Follow you

      Одиннадцать часов. И уже полчаса как мне составляют компанию виски и лёд. Ожидание всегда тянется так невыносимо долго...       Золотистая жидкость, смешанная со льдом, неспешно покидает стакан и позволяет взглянуть на прозрачное стеклянное дно. Опустевший стакан вновь занимает своё место на журнальном столике, и я откидываюсь на спинку дивана. Пока следует притормозить иначе, даже если он и приедет, я буду слишком пьян, чтобы просто открыть дверь. А он обязательно приедет!       Ставлю ноутбук себе на колени и, вспомнив самые горячие фильмы с участием той самой ярчайшей звезды, увлечённо наблюдаю за его неподражаемой актёрской игрой.       Этот фильм один из моих любимых, порно-полнометражка на военную тематику: Ньют играет партизана, попавшего в плен к нацистам, довольно предсказуемая и даже банальная сцена, но не для Ньюта.       Здесь его глаза светятся неподдельной ненавистью к мучителям. Парень стойко выносит все удары и боль, не умоляя о пощаде и не раскрывая военных тайн. Но всё же, когда доходит до «дела», и на лице садиста появляется пошлая ухмылка, в карих глазах едва заметно проносится страх.       Его кладут на стол, связанного и сплошь покрытого кровоподтёками (очень реалистично загримирован). Рубашка разорвана в клочья и совсем не скрывает накаченного бледного торса. Длинные стройные ноги раздвинуты и связаны в согнутом состоянии. Блондин пытается вырваться, сопротивляется, но все это буйство напрасно, веревки слишком крепкие, а вояки слишком жестокие, чтобы сжалиться над вражеским пареньком.       Однако вопреки ожиданиям, вместо грубого изнасилования, нацист внезапно становится нежным и аккуратным, и естественно оказывается, что тот давно влюблён в строптивого парнишку. Вот только нежность врага и уж тем более «любовь» вызывает у Ньюта лишь отвращение. Как потрясающе натурально сыграны все эти эмоции...       Офицер тем временем неспешно подготавливает блондина к предстоящему "мероприятию", на что парень шипит, извивается, стараясь улизнуть от чужих рук.       Но вот беззвучно гремит третий звонок, и спектакль готов начаться: прелюдия окончена, и длинный член плавно входит в податливое тело главного героя. Ньют кричит от боли, но это вовсе не останавливает военного, тот начинает медленно двигаться внутри, сдерживаясь, дабы ничего не порвать. Ньют всё также вырывается, очевидно, причиняя себе боль, ругается и всесторонне поливает грязью своего «заботливого насильника», пока в один момент терпение второго не лопается, и за осторожными медленными движениями следуют грубые резкие глубокие толчки.       У Ньюта перехватывает дыхание от этой внезапной перемены, он пытается бороться, но изнутри его распирают стоны удовольствия.       В этот момент он сам себя ненавидит за то, что ему это нравится. И ещё как нравится, его буквально трясёт в конвульсиях от каждого нового поступательного движения, блондин задыхается от стонов, но не может их остановить...       Я непременно повторю все эти движения... Конечно, я уже давно загуглил «что да как»... Всё дело в том, что парень в форме долбит точно в простату, которая является самой сильной эрогенной зоной в мужском организме. Но, как я читал, попасть в неё не так уж просто.       Ноутбук перекочевывает с колен на журнальный столик. Решив, что мне всё-таки не помешает ещё стаканчик, я наливаю ещё виски и вдруг обращаю внимание на ширинку, которую уже натягивает твёрдый стояк. Чёрт. Ну а на что я надеялся? Что в этот раз не встанет?       Контроль за виски потерян, и вот я расплёскиваю его на джинсы. Чёрт! Я вскакиваю, чтобы замыть их, пока алкоголь не впитался. Ну вот, пятна стали ещё заметнее! Думаю, нужно просто переодеться, но сталкиваюсь с новой проблемой: кончик рубашки зажевало в молнию ширинки. И конечно именно в этот момент звонит дверной звонок! Блять! Только не это!       