Чудовище

      Заштатная аграрная планетка на границе Скопления Парг как нельзя лучше подходила для ее планов. Несколько небольших городов и бесконечные фермерские хозяйства, полное отсутствие крупных банд, каких-то политических игр и больших денег. Идеально для того, чтобы скрыться — учитывая ее характер, искать Мару здесь стали бы в последнюю очередь. Устроиться помогло подделанное удостоверение беженки с Аствэ Ин Раг — оно же объяснило и то, почему молодая красивая девушка выглядит больной и шарахается от близких контактов. К счастью, в городке, где поселилась Мара, жили нормальные люди, а не ушибленные «серебряным ветром» аарн — узнав и обсудив сочиненную историю, соседи довольно быстро потеряли к ней интерес. Орденцы, те бы не успокоились, пока не убедились, что она счастлива и здорова, о чем, по их мнению, могло свидетельствовать только желание немедленно найти себе ебаря. Местные же парни, узнав о проблемах со здоровьем и психикой (вовсе не надуманных, но совсем не тех, что обычно случались у женщин с Аствэ Ин Раг), быстро свернули удочки, и — к счастью для себя — к ней не липли местные девушки. Она держалась уже несколько месяцев, и совершенно не хотела сорваться и изувечить партнершу, после чего пришлось бы снова бежать.       Тело, обычно контролируемое Хитрюгой, ходило на работу — она устроилась вахтершей на заводе, простое дело, не требующее умственных и физических усилий, а так же раскрытия имеющихся навыков, которые беженке не полагались, зато позволяющее приобретать необходимый для жизни минимум, не отвлекаясь от другой работы — той, что пять личностей Мары вели в глубине ее сознания.       Они искали выход, и перебирая тысячи вариаций, постепенно начинали понимать: их единственный шанс — единство. Не просто коллективный разум, как у аарн, но истинное, полное слияние всех пяти. Только в таком случае им хватит сил на победу над Дурой и тем, что было связанно с ней. В ином же случае их ждала медленная деградация, неизбежный распад всех пяти личностей и ассимиляция их навыков Дурочкой — и этого они хотели еще меньше, чем сливаться в одно, утрачивая индивидуальность. Даже учитывая то, что по отдельности они были ущербны…       Да. Существование нескольких душ в одном теле невозможно, точнее, возможно, но это было бы больно и недолго. Сами они являлись лишь гранями одной души, расщепленными с помощью психотехник и обретшими индивидуальность, неполноценными, что позволило мастеру так легко контролировать созданную им тварь — на каждую он нашел свой крючок, пряник и плеть.       Выяснив это, все они долго хохотали. Ведь выходило, что они — большая и сильнейшая часть сознания Мары — собирались просто-напросто избавиться от меньшей и пораженной болезнью — связью с коллективным сознанием Ордена. Вот пусть Дура докажет, что является самодостаточной и самостоятельной, утратив аспекты Магии, Разума, Хитрости — умения познавать, принимать и контролировать любую обстановку, Злости — воплощения воли и желаний, и Убийцы — адекватной реакции на угрозу, но в то же время — гордости, бесстрашия и спокойствия.       Да, именно так! Единственным спасением для Дуры после того, как ее покинут пять шестых цельной души, могло быть лишь спешное прибытие аарн — может, кто-нибудь из орденских магов сумеет возродить из ошметка цельную душу. А они выживут — как выживали всегда, и со временем восстановят целостность, если понадобится — взрастив в своем сознании подобный Дуре аспект, но — закаленный, не вызывающий внутренних конфликтов, и подконтрольный разуму.       Пять личностей злорадно хихикали в глубинах сознания, готовя ритуал. Дело осложнялось тем, что периодически они чувствовали направленный на них взгляд, после чего приходилось очень быстро натягивать маскировку, иллюзию того, что Мара бомжует в каком-то промышленном мире, одурманенная наркотиками. Но все же дело продвигалось — они уже начали понимать, какие плетения понадобятся для отделения части души, и отделения от тела с последующим перемещением… куда-то.       Да, другого выхода они не нашли. Расчеты Умницы, разработанные с помощью Ведьмы, и потому больше похожие на гадание, показали, что в пределах галактики — даже если она вселится в новое тело, даже если переродится младенцем — ей не избежать внимания Смотрящих. Сливаясь почти до растворения друг в друге, они отыскали способ — неверный, зависящий больше от удачи… но это был единственный шанс. По тонкой тени паутин уйти, как ветер между пальцев мудрых пастухов… и посмеяться последней.

