***
Рев колес и новенькая машина полетела по улицам, оставив на трассе лишь одинокого призрака, который пустыми глазами смотрел вслед весёлой компании. Если б он только мог изменить тот миг… Если бы всё сложилось по-другому… Но прошлое не изменить. Можно лишь частично искупить вину. Никита вздохнул и через миг оказался на том злосчастном участке дороги. С одной стороны — поле, с другой — посадка. Почти ничего здесь не напоминало о том дне семилетней давности. Дождь и снег давно уже смыли чёрные следы от шин и большие кровавые пятна с дороги. Совсем недавно здесь отремонтировали дорогу и даже сделали новую разметку. Лишь два венка, прибитых по разные стороны дороги, напоминали о том страшном происшествии. Никиту пробрала дрожь, но он сделал над собой усилие и шагнул к одному из венков. «Стой!», — во все горло крикнул Саша… ещё шаг… Никита нажимает педаль тормоза и, наклонившись, упирается головой в руль… следующий шаг… скрип шин, глухой звук удара и мёртвая тишина… последний шаг… Никита стоял перед пластмассовым изделием, в центре которого стояла фотография мальчика. На фото ребёнок улыбался, но парню казалось, что мальчишка смотрит на него с обидой и презрением: «Да! Всё правда! Ты убил их, ты убил их обоих!» Он подождал ещё немного на том месте, но никто из них так и не появился. Тогда беззвучно ушёл оттуда и сам виновник происшествия.***
Никита шагал по коридорам больницы, словно зомби. (Хотя он, в некотором роде, им и являлся). Он чувствовал, что должен что-то сделать для своего спасения, но что? Найти своего убийцу? Детектив из него вышел, прямо скажем, — не очень, да и не был парень сейчас уже так уверен в правильности своего выбора. Что если игры в детектива тут не при чем? Ведь держит же на этом свете что-то Веронику и Сашу… Что-то иное, кроме простого желания справедливости. Справедливости?! Эта мысль заставила Никиту застыть на месте. А заслуживает ли он сам справедливости? Он гнал от себя эту мысль все эти дни, но она преследовала его и не покидала ни на миг: «Они ведь правы: и Саня, и Вероника… Они в чем-то правы. Я никогда не считал себя сволочью, но если взглянуть на мою жизнь со стороны?» — на этом моменте парень перевел взгляд на свое бледное тело, настолько безжизненное, что если бы не показатели различных приборов, стоящих рядом его больничной койкой, он уже не был бы уверен в наличии шанса вернуться к жизни. Никита был не в силах смотреть на самого себя и перевел взгляд на Лену, мирно спящую, опершись прямо на его кровать: «Вот, пожалуй, единственный человек, которому на меня не пофиг… Да, эта противная девчонка таки права», — подумал он, вспомнив слова Вероники. Тяжело, но беззвучно вздохнув, блудный призрак растворился в воздухе. Парень решил, что настало время посетить ещё одно место. Ему совсем этого не хотелось, однако внутренний голос подсказывал, что он должен совершить этот визит, и Никита решил, что лучшего момента (пока он невидимка) не придумаешь. В мгновение ока призрак оказался на окраине города, в районе недалёко от злосчастной трассы. Этот район в большинстве своем состоял из маленьких частных домиков, расположенных вдоль широких улиц. На здешних дорогах почти не осталось асфальта, из-за чего улица превратилась в настоящее месиво. Радуясь, что он может спокойно передвигаться, тогда как другие прохожие буквально утопали в болоте, парень поспешил ближе к центру района. Если его не подводила память, именно там располагались несколько облезлых магазинчиков, куда он собственно и направлялся. Никита бросил беглый взгляд на здешние жилища, и ему на секунду показалось, что он вернулся в детство. Его детдом был построен неподалёку подобного района. Наш герой слышал, что много лет назад это были деревни, попавшие в черту города во время активного строительства «хрущевок», а позже — «брежневок». Хоть с того времени прошло много лет, эти места всё ещё больше напоминали сельскую, нежели городскую местность: маленькие кирпичные домики, окна которых были Никите по колено; маленький садик и огород были обязательными атрибутами почти каждого местного дома. Быстро прошагав по одной из центральных улиц