Молния отчаянно отказывалась подчиняться, мне хотелось выть от досады, а тем временем звонок прозвучал второй раз. Нужно как можно быстрее открыть дверь иначе он уйдёт! Расстёгиваю рубашку, чтобы ускорить процесс, в голове уже промелькнула идея порвать её к чёртовой матери. Наконец, непокорная молния поддаётся давлению и выплёвывает несчастную ткань, в это время звонок зазвучал продолжительно... И я понял, что больше тянуть нельзя. Чёрт с ними, с джинсами! На ходу обратно застёгиваю рубашку и, щёлкнув замком, тяну ручку на себя.       И вот что я вижу: опираясь о дверной косяк вытянутой рукой и пошатываясь, за дверью стоит Томас, его голова опущена, а светлая чёлка скрывает глаза. Он медленно поднимает на меня взгляд, осматривая с ног до головы. На мне как попало застёгнутая рубашка, полумокрые джинсы с разъехавшейся ширинкой болтаются на бёдрах, из-под которых высовываются синие трусы, натянутые стояком. Тот ещё видок...       — Ого! Да у тебя тут вечеринка в самом разгаре, — комментирует блондин с усмешкой.       Томас при этом выглядел не намного лучше меня: растрёпанные светлые волосы, в отличие от идеальной дневной укладки, теперь торчали в разные стороны, голубая клетчатая рубашка нараспашку, под ней белая футболка с каким-то принтом, тонкие длинные ноги обтянуты светло-голубыми джинсами. Судя по рассеянному взгляду карих глаз, лёгкому аромату спирта и блуждающей улыбке, застывшей на губах, парень был явно не трезв. И это смотрелось довольно комично, потому что теперь, в повседневной одежде, Томас выглядел ну максимум на 16...       И этот ребёнок — моя главная сексуальная фантазия? Я позволил себе ироничную ухмылку, почувствовав себя педофилом.       — Ты пьян?       — Конечно! Трезвый я бы не приехал!       — Ты сел пьяным за руль?! — искренне удивился я.       Всё лучше и лучше...       — Вообще-то на мотоцикл! — возмутился парень с какой-то детской интонацией, — Расслабься. Свой мотоцикл я могу водить с закрытыми глазами и завязанными руками. Если допрос окончен, может, впустишь меня наконец? А то я как придурок стою тут уже десять минут...       — Да... Да, конечно! Проходи, — опомнившись, я отошёл, пропуская мальчишку внутрь.       Томас, пошатываясь, прошествовал в квартиру. Похоже мне нужно благодарить судьбу, что он вообще доехал...       Томас разулся, чуть не упав, и прошёл в гостиную, сразу натыкаясь глазами на раскрытый ноутбук, который я естественно забыл закрыть или хотя бы свернуть открытое видео. Блондин заглянул в него и увидел там себя, извивающегося под другим парнем, на лице Томаса не было удивления или чего-то ещё, вообще никаких эмоций.       — О Господи, ты на самом деле смотришь это... Ты даже не представляешь, как трудно было связанным лежать на твёрдом столе. За час, пока мы снимали с разных ракурсов, у меня затекло всё, что только можно. Я ещё как минимум часа два не мог разогнуться... — будничным тоном рассказывал Томас, потирая шею, будто его тело вспомнило все пережитые тогда ощущения.       — До сих пор не могу поверить, что это действительно ты... — случайно проговариваю я, пристально рассматривая блондина.       Томас бросил на меня недоумевающий взгляд, и на секунду по его лицу проскользнуло смущение, которое почти сразу сменила усмешка.       — А ты, я так понимаю, предпочитаешь смотреть, вместо того, чтобы участвовать...       Я проигнорировал эту фразу, потому что совсем не хотел развивать эту тему, и на мгновение вновь почувствовал, что Сангстер только издевается надо мной. Хотя, впрочем, так оно и было... Потому я потянулся к своему пустому стакану из-под виски. Не забыв про гостя, я поинтересовался:       — Тебе налить выпить или тебе ещё рано?       — Не утруждайся, я предпочитаю из горла, — ответил он, и, игнорируя подкол про возраст, подхватил бутылку Дениелса. Поморщившись, он проглотил огненную жидкость и сразу же поспешил наполнить мой пустой стакан. Я тоже сделал глоток и чуть не подавился от последовавшей реплики.       — Раздевайся.       Я вопросительно посмотрел на Тома, который всё ещё держал в руках квадратную бутылку виски.       — Это нечестно, ты на моё тело уже насмотрелся... — демонстративно разворачивая ноутбук в мою сторону, объяснил блондин.       Хорошо. Вызов принят. Я уверенно расстегнул рубашку и стянул её со своих плеч, отбрасывая куда-то в сторону. Изучающий взгляд карих глаз незамедлительно начал скользить по моему торсу.       — Неплохо. Мне нравится, — удовлетворённо хмыкнул блондин.       — Твоя очередь, — кивнул я в сторону Сангстера, про себя ликуя о том, что тот оценил меня отметкой «мне нравится», особенно если учесть его богатый опыт по части обнажённых мужчин.       Томас ухмыльнулся и начал стягивать с себя рубашку. После того, как та оказалась на полу, с парня слетела и футболка, открывая моему взору нежную молочно-белую в приглушенном свете гостиной кожу...       Стройное, накаченное, абсолютно идеальное тело. Я не мог отвести глаз, будто живое божество стояло в метре от меня.       В этот момент я обнаружил, что не просто возбуждаюсь от всего происходящего, во мне будто проснулся дикий зверь, желающий поскорей вкусить настоящую живую плоть...       Томас с вызовом смотрел на меня исподлобья, было понятно, что тот совсем не стесняется своей наготы. Раздетые по пояс мы стояли напротив друг друга примерно на расстоянии полутора метров, и никто не решался сделать первый шаг.       Наконец, обладатель самой светлой кожи на земле наклонился к журнальному столику и взял мой недопитый стакан. Выпрямившись, он протянул его мне, но при этом начал медленно наклонять его на бок...       — Ну так что? Будешь смотреть... или участвовать...?       И тогда тоненькая струйка виски потекла прямо на клавиатуру моего ноутбука. Как это было символично...       Тут я резко хватаю чужую руку, зажатую со стаканом и, подняв её до уровня своего рта, допиваю содержимое стакана, не отпуская кисти парня.       Зрительный контакт на протяжении всего этого времени ни разу не был прерван, накал достиг своего пика и вот я первый не выдерживаю, отбрасываю в сторону больше не нужный стакан, тот разбивается вдребезги, и я набрасываюсь на Томаса. Впиваюсь в его розовые губы, потому что они были и остаются для меня самыми желанными и притягательными. Руки бесконтрольно хватаются за узкие плечи, шею, зарываются в мягкие светлые волосы. Из-за переизбытка эмоций поцелуи получались смазанными, я никак не мог сосредоточиться на чём-то одном, кидаясь то к шее, то к губам, не обходя острые скулы и ключицы, хаотично оставляя укусы и засосы, тут же зализывая их.       Я просто сходил с ума от близости Томаса. Мои пальцы скользили по белоснежной груди, цепляя нежно-розовые соски, затем я оглаживал его бока, пробегаясь по выпирающим рёбрам, и прижимал к себе, сцепляя руки за худой спиной, аккуратно ощупывая выемку на пояснице и острые лопатки.       Мне хотелось коснуться каждого миллиметра его фарфоровой тонкой кожи, исследовать его идеальное тело вдоль и поперёк. Томас же на всю мою неоправданную резкость и сумбурность реагировал спокойно, поддаваясь моим прикосновениям и подстраиваясь под поцелуи, поглаживая мои плечи, лопатки и торс, полностью уступив право первенства мне, вероятно понимая моё любопытство.       