Очнувшись ото сна, Оби-Ван с трудом открыла глаза и стала медленно оглядываться вокруг. Ее настораживало все: от белоснежных стен вокруг, мягкой пуховой кровати, когда под ней должен быть деревянный с душком плесени пол, до безмятежно летающих эфирных облаков за окном.
— Значит, я на Небесах… — сказала, точнее прокаркала эту фразу девушка.
Тут же в поле зрения она заметила протянутый кем-то заботливым стакан воды, и, взяв его, тут же прильнула к живительной влаге. Лишь утолив немного свою жажду, она взглянула на стоящего рядом заботливого ангела.
— Бент… Ты…
— Здравствуй, Оби. Я так рада видеть тебя живой и невредимой. — с виной в глазах улыбнулась ее давняя подруга.
Бент Эйрин была совершенно обыкновенным ангелом с самой типичной внешностью, что рисуют все земные художники уже многие века. Золотистые, вьющиеся волосы, ярко-голубые бездонные глаза, невинное выражение лица и розовый румянец на щечках, а воздушное полуоткрытое платье только придавало ей мистической эфемерности и легкости. Лишь небольшое отличие было в ней — она была просто великолепным лекарем, обещая в будущем заменить саму Таллу, что исчезла много-много веков назад, ища просвещения и истины.
— Мы спасли тебя… Оттуда… Где ты была. Там было столько боли. Твоей боли, Оби-Ван. Ты умирала…
— Я помню все, Бент. Я пошла на это осознанно и ни о чем не жалею.
— Как и тогда, милая Оби-Ван… Когда тебя…
— Когда меня скинули с небес? Да.
В глазах Бент проявилось еще больше вины, а лицо стало невыносимо-мученическим. Она хотела что-то ответить Оби-Ван, но тут послышался тихий кашель, желающий призвать вниманию к себе. Они обе обернулись и столкнулись взглядом с фигурой, что вошла в комнату — это была никто иной, как Талла.
Талла Нури, как и все ангелы, слыла слухами, как об очень красивом ангеле. Темная карамельная кожа очень выгодно подчеркивалась белым, воздушным платьем, как и все тонкости и пышности ее фигуры, а высокая прическа нежно-фиолетовых волос обрамляла ее вытянутое лицо, делая акцент на невидящие глаза и пухлые губы.
За ней стоял, как всегда, хмурый Квай-Гон, что не рискнул ничего сказать проснувшейся Оби-Ван. Лишь только бросил на нее какой-то нечитаемый взгляд, который тут же отвел в сторону. Наверное это было правильным его решением, ведь все слова уже давным-давно обесценились и стали прошлым. Квай-Гону в первые нечего было сказать своей ученице, его пожирала вина, как и Бент, поэтому он просто решил встать у широкого окна-арки, смотря невидящим взглядом куда-то вдаль, задумавшись, однако он все же прислушивался к начавшемуся разговору.
Талла медленно и чинно подошла к своей пациентке и грациозно присела на самый край кровати, осторожно взяв ту за руку в нежном и покровительственном жесте. Бент удрученно вздохнула, забрала стакан из слабой еще пока руки девушки и поставила обратно на прикроватный столик.
Оби-Ван вспомнила, что той всегда было легче что-то делать руками и заваливать себя кучей дел, чтобы прекратить все время думать, поедая себя за что-то внутри, или перевести дух, когда ожидается какой-то сложный разговор. В том, что разговор будет сложным можно было понять и по напряженной фигуре Квай-Гона, и по строгому лицу Таллы.
— Послушай меня, дитя… То, что произошло с тобой. Это был коварный план демона, который разыграл свою Игру, желая отомстить твоему учителю. Ты была всего лишь инструментом для достижения этого… Я нисколько не выгораживаю Квая. Он виноват и побольше нас всех взятых. Он задолжал тебе не просто тысячу извинений, а жизнь, которой ты лишилась. Мы перед тобой виноваты, Оби-Ван. Даже я, не спорь. — отрезала строго Талла. — Вернуть крылья я тебе не смогу, но… Ты можешь остаться на законных основаниях на Небесах, работать в архиве или библиотеке. Тебе будут в любом месте рады, где не требуются крылья. Я буду рада тебе тоже, если ты захочешь помогать мне…
Оби-Ван поникла и от тяжести дум, опустила голову, склоняясь. Ее рыжие волосы красиво стекли с опущенных плеч струями и скрыли лицо девушки, а между тем Талла продолжала:
— Бездействие — это худшее, что мы смогли выбрать из всех вариантов. Сила демона Ксанатоса затмила нам разум, подчинила своей темной силе, своей воле. Мы ответственны за то, что демоны пробрались на Небеса и прикинулись ангелами. Именно они сотворили все это с тобой. Но… Ты хороший ангел, верный друг и бесстрашный воин. Твое падение было лишь началом ада. Небеса до сих пор не могут оправиться от стольких потерь. Бога больше нет. Его уничтожил другой могущественный демон — Палпатин, но ты не бойся Оби-Ван. Архангел Йода со своими верными соратниками смог остановить и вновь запереть его в Преисподнюю. — Талла замолчала, чтобы перевести дух от непосильных эмоций. Оби-Ван сжала ее руку, желая хоть как-то поддержать.
