Падший

Аластер проснулся от болезненного толчка в спину. Он сел в кровати, потирая глаза, еще не привыкшие к бледному утреннему свету. Рядом, съежившись, тихо плакал и метался Сайлас. Альбинос дрожал, прижимая колени к груди. Без всякого сомнения, он спал. Но видел далеко не лучшие сны. Амир пожалел, что забыл прикрыть окно на ночь, и что сам лег спать, не дожидаясь, пока заснет Сайлас. — Господи… — исступленно, прерываясь на всхлипы, шептал альбинос. — Господи, прости меня, я согрешил. Я не хотел, я не хотел этого… Аластер ощутил острый укол вины. Не было сомнения в том, из-за чего так страдает сейчас Сайлас. Он осторожно накрыл мужчину теплым одеялом, подоткнул края, стараясь не разбудить. Сайлас, явно согревшись, продолжал шептать слова ломаной молитвы. На лбу выступила испарина. Амир присел рядом и легко коснулся губами виска мужчины. Да он весь горит! Аластер взволнованно прикусил губу. Он сам болел крайне редко, поэтому не держал дома никаких лекарств. Что с Сайласом могло случиться за одну ночь, он даже предположить не осмеливался. Это могло быть что угодно, начиная стрессом, заканчивая простудой. Начало осени выдалось уж слишком богатым на проливные дожди. Мужчина встал и пошел к гардеробу. Проверив в кармане мантии наличие кошелька, он зашнуровал сапоги и вышел в холодный и сырой подъезд.