Возбуждение переходило границы разумного, и я начинал тереться своим стояком о точно такой же у Томаса. Наконец, переполненный страстью, я в конец обнаглел и схватился за шикарную задницу блондина, всё ещё обтянутую джинсами к моему сожалению, и прижал к себе, сталкивая два наших стояка и сжимая в руках аппетитные половинки. Дыхание сбилось безвозвратно, я просто задыхался, но не мог прерваться, чтобы глотнуть хотя бы каплю кислорода. Кому вообще нужен этот кислород…       Через несколько минут я подхватил Томаса за бёдра, в то время как он сам схватился за меня ногами и понёс в спальню. Там я аккуратно положил хрупкую фигурку на постель, он оказался таким лёгким, почти невесомым. Но стоило блондину опуститься на простыни, как он тут же перехватил инициативу, вцепившись в мои уже расстёгнутые джинсы и начал настойчиво стягивать их с меня. Когда джинсы оказались на уровне колен, проворные пальцы схватились за резинку трусов.       Он тяжело дышал, также как и я, но в карих глазах светился лихорадочный азарт. Помедлив пару секунд, он облизнул пересохшие губы, сейчас это движение было как никогда сексуально, и стянул с меня трусы, от чего мой стоящий член подпрыгнул прямо перед его лицом и вытянулся во всей красе.       — Вау... — выдохнул блондин, восхищённо взглянув на меня снизу вверх, — ты великолепен, ты знаешь об этом?       Сказать, что такая реакция мне польстила — значит «ничего не сказать». Я замер в шоке от услышанного. На что Сангстер лишь мило улыбнулся и снова обратил всё своё внимание на мой член.       Я никогда особо не гордился размерами своего мужского достоинства, он не был гигантским, но и маленьким этот орган никак не назовёшь, по длине немного выше среднего, но зато выигрывает в толщине.       Все эти идиотские мысли испаряются, как только Том размашисто проводит языком от основания к концу, я закрываю глаза и просто растворяюсь в наслаждении.       Томас улыбается, увидев мою реакцию, я не даю ему продолжить оральные ласки, опускаюсь на кровать и втягиваю парня в новый поцелуй. Теперь мы оба улыбаемся сквозь поцелуй, и от этого у меня в животе появляются не просто бабочки, а расцветает целый ботанический сад. Никогда и ни с кем я не ощущал ничего подобного...       Залезая на кровать, я ногами скидываю свои джинсы вместе с бельём и укладываю Томаса на спину, нависая над ним. Теперь уже я нетерпеливо начинаю его раздевать, стаскивая узкие джинсы со стройных ног, что не так уж просто. Справившись с этой задачей, я отбрасываю их в сторону и снова возвращаюсь к губам, затем длинная белоснежная шея, которая постепенно покрывается красными отметками, острые ключицы.       Томас тихонько постанывает, а я просто сгораю от желания, возбуждение жжёт меня изнутри. Прохладная кожа блондина не остужает, а, наоборот, лишь больше распаляет мой жар. Я покрываю поцелуями накаченную грудь, впалый животик с рельефными кубиками пресса. И вот уже я подцепляю резинку его чёрных трусов, чтобы в следующую секунду сорвать их с идеального тела. У Томаса член длинный, но, как и его обладатель, тонкий, в этом плане я выигрываю...       Я отстраняюсь, и моему взору предстаёт настолько завораживающая картина полностью обнажённого стройного парня, раскинувшегося на смятых простынях моей постели, что я готов кончить от одного этого вида.       В темноте спальни освящаемой только огнями улицы и лунным светом я вижу, как светлые волосы хаотично раскидались по подушке, тяжёлое дыхание, приоткрытый рот, распухшие от бесконечных поцелуев губы, которые блондин постоянно норовил облизать.       От него пахнет свежестью, смесью какого-то мужского парфюма, спирта и пряный аромат пота и секса...       Я видел его обнажённое тело много раз, но разве изображение на мониторе может сравниться с настоящей живой плотью, такой близкой, что можно протянуть руку и коснуться? Никогда в жизни я не испытывал такого трепета не перед одним живым существом.       Томный взгляд из-под прикрытых ресниц подёрнут пьяной дымкой, на щеках выступил лёгкий румянец.       Томас не двигается, он ждёт моего следующего шага. Я нервничаю, но всё же чётко проговариваю дрожащим голосом:       — Я хочу войти в тебя. Хочу почувствовать тебя изнутри...       Удушливый стыд накрывает меня с головой, и я утыкаюсь лбом в каменный пресс Сангстера, не в состоянии смотреть ему в глаза.       — Я так хочу тебя! Ты даже не представляешь, как долго я хотел тебя... Я мечтал о тебе...       Меня просто трясёт от возбуждения, лёгкие будто в огне, кислород выгорает до того, как попадает в организм...       В этот момент мне на затылок мягко ложится тонкая кисть и зарывается в волосы. Я лежу так ещё какое-то время, уткнувшись лицом в его живот, слушаю размеренный пульс Тома, дыхание выравнивается, пока чужие пальцы перебирают мои волосы.       — У тебя есть смазка? — произносит спокойный голос с британским акцентом. Я поднимаю глаза и сталкиваюсь с нежным взглядом цвета горького шоколада...       — ...Я так и думал, — улыбается Томас, — джинсы. Задний карман.       Я подскакиваю и шарю по полу в темноте в поисках выброшенных совсем недавно светло-голубых джинс. Блондин смеётся, наблюдая мои старания. Наконец нащупав пропажу, я вытаскиваю оттуда полупустой тюбик. Возвращаюсь на постель к парню и замечаю, что написано на этикетке.       — Клубничная? Серьёзно?       — Когда мне скучно, я её ем... — смущённо проговаривает блондин. На моём лице отражается недоумение вперемешку с недоверием...       — Ну а что?! Она вкусная и органическая...       Том выхватывает у меня тюбик и выдавливает капельку на указательный палец.       — Вот! Попробуй, — говорит он и тычет мне пальцем в лицо, я уворачиваюсь.       — Нет. Не буду я её есть!       — Да ладно тебе! Пару минут назад ты меня был готов сожрать...       — Не хочу я жрать смазку!       — Ну ты хотя бы попробуй... — настаивал парень.       Завязалась потасовка, и мы катались по кровати как дети, поочерёдно выкрикивая «попробуй!» и «не буду!»...       В итоге я снова оказываюсь сверху и прижимаю Томаса к кровати, но стоит мне на мгновение ощутить себя победителем, как чужой палец оказывается у меня во рту. На вкус эта штука и впрямь была очень приятной.       Томас улыбается той самой улыбкой, от которой я растворялся в сахарной вате, а карие глаза сияют как звёзды...       — Если ты не перестанешь, клянусь Богом, я трахну тебя на сухую...       — Не перестану что...? — всё с той же улыбкой переспрашивает Томас.       — ...быть таким очаровательным, — договариваю я.       После этой фразы я снова целую его, глубоко и страстно. Томас отвечает мне, и наши языки сплетаются в каком-то безумном танце, в то время как сам блондин широко разводит ноги, позволяя мне оказаться между ними. А я перехватываю смазку из костлявых пальцев.       — Можно? — прерывая поцелуй, спрашиваю я.       — Хочешь сам? Хорошо... Только аккуратно, ладно?       Я киваю и снова бережно целую парня.       Я сажусь между его бёдрами и сразу наблюдаю «пункт моего назначения». Выдавливаю на пальцы пару сантиметров лубриканта и касаюсь плотного колечка мышц, тщательно смазываю, обводя по диаметру, мягко надавливая средним пальцем на центр. Надавив сильнее, палец проникает внутрь, между бровями блондина тут же пролегает глубокая морщина, карие глаза закрываются, предоставляя мне полную свободу действий. Почти сразу я начинаю двигать пальцем, а ещё через минуту добавляю второй.       Я видел, как это делается много раз, но делать это самому оказалось так необычно. Это довольно интимный процесс, самое приятное в нём — ощущать доверие партнёра, чувствовать, как тугие мышцы постепенно поддаются и расслабляются, а каждое твое движение отражается на лице другого человека...       Томас тихонько мычал, кусая губы пока я старательно подготавливал его, ощупывая гладкие стенки изнутри, разводя и сгибая пальцы, почти полностью выводя и направляя как можно глубже...       