— Бент… — все это время стоявший рядом с ними ангел вздрогнула. — Прости ты ее, Оби-Ван. Она ни на минуту не оставляла тебя, когда ты очутилась на Земле, и неустанно следила за тобой… Как Ангел-Хранитель. Она также следила и за твоей подопечной. И никому другому она не доверяла это дело. — улыбнулась Талла, немного повернув голову в миг вспыхнувшего алым от смущения ангела.
— Оби-Ван… — почти тихо, на самой грани слышимости, проговорил Квай-Гон. Талла и Бент тут же замолчали и обратили свой взор на хмурого ангела. Бывший ангел лишь немного подняла голову и сквозь просвет своих прядей посмотрела в его сторону.
— Крылья тебе не вернуть. Это факт. Но и на Небесах тебе нечего делать. — Квай-Гон повернулся к слушателям и решительно обвел всех глазами. — Есть лишь одно решение: стать смертной.
Талла судорожно вздохнула, качая головой, а Бент лишь растерянно села на пол, так как у бедного ангела ноги перестали держать и просто подкосились.
— Квай-Гон, — начала Тала. — Чтобы стать человеком, ей предстоит умереть. По-настоящему. Не только как ангел, но вместе с собой прихватить ещё одну жизнь, что будет добровольно отдана и безвозмездно. Вместе они пройдут арку Перерождения, но только один сможет переродиться, а жизнь второго пойдет в размен, становясь пылью, что люди по незнанию называют звездами.
Квай молча слушал тираду Нури, но взгляд его был тверд и решителен.
— Ты… Ты все для себя уже решил, да?
— Абсолютно, Талла.
Оби-Ван широко распахнула глаза, а Квай-Гон подошел к ее кровати и словно упал, как будто кукле перерезали ниточки и ее ничто больше не держит, на колени перед ней.
— Я виноват… И слова не стоят ничего для тебя, моя ученица, понимаю. Но я всегда гордился тобой, восхищался твоим мастерством. Ты была лучом солнца на Небесах, а мы… Предали тебя, поддались. — Джин протянул руку вперед, захватил пальцами пряди и завел их за ухо, открывая растерянное лицо ангела.
— Я люблю тебя, как свою дочь. Я никого так не любил, как тебя. Я боялся потерять тебя, но потерял. То, что я сделал… Мне нет прощения. Слова Таллы — чистая правда. Небеса еще долго не смогут очиститься от этой тьмы, а демонический геноцид ангелов просто выкосил всех. И тогда я думал, что то, что случилось с тобой… Это было не самое страшное, что я видел. Но твое падение — наша вина. Я уничтожил Ксанатоса, но проклятье мое искупила ты. Теперь моя очередь возвратить тебе этот долг. Ты вернешься на землю, станешь обычным человеком, проживешь долгую и счастливую жизнь и воссоединишься с той, что с самого рождения была связана с тобой. Той, что осветила твой путь и возродила твою душу.
— Учитель… Я…Я не могу это принять. Так нельзя.
— Можно. Я не буду жалеть ни о чем, Оби-Ван. Я давно принял это решение. Так разреши мне перестать жить с этой виной, этим грузом, и искупить его, подарив новую жизнь тебе взамен отобранной.
По лицу Оби-Ван потекла одинокая горькая слеза. Одна. Другая. Расчерчивая лицо девушки, что обняла своего учителя и прижала к себе.
— Спасибо! Квай-Гон, я… Ты тоже для меня, как отец! Самый лучший отец! Я никогда не смела мечтать о таком… Я… Приму твое решение, но не проси от меня большего. Мне больно, что так все получилось.