***

      — Сегодня… — прошептали бледные губы очень красивой когда-то, но ныне крайне изможденной девушки. — Это случится сегодня…       Мара возвращалась домой, медленно шагая по улицам, залитым ранним утренним солнцем. Здесь, на этой планете, оно было удивительно красивым, преломляясь в атмосфере, создавая удивительно теплые янтарные тона. Наступала весна, и светлая зелень, чуть окаймленная золотом, покрывала кусты и деревья, создавая великолепный контраст с серыми стенами зданий, маленькими радугами вспыхивали цветы в окнах и балконах, у подъездов в маленьких цветниках. На углу группа подвыпивших парней громко смеялась, обсуждая какой-то боевик — видно, возвращались с ночного сеанса.       «Забавно, — мелькнула беглая мысль, принадлежащая не то Умнице, не то Убийце. — Почему аарн не видят всего этого, считая нормальных людей грязью, а их города кошмаром? Ведь окажись на нашем месте та же Дура или Тина — они не увидели бы ни солнца, ни молодой зелени, ни алых, и желтых, и синих цветов — только мрачные серые коробки общежитий, которые от непросохшей еще ночной влаги кажутся нам серебристыми. Но нет, обеим для счастья нужны какие-то извраты фантазии, типа городов в невесомости, с искаженной гравитацией, с прозрачными стенами и сюрреалистическими шедеврами гениальных архитекторов со всех сторон. Или вообще живые дома, — Мара припомнила некоторые образчики зодчества Аарн, и ее передернуло. — А уж при виде компании на углу их бы вообще обеих затрясло — одну от злости, другую от ужаса, что ее сейчас изнасилуют прямо на этом месте. А ведь обычные парни, которым сейчас хочется максимум выпить еще по стаканчику и завалиться спать. Вот интересно, кстати — все аарн эмпаты, и никого не смущает и не возмущает то, что они друг друга хотят. Мужик-аарн увидел красивую бабу-аарн, захотел ее трахнуть, и что же? В девяноста девяти процентах случаев баба не возражает, а в пятидесяти они даже никуда не уходят — на этом же месте начинается собачья случка, а окружающие глядят и подбадривают, а то и вовсе — присоединяются. А когда бабы-аарн чувствуют то же самое от обычных мужчин, в тех же девяноста девяти процентах случаев возникает буря возмущения — как это презренный пашу посмел своими грязными мыслями ее прекрасное тело осквернять! Двойные стандарты, они и в Ордене двойные, так-то…       Может быть, это истерическое состояние ужаса перед миром, а после и ненависти к миру, и провоцирует мир на адекватную реакцию в ответ? И парни, которые меня даже не замечают, увлеченные своим разговором, тут же приметили бы девушку, которая идет на полусогнутых, косясь на них с ужасом загнанной жертвы в огромных глазах?»       Мара улыбнулась этой мысли. Ей было хорошо. Сегодня она — все они — словно в последний раз глядели на мир, наслаждаясь сплетением красок, звуков и запахов, теплом весеннего солнца и нежным ветром. Сегодня они назначили срок.       Тело вела Хитрюга — она, как никто из них, умела быть незаметной, а также подмечать всякие подозрительные вещи — и именно она несколько дней назад заметила слежку. В общежитие, где жила Мара, в комнату напротив вселилась девушка, как и она, представившаяся беженкой с Аствэ Ин Раг. Конечно-конечно, все сразу поверили жалобной смазливой мордашке и выставленным напоказ грудям в вырезе платья стиля «шлюха на охоте». Поистине, забавно — учитывая то, что женщины оттуда, во-первых, скорее в половую тряпку замотаются, но не станут демонстрировать свое тело, а во-вторых, часто несут на этом теле следы тяжелой жизни. Впрочем, откуда знать местным, что такой гладкой и нежной кожа делается только после орденской биованны-тианх?       Появление шпионки встревожило Мару, но ненадолго — Умница с Ведьмой сумели уловить некоторые мысли аарн. Девчонка одновременно гордилась тем, что выследила — точнее, совершенно случайно наткнулась — на одну из самых страшных врагов Ордена, и хотела разоблачить несомненно зловещие козни, не привлекая других. Но в то же время начинала сомневаться — а Мара ли это, ведь она не делала ничего, чего от нее ожидали орденцы, а Ведьма постоянно удерживала маскирующий полог. Поэтому отчета своим аарн еще не слала. Она не помешает… пока не станет поздно.       Личности Мары в пространстве сознания готовились к ритуалу: неспешно разбирали стены-преграды между их личными углами, воздвигнутые еще в глубоком детстве, которого почти не помнили. Точнее, помнили, но вспоминать было особо нечего — только лаборатории, бесконечные болезненные процедуры, уроки и тренировки. Разобранные «кирпичики» шли на укрепление внешней стены, а угол Дуры они пока не трогали — эта стена будет сломана в последний миг.       «Немного страшно, — тихо призналась Ведьма. — Я не привыкла действовать так, как собираюсь».       «Нам тоже, — ответила Умница. — Я не привыкла полагаться на такой маленький шанс».       «Мне не нравится то, что наших врагов нельзя достать клинком», — буркнула Убийца.       «Я тоже об этом жалею», — Злюка окончательно доломала свою стенку. Обломки кирпичей и камни таяли черным дымком, втягиваясь во внешнюю стену и укрепляя ее — они подозревали, что во время ритуала им попробуют помешать. — «Вы закончили?»       Да, все было готово. Теперь их ждала победа — или смерть… нет!       Впереди только победа — и ничего иного.       Они сильны, а вместе станут еще сильнее.       Они справятся.       Они стоят у своего дома — временного пристанища, гораздо более уютного, чем многие места, где им приходилось бывать. Они в последний раз глядят на небо и солнце, на светлую зелень и серые камни стен. В последний раз они чувствуют запахи пыли, химии, которой мыли подъезд, готовящейся еды. В последний раз слышат голоса людей, музыку, чей-то смех. Они не знают, что такое любовь, но этот мир… он хорош для жизни. Для миллионов людей. И что такое среди этих миллионов несколько десятков раненых в задницу «Странных», «Не Таких», «Слышащих Серебряный Ветер», и прочих чудиков, которые бесятся либо от слишком хорошей жизни, либо от слишком плохой, либо от слабых нервишек.       «Слышишь, мир? Аарн не правы — ты прекрасен. Ты хорош, и я верю, что ты добр — помоги мне в моем труде».