Чудовище

Исцеление гордыни Гордыню исцеляют унижения. Предательства. Провалы. Поражения. Неблагодарность. Подлости соседство. «Несправедливость». И неуважение. Безденежье. Упреки. Оскорбления. Все это очистительные средства, Дарованные нам для исцеления. (с)Игорь Тютюкин

***

      «Мы умираем».       Как ни странно, первой к этому выводу пришла не Ведьма, и не Хитрюга. Первой это произнесла Убийца — своим спокойным, чуть равнодушным голосом поставив точку в очередном скандале, кипевшем среди четырех личностей, делящих одно тело.       И наступила тишина.       Убийца — самая бесстрашная среди них, учитывая закрывшихся в коконах Умницу и Дурочку — первая произнесла вслух то, о чем знали все, но боялись и думать.       Они умирали, и это было неизбежно. Шесть личностей — ну ладно, пусть уже четыре — в клочья рвали рассудок и тело, борясь за контроль, едва лишь между ними возникало противоречие, а возникало оно все чаще. Не было Умницы, пытавшейся всех мирить, не было Дуры, на которую можно было сорваться, не опасаясь нарваться на ответный удар. Они, оставшиеся, привыкшие все необходимое выдирать у жизни зубами, не могли прийти к компромиссу, учитывая даже то, что Убийца в последнее время почти не требовала удовлетворения своей жажды крови, занимаясь лишь поддержанием их общего тела в приемлемой форме. Их оставалось целых три — зато самых нетерпимых и вздорных. Ведьма хотела лишь колдовать, сплетая нити вероятностей, творя все более сложные заклятья, чтобы подобраться к уровню, необходимому для управления величайшим артефактом вселенной. Хитрюга стремилась сохранить хотя бы остатки организации, созданной ее хозяином, ушедшим в какие-то странные изыскания, бросившим все дела на нее и на Рене…       «Мерзкий предатель!» — прошипела Злюка. От Убийцы пришло ощущение молчаливого согласия, Хитрюга и Ведьма выругались в унисон. Пару месяцев назад Ренер Лоех Кранер исчез, и все попытки его отыскать — даже магией! — провалились. Они не верили, что бывший помощник их создателя мог погибнуть — тогда бы хоть тело нашлось. Скорее всего хитрожопый секретарь перебежал под крылышко к кому-то могущественному — более могущественному, чем Мара, а такие маги оставались лишь в одном месте — трижды проклятом ордене блаженных идиотов Аарн! Но, пробери их Проклятый, они были могущественными идиотами… все хвосты Проклятого им в глотки, чтоб они ими подавились.       Ощутив острый укол боли в груди, девушка опустилась на пол и разрыдалась. Пускай такое проявление эмоций было для нее отвратительно, но с точки зрения Злюки наиболее безопасно. Лучше поплакать сейчас, в гостиничном номере, в одиночестве и тишине, чем потом в людном месте сорваться в кровавый угар, и снова бежать, заметая следы и меняя внешность.       Спустя несколько минут судорожных рыданий им стало немного легче. Злюка, перехватившая контроль, повела тело в ванную комнату — умываться. И вытащив голову из-под крана с холодной водой, увидела свое отражение. Их общее отражение.       «Наркоша», — прокомментировала Ведьма.       Да. Это тело все еще было красивым, несмотря на синяки под глазами и болезненную истощенность черт. Это было даже полезно — бедную больную, но красивую девочку заподозрят в краже или убийстве в последнюю очередь. Но это тело уже намекало на то, что надолго его не хватит — перепадами настроения, головокружениями, приступами слабости и боли. Год-два, может, пять лет. В лучшем случае десять — при условии отсутствия стрессов, но где ж его взять — отсутствие? Рене, Рене, тварь ты подлая, почему ты сбежал? Знал же, что тебя не тронем, что мы… хорошо к тебе относимся… не стали бы убивать. Чего тебе не хватало?       С тяжелым вздохом Мара запустила пальцы в волосы, и вздрогнула, заметив в смоляных прядях несколько тонких белых нитей. Седина.       В лучшем случае десять…       Убийца была убийственно права.       «А что нам делать прикажешь? — взвизгнула Хитрюга, дернув контроль на себя — тело дернулось, как марионетка на ниточках. — Учитель может вернуться в любой момент — и спросить, чем мы тут занимались! Вдруг это испытание? Проверка? Лично для нас! Вспомни, сколько раз так было!»       «Пока мы были слабы и зависимы! — Злюка вырвала контроль — тело скрутило в судороге. — Зачем нам бояться его проверок теперь, когда мы независимы и сильны?»       «Потому, что мы не знаем, какой козырь он прячет в рукаве! Можно найти управу и на сильнейших — мы сами это доказали, украв артефакт Командора!»       Ведьма что-то злобно проворчала, но не вмешалась, хотя с магией могла бы легко подавить обеих — но при таком способе воздействия она рисковала потерять сознание и упустить связку заклятий, скрывающую ее ауру от безумной эльфийки Касры. Вот ведь тварь — привязалась же… и не надоест же ей за подохшего любовничка мстить! Причем, Мара даже не сама его убила — идиот сунулся в воронку инферно, которую, вообще-то, она создала случайно и совершенно этого не желая. А остроухая стерва теперь гоняется за всеми магами, которые поддерживали Мару тогда… и она даже не знает: работают ли ее щиты, или эльфийка просто оставила ее напоследок? Дери ее Проклятый всеми хвостами разом, да по самую глотку! Ну подох один мужик — найди себе другого, целый орден на выбор есть! Что у него за волшебный жезл был между ног привешен, если другим заменить его нельзя?       Убийца, сказав свое слово, молчала — как и всегда.       «Командор слишком привык к тому, что он самая большая жаба в этом болоте, — ответила Злюка. — Разве мы собираемся считать себя непобедимыми? Мы могли бы просто исчезнуть…»       «Как этот предатель?»       «Да, Проклятый побери! Пойми, это самое лучшее решение для нас в данной ситуации! — Хитрюга рванулась, но неожиданно к удерживающей ее Злюке присоединилась Убийца. Вдвоем они надежно придавили третью личность. — Фух, спасибо… ты что-то хотела?»       «Послушать тебя».       «Э?»       Эту личность — холодную и бесстрастную машину для убийства, работавшую на топливе из крови жертв — все они опасались. Она была опасна для целостности их союза — трещавших по шву остатков союза. Уж слишком часто она требовала своего наркотика, крови убитых ею, стекающей по рукам. Это было опасно, в особенности, сейчас, когда все рушилось, но стоило признать — сейчас это происходило все реже. Свое время Убийца тратила на тренировки и чтение каких-то книжек, но не рвалась уже устраивать бойни, купаясь в чужой крови…       Но чтобы она захотела выслушать какую-то из своих соседок? Такого еще не бывало!       «Мы знаем, чего хочет она, — Убийца тронула голову Хитрюги, — Сохранить творение нашего создателя, ибо теперь оно принадлежит нам, и доказать, что не хуже Умницы справится с властью. Стремление выслужиться вторично, ибо подозреваю, что даже Дура не верит в возвращение нашего хозяина. Мы знаем, чего хочет Ведьма — познания тайн магии без ограничений, без запретов, до последнего предела и за ним… — Ведьма согласно кивнула. — Мы знаем, чего хочет Умница — чтобы все мы действовали сообща, сообразно пользе и разуму, прислушиваясь к ее советам. Она и впрямь плохого не советовала, и без нее нам тяжело. И мы знаем, чего хочет Дура — вновь влиться в коллективное сознание, точнее, безсознание, ибо назвать это образование сознанием я не могу — Ордена Аарн. И чтобы там ее любили и целовали в попку, и говорили, что она не бесполезное жвачное животное, способное лишь ныть, и скулить, и жаловаться Небу на жестокий и равнодушный мир, а нечто весьма ценное и полезное для Мироздания».       «Для командорского хуя, ага, — ядовито прошипела Хитрюга. — Вот уж не знала, что Мироздание заключено в члене старого идиота!»       «Да, — согласилась Убийца. — А теперь я хочу выслушать, чего же хочешь ты. Ты всегда недовольна, но чем именно — ты никогда не скажешь».       Злюка долго молчала, ошарашенная необыкновенно длинной и разумной речью — обычно все слова сестры заключались в требованиях дать ей контроль, чтобы потренироваться или кого-нибудь убить. А теперь… даже пугает.       «Я хочу… ох, — она тяжело вздохнула. — Сказать по правде, я не знаю, чего хочу. Но точно знаю, чего не хочу. Я не хочу умирать и не хочу продолжать жить так, как мы живем».       Убийца продолжала внимательно смотреть, словно ожидая продолжения, и Злюка продолжала говорить, сплетая пальцы подсмотренным у Ведьмы жестом:       «Мы выросли… точнее, были выращены… с определенной целью — повергнуть Орден и уничтожить Командора. Эта цель исполнена…»       «Нет! — Хитрюга снова дернулась в руках Убийцы. — Я уверена — старый мерзавец выжил, да и Орден где-то скрывается…»       «Неважно, главное — официально они побеждены, и мастер не давал на этот счет никаких указаний. — Злюка вздохнула еще раз. — Умница давно говорила, что, пообщавшись с Командором мастер сильно изменился, и прежняя цель уже не важна для него. Значит, то, что мы делаем, тоже не важно.       «Ты не можешь знать этого наверняка!»       «Ты тоже!»       «Тише, — жутковатый голос Убийцы окатил их, как ледяной водой. — Хитрюга. Отведи пожалуйста, тело в комнату и уложи в кровать. И без фокусов — время отдыха».       С недовольным шипением Хитрюга приняла контроль и занялась устройством общей тушки на ночь. За окнами уже стемнело, но свет она не включала, умея ориентироваться в темноте — да и голова болела от света.       «Продолжай,» — сказала Убийца.       «Ну, — Злюка пожала плечами. — Я уже сказала — наша цель исполнена. С большой вероятностью мастеру мы больше не нужны. А значит, нет больше смысла надрываться ради него, и можно наконец-то пожить для себя. Хотя бы попробовать, особенно, если нам действительно осталось мало времени. И может, если подумать, получится как-то разделиться… а если нет — так хоть оторваться напоследок».       «Значит, ты хочешь…»       «Свободы! Свободы, Проклятый побери!»       «Не выйдет, — сухо сказала Убийца. — Это не свобода, а бегство. Вспомни все, что мы делали ради цели. Этот след будет тянуться за нами всегда. И мы никогда не избавимся от дыхания мстителей за спиной — таких, как Касра».       «А как иначе? Продолжать корячиться ради пустышки? Ради того, кто нас бросил? — Злюка внезапно всхлипнула. — Ну почему он вот так… мы же старались! Все старались! Все были с ним, все шли за ним, все те, которые от нас бегут! Ну да, может, правильно бегут, мы часто срываемся, мы опасны, но у него как-то получалось нас сдерживать, а сами мы не можем… ну почему у нас ничего не получается!»       «Почему? А просто «потому что:» — внезапно вмешалась в разговор Ведьма. — «Ты помнишь — мир несправедлив. Ты помнишь, что я могла, действуя в союзе с Умницей? А сейчас одну маскировочную связку с трудом удерживаю. Почему? А потому что!»       «Верно, — Убийца коснулась ее плеча. — Мы с самого начала знали, что являемся лишь орудием, а вещь, отслужившую свой срок, выбрасывают. К чему печаль? И я поддерживаю тебя в желании достигнуть свободы».       «Ты? — Злюка, Ведьма и Хитрюга одновременно потрясенно обратились к ней. — Разве ты не хочешь убивать?»       «Просто убивать? — Убийца усмехнулась с какой-то странной горечью. — Убивать гражданских, убивать тех, кто не способен оказать даже иллюзии сопротивления? — она распрямилась, встала между ними, как величественная статуя. — Когда я лишь появилась на свет, я узнала сладкий вкус крови сильных, тех, кто был нам ненавистен. Я убивала их, наслаждаясь. И я… уподобилась наркоману, обманом подсаженному на спайс. «Ты молодец» — говорил мне мастер, и скармливал новую дозу. И я хотела убивать, но это желание было неестественным и болезненным, как тяга к наркотику. Теперь я хочу свободы — для себя и для всех нас. Свободы — хотя бы на те несколько лет, что нам остались».       «Она права, — Ведьма тяжело вздохнула, погладила клубок разноцветных нитей, лежащий на ее коленях. — Как ни трудно признать… даже для меня, в конечном счете, желание стать сильнейшим магом галактики вторично. Свободу дает лишь сила, а слабый всегда раб — чего бы то ни было».       «Мы не рабы. — Хитрюга мрачно оглядела сестер. — Мы, если вы забыли, наследники нашего хозяина!»       «Наследники? Это наследие — изощренное издевательство! — Злюка вскочила, ощущая растущую ярость. — Он знал, что так будет! Я вообще подозреваю, что он специально это сделал! Ему наскучила одна игрушка — СПД, и он нашел другую — Орден и его проповедь всеобщей ебли, то есть, любви! А мы… наверное, он специально отдал все в наши с Рене руки — знал, что не удержим».       «Вероятность предположения — девяносто восемь и девять десятых процента, — послышался новый голос — голос, которого они не слышали уже давно… — И один процент на то, что это — новый хитрый план».       Один из двух черных коконов, неподвижно висящих в их общем сознании, распался.       «Ну, здравствуйте, девочки, — Умница ухмыльнулась так, как некогда ухмылялась Убийца. — Наконец-то вы включили мозги!»