Квай-Гон стиснул ее в свои крепкие объятия, поглаживая ту по голове в попытке успокоить. Слезы радости и горя, а также возможного прощения и надежды лились по их лицам. Возможно именно в этот момент две мечущиеся души обрели успокоение друг в друге и в силе отодвинуть прошлое и двигаться дальше. Талла мягко улыбнулась, слегка обнимая их и даря свое ровное и вечное тепло. Бент чувствовала себя лишней, но по решительному лицу было видно, что ей тоже было что сказать.
— Оби-Ван, — проговорила давняя ее подруга. — Я виновата. И не говори, что это не так! Это так. Бездействие… Да я просто трусиха, вот что! Но… Я хочу в твоей новой жизни стать твоим Ангелом-Хранителем. Я буду стараться, слышишь? Я стану самым лучшим Хранителем. Обещаю. И больше никогда не дам себе бояться и струсить. Честно-честно!
Оби-Ван счастливо рассмеялась и протянула руку в приглашении совместных дружеских объятий, куда повеселевшая Бент нырнула и обняла их всех, вторя смеху своей подруги.
— Что же, а моя роль в этой авантюре тоже ясна, как самый благостный Божий день. — размеренно сказала Тала. — Я буду следить за твоей Избранной, Оби-Ван, и заодно наставлять Бент на ее нелегком и сложном пути. Небеса не бросят вас. Никогда и до скончания ваших земных веков. Да будет так!
Талла хлопнула в ладони, а вокруг словно что-то звонкое отозвалось, подтверждая эту клятву. После этого старший ангел чинно встала с кровати, медленно поплыла к выходу.
— Пусть с нами всеми пребудет Сила.
— Да пребудет с нами Сила. — вторили ей Квай-Гон, Бент и Оби-Ван.
***
Трое ангельских существ и хрупкая девушка, что лишилась своих крыльев, вышли на площадь перед самой красивой аркой на всем виданном свете в Небесах — аркой Перерождения. Она вся была увита зеленью, где вечно цвели самые разнообразные цветы от веселых и задорных ромашек до гордых и холодных роз, а вокруг нее летали вечные спутники — диковинные бабочки, чьи крылья блестели всеми цветами радуги от шального блика солнечного луча. Из-за этого создавалось впечатление, что арка сияет каким-то мифическим цветом. А теплый ветреный бриз, что все время гуляет здесь, легко трепал волосы и перья на крыльях спутников.
На самой же площади были сооружены прекрасные фонтаны разной сложности, уровней и изящества, что дарили каждому путнику свежесть, а вода была вкуснее и чище эфиров. В эти воды мог смотреть любой заблудший путник или турист, что нечаянно или по счастью попадал на Небеса, а увидеть только его бездонное дно да отражение, как в любом зеркале. Само же пространство внутри арки было подернуто переливающейся серебром и золотом материей, что не знала ни конца, ни начала, обрамленное только одной лишь рамкой арки.
Они шли молча и целеустремленно, лишь взяв друг друга за руки. Каждый выбрал свой путь и знал свою цель, а также цену за выбранное счастье, которое нужно было заплатить, но никто, ни один из них, не сомневался. Лишь иногда во взгляде на Квай-Гона у Оби-Ван проскальзывали сожаления и сомнения, но все они рушились о твердый и решительный взгляд да крепкое, уверенное пожатие ее ладони.
Дойдя до своей конечной цели, они расцепили руки. Ни одного слова не было произнесено ими во время того, когда Квай-Гон рисовал древние, как сам их мир, символы для предстоящего ритуала. Талла стояла посередине с толстенной книгой в руках и помогала ему, сверяя символы. Шанса на ошибку у них не было. Бент наслаждалась красотой арки и природой вокруг нее, а Оби-Ван смотрела внутрь, стремясь всем телом, мыслями и желаниями встретить Ту вновь. Ведь та ждала ее, молилась о встрече и возвращении. До сих пор любила… Все это время. Оби-Ван больше не могла заставлять ее ждать. Арка звала, затягивала в себя, но Бент крепко держала ту за руку.
— Все готово к ритуалу. — наконец-то сказал Квай-Гон, откидывая рисовательные принадлежности в сторону, а Талла лишь кротко кивнула. — Пора нам всем…
— А никаких проливаний крови, жертвы девственниц не будет? — шутливо округлила глаза Бент.
Квай-Гон хохотнул и покачал в отрицании головой.
— Нет, не будет. Мы ж не демоны какие-то в самом деле.
