Чудовище

      Принц Рэйан ан-Тайвари считал себя не самым счастливым человеком в мире, хотя и понимал, что есть на свете великое множество людей, которые живут куда хуже, чем он. Конечно, этого нельзя было отрицать — он был сыт, одет, научен боевому мастерству, грамоте и многим благородным искусствам, занимал достаточно высокое место при дворе, был умен, здоров, красив, оценен мужчинами и любим женщинами (что сыграло с ним злую шутку, но об этом он старался не думать…)       Словом — вполне успешный молодой человек. Чего еще пожелать?       Однако — ему этого было мало…       Нет, нет, конечно, он вовсе не жаждал усесться на трон — по крайней мере, не с такой силой, как его, кхм… сестра. Конечно, помечтать об этом было неплохо, и кто бы о том не мечтал? Но истинное и куда более сильное желание его было иным…       Он хотел мести.       Когда тебе пять лет, и ты до сих пор не уверен, зовут ли тебя Рэйан или все же Ублюдок, это просто обидно. Когда тебе шесть лет, и у тебя появляется младший брат, ты вроде как радуешься, потому, что радуются все, приготовлено много вкусной еды, а мать не выходит из покоев и не ругает тебя за то, что не так стоишь, не так сидишь, не так выглядишь и вообще, пошел вон. Когда тебе семь лет, и отец, снисходительно махнув рукой, позволяет странному — страшному! — человеку забрать тебя…       Это на самом деле очень больно. Потому, что ты понимаешь своим детским умишком, что для людей, которые твоя семья — отца, такого большого, важного и сильного, которому ты хочешь понравиться, мамы, которую любишь, хоть она и злится на тебя все время… для этих людей ты стоишь меньше порченого щенка — над тем приемный отец хотя бы ругался, досадуя, что придется утопить.       Нет, ты не плачешь — не умеешь, а может, разучился в далеком детстве, когда еще не научился ходить. Ты послушно — отец велел тебе слушаться — идешь со страшным человеком, одетым в черное и красное, закрывающим лицо. Он велит тебе называть себя «мастер Тайар», говорит, что теперь ты принадлежишь ему больше, чем раб господину, ты — сырое железо, глина, не знавшая рук и огня, семя, что еще не проросло — и только от мастера Тайара зависит, станешь ли ты великолепным клинком или дрянным гвоздем, грубой миской или прекрасным сосудом, величественной сосной или жалким надломком ростка. Ты не слишком-то понимаешь смысла таинственных речей, но впечатлен и заворожен — и смутно догадываешься, что мастер Тайар может научить тебя, как добиться признания отца и любви матери. Ты киваешь и слушаешься.       Поначалу это, конечно, трудно и больно — но все же со временем у тебя получается все лучше и лучше, и ты уже сравнился с теми, кто отдан в Школу Ночи с рождения, и ты уже превосходишь их немного, потом — еще больше… ты талантлив.       «Хорошая кровь», — так говорят о тебе.       Так ты узнаешь о своем настоящем отце — владыке и повелителе всех земель Рэйма и всех его людей. И начинаешь подозревать, что никакие твои достижения — даже если ты станешь мастером меча в пятнадцать лет — не заставят твоих родителей полюбить тебя. Ты уже кое-что понимаешь в отношениях между людьми и знаешь, что чужих детей очень редко любят больше своих, а если такое случается, то эта любовь чаще бывает вполне определенного толка, далекая от родительской.       Конечно, мама не виновата, что понравилась королю, а папа — отчим — тут и вовсе ни при чем, ему Рэйан еще сказать спасибо должен, что не утопил, как того щенка, мало ли, что толкуют жрецы про священность королевской крови. Виноват тут был король. Из-за него Рэйан чужой в своей семье, и отомстить ему — было самым заветным желанием…       Нет, не убить — это было бы слишком просто. Отомстить иначе, принести унижение и позор — вот чего он хотел больше всего другого… и в последнее время это желание только усилилось.       Рэйан недолюбливал женский род — ну, за исключением матери — должно быть, от того, что в Школе Ночи слишком хорошо узнал, что такое медовые ловушки, и как женщины торгуют своими телами, чтобы достигнуть желаемого. Почти все женщины в силу природной слабости были существами трусливыми и подлыми, пользующимися мужским снисхождением и влечением к своим телам. Те же, кто считался отважными и добродетельными, были просто-напросто слишком глупы, чтобы пользоваться тем, чем их наделила природа взамен силы. И если, паче чаяния, женщина вдруг обретала настоящую власть, то даже жестокость императорских палачей не всегда могла сравниться с тем, что творила такая хозяйка — он насмотрелся на таких, путешествуя по стране и исполняя поручения мастера. Нет хуже чудовища, чем слабый, заполучивший силу — исключений из этого правила Рэйан не встречал.       Не стала исключением и его сестра, принцесса Аллэйре.       