Всё по плану, Ваше Преосвященство

      — Ты вообще нормальный?       Это первое, что говорит Хемунд, как только захлопывается дверь.       Ивар глядит так невинно, как только может человек с окровавленной мордой. Чёрта с два бы Хемунд на это купился, прости-господи.       — Нет, а что?       Хемунд, наверное, вот-вот его приложит прикладом винтовки, оказав услугу едва ли не всей стране, которая вздохнула бы свободней, зная, что один конкретный сын Рагнара Лодброка мёртв. А до такого состояния его надо умудриться довести.       Не то чтобы Ивар старался.       Ивар просто был собой, что действовало эффективнее любого другого триггера, маячило красной тряпкой. Ивар был рождён для того, чтобы чужие нервы наматывать на свой кулак.       — Ты чем думал? — Хемунд нависает над ним карой господней, и Ивар улыбается так, что у него ломит скулы. — Я твой снайпер, а не персональный бронежилет.       Ивар скалится.       — Всё шло по плану, Ваше Преосвященство, — он складывает ладони в молитвенном жесте и едва склоняет голову. — Тебя задержали, я увиделся с Лагертой, которая теперь знает, что за всем стою именно я. Ты вовремя вмешался, спас того несчастного из моих загребущих рук…       Хемунд грубо разворачивает его коляску, не давая договорить, и везёт его в сторону ванной.       — Если не заткнёшься, я сам тебя подстрелю, — говорит он. — И вовсе не в ногу. И уйду к Лагерте. Она, вроде, симпатичная.       Ивар задирает голову и глядит на него так, что собственные слова должны встать поперёк горла. Хемунд не обращает внимание, привыкший к иваровскому сволочизму как к извечно капающему на голову яду. Наверное, эта работа ему ниспослана свыше, чтобы искупить все свои прегрешения: прошлые. Да и будущие, авансом.       Ивар неожиданно сгребает его за ворот футболки и заставляет наклониться вниз, шипит прямо в лицо:       — Если ты когда-нибудь посмеешь предать меня, клянусь, я найду тебя, приползу, если понадобится, и перегрызу тебе глотку во сне.       Хемунд ухмыляется, опаляемый чужим дыханием. Пальцы Ивара впиваются в ткань футболки до треска: агрессию на него одного соскребали со всех закоулков мира, Хемунд уверен.       Он накрывает чужие пальцы своими, разгибает один за другим.       — Если такое случится, я сам подставлю тебе шею.       Ивар застывает, замирает и выдох тает на его губах. Он опускает веки на мгновение, и синева его ярости меркнет.       —Я принимаю твою клятву, — он неуловимо улыбается и отворачивается, — А теперь дай мне вытащить пулю, пока я тут не сдох.