Но шутка Эйрин будто сняла с них невидимое напряжение, что витало между ними из-за важности момента. Слово «прощай» не прозвучало из их уст, потому что они ведь не прощаются насовсем. Ни в этой жизни, ни в последующих других за ней. Молча обняв вновь друг друга и поцеловав каждого в лоб и щеки, они приступили к чтению ритуала.
Квай-Гон встал посередине своих надписей и затянул прекрасную ангельскую песнь, что все живое в мире остановилось, прислушиваясь к распеванию строчек и глубокому красивому голосу певца. Бент подошла к Талле и обняла ее, смотря на них, сдерживая слезы. Ведь она обещала стать сильной. Ради Оби-Ван. И больше никогда не трусить. Талла обняла ангела в ответ, улыбаясь по-матерински нежно и с какой-то блаженной покровительностью всех ангелов. Смотря на нее сейчас закрадывается мысль, что именно эту улыбку однажды запечатлел на своей картине под названием «Мона Лиза» великий земной художник Леонардо да Винчи.
Бывшая некогда ангелом, падшая на Землю и вновь воскресшая на Небесах, Оби-Ван шла вперед. Ее волосы развивались на ветру, что дул от арки, заплетая ее пряди в немыслимые косы, но тут же испугавшись осуждения расплетал. Ее длинная туника развевалась, огибая ноги, талию, грудь. Лишь тонкий поясок держал эту конструкцию, оплетая талию девушки. Ее спина была изломана, разрезана и почерневшая. Обрубки от некогда красивых крыльев лишь висели балластом у нее, но даже это не портило божественный образ, что обязательно будет увековечен каким-то художником или воспет поэтом. Она была прекрасна в этот момент, словно в Рождение Венеры, выходящей из морских пучин.
Остался лишь один шаг до начала новой жизни. Оби-Ван обернулась к ним, улыбаясь так ярко, как никогда ранее. Засмеялась чистым и искренним смехом, так счастливо.
«Я вас никогда не забуду!»
И, повернувшись, сделала шаг, скрываясь в нежном переливе золота и серебра. Лебединая песнь ангела закончилось. Вспышка света озарила площадь и тут же исчезла. На площади стояли только двое и смотрели вперед, обнимая друг друга, а на лицах играла улыбка.
***
Этот день не задался с самого начала. Эни чуть не опоздала в университет, что немыслимо для старосты группы, затем пошел дождь, в котором она, конечно же, забыла зонт дома и насквозь промокла. Так после всего этого начался ее самый нелюбимый предмет, который окончательно испортил настроение девушке.
Эни сидела и откровенно засыпала на предмете, который буквально вводил ее в какой-то транс и действовал как самая лучшая в мире колыбельная. Даже друзья сидящие рядом не спасали ситуацию, периодически толкая и будя девушку, которая вновь засыпала. Удивительно было, что Эни всегда сдавала этот предмет на «отлично». Вот уж действительно Избранная вундеркинд!
— Скайуокер… Скайуокер! Кто-нибудь, разбудите вновь мисс Скайуокер!
Ее не особо нежно ткнули в бок локтем, отчего девушка моментально проснулась.
— В зависимости от стадии создания информационной системы, наличия, качества и актуальности проектной документации на момент проведения…
— Скайуокер! У нас по расписанию сейчас другой предмет!
— А, да? Упс! Простите, профессор Джин. Больше такого не повторится!
— Ну-ну… — усмехнулся профессор, не поверив ее словами ни на грош. — Тогда расскажи нам о…
Тут от «расстрела с допросом и взятием с поличным» Эни спас громкий стук в дверь. Девушка облегченно вздохнула, сползая под парту, но тут выравнивая положение тела, и снова перевела взгляд в окно, окунаясь в свои мечты и фантазии. Лишь когда рядом послышался легкий смешок, который смог вывести Эни из медитативного состояния, она тут же оглянулась на незваную гостью и обомлела. Ее взгляд зацепился за родные пшенично-рыжие волосы, озорные серые глаза напротив и веселую лучезарную улыбку на губах. Эни точно бы проспорила все свои деньги, если бы, конечно, спорила, что скорее всего она вся побледнела, словно увидела настоящего призрака или восставшего из мертвых в реальности.
— Извини, я тут совсем новенькая. Только недавно перевелась сюда. Меня зовут Оби-Ван Кеноби. А тебя как?
— Эни… Скайуокер…
Девушка опять тихо рассмеялась, немного нервно теребя на шее черную бархатную подвеску, что обрамляла шею:
— Ну привет, Эни!