То, что случилось с ним… он принял внешне спокойно, хотя, внутри все кипело от ярости. Незнамо как, каким-то демоническим колдовством проклятая девка заморочила ему голову! Теперь, даже если он неким чудом докажет, что был околдован, ему не избежать кары, ибо женщина, с которой он лег, не просто его сестра, но дочь императора.       Колдовством Аллэйре запретила кому-либо сообщать и даже намекать на то, чем она занимается. С холодным бешенством Рэйан осознавал, что даже, когда дознаватели и лазутчики отца напрямую спрашивали его о новом увлечении принцессы, он беспечно смеялся, отмахиваясь — это, мол, глупые игры, которыми девица занялась, чтобы казаться себе значительнее, чем она есть. И ему, на его горе, поверили — ибо еще в позапрошлом столетии прадед государя велел испытать силу колдовства. Он выбрал тысячу человек — мужчин и женщин, молодых и старых — и велел им попробовать обучиться колдовству по книгам, что были собраны в королевской библиотеке, и даже пригласил для этого нескольких наставников-«чародеев». Однако, ни у одного ученика это не вышло, после чего магию официально признали выдумками невежественных людей и ловких обманщиков. Конечно, это не мешало многочисленным «колдунам» морочить народу головы, однако, кару за злонамеренные чары убрали из законов и судили с тех пор только за мошенничество и шарлатанство. Так что, даже если бы он сумел преодолеть колдовство и заявить, что сестра его околдовала, над ним лишь посмеются, прежде, чем подвергнуть позорной казни…       Что ж, в Школе Ночи мастер учил его, как мечника, но и те уроки, которые давали иные наставники, знания об интригах и мести, легли на благодатную почву ненависти. Он притворился смирившимся и покорным, а сам принялся изучать врага, и ждать, когда выпадет шанс для удара…       Это значило, что его месть и его свобода только в его руках.              План Аллэйре по становлению императрицей с помощью демона был хорош — для него хорош. Рэйан был бы рад, если бы одна законнорожденная шлюха убила другую, а заодно и папашу — в реальности колдовства он и раньше не сомневался, зная, что возможности некоторых мастеров-наставников больше человеческих. Так что, вполне возможно, у этой суки и впрямь получится вызвать демона и с его помощью добиться власти. Другое дело — что будет потом…       Демоны — как знал Рэйан из легенд и сказок — терпеть не могли, когда их к чему-либо вынуждали, особенно, упирая на оказанные услуги. «Я освобожу и накормлю тебя, если ты поможешь мне взойти на трон» — так Аллэйре собиралась торговаться с демоном, и это, как он знал, было самым дурным способом заключения сделки.       «Запомни, мальчик, — говорил старик Шайрас, мастер ядов, знавший множество историй и старых легенд. — Встретить демона в наши времена так же трудно, как встретить бога, но все же чуть полегче, чем вообще никогда. И поэтому знай: лучшим способом разговора с демоном является разговор силы. Если ты вдруг станешь могущественным магом или великим жрецом — ты сможешь без опаски властвовать над мелкими демонами, которых порой можно найти заточенными в укромных уголках нашего мира, в тайных местах, в древних святилищах… над теми, кто слаб. Но не над теми, кто даже умирающим и заточенным сохраняет титул «Великого» — именно так, как говорится в легендах, именуют того, что погребен в Железном лесу, иначе именуемом Запретной Рощей. С такими, если даже ты силен, а они ослаблены, лучше общаться иным способом — пав ниц, и через слово восхваляя их величие. Демоны тщеславны и любят лесть, как сладкий шербет — с теми, кто с первого мига признает их власть и склонится перед ними, они добры и снисходительны. Такому — если ты вдруг столкнешься с ним — нужно петь хвалу так усердно, как поют слуги Белого Бога, и тогда он, скорее всего, забудет о тебе, едва вы расстанетесь. Но уж того, кто пытается что-то от демона получить — даже ценой богатых даров — он не забудет и принуждения не простит. Даже если дары человека спасут его от гибели, а ответная услуга будет ничтожна… помни мои слова, мальчик, и не забывай о пользе смирения и склоненной спины».       Рэйан помнил — и конечно же, даже не подумал о том, чтобы предупредить сестру об ошибке, заключавшейся в строках книги Альрайди. Великий маг, что на равных говорил с богами — если легенды не лгут — мог позволить себе приказывать любому демону, если бы тот зачем-то понадобился волшебнику, способному сокрушать и воздвигать горы. И он сильно сомневался в том, что королевская кровь сделала надменную и самоуверенную девицу столь же могущественной. Ненависть и злорадное предвкушение в своей душе он тщательно маскировал досадой и плотским желанием — все же шлюха-сестра была весьма красива и ночи с ней приятны… но еще приятнее будет увидеть, как демон ее изнасилует и сожрет после того, как будет выполнена сделка. А потом… как знать, может быть, он сумеет умолить демона оказать жалкому смертному ничтожную услугу — сделать его королем…       Ха! Да, именно так он и поступит!              