района, Никита, наконец, оказался у местного «шопинг-центра». Выцветшие на солнце надписи: «Кондитерская «У Марины», «Хлеб», «Молочная река», «Колбаски из сказки» не очень зазывали покупателей, так как наш герой встретил лишь компанию пьющих пиво и громко обсуждающих что-то мужчин. Призрак направился дальше в поисках колбасного магазина и вскоре нашёл его. Этот магазин был немного новее тех, что он видел ранее, однако оббитая местами плитка, грязные витрины и резкий неприятный запах то ли мяса, то ли колбасы, с примесью хлорки отнюдь не добавлял лавке привлекательности. За прилавком Никита увидел женщину средних лет и сразу её узнал. За эти семь лет она почти не изменилась: коротко стриженые ярко-рыжие волосы, округлая фигура, и потухшие карие глаза. «Интересно, они всегда были такими безжизненными, или это тоже частично моя вина?», — промелькнуло в голове у парня, когда он случайно встретился с ней взглядом. Её фигуру обтягивал синий фартук, украшенный бейджиком с именем «Маргарита». Порывшись в памяти, парень даже вспомнил её отчество — Степановна. По другую сторону прилавка стояла женщина примерно одного с продавщицей возраста, и они активно что-то обсуждали: — Так вот я же и говорю, высасывают из нас последние соки! Работаешь, работаешь — а толку то? Зарплата — кот наплакал. — Ох, и не говори, — мрачно протянула продавщица. — Ну да ладно! Это все так… Как там ваши? — Да, хорошо: Василиса в институте учится на врача, Семен у себя на заводе вкалывает, а я вот здесь кукую. — Василиска твоя вообще молодец — поступить на такую специальность, да ещё и на бюджет! При такой похвале в адрес любимой дочери у женщины на лице заиграла легкая улыбка: — Она всегда такой была: целеустремлённая — жуть! Если что-то хочет — так уж точно это дело до конца доведёт. Вася не такой был… Совсем они разные вышли: Василиса — бойкая, упёртая и отличницей всю школу была, а он — тихий, спокойный, пишет там что-то в своем блокнотике, стихи сочиняет. Зато как они ладили, всегда удивлялась. Эх… — Маргарита Степановна тяжело вздохнула и решила сменить тему разговора. — А как там Соня? — Как, как… Замуж собралась! Влюбилась по уши в этого своего Ивана, уже платья свадебные присматривает. А я как подумаю, совсем же ещё ребёнок, ей учиться надо… Не в силах слушать разговоры о незнакомой ему Соне, Никита вышел на улицу и решил подождать, когда женщина закончит смену. Он слегка присел на перила, любуясь мрачными красотами местных пейзажей. Но долго ждать ему не пришлось. Через некоторое время в магазин вошла молодая девушка, на которую Никита даже не обратил особого внимания. Он принял её за обычную покупательницу и даже не повернул головы, когда та прошла. Однако, через пять минут девушка вышла вместе с Маргаритой Степановной. Они остановились возле входа, в метре от нашего героя; девушка расположилась к нему спиной, так что он мог видеть лишь её хрупкую фигурку, облачённую в чёрное пальто, и такие же тёмные слегка вьющиеся волосы, отброшенные назад. — Ну, ты даешь! Второй ключ за неделю! Вася, что с тобой случилось? Ты же с детства ключи не теряла. — Да… Замоталась как-то и оставила… А где — не могу вспомнить, — принялась оправдываться девушка. Никите же этот голос показался знакомым, однако восстановить в памяти — где ему доводилось его слышать, парень не мог. — Ох, маша-растеряша! Хоть замки с тобой меняй! — женщина принялась отчитывать дочку, однако заметив её виноватый вид, решила проявить снисхождение. — Это ты не из-за того парня такая рассеянная стала? — прищурилась Маргарита Степановна и тут же заметила, как лицо девушки покрыл румянец. — Ты что, мама! Какое там влюбилась, придумаешь ещё, — пробормотала студентка словно заведенная и опустила глаза. Ей совсем не хотелось вспоминать сейчас об «том парне» по имени Костя. Нет, только не сейчас! — Ладно, держи мой ключ и иди домой, — сказала женщина, сжалившись над дочерью. — Спасибо, мамочка, — Василиса тут же повеселела и, «чмокнув» мать в щеку, поспешила в родной дом. — Только не выходи никуда, пока я не вернусь, — крикнула Маргарита Степановна ей вслед, а затем прибавила. — Эх, растет дочка. Вот уже и жениха нашла, и