Падший

Сайлас, лежа скрюченным на полу около сидений, молился. Он не знал, куда везет его старомодная машина, какую кару ему придумают за его деяния. Щека еще горела от хлёсткого удара молодой темноволосой женщины — Софи. Саднили раны на голове, оставшиеся после недолгой схватки в гостиной пожилого калеки, вериги впивались в бедро — их никто и не подумал снять. Боль — это хорошо… Сайлас повторял эти три слова мантрой. Заклеенный рот и связанные руки мешали принять молитвенную позу и шептать Господу просьбы о помощи. Альбинос зажмурился, повторяя про себя заученные слова. Машина резко остановилась. Старик-калека приказал всем выходить. Профессор выбрался первым, подал руку женщине. Сайлас вылез с помощью слуги старика. Альбинос стоял, слегка покачиваясь от боли. Калека достал мобильный телефон и улыбнулся, кивнув Софи. Сайлас не понимал, чего все ждут. Он не прислушивался к разговору пожилого калеки. Спустя несколько минут подъехал черный автомобиль с тонированными окнами. Слепящее солнце жгло еще не привыкшие к свету глаза, и человека, вышедшего из машины, альбинос разглядел плохо. Ему показалось, что тот одет в рясу священника, и Сайлас поначалу даже обрадовался. Быть может, за ним пришел кто-то из «Опус Деи»? Но, когда человек приблизился, и монах смог разглядеть незнакомца — радость испарилась. Высокий, широкоплечий, смуглый, чем-то похожий на араба. Его темные, явно подведенные глаза, изучали собравшихся. Он был во всем черном, но то была далеко не ряса. Накидка, достающая до колен, с закрывающим половину лица капюшоном. Узкие штаны, высокие сапоги на шнуровке, футболка и то, что напугало Сайласа больше всего — серебряная подвеска на груди в виде пентаграммы. Что-то внутри сжалось. — Здравствуй, Амир, — поприветствовал калека незнакомца. Араб поморщился и махнул неопределенно рукой. — Я же просил, сэр Тибинг… — Ох, прости старика. Аластер, верно? Кивок в ответ. — Нам нужно, чтобы кто-нибудь присмотрел за этим, — старик указал кивком на Сайласа. Араб скинул капюшон, слегка сощурившись, посмотрел монаху в глаза. Альбинос поспешил отвести взгляд. — А что, других кандидатов нет? — с ленцой в голосе поинтересовался Аластер. — Амир, — старик осекся. — Тьфу! Аластер, мы спешим, и ты единственный, к кому я мог так срочно обратиться в Лондоне с подобной просьбой. Не забывай, что я для тебя сделал, — ответил Тибинг с загадочной интонацией в голосе. Араб тяжело вздохнул. Посмотрел внимательнее на съёжившегося и отвернувшегося мужчину примерно его лет. Он выглядел совершенной противоположностью Аластеру — альбинос, заметно по белой коже, ресницам и волосам. Лицо тот прятал, но араб успел заметить кровь. — Вы его зачем связали-то? И били? — поинтересовался он у Тибинга. — А! — отмахнулся старик. — Долгая история. Но этот монах опасен и агрессивен. Мы поедем. Обещаю, что заберем его как можно скорее. Вся компания вновь забралась в автомобиль и тронулась в неизвестном направлении, обдав мужчин дорожной пылью. Аластер покосился на альбиноса — тот хмуро потупил глаза и тяжело сопел. Из носа и разбитой брови сочилась кровь. — И что мне с тобой делать теперь? — устало спросил мужчина. Впрочем, вопрос был риторическим. — Ладно, пошли, отвезу на квартиру, — сообразил он и, схватив Сайласа за плечо, повел его к машине.