***

Сайлас очнулся от страшного сна. Мужчине было очень холодно и плохо. В голове словно все перемешалось, глаза горели огнем от соленых слез. Сайлас кулаком стер влагу со щек, огляделся. Аластера не было дома, и альбинос нервно вскочил с постели. Его рясу Амир выбросил, но сейчас Сайласу было все равно, в чем идти. Покачиваясь и опираясь руками на стены, он дошел до двери, подергал ручку. Закрыто. Не было никакой ручки или рычага, чтобы открыть дверь изнутри, лишь замочная скважина. Сайлас взвыл от отчаяния. Не оставалось ничего, кроме того, чтобы вернуться в комнату. Как же холодно… Обхватив себя руками, он медленно дошел до кухни. Включив чайник, Сайлас потянулся к небольшому шкафчику за кружкой. Послышался звук поворота ключа в замке, и, испуганно вздрогнув, мужчина выронил кружку из дрожащих пальцев. Звон бьющегося стекла в тишине показался ему оглушающим взрывом. Аластер тоже напрягся, но, вспомнив, что кроме Сайласа дома не может быть никого, выдохнул. Он положил пакет с лекарствами на тумбу и прошел в кухню. Альбинос обернулся и затрясся, вжимаясь в столешницу. — Я всё соберу, — пробормотал он и опустился на колени рядом с осколками. Трясущиеся белые пальцы окрасились кровью. Амир в пару шагов преодолел расстояние, крепко перехватил руки Сайласа. — Ты совсем с ума сошел?! Не трогай стекло, — прошипел он, притягивая альбиноса к себе. — Невелика потеря. Черт с ней, с кружкой, хватит причинять себе боль. — Отпусти меня! — вскрикнул Сайлас, слабо отбиваясь. В глазах резко потемнело, голова закружилась. Вместо того, чтобы встать на ноги, он упал прямо на мужчину. Его знобило. Было противно от своей слабости и чувства неожиданного тепла рук Аластера. Постыдное инстинктивное желание прижаться к более теплому. Мужчина приобнял альбиноса, помогая подняться. Довел до кровати и усадил, накрывая пледом. — Хватит делать глупости, — устало сказал Аластер, копаясь в тумбочке. Он вскользь подумал, что пора бы пополнить запас бинтов. — Руки положи на колени, — тоном, не терпящим возражений, приказал он Сайласу. Бегло осмотрев израненные пальцы, он раздраженно цокнул языком. Пара небольших осколков вошла под кожу. Достать их было нечем. Кроме… Аластер вздохнул и вытащил из-за пояса нож. — Ч-что ты собираешься делать?.. — испуганно спросил альбинос, наблюдая за действиями мужчины. Тот закончил нагревать лезвие огнем зажигалки и глянул на Сайласа. — У тебя осколки в пальцах. Не нужно было руками трогать. Мне нечем их подцепить, кроме ножа. Не дергайся, пожалуйста, — как можно мягче ответил Аластер, подсаживаясь ближе. Сайлас ощутил привычное чувство боли. Амир ловко вытащил один кусочек стекла и отложил его в сторону. — Почему ты помогаешь мне после того, что я сказал? — тихо спросил альбинос, испытывая смешанные чувства. С одной стороны хотелось напасть на мужчину и сбежать, а с другой, которую Сайлас тщательно гасил, он чувствовал благодарность. Аластер исподлобья глянул на мужчину. Альбинос тут же отвел глаза, не в силах вынести этот обреченный взгляд темных глаз. — Потому что я люблю тебя, — спокойно ответил Амир и продолжил обрабатывать руки Сайласа.  — Да как ты можешь говорить что-то о любви?.. Ты даже не знаешь меня. — То есть, остальное тебя уже не смущает? — натянуто усмехнулся Аластер. Он закончил бинтовать руку альбиноса и отсел дальше, убирая за спину нож. — Я бы очень хотел узнать. Если ты расскажешь мне. — Какой смысл?.. Я все равно сбегу, — упрямо ответил альбинос. — Я не дам тебе уйти, — тихо ответил Амир. — Расскажи мне все. Почему ты сидел в тюрьме, что или кто привел тебя в секту, есть ли у тебя родные? — Я почти не помню своих родителей. Отец ненавидел меня, мать по-своему любила… — Сайлас, задумавшись о прошлом, выложил всю свою бесхитростную историю. Аластер вздыхал все тяжелее, слушая про издевательства в тюрьме и последующий побег. — Значит, ты просто пошел в «Опус Деи» от безысходности. — Нет! Я сам принял решение… — А теперь подумай хорошо, а сам ли? — перебил его Аластер. Пора уже расставить точки над i. — Ты, ослабленный, израненный был благодарен священнику, отнесшемуся к тебе с добротой и заботой. Посуди сам, что если бы тебя подобрал тот же я, ты бы уже с удовольствием был сатанистом и выполнял все мои поручения. Разве я не прав? Сайлас молча смотрел на него. В голове словно прошелся ураган, оставив иссушенную почву. — Я… Я не… — он замялся, снова обдумав слова мужчины. Ведь, честно говоря, Амир был прав. Сайлас просто нашел отдушину и место, где его ценят не за внешность. Но этого не хотелось признавать вот так перед этим чертовым сатанистом. — Епископ Арингароса был очень добр ко мне. Он любил меня, как сына. Он стал для меня отцом, которого у меня не было. — И в то же время приказал тебе убивать, — Аластер поднял руку и неопределенным жестом указал в потолок. — Я не думаю, что тот, кто наверху, одобряет убийство. Ты, как верующий поневоле, должен это знать. Никакие самобичевания не смоют кровь с твоих рук, Сайлас. Просто прими то, что я сказал. — Перестань! — альбинос скорчился на кровати, его снова затрясло. Амир задел очень больную для него тему. Ведь последний, кого он убил своими руками, был епископ. Единственный человек в его пропахшем ладаном и кровью мирке, который всегда давал ему уверенность в себе. Он верил, что делает свое дело во благо Господа. А теперь Арингароса мертв, его пышно украшенная могила находится в Ватикане. На плечо мягко легла рука. Сайлас открыл глаза, ощущая влажные дорожки на пылающих щеках. Аластер смотрел как-то устало и по-доброму. — Прости. Я не думал, что тебя это так растревожит. Не с того я начал разговор. Давай-ка сейчас выпьешь лекарство и попробуешь поспать. Хорошо? Сайласу ничего не осталось, как кивнуть в ответ. На вид он спокоен, но в душе бушует беспощадное пламя, сжигающее привычные устои его жизни.