Слава Богу! А то все о брате и о брате… Глядишь, успокоится наконец. — продолжая бормотать себе под нос, женщина скрылась за дверью магазина, но Никита уже не слышал её слов, так как невидимой тенью пустился за девушкой. Она шла таким быстрым и широким шагом, настолько позволяло состояние дороги. На улице было достаточно холодно; и девушка все глубже зарывалась носом в свой шарф, так что «преследователю» едва удалось разглядеть её лицо. В тот момент, когда ему все же удалось это сделать, Никита застыл на месте от удивления и простоял в таком положении так долго, что едва не упустил Василису. Очнувшись, парень продолжил слежку, но теперь он был полностью погружен в свои мысли, которые никак не мог привести в порядок. Никита словно опять оказался в непроглядном тумане, в котором он лишь маленький мальчик, потерявшийся среди жутких теней. Он испугано метался в разные стороны, но никак не мог найти выход из злосчастного места. Парень отчаянно пытался разобраться в своих мыслях, но, бросаясь то за одной, то за другой, никак не мог найти выход из этого тумана. Он даже не понимал — зачем преследует Василису. Просто шёл за ней по пятам на автомате, в то время, как его разум был полностью поглощён сизым туманом. «Это же она… Она… пришла тогда… представилась другим именем и… Нет, это точно она! Но как? Почему?» — Никита помотал головой в разные стороны и схватился за виски: «Она — Василиса, сестра того парня, которого я тогда сбил. Я видел её тогда в суде… Но она была тогда совсем ребенком… И в тот день она пришла в мой магазин. Да! Точно, это была она. Она назвалась «Женей», и я не узнал её…» — в его глазах всплыла картина: «Я могу вам чем-то помочь?» «Здравствуйте! Я бы хотела попросить вас об одолжении… Мне ужасно неловко, но не могли бы вы помочь донести мне несколько коробок до машины. Понимаете, у нас в офисе все мужчины в отпуске, вот меня и отправили… А я даже сдвинуть с места ни одну из них не могу…» «Спасибо огромное! Вы настоящий мужчина! Даже не знаю, как мне вас благодарить!» — рассыпалась она в благодарственных речах, когда дело было сделано. «Это мой долг, как мужчины, — важно сказал Никита и тут же добавил уже более мягким голосом, — Да и такой красивой девушке просто нельзя не помочь.» «Я могу пригласить вас на чашечку кофе? Право, мне хочется хоть как-то вас отблагодарить…» «На втором этаже есть отличное заведение, если вы не возражаете…» «А дальше мы заказали по кофе, сели за столик, — продолжал Никита, мысленно пытаясь восстановить каждую мелочь того дня, — а потом она попросила принести ей что-то… Кажется, сахар… Я подошел к стойке, затем мы поговорили ни о чем минут двадцать. На прощание она написала свой номер на салфетке и ушла. И тут же объявилась Лена со своей ревностью! Как же «удачно»! Потом я пошёл в клуб… Так, это мы уже проходили» Никита поднял глаза и внимательно посмотрел на ничего не подозревающую Василису: «Неужели, это она меня отравила? В отличии от бармена и от той девицы в клубе — у Жени-Василисы был реальный мотив!» Парень снова мысленно оказался в зале суда. Его оправдали, всю вину за смерть мальчика повесили на Саню. В его памяти всплыл образ Василисы: пока шло заседание, она сидела в самом конце зала, крепко вжавшись в свою мать, словно маленький котенок. А Маргарита Степановна одной рукой обнимала дочь, а другой вытирали катящееся из глаз слёзы. Никита отвел взгляд и старался больше не смотреть в ту часть зала. «Все равно, никого из них уже не вернешь, а мне жить надо» — успокаивал он себя тогда. «Так значит — много лет спустя, она решила отомстить за брата. Но как узнала, что это был я? Почему именно сейчас, когда прошло столько времени?» Между тем Василиса открыла дверь маминым ключом и зашла в дом. Никита последовал за ней. Они оказались в тесной прихожей, пол которой был почти полностью заставлен разной обувью, а на стене висела целая груда курток. Василиса, с трудом втиснув в неё своё пальто, направилась на кухню к холодильнику. Достав оттуда кастрюлю с борщом, она отлила немного себе и засунула тарелку в микроволновую печь. Никита наблюдал за ней и не мог понять: как эта обычная девушка решилась на убийство? Он вспоминал её милую улыбку, естественный румянец и не мог понять — неужели это он довел её до такого? Между тем, микроволновка оповестила об окончании работы, и Василиса направилась в комнату обедать холодным борщом из горячей тарелки. Она села за небольшой письменный стол, достала из сумки книгу и принялась читать её, одновременно поглощая борщ. А наблюдавший за ней призрак решил осмотреться. Похоже, это была личная комната девушки. Помещение было настолько тесным, что сюда не поместилось ничего кроме старого письменного стола, доверху забитого книгами, тетрадями и листками; дивана, который также служил своей хозяйке в качестве кровати; и маленького комода. Никита лишь удивлялся: как она уместила все свои вещи в этот комод? У него перед глазами предстал огромный шкаф-купе до потолка, в котором Лена умудрилась занять почти 2/3 своей одеждой, оставляя парню довольствоваться лишь парочкой полок и несколькими вешалками. Было заметно, что в комнате давно не было ремонта: темно-зеленые обои уже начинали кое-где отклеиваться, а линолеум в некоторых местах был уже изрядно потертым. Парень подошел ближе к комоду, над которым висело небольшое зеркало, и посмотрел на себя. «Интересно, — подумал он, — А если я покажусь ей в зеркале, она меня увидит?» Никита опустил глаза на комод, на котором аккуратно была разложена немногочисленная косметика. На краю предмета мебели, заменяющего Василисе шкаф, призрак заметил фото в маленькой рамке. Посмотрев на него, парень вздрогнул: на нем были изображены девочка и мальчик, на вид обоим было около десяти. Девочка явно в тот момент громко смеялась, а мальчик лишь скромно улыбался. В этих детях Никита без труда узнал Васю и Василису: «Почему они назвали детей почти одинаково?» — продолжал он задавать бессмысленные вопросы сам себе, — Впрочем, какая уже разница!» Парень снова обернулся к Василисе и обнаружил, что она уже доела свой обед и теперь читала какую-то статью с ноутбука. Никита приблизился к ней и ахнул: «Молодой парень отведал ягод и впал в кому» — гласил заголовок статьи. Это же о нём! Глаза призрака забегали по строкам: «В настоящее время мы не знаем, где молодой человек нашел ядовитые ягоды, но девушка пострадавшего уверенна, что парня отравили. Она уже подала соответствующее заявление в полицию…» Никита оторвал взгляд от экрана и взглянул на Василису. Он увидел на её лице такую ухмылку, от которой у парня по всему телу пошли мурашки. Это была совсем не та добродушная улыбка, благодарившая его за пустяк, а настоящая улыбка монстра стоявшего над убитой ним жертвой. В глазах девушки будто плясали черти, и Никите казалось, что сейчас она откинется на спинку стула и торжественно засмеется, как какой-нибудь злой гений, но она лишь прошептала: «Ничего… ничего. Ещё не всё. Игра ещё не окончена!» Эту напряженную сцену прервал телефонный звонок. Услышав мелодию звонка, Василиса вздрогнула, однако взяла трубку: — Да, да все хорошо, — монотонным голосом отвечала девушка, — Вот к семинару готовлюсь… Нет, а что у меня с голосом? Все нормально, устала просто, — девушка даже попыталась придать своему голосу нотку веселости, однако вышло не очень, — Да и кстати, ты там ключей моих случайно не находил? Синенькие такие… Жаль… Опять придётся дубликат заказывать. О, слушай, передай, что я завтра на первые две пары не иду… Да… Нет, не из-за ключей — там родственникам помочь надо… Нет, не нужно, сами справимся. Не переживай… Ага… Точно… Да ты что? — девушка повеселела и даже слегка засмеялась, на этот раз по-настоящему, — Прикол! Вот это класс! Конечно… Да, да… Ничего, я понимаю, хорошо… Пока. Василиса положила трубку и, закрыв новостную вкладку, уже намеревалась выключить ноутбук, как вдруг от увиденного на мониторе по телу девушки прошла дрожь. На рабочем столе компьютера у нее стояло достаточно темное фото, так что Василиса могла видеть в нем свое отражение. Но в этот момент девушка с ужасом заметила рядом с собой какой-то силуэт. Она быстро оглянулась, но никого, кроме неё, в комнате не было. Когда она снова обратила свой взор на экран — таинственный силуэт пропал, как будто его и не было.