Формула любви

А ведь она уже было решила, что Фролло действительно подвинул ее в очереди на первое место. Однако то, как при последних словах карлика, будто при вспышке молнии, озарилось его лицо… Это продолжалось лишь мгновение, потом оно снова приобрело бесстрастное выражение. Но Эсмеральда увидела. (Ей даже показалось, что дай епископу волю, он бы немедленно рванул исследовать место, осененное именем великого алхимика, бросив своего дефектного гомункула на произвол судьбы.) И не только она: Гийом, дьявольское отродье, тоже следил за своим врагом с внимательностью кобры. Ладно, гадюки, поскольку кобры во Франции отродясь не водились. (Хотя прозвучало пафосно.) А карлик — то оказался вовсе не так наивен, как она поначалу думала, судя по его легковерности. Может быть, золотые экю в глазах и мешали плуту понять, как откровенно его самого пытаются надуть, однако на то, чтобы устроить оппоненту проверку, мозгов у него явно хватило. — М -да? Вот эта кучка камней? — едким скепсисом в голосе Фролло можно было замариновать бочку огурцов. — Обитель действительно скромная. Что до тайного убежища… Там, поди, и табличка на дверях имеется? — Топай, давай, Пугало, — почти дружелюбно отозвался Гийом, явно довольный, что его суждения оказались верными: поняв, что епископ не боится ни бога, ни черта, и брать его надо, как говорится, «на интерес», а не угрозами, он применил способ, который, кажется, только что сработал. — Скоро сам увидишь, — добавил карлик и указал на уходящую вниз каменистую тропинку, от вида которой Фролло слегка перекосило. Дальше, понятно, никто его тащить не собирался, однако, несмотря на довольно крутой спуск по дну пересохшего ручья, настоящая опасность, как оказалось, поджидала вовсе не епископа, а Эсмеральду. И все из — за добровольного помощника, который, не раздумывая, схватил ее, куда дотянулись его ручищи, стоило «бедняге» неудачно поскользнуться на булыжнике. А дотянулись они до того, что в одно мгновение развенчало бы миф о бесполом существе, если бы природа одарила Эсмеральду более впечатляющими прелестями. Как назло, в этот самый момент, словно что — то почуяв, Фролло обернулся, и если бы внимание карлика не было отвлечено кем-то из членов банды, выражение лица епископа, без сомнения, сдало бы его с потрохами. Собственно, оно и сдало, только Эсмеральде, которая не только воочию увидела, какое место она занимает на его личном пьедестале, но и поняла, кто из них двоих на самом деле легче теряет голову. Впрочем неизвестно, что бы она выкинула, если бы какая — нибудь дамочка… (В современном мире в деле однозначно фигурировала бы бита, поскольку цыганская дочь была довольно скора на руку.) Мысль, как бы не пришлось в будущем отгонять от епископа поклонниц, посетила ее еще когда она увидела его в мирской одежде. Да и намеки Гренгуара на этот счет ей совсем не понравились. Что тогда говорить о Фролло, который мог в мгновение ока перейти от состояния «полный штиль» к состоянию «двадцатибальный ураган с кинжалом» (по шкале, которую изобретут через три века). Был бы повод. Эсмеральда замерла на месте, снова сложив ладони, и начала тихо молиться, чтобы он удержал себя в руках. — Я же говорил не пугать его, — произнес Фролло тихо, но едва слышный рокот в его голосе уже заставил бы дребезжать лабораторные пробирки, — если, конечно, ты не хочешь вонять, как разложившийся труп. Отойди от него, идиот! Немедленно! — Ты мог бы лучше заботиться о своем слуге! — внезапно взвился мягкосердечный обладатель прозвища «Жаба», поспешно убирая руки. (Эсмеральда искренне надеялась, что ничего компрометирующего он не нащупал) — Оно мне не слуга, — резко возразил епископ, — Оно — моя вещь, я решаю, что с ней делать и не желаю, чтобы всякие невежи ее касались, особенно после того, как я предупредил о последствиях. — Правда, не трожь ты это, — поддакнул тощий разбойник, — не отмоемся же потом. Тихо ворча, верзила отошел от Эсмеральды на несколько шагов, но она успела услышать, как он пробормотал: «Чем ты тогда лучше Гийома, чертово пугало». После этого спуск продолжился в молчании. Карлик ничего не замечал. Фролло двигался так, словно проглотил шпагу и любое отклонение от вертикальной оси приведет к дыре в желудке. Внизу не оказалось ничего. По крайней мере, Эсмеральда поначалу ничего не увидела, даже заподозрив обман. Она уже давно недоумевала, где в этакой глуши может прятаться дом, и только приглядевшись, обнаружила между кустов и ёлок темные отверстия в скале, которая с обратной стороны прикидывалась поросшим деревьями холмом. «Обитель» оказалась простой пещерой. Тем не менее, когда из щелей вывалилось еще с полдюжины оборванцев, Гийом представил их «обслугой своего дворца». Фролло даже не потрудился съязвить по этому поводу, всем своим видом излучая безразличие. И излучал его до тех пор, пока они не оказались внутри. Потому что внутри (если забыть о зубодробильном холоде) пещера действительно напоминала дворец, причем карлик так раздувался от гордости, словно это не природа, а он сам его выдолбил. На первом же сталагмите епископ на мгновение завис. То есть, это сейчас бы такую штуковину назвали сталагмитом, а наш заслуженный алхимик впечатлился здоровенной мокрой сосулькой, растущей вверх ногами, поскольку ничего подобного в жизни не видел, разве что на картинке. По правде сказать, впечатлиться было чем, даже Эсмеральда, для которой пещеры когда — то были, как для нас номера повышенной комфортности (по сравнению с кибиткой), и то оценила масштаб. Придется признать, что весь последующий путь Фролло проделал, что называется, с открытым ртом. Хорошо, пусть не с открытым, но выглядеть безучастным у него уже катастрофически не получалось. Каждое темное пятно, каждый мокрый столб, каменные сосульки и осьминоги, вызывали жадный блеск в его глазах и неприкрытое желание пощупать. Кажется, что-то по тихому отломать он все-таки успел. (В современной Франции за такое можно и штраф схлопотать.)Епископ схлопотал только пинок от ближайшего разбойника, но даже внимания не обратил. Тем более, что в каменном мешке он чувствовал себя привычнее и уютнее, настолько, что ни разу не вписался лбом в низкий свод, даже когда это казалось неизбежным. Эсмеральда при своем смехотворном росте вписалась дважды, поскольку как следует осветить путь гомункулу никто не додумался: к сожалению, теперь и ее гороподобный ангел-хранитель опасался к ней приближаться. «Долго ли, коротко ли» они шли (это, конечно, не русская сказка, но уж больно точно описывает эта фраза путешествие по длинной, как кишка пещере) и в конце концов оказались в здоровенном зале, свет в который проникал из отверстия в своде высоко над головой. Зал подпадал под емкое понятие «логово», поскольку именно здесь и размещалась развеселая братия со всеми пожитками, оружием, обглоданными костями и уже успевшей наклюкаться недвижимостью из «дворцовых слуг». На очаге в центре, как полагается, жарился олень… Вокруг хлопотало жирное и неопрятное существо, которое можно было лишь с натяжкой назвать женщиной. (Наши соотечественники выразились бы некультурно и назвали «бабой». Наверное…). Описывать логово подробно нужды нет, поскольку такие вертепы присутствуют в каждой книге о разбойниках. Да и задерживаться, чтобы лучше его рассмотреть никто не стал: оставив большинство банды позади, карлик свернул в коридор, заканчивающийся, как ни странно, самой обыкновенной, хоть и очень маленькой дверью с какой- то надписью на латыни, которую Эсмеральда не разглядела. — Хотел табличку? — спросил Гийом, отпирая замок, — Вот тебе. — и поспешно отодвинулся, когда вслед за ним и Фролло в узкий проем протиснулся «гомункул». — Добро пожаловать, Пугало, в место, где ты проведешь остаток своих дней, — возвестил карлик с широкой улыбкой. Что ж, если бы не вторая часть фразы, епископ, скорее всего, был бы не прочь остаться в пещерной лаборатории на годик — другой. Во — первых, она была раз в пять больше его любимой каморки, во — вторых, обладала впечатляющим количеством разнообразных приборов, огромной библиотекой и даже колодцем (черпать можно было из подземных вод), в — третьих, в — четвертых, в — пятых. А самое главное — там царила абсолютная тишина, поскольку в отличие от кельи на башне, за стеной никто не лупил в колокола по десять раз на дню. — Неплохо, — изрек Фролло, — хотя даже идиот бы заметил, что это слово и на одну десятую не отражало его отношения к увиденному. Гийом идиотом не был. — Ну, вот и развлекайся, — хихикнул он, — а ближе к ночи я забегу и мы обсудим, как ты можешь сделать меня почти счастливым. С этими словами он исчез за дверью, с грохотом задвинул засов и брякнул замком. — Клод, — прошептала Эсмеральда, когда по ее расчетам, мерзавец был уже далеко, — а… Фролло поднес палец к губам, призывая к молчанию, взял с ближайшего стола пробирку и со всего маху запустил в дверь. Стекляшка, разумеется, со звоном взорвалась. Оба прислушались, но снаружи не донеслось ни звука, кроме отдаленных пьяных воплей джентльменов удачи, как в будущем назовет их Стивенсон, (Ладно, он имел в виду морских пиратов, но суть не меняется) видимо, обмывающих добычу. Хотя, скорее всего, настоящей добычей для них был не парижский щеголь с непонятным существом, а его конь с сумой, притороченной к седлу. А еще точнее — содержимое этой сумы. — Что…? — только и успела сказать Эсмеральда, прежде чем оказаться намертво притиснутой к груди епископа. Но к ее разочарованию, через мгновение он разжал объятия. — Это я виноват! — Фролло только что не схватился за голову. — В чем? Это же я сунулась в лес вместо того, чтобы его объехать.- со вздохом возразила Эсмеральда. — А я не предупредил об опасности! Может быть, если бы я рассказал… — Про попытку ограбить собор? Да уