Туман в моей голове

День был слишком тяжелым сегодня. Куча бумаг, беготни, встревоженные работники суетились по офису. Почти уже хроническая мигрень от работы, вторая выкуренная пачка сигарет, уже сбился со счёта сколько чашек кофе побывало в моей руке, красные глаза, непонятно толи от недосыпа, то ли от переизбытка сигаретного дыма. Этот день был из ряда вон напряженных. Приходилось постоянно строить какие-то теории, искать зацепки в документах, искать по ахривам, везде искать и почти ничего не находить. Это жутко раздражало, потому что именно от этого зависели, можно сказать, жизни людей. С того рокового дня прошло уже более десяти лет. Тот год был слишком насыщенным. Мне пришлось сдавать экзамены и поступать. Мой четко сформировавшийся план очень не понравился моей семье. У нас проходило куча ссор по этому поводу. Меня жутко бесило то, что почти с шестнадцати лет их не было рядом никогда, и только когда дело дошло до профессии, они вспомнили. Отец настаивал на том, что нужно подстраиваться под его компанию, перенимать бизнес, а я отказывался, потому что мне нахуй не нужны были его деньги и статус. В этой жизни я хотел добиться всего сам. Любой ценой. Чтобы никто не смог меня упрекнуть. После того разговора в прошлом мы с ним не виделись. Ни мать ни отец больше не пытались со мной связаться пару лет. И это облегчало задачу. Поэтому, не слушая никого и отрекаясь от своего наследства, я вступил в армию и прошел курс молодого бойца. Меня не было почти два года, но за добросовестную службу, мне дали возможность работать в ФСБ. Сначала, естественно, я был простым стажером. Крутился возле опытных специалистов, перенимал их знания, проходил обучение. После окончания передо мной предстал выбор, в какой сфере я буду работать. Не колеблясь, я выбрал отдел по борьбе с наркотиками. Здесь нет возрастных ограничений. Я спокойно могу столкнуться как с малолетними барыгами, так и с очень крупной организацией. Выдохнув, я сложил на своем столе все документы, посмотрел на часы, взял кожанку и вышел из кабинета. За почти шесть лет, я смог дослужиться до замначальника нашего отдела. Началась осень, и ветер стал немного прохладнее чем летом, поэтому приходилось таскать верхнюю одежду, не понимая зачем. Вроде без курточки холодно, а как только наденешь так сразу станет жарко. В раздражении я закинул её на плечо и пошел к машине, попутно набирая номер. - Привет. – На том конце выдохнул приятный, слегка уставший голос. - Привет, я уже еду домой, что вам купить? – с легкой улыбкой спросил я. Мне всегда нравилось задавать этот вопрос. Я знал ответ. Она всегда просила одно и тоже, потом звала детей и спрашивала их. Сначала раздумывала, а потом выкрикивала свое желание в детской радости. Это всегда смешило меня и в то же время умиляло. - Мм… я хочу пончик. Сегодня на твой вкус. – Она немного отвернула голову от телефона и громко крикнула: - Дети, что вам купить? Сразу же в телефоне разразились детские крики радости. Сначала они спорили, что хотят, потом решили поделить, потом каждый захотел тоже, что и другой, и я в очередной раз запутался. Так было каждый вечер, и меня это радовало. Рассмеявшись, я сел в машину и поехал, получив точный список продуктов. Я рвался домой, потому что меня там ждали. Не раз слышал разговоры коллег о том, сколько у кого было любовниц и поражался. Нахуя заводить какую-то шкуру на стороне, когда у тебя есть жена. Они всегда объясняли тем, что наша работа слишком тяжела, и это помогает избавиться от вечных ссор. Как по мне так это настоящий бред. Потому что мне иногда очень даже нравиться ссориться с моей женой. Они спихивали на мой возраст. Мол мы еще молоды. Но блядь, мне уже 31, а ей 29, и все равно мы ссоримся как десять лет назад. С кучей эмоций, криков, а потом меня вдруг накрывает огромной волной похоти, заставляя схватить эту сучку за волосы и вытрахать из нее все мысли. Когда я пришел домой, ко мне подбежала маленькая, зеленоглазая брюнетка, с разгону прыгая на руки. Она верещала, как сумасшедшая, напоминая свою мать, целовала меня в щеку и обнимала за шею. Я засмеялся и крепко прижал к себе, принимая её объятия. Из-за угла робко выглядывал рыжий мальчишка и теплыми, карими глазами. Несмотря на свой смущенный вид, он уверенно вышел с расправленными плечами и крепко пожал мне руку. Эдан был спокойным мальчиком, в отличии от своей сестры. Он предпочитал логичные объяснения, книжные факты и холодную мысль. Для своих шести лет он ну уж слишком умным. Джетта была безумной девчушкой, с всегда пылающими, изумрудными глазами своей матери. Она ненавидела спокойствие. Всегда пыталась что-то учудить. Ей было только три года, но с её активностью не мог сравниться никто. Она – маленькое солнышко, настоящий ураган и драгоценное украшения этого дома. Обоих детей я люблю одинаково, потому что они мои единственные, потому что они самые лучшие, потому что они – это они, и больше ничего не нужно. Я занес пакет на кухню, и дети сразу же побежали туда. Положив ключи на тумбочку, я прошел в гостиную. Как обычно на полу было куча игрушек, и подозреваю что это только Джетты, потому что Эдан ну никак не будет играть куклами и единорогами. На диване сидела моя любимая рыжая, сосредоточено что-то проверяя красной ручкой сквозь тонкие стекла очков. Сжатые губы и слегка прищуренные глаза говорили о её негодовании. В раздражении она положила бумажки рядом с собой и повернулась ко мне. Я нагнулся и поцеловал её. - Что с твоим выражением лица, заучка? – она раздраженно выдохнула и возмущенно сложила руки на груди. Ева постоянно бесилась, когда я её так называл. А я называл её так каждый вечер. - Нет, ну вот скажи, разве культурология такой сложный предмет? - Не знаю, я всегда спал на нём. Я помню только один урок, и то я думал не о нём. Ты просто тогда рядом сидела, и судя по твоим действиям тоже далеко не о нём думала. – Я принялся расписывать то слишком ебанутое утро, когда она села со мной за парту. Её щеки немного покраснели, а глаза стрельнули в меня взглядом. Даже спустя столько лет, у меня всё ещё шли мурашки и учащался стук сердца, когда она смотрела прямо в мои глаза. Буквально на секунду, но пульс быстрее начинал биться, а сердце слегка подпрыгивало. Мы поженились с Евой сразу же после того, как я пришел с армии. Как раз за те два года она закончила школу и поступила в университет на культуролога. Проучившись пять лет в университете, она подала документы на работу и стала преподавателем в нашей прежней школе. После всего случившегося я не собирался бросать ее одну. Я уже почти выбрасывал готовые документы, но она с диким криком практически вытолкала меня с ними за порог дома. И сказала возвращаться через два года с «каким-то там званием». Она никак не могла разобраться в этом, несмотря на то, что я всегда ей объяснял. Я помню, как она каждую ночь плакала, думая, что ее никто не слышит. Она думала, что я не замечаю ее подавленное состояние. Но я слышал и замечал. Мне было чертовски больно смотреть на нее, и я повел к ее психологу. Ходил вместе с ней, ждал и забирал. Она сначала упиралась. Говорила, что все нормально. А я не слушал. И через полгода она по-настоящему улыбнулась. Я впервые не услышал рыданий за дверью ванной. И я впервые заплакал от счастья. Когда я уходил в армию, то заставил Вильяма смотреть в оба за ней. Ева не выходила без Нуры и Вила. Они каждый день отчитывались мне, что там у них происходит. Со своими родителями я не общался, поэтому и не приглашал их на свадьбу. Но Ева сама им написала и пригласила. К моему удивлению они пришли. Мама со слезами на глазах и теплой улыбкой смотрела на меня, а отец скептичным, свойственным только ему, оценивающим взглядом осматривал всё вокруг. Когда его глаза наткнулись на меня он нахмурился, а потом перевёл взгляд на Еву и сощурился. Я помню, как тогда уверено обнял девушку за талиюи прижал к себе. Помню неуверенные слова поздравления мамы, и молчание отца. Потом легкий толчок под рёбра, и отец что-то выдавил из себя. Я отказывался принимать эти слова, но получив теперь от Евы толчок, я всё же поблагодарил их. Она искренне и открыто улыбнулась моим родителям, и похоже растопила лёд и очаровала их. После свадьбы наше общение стало более частым. Они стали небольшой частью нашей семьи. Дети обожали моих родителей, потому что те баловали их дорогими подарками. В случае с Эданом – это были книги, развивающие игры, какие-то наборы для ученика и так далее. Для Джетты-разные наряды, украшения, мягкие игрушки. Невольно вспомнились дни рождения наших малышей. Моя мать плакала в трубку и благодарила Господа за внуков, отец там что-то бурчал на фоне, но я слышал его радость. Он сильно полюбил Еву, считал её за дочь, почти лелеял её. Это действительно радовало меня. Мама Евы, так же как и моя, сначала разрыдалась, а потом примчалась к нам. Когда нас выписывали с больницы - встречали все. Все родственники, Нура с Вильямом, Крис, Сана, Вильде, мои парни. Было куча букетов, шариков, поздравлений. Вспомнился тот день, когда мы выбирали имя мальчику. С самого рождения он уже был рыжим. Сначала с теплым цветом, а когда он подрастал, то цвет стал все темнее напоминая, прямо огонь. - Давай назовем его Эдан? – предложила Ева. В тот вечер мы сидели на кухне, пока малыш спал. Уже прошла целая неделя с его рождения, а мы никак не могли выбрать имя. То, что предлагал я – не нравилось Еве, а то, что хотела она – не одобрял я. Поразмыслив над этим именем, я уставился на свою жену. Тогда мне было двадцать четыре года, а Еве – двадцать два. Я уже закончил своё обучение и получил стабильную работу. Рыжая в это время как раз заканчивала институт, поэтому наш сын был на воспитании либо моей, либо её матери. Каждая души не чаяла в своем внуке, и бывало даже так, что они вдвоем сидели в нашем доме с ним. - Почему Эдан? – Мне показалось это имя довольно таки хорошим. Оно красиво звучало, с легкими нотками элегантности и респектабельности. Но мне стало интересно, где она такое нашла. - Я прочла его в какой-то книге. В переводе с английского оно означает огонь. - Хорошо. Мне нравится. – Я даже не пытался возражать. Потому что глаза Евы слишком сильно горели в надежде. И значение слова было подходящим. И стого дня мы объявили нового члена нашей семьи. Спустя три года родилась девочка. Я был безумно счастлив. Нет, конечно я обожал своего сына, но мне очень хотелось дочку. И вот когда, я впервые увидел её, с мирно закрытыми глазками и слегка темными волосиками, я понял, что это мое маленькое чудо. Получилось так, что Ева хотела мальчика, а я девочку, и получив их обоих, мы с трепетом оберегали их. Имя малышки я взял на себя. Почти два дня, без остановки, я искал всевозможные имена. И по иронии судьбы оно опять оказалось английским. Обозначает угольная, черная. Черный, во-первых – мой любимый цвет, во-вторых – очень элегантный и изящный цвет, в-третьих – её волосы были именно такими. Когда ей исполнился годик, она уже была похожей на Белоснежку. Бледная, молочная кожа, зелёные яркие глаза и густые, вьющиеся, чёрные волосы. Ева сразу же согласилась на это имя, и так снова мы представили миру самого младшего представителя семьи Шистадов. В тот год, когда мы поженились, Нура и Вильям тоже отыграли свадьбу, а уже через полгода объявили о том, что скоро у них будет ребёнок. Вот только никто не ожидал, что это будут две очаровательные близняшки, полностью похожих на Нуру, со светлыми волосами, голубыми глазами и маленькими носиками. Они старше нашего Эдана почти на два года, или даже немного больше, но несмотря на это, когда мы встречаемся семьями, наши дети довольно дружно играют. Даже всегда спокойный Эдан, забывает о своем уме и гоняет в догонялки, кричит и всё разбрасывает. Не знаю, как он может различать Кетти и Бетти. Порой даже Вильям не всегда находит кто есть кто, поэтому он придумал целую систему, как их распознать. Не раз уже замечаю за Эданом, что когда он вместе с Бетти его глаза немного по-другому светятся, и мне почему-то кажется, что именно она толкает его на такое поведение. Это просто чертовски радует меня. Из моих воспоминаний, меня вырвал детский крик. Джетта бежала вперёд, в руках держа печенье, шоколадный батончик и вишневый йогурт, и смеялась. За ней быстрым шагом следовал Эдан, качая указательным пальчиком. - Джетта, если ты сейчас же не отдашь мне мой йогурт и батончик – я заберу все твои игрушки. Смех маленькой девчушки тут же прекратился. Она как раз пробегала гостиную, направляясь в свою комнату. Остановившись, как раз напротив нас, мой чертёнок стал размышлять вслух: - Ради вот этих сладостей, потерять свои игрушки? – девочка театрально обвела взглядом всю комнату, где все было разбросано и покачала головой. Её тоненький, детский голосок всегда меня смешил, когда она начинала разговаривать по-взрослому, с различными интонациями. Чаще всего это было восклицание, удивление или же негодование. – О, нет! Я не пойду на это. Она решительно подошла к брату, вручила ему его сладости, тыкнула под нос указательный палец, прищурила глаза, покачала головой и убежала в комнату. Мальчик широко открыл глаза и уставился ей в след. Потом, несдержавшись, раздраженно топнул ногой и пошел в свою комнату. Как только дети разошлись - мы с Евой засмеялись, и она, положив голову мне на плечо, сказала: - Просто представь, эта маленькая кроха, через пятнадцать лет будет крутить парнями, играть своими зелёными глазами, и шастать здесь в своей короткой кожаной юбке, всевозможно протестуя нам и устанавливая свой порядок. В моей груди сразу вспыхнула ревность. Я не хочу ни с кем делить свою дочь. - Только через мой труп. Никаких парней, и никаких коротких юбок. – Я решительно покачал головой и посмотрел на Еву. Она, в свою очередь подняла глаза и рассмеялась. - Пфф, не припоминаю, чтобы ты был против, когда я надевала такие же короткие юбки и облегающие платья. - Потому что мне безумно нравилось. И я пиздец как хотел тебя, когда ты надевала эти наряды. – Я сказал это довольно тихо, чтобы никто из детей не услышал, но Ева всё равно оглядела комнату, повернувшись сощурила глаза, мол ты что совсем, а потом всё же смущенно улыбнулась. - Вот и ответ на все твои вопросы. – Как только до меня дошло о чём она, я сразу же нахмурилась. - И что это ты за мать такая, что позволяешь такое даже подумать? - Ой, Крис, себя то вспомни! – рыжая хохотнула, а потом продолжила, - это ведь естественно, так что не начинай пожалуйста. И вправду. Это было глупо сейчас злиться на то, что когда-то моя дочь будет сводить всех парней с ума. - А как на счёт Эдана? Что будет с ним, через пятнадцать лет? - Хм, ну мне кажется, этот паренёк сразит наповал всех девушек своим умом, манерами и фигурой. О да, это обязательно. Нужно будет записать его на баскетбол. Ты знал, что помимо книг он интересуется спортом? Я случайно нашла в его тумбочке, целую стопку спортивных журналов. Там были некоторые заметки про известных баскетболистов. - Хорошо, что это были не эротические журналы с откровенными фотками тёлок. Жена сразу же ударила меня в плечо, и прошипела «придурок», но тем не менее засмеялась, и я последовал за ней. - А ты чё думала? Я этими делами начал интересоваться с десяти лет, - глаза Евы округлились, шокировано посмотрев на меня, - сначала я просто увидел по телевизору постельную сцену, потом через год стырил журнал у отца, потом где-то в тринадцать мы с Вильямом сами пошли и купили, а потом я уже вовсю рылся в интернете. Ну а свою половую жизнь я начал в четырнадцать с половиной лет. – Я закончил свой рассказ и посмотрел на свою леди. Она не знала этого, и поэтому вовсю удивлённо меня разглядывала. - Вот извращуга! Я засмеялся и посмотрел на Еву. Теперь мне стало интересно о её открытиях, и я вопросительно поднял бровь. Жена сразу же поняла, что я от неё хочу и покраснела. Так. Чего я не знаю об этой рыжий бестии? - Ну… я посмотрела порнуху в тринадцать лет. Прямо как ты. Ну до этого мы говорили только с подругами, но я так и не знала никаких подробностей. А потом в шестнадцать я уже встречалась с Юнасом, и мы переспали. Ну потом год половой жизни. А потом блин ты, со своим тупым поцелуем, из-за которого я блин столько страдала! - Ой, ой, ой. Ну не умерла же. И вообще не надо здесь упоминать имя этого придурка. – Я всё ещё злился на этого бровастого. - Так! Всё. Мы отошли от темы баскетбола и нашего сына. Я засмеялся, но всё равно стал обрабатывать эту информацию. Эта новость немного впечатлила меня. Я не знал, правда. Парнишка достаточно высокий для своего возраста, может действительно стоит его записать. - Я поведу его на игру. Посмотрю за его реакцией. Ева снова широко улыбнулась, и я поцеловал её. Вкус этих губ никогда не менялся и никогда не надоедал. Даже после родов и двух детей, она оставалась красивой привлекательной женщиной с охуенно-упругими бедрами и немного пышной грудью. Её очки мешали мне, но я продолжал свой поцелуй, пока не услышали детское «Эээх…». Мы оба повернулись, и увидели, что Джетта выглядывала из-за угла своей комнаты, с умиротворённой, почти мечтательной улыбкой, так задумавшись, что даже не поняла, что мы смотрим на неё. Когда же всё-таки она заметила наши взгляды, то смущённо открыла рот, забегав широко открытыми глазами по полу и сразу же юркнула назад в свою комнату. Я засмеялся, а Ева выдохнув, повернулась ко мне и прошептала: -Вот уж... Вся в папу. Это меня ещё сильнее рассмешило, и я опять поцеловал её.