Когда я добавил третий палец, Томас негромко простонал:       — До чего же длинные у тебя пальцы, чёрт побери!       К этому моменту блондин уже сам насаживался на них, требуя большего, и разве мог я ему отказать, в то время как терпение уже подводило меня, а член начинал мучительно ныть от нехватки внимания.       Я вытащил пальцы и занял позицию между ног парня, поднимая его за бёдра и притягивая ближе. Я посмотрел в глаза Тома и, приставив головку к проходу, начал медленно входить. Мышцы тут же напряглись, препятствуя проникновению, посильнее ухватившись за бёдра блондина, я удвоил усилия. Томас выгнулся, запрокинув голову, и крепко сжал зубы, а ведь я вошёл едва ли наполовину. Я с трудом мог дышать, на лбу выступила испарина, каких трудов мне стоило сдерживаться, чтобы не войти резко.       — Ты...ты в порядке? — спросил я, остановившись. Томас выгибался, комкал простыни, окружавшие его, парню было больно, оно и понятно, несмотря на длину пальцев, в толщине соперничать с моим членом они не могли.       — Н-н-нормально... Давай же! Глубже...       Я был удивлён настойчивостью британца, но незамедлительно выполнил его просьбу. Через несколько мучительных секунд я вошёл до упора и не смог сдержать громкого стона наслаждения...       Эти ощущения невозможно описать, так горячо, так невыносимо узко и вместе с тем потрясающе хорошо. Ничего похожего я не испытывал никогда в жизни, никакие фантазии не способны сравниться с тем, как Томас сжимал меня изнутри. Слишком жарко. Слишком нереально приятно.       — Там у тебя внутри так тесно... — всё, что мне удаётся выдавить из себя, пока я захлёбываюсь в неизведанных ощущениях.       — Было бы страшно неловко, если бы там было просторно... — прокряхтел Томас, запрокидывая голову на подушку.       Я снова посмотрел ему прямо в глаза, а он в мои, и мы оба засмеялись. Такой странной и уместной была эта шутка.       Я нагнулся к парню за очередным поцелуем, накрывая нежные губы. Поцелуй получился мягким и чувственным, но недолгим, я завис над ним на расстоянии нескольких сантиметров и рассматривал его лицо. Красивое. Он весь был таким красивым...       Он тоже меня рассматривал, и тогда с его губ сорвалось высказывание, которого я никак не ожидал:       — Так много родинок. Целая россыпь. Они как созвездие, которое никто ещё не открыл... Говоря это, его тонкие пальцы касались нескольких на щеке и на шее, а взгляд заворожёно скользил по пятнистой коже.       Я мягко перехватил его руку и поднёс к своим губам.       — Ты открыл.       Блондин пристально смотрит мне в глаза, и на его лице расцветает лёгкая улыбка, одна из тех, что озаряет его лицо изнутри тёплым светом.       И в этот момент я начинаю двигаться, медленно аккуратно, чужая рука моментально сжимает мою, а из приоткрытого рта вырываются тихие стоны. Постепенно мои движения становятся все более уверенными, толчки более резкими и глубокими, а стоны Тома раздаются в спальне всё громче, и время от времени я заглушаю их своими поцелуями.       Проходит совсем немного времени, я уже изо всех сил вдалбливаю блондина в кровать. Границы стираются, я уже не могу понять, когда звучит голос Сангстера, а когда мой собственный, где кончается он и начинаюсь я... А может и нет никаких «я» и «он»?.. Может, всегда были только «мы»? И все наши прошлые жизни вели к этому необратимому слиянию...       Мы движемся как одно целое, угадывая желания друг друга, пальцы переплетаются, длинные ноги обвивают поясницу, а губы бесконечно ищут друг друга. Один ритм. Одно дыхание на двоих.       Мы уже на пике, на самом острие. На бешеной скорости я вколачиваюсь в парня, пока он надрачивает себе в том же темпе. Первым кончает Томас, а я сразу за ним. Не могу представить, как мне удалось продержаться так долго... Экстаз накрывает меня с головой, опутывая сознание как паутина, и в забытьи я выкрикиваю его имя…      «Ньют!»       