моего плеча в ободряющем жесте. — И даже не вздумай работать здесь до тех пор, пока я не увижу, что ты поправилась. — А когда немного поправлюсь, привезешь мне ноутбук? — Естественно. К тому же, пока что ты вряд ли во многом сможешь помочь мне, ведь ты отличный практик, а сейчас я работаю над теоретической частью нашего детища. Если будет скучно, почитай это, — Сехун положил на прикроватную тумбочку книгу с названием «1001 аномалия человеческого тела». — Так ты все знаешь… — я отвернулась от Сехуна, сгорая от непонятного чувства. — Я и раньше догадывался, что что-то не так, но теперь, когда все стало на свои места… Словом, я рад, что все наконец прояснилось. Хочу, чтобы ты знала, я все еще тебя люблю. Как друга, Вен. И помни, это не конец. Думаю, если такое исключение есть по линии альф, то оно характерно и омегам, — я почему-то рассмеялась, выталкивая скопившееся напряжение в дозы ненормального хохота. Кажется, от этого Сехун напрягся. — Прости, просто мне не верится, что мы действительно говорим об этом, — меня наконец отпустило, — я ни с кем не обсуждала это раньше, понимаешь? Потому что никто об этом не знал, а я продолжала думать, что не одна такая. То, что узнала сегодня, немного пугает, но твоя речь была отличной, правда. Я горжусь, что мой друг такой яростный борец за справедливость, — я похлопала его по плечу в ответ и дружелюбно улыбнулась. — Спасибо, Сехун. За все. — Прекрати. Еще немного и я расплачусь, — Хун усмехнулся и, щелкнув по моему носу, вышел из комнаты.8
2 декабря 2018 г. в 01:34
— Ты правда победил? — я чувствовала, что мои сонные глаза сейчас хотят распахнуться слишком широко.
— Правда.
— Даже того придурка в зеленом костюме зомби с 15-килограммовыми мышцами победил?
— Даже его, — Бэкхен говорил и улыбался так естественно, что мне бузумно захотелось обнять его. Больше остальных качеств я ценю в людях их искренность и надежность. А Бэкхён в этом еще никогда меня не разочаровывал. Я потянулась к нему, чтобы обнять, но Бен отшатнулся, виновато улыбаясь.
— Прости, от тебя пахнет. Я думаю, нам не стоит… — договорить он не смог из-за внезапно подступившей рвоты. Да уж. Просто счастье какое-то. Бэкхена вырвало из-за того, что я ужасно пахну. Отличное начало дня.
Я хотела помочь парню добраться до ванной, но он лишь попятился в другой конец комнаты, отрицательно махнув головой.
— Не стоит, Венди. Меня может стошнить на тебя. Не понимаю, что со мной… — Бэкхён побежал в ванную, и там его вывернуло еще раз. Через пару минут он вышел, и я почувствовала запах мятной пасты.
— Я пойду, ладно? Ты собираешься остаться здесь с Сехуном? — Бэкхен все еще находился в другом конце комнаты, возле двери, подальше от меня.
— Да, думаю, нельзя оставлять его здесь в таком состоянии одного. Пока. Выздоравливай! — Бэкхён удрученно улыбнулся и закрыл за собой дверь с обратной стороны.
Я недоуменно уставилась на свое отражение в зеркале. Учитывая, что я первый раз в жизни напилась и так броско накрасилась (а потом еще и уснула), выглядело все довольно неплохо. Даже стрелки не стерлись. Но вот алкоголем от меня все еще немного несло. Я решила поискать ту мятную зубную пасту, которой воспользовался Бэкхен, но, обшарив все шкафчики, так ничего и не нашла. Странно. И ведь он точно не жвачку жевал, потому что запах был именно как у мятной пасты, которая сейчас стоит у меня дома на полке в ванной. Ладно, возможно, ты и ошиблась, Венди. В конце концов, не будем же мы из пропавшей зубной пасты создавать дело, достойное Шерлока.
На следующее утро я еле заставила себя встать с кровати и пойти на кухню. Больше головы болел только живот. Вдобавок ко всему, ломило конечности, и я еле пережила поездку с Сехуном до дома. Попрощавшись с ним и поблагодарив за то, что довез, я побрела к аптечке искать обезболивающее и активированный уголь.
Послезавтра мы с Сехуном едем в Англию, а меня все еще терзают сомнения, все ли я делаю правильно. Да и жаль надолго расставаться с Бэкхеном. Он оказался хорошим парнем.Что уж таить, я буду скучать по нему, как и по этому красивому городу, в котором я так и не успела осмотреть все злачные места.
Телефон завибрировал. Пришло смс от Сехуна: «Еще не передумала ехать?» Набираю в ответ «конечно, нет» и сомневаюсь перед отправкой. Это действительно происходит со мной? За пару недель моя жизнь перевернулась с ног на голову и, думаю, фантазия судьбы на этом не исчерпана.