Когда из далекого храма Белого Бога вернулась младшая сестра, Рэйана это почти не затронуло. Всего лишь еще одна женщина при дворе — какая разница? Королевой она все равно не станет.       Однако Аллэйре ею заинтересовалась — и помимо воли пришлось заинтересоваться ему. Что ж… его мнения о женщинах личность принцессы Мирэни не поколебала — даже наоборот укрепила, как пример особого рода глупости. Ее вера казалась абсурдной, ее воспитание оставляло желать лучшего, а ее характер был неприятен, как скрип проржавевших дверных петель. И когда Аллэйре поведала ему свой сказочный план с жертвой для демона, он не сказать, чтоб обрадовался, но и ни капли не огорчился. Гораздо больше его волновало, как на такие телодвижения отреагирует король — однако, батюшка, поначалу очарованный красотой младшей дочери и возможностью дразнить совет, быстро понял, что избыточная глупость утомительна и даже вредна — и по дворцу пополз шепоток о том, что если б младшая принцесса упала с лестницы или там, отравилась грибами, государь бы не огорчился. Аллэйре же эти слухи и вовсе привели в восторг: в истории Империи уже был случай, когда одна из принцесс вышла замуж в соседнее королевство, и присоединила его, взойдя на престол, когда наследник погиб, не оставив детей. У средней принцессы появился шанс не только взойти на престол, но и сильно увеличить земли Империи! И она заторопилась, высчитывая нужный день, творя заклятия и продумывая план — а также, оправдание на случай, если вызов не удастся. Мол, это всего лишь шутка была — напугать, чтоб глупая сестрица активнее замуж выходила.       Рэйану тут предстояла важная часть: отвлечь служанку, прислуживавшую Мирэни ночью, усыпить, а потом вместе с другими братьями, попавшими в ловушку колдовства, вытащить принцессу из спальни и вынести через черный ход.       Конечно, ему было волнительно — почти что страшно перед предстоящим делом. Это Аллэйре, несмотря на некоторую осторожность ставшая весьма самоуверенной, полагала демона чем-то средним между золотой птичкой из сказки и провинциальным князем, пришедшим с прошением. Однако отступать было поздно, да и невозможно — он был связан клятвой, как и несколько других неудачников. Оставалось только надеяться на удачу, идя по широким улицам и про себя молясь богам Ночи. Уверенность сестры ему уверенности не добавляла, скулеж будущей жертвы из мешка невероятно бесил, и он едва сдерживался, чтоб не сунуть в ткань кулаком, поучив, как нерадивую служанку — останавливало только то, что в таком случае визга и воя станет еще больше, да и демону жертва нужна целой и в товарном виде.       Запретная Роща встала перед ними черной стеной.       Рэйан не бывал здесь раньше — незачем было, да и опасался, хотя, королевская кровь давала возможность пройти под черными ветвями и не свихнуться. Незачем без надобности дразнить судьбу…       Аллэйре замедлила шаг.       Лунный свет ясно очертил Врата Рощи — широкую арку сплетенных ветвей и прогал ровной земли под ними шагов на десять. Дальше царила непроглядная тьма… этот путь по легенде вел к черному озеру, на дне которого был упокоен демон — в древние времена так испытывали претендентов на престол. Наследник должен был пройти по дороге, с пустым сосудом, обнаженным — чтоб не припрятал склянки с водой — и набрать воды из озера. А после публично выпить. Если он годился в правители, то выживал, нет — умирал или сходил с ума.       Но испытания проводились на рассвете, когда лучи солнца хоть немного рассеивали царящую под пологом рощи темноту… донельзя глупо было бы свернуть себе шею или сломать ногу, споткнувшись о корень…       Остановившись на границе нависших ветвей, принцесса достала из подшитого под плащ кармана хрустальный флакон, обернувшись к луне, вытянула руку, и зашептала что-то волшебное. Недолгое время спустя Рэйан заметил, что флакон начинает светиться не только отраженным от граней светом, но и сам по себе — точно ведьма поместила внутрь кусочек луны. Почему-то это показалось ему страшнее тьмы под ветвями рощи — как будто он только сейчас осознал, какой властью обладает сестрица-наследница. Снова вернулись мысли, которые он гнал от себя — маги уже не люди. Простая властолюбивая бабенка была понятна, и Рэйан тешил себя надеждой однажды справиться с ней. Зримое свидетельство нечеловеческой, потусторонней силы напомнило о том, что он подчинялся не только из страха наказания — его язык и руки связали колдовские клятвы…       — За мной, — приказала ведьма, и первая шагнула во тьму.