Обессиленный я падаю на Томаса и, пытаясь отдышаться, еле-еле проговариваю:       — Ох чёрт! В реальности это было в тысячу раз круче...       На несколько минут в комнате повисла звенящая тишина, блондин не двигался. Я отходил от пережитого оргазма, долго и трудно, я подумал, что с Томасом то же...       А затем я услышал его смех, который вскоре перешёл в хохот. Я непонимающе уставился на бьющегося в истерике парня.       — В реальности?! То, что только что произошло, не имеет к реальности никакого отношения!       Голос звучал холодно и жёстко. Парень спихнул меня с себя и начал одеваться. Я не мог понять, что происходит... Застёгивая джинсы, Томас грубо бросил в мою сторону:       — Ты бы хоть презерватив надел... Ты ведь только что трахнул возможно самое большое скопище венерических заболеваний на этой стороне земного шара...       — Что? Ты серьёзно? —кривая усмешка на ангельском лице.       — На твоё счастье, нет. В порно индустрии с этим строго.       После этого он открыл окно, непринужденно достал сигарету и закурил. Я просто в ступоре сидел на кровати, наблюдая за непредсказуемым парнем.       — Я не понимаю... Почему ты такой?       — Какой?! М? Не такой как ты себе представлял? Реальность? Хочешь реальности? Вот она, твоя реальность. Озлобленная, пьяная, прокуренная, выебанная реальность! Получай!       Блондин развёл вытянутые руки в стороны, демонстрируя себя, и в этот момент его худоба вдруг показалась мне болезненной, а сам Томас до ужаса изнеможённым. Как это я раньше не замечал этих глубоких кругов у него под глазами...       — Что? Не нравится? — с усмешкой интересуется Томас, затягиваясь сигаретой, — очевидно, трахать меня тебе понравилось больше. Так или иначе мои поздравления! Ты хотел Ньюта и ты его получил. Мечта исполнилась. Ура. А теперь я, пожалуй, пойду. Сангстер выбросил окурок в окно и спешно направился в гостиную. Я быстро натянул трусы и побежал следом.       — Подожди! Ты не останешься?       В комнате я застал Томаса, обнажённого по пояс, за подбиранием его одежды. Но, нагнувшись, чтобы достать футболку, он вдруг замер над открытым ноутбуком: там на паузе стояла та самая полнометражка. Он поднял ноутбук на руки и, пару секунд всматриваясь в изображение, развернул его монитором ко мне.       — Таким ты меня видишь?! — с горечью кричал Томас, в его почти чёрных глазах в ту секунду я увидел такую боль, какая не могла присниться мне в даже самом страшном кошмаре.       Я бегло взглянул на монитор, где Ньют всё ещё извивался под каким-то парнем. Тогда Том резко захлопнул мой ноутбук и начал бить его об стену со всей силы. Удар, ещё удар, клавиши разлетались в разные стороны, ярость в бледном теле не утихала, а наоборот росла всё больше. Когда на ноутбуке уже не осталось ни одного живого места, он был брошен мне под ноги. А блондин начал торопливо натягивать свою одежду. Я шокировано наблюдал за всем происходящим. Я ничего не понимал.       Полностью одевшись, Сангстер хотел пройти мимо меня, тогда я схватил его за руку, чтобы остановить.       — Не трогай меня! — вскричал блондин, резко вырывая руку. Я никак не мог смириться с этой резкой переменой. Словно передо мной сейчас был совсем другой человек.       — Послушай, извини меня, хорошо? Я не знаю, что я сделал. Я не понимаю! Давай поговорим...       — Не о чем тут разговаривать, — грубо прерывает меня парень, — Я ненавижу таких, как ты. Именно из-за таких ублюдков, как ты, вся моя жизнь пошла по пизде! Я надеюсь, ты доволен вечером. А теперь будь добр, не приближайся ко мне и к моей семье, иначе я уничтожу тебя и твою репутацию. На этот раз Сангстер уверенно двинулся в прихожую, а я сразу за ним.       — Что!? Но зачем тогда было всё это? Хочешь сказать, что ты притворялся? Тебе не понравилось?       Блондин снова остановился и развернулся ко мне лицом, по которому невозможно было понять, что чувствует сейчас Томас.       — Нет, ебёшься ты неплохо. Просто для меня секс ничего не значит, и особого удовольствия я от него тоже не получаю, — уже более спокойно объяснил блондин, но мой мозг едва ли успевал обрабатывать полученную информацию.       — То есть ты всё это время притворялся? Я не понимаю... Ты притворяешься перед семьёй, передо мной, притворяешься перед камерой...       — Потому что это моя работа. Я актёр, Дилан! — с улыбкой, будто говорит ребёнку что-то очевидное, пояснил парень.       — Какой ты на самом деле?       — Этого ты никогда не узнаешь, — холодно отрезал Сангстер и пошёл на выход. А я снова бросился догонять, и уже у двери в последний раз позвал:       — Ньют...       В ту же секунду я был резко прижат к стене, на горло давил чужой локоть, и вопреки ожиданиям хватка у парня была просто стальной, а реакция оказалась молниеносной. Чужая рука больно давила на кадык, и я почти не мог дышать. Я попытался скинуть с себя хваткие оковы, вот только это оказалось очень трудно, поскольку правая рука блондина крепко держала мою, намертво пригвождая её к стене, а вторая прижимала шею и голову к стене, я изо всех сил напрягал шею, чтобы сохранять хоть какой-то доступ кислорода.       Его лицо было так близко, по-прежнему красивое, но теперь карие глаза стали почти чёрными, в них горела злость, даже возможно ненависть, и боль, перемешанная с разочарованием...       В этот момент я впервые заметил, что он со мной одного роста, хотя прежде мне казалось, что я выше. Тонкие руки оказались совсем не слабыми. А ведь ещё недавно мы оба задыхались от страсти и желания... Теперь задыхаюсь только я...       — Томас! Его зовут Томас! — шипит блондин мне прямо в лицо. Я смотрю на него очень внимательно, и в его глазах вновь происходит перемена, всё исчезло, осталось только удивление или даже больше шок, затем проскальзывает отчаянье, и меня отпускают также резко, как и схватили. Я тут же хвастаюсь за горло и пытаюсь отдышаться. Томас теперь испуганно смотрел на свои трясущиеся руки.       — П-прости... Я не хотел этого... — дрожащим голосом едва проговаривает блондин. До слуха доносится характерный щелчок замка и хлопок двери, естественно, как только я поднимаю глаза, поблизости уже никого нет.       Я прислоняюсь к стене и обессилено сползаю на пол совсем как в той подворотне за Стабаксом. Я чувствую себя ужасно опустошённым, беспомощным. Глаза сами собой возводятся к потолку, кажется, на них наворачиваются слёзы, а в памяти навечно засел этот взгляд карих глаз, полный отчаяния и боли, которым он наградил меня напоследок. И тогда я в одночасье всё понял...       Я думал, что «Томас» — это всего лишь земная оболочка внеземного создания, моего ангела во плоти, моего совершенного Ньюта... Это и есть моя роковая ошибка! Моя безумная одержимость помешала мне сразу понять, что Ньюта на самом деле никогда не существовало. Ньют — это всего лишь образ, выдуманный идеал, который не мог и не может существовать... Но разве Томас виноват в этом?       Кто же такой сам Томас? Он сказал, что притворялся всё время, но я готов поклясться, что ни одна камера не видела его таким, каким он был передо мной. Это отягощает мою вину в десятки тысяч раз. Фальшивкой был вовсе не Томас, а Ньют, но я не увидел этого, не захотел понять. Всё разочарование, которым он только что облил меня, было полностью оправданным. Но вот что самое горькое и невыносимое, что заставляет меня стискивать зубы до скрежета и биться головой о стену до трещин в черепе, так это то, что до моего чёртового неуместного вопля, кажется, я действительно ему нравился...