Каркнул ворон

Моррисон надолго покинул базу, исчез вместе с Маккри, и время тотчас застыло, ушло в цикл: визиты к Циглер — тренировки — вечерние собрания. Злость схлынула словно океан, потянувшийся за бледным светилом, и тоскливое кино кошмаров Рейеса окончательно сменили сны-воспоминания. С момента вынужденного вступления в Overwatch, просыпаясь, Рейес всё реже чувствовал изнуряющую пытку посмертия и всё чаще — согретые собственным теплом мягкие простыни. Прикосновения к ним были приятны. По пробуждению больше не приходилось растворяться в бестелесной тьме, спасаясь от неизбежной прежде боли. Ему вновь снился Моррисон. Всегда только он — ничем непримечательные бытовые зарисовки, которых в их совместной жизни было более чем достаточно. В этих снах Джек сосредоточенно читал очередные нудные отчеты, или медленно шел рядом, разглядывая с моста свинцовую рябь городской реки, или мучил перьевую ручку, сидя на скучном заседании в ожидании собственного выступления. Молодой или зрелый, задумчивый, весёлый или серьезный, он просто был рядом там, и не был — здесь. Джека не было неделю, вторую. К концу третьей Ангела призналась, что попросила Моррисона и Маккри переждать лечение Рейеса вне Гибралтара. Потому что «тебе нужен покой». Так и сказала, словно Гейб — пациент хосписа, словно это его надо защищать от тех, кого он сам когда-то… Удивительно, что ценительница собственного покоя Ангела Циглер приютила у себя в комнате их небольшую стихийную компанию: тихоня Мэй, порядком уставший Уинстон, всё ещё неготовый делегировать часть своей ответственности кому-то другому, Жнец и Заря пропадали у неё вечерами, играя в старые-добрые бумажные карты. Русская богатырша не испытывала к Рейесу предубеждение главным образом потому, что считала, что он ей не ровня. Забавное заблуждение, которое Габриэль не собирался оспаривать — всегда приятно преподносить людям сюрпризы. Сегодня на кону была последняя на базе банка арахисового масла — очередь мотивировать игроков перешла Уинстону, чему тот был не очень-то рад, но традиция есть традиция. Предыдущий кон — стильная металлическая безделушка — вчера вернулся к Жнецу. Это было нелегко, но он справился. — Слишком ты мрачен для того, чтобы играть честно! — заметила Заря, с сожалением рассматривая замороженный банк. Рейес развел руки — он-то что, когда напротив сидит маленький злой гений, твердо вознамерившийся порадовать Уинстона нежданным сюрпризом. Отвлекшаяся было на них Мэй, блеснув стеклами очков, вновь с головой ушла в свои карты. Габриэль примерно представлял, что у нее на руках: будущий владелец Уинстового сокровища собирался закончить игру. Визиты к Циглер теперь проходили после обеда. Мэй всегда присутствовала, в связи со спецификой терапии, и Габриэль откровенно наслаждался этим: с самого начала работы с ним она не пережила ни один его осмотр без происшествий. Маленькая китаянка постоянно что-то роняла, разбивала или разливала, теряла свои записи и результаты его анализов, а как-то раз споткнулась и сломала стул. К тому же практически полностью теряла дар речи в его компании. В этот раз Лин Чжоу всё-таки выдавила из себя пищащее: — Эээ. мистер Рейес, простите… не могли бы вы… здесь такое дело… Габриэль не в первый раз сидел перед ней голым, но реакция никак не менялась. Возможно, в мире и впрямь есть настолько стеснительные люди? Он перестал складывать ноги, и Мэй тут же заинтересовалась познавательным плакатом за его спиной — что-то про пищеварение. — Какое? — напомнил он, когда осознал, что продолжения фразы может не последовать. Девушка спохватилась: — Доктор! Доктор Шпеман из Германии! Он так нам помогает, он ставит сейчас эксперименты по стабилизации клеточной структуры, уже на мышах, представляете? И попросил передать вам, что будет рад, если вы напишите ему сегодня вечером, чтобы рассказать о вашем самочувствии! По всему выходило, восхищение учеными имело неоспоримое превосходство перед прочими мыслями в черноволосой головке скромняги Мэй — вот именно сейчас она ни разу не запнулась. Доктор Эмиль Шпеман попросил Рейеса о видеозвонке. Несмотря на поздний час, он ожидал встречи со сложным пациентом своих коллег, вальяжно сложив перед собой руки с не по-мужски ярким маникюром. — Здравствуй, Габриэль. — Здравствуй, Мойра. — Поблагодари Лин Чжоу от имени доктора Шпемана на досуге. — Обязательно. — Как ты? — Мне лучше. Намного. — Рада слышать. Через доктора Чжоу я передала кое-какие материалы и несколько рабочих гипотез. — Я признателен. — Пустяки, Габриэль. Тебе бы помешала врачебная этика доктора Циглер. Исследовательский запал доктора Чжоу позволил нам найти некоторые точки соприкосновения интересов. Уникальные данные, которых мне не хватало, и которыми она любезно поделилась с коллегой, позволяют моим собственным исследованиям выйти на более высокий уровень. Это взаимовыгодное сотрудничество, — Мойра отмахнулась от благодарностей изящно, как это умела только она. — Я хочу, чтобы ты понял: Коготь в бешенстве из-за твоего пленения, и твое молчание единственное показывает, что ты по-прежнему на их стороне. Я прошу тебя продолжать терапию и не спешить с возвращением. На всякий случай: здесь все пришло в движение — не знаю, смогу ли выйти на связь ещё раз. Сомбра и я не будем выпускать тебя из виду, не пытайся связаться с Шпеманом самостоятельно. — Лакруа? — Они вцепились в нее разве что не зубами. Аканде вцепился. Возьми паузу, Габриэль. И постарайся не делать лишних движений. Научный подход нуждается в разнообразии мнений, и здесь я надеюсь на Циглер и Чжоу. — Я буду хорошим пациентом. — Это то, что я хотела услышать, — серьезно кивнула Мойра, — Ты позволишь? Габриэль кивнул, стянул капюшон и маску. Мойра на минуту застыла, поджала губы, изучая его лицо. — Равновесие достигается воздействием равных, противоположно направленных сил, — процитировала она задумчиво. Тонкая ладонь на секунду прикрыла разноцветные глаза. — Я рада, Габриэль, — вздохнула она наконец, — береги себя. — Я буду скучать, док. Мойра просто смотрела на него — и всё же нечитаемое выражение ее замкнутого лица заставило Рейеса ощутить неясное беспокойство. — Я не прощаюсь, Габриэль, — оборвала звонок Мойра О’Доран. Традиция совместных чаепитий никуда не исчезла, разве что проходила по большей части в уютном молчании. Джек Моррисон не был больше командиром Overwatch, не согласовывал поставки лекарств и медтехники, не интересовался здоровьем своих подчиненных, но они по-прежнему были друзьями. Ангела нарушила молчание, постучав ноготками по кружке. — Габриэль реагирует на тебя. — Хочешь сказать, мечтает убить? — Джек ухмыльнулся. Ангела вздохнула — его улыбкам медик давно не верила. А вот глазам — да. — Хочу сказать, это мешает его лечению. Джек отпил слабый несладкий чай — для кофе было еще слишком рано, да вот разговор обещал быть не из приятных. — Скажи, что сделать, док. Кроме как избавить его от мучений, наложив на себя руки. Ангела подняла тонкую бровь, задумчиво осмотрела свою кружку с принтом — белый крест на красном фоне — благодарный пациент был давно уже мертв, подарок пережил своего несчастливого дарителя. — Нам нужна пара месяцев, Джек. Мэй очень помогла, и хоть я не хочу загадывать, но надежда на успех есть. Отправляйся с Джесси в отпуск. Тебе самому пора отдохнуть, раз уж не принимаешь железо, которое я тебе прописала. — Ангела, это старость. Ну и нагрузки. Я принимаю твои таблетки, да только толку от этого, — Моррисон поднялся, пересек кабинет, чтобы посмотреть на себя в зеркало, — Любое ранение, и можно начинать сначала. Впрочем, отдохнуть действительно стоило — под глазами словно краской подвели. — Уинстону сложно будет обосновать твою задумку. Попроси две недели отпуска, а затем пусть отправит нас на другой край света. Он сможет раскошелиться не больше чем на месяц, вот увидишь. — Это сильно помешает твоим планам? — Уже нет, — Джек потянул остывший чай. — Поговорить с Джесси? — Я сам, малышка, ты его знаешь. — Всё ещё обижен? — Скорее оскорблен твоим недоверием. Она улыбнулась, покачала светловолосой головой. Легкая небрежность ее прически навевала мысли о доме, который должен быть у каждого солдата, даже у такого бестолкового, как Джек Моррисон. Вот только свою мать он похоронил на Блумингтонском кладбище давным-давно. — Твой юный рыцарь вырос, Ангела. — Всё тот же мальчишка. Ты присматриваешь за ним? — Уж скорее он за мной, док, — Джек вновь сел за стол, провел по прохладной столешнице ладонью. Уходить не хотелось. Ангела всегда была наблюдательна: — Он сделает это снова Джек, если ты позволишь. — Я быстро бегаю, милая, — Моррисон спрятал очередную лживую улыбку за новым глотком. Уж лучше бы кофе. — От себя не убежишь. — И это я тоже где-то слышал, — согласился Моррисон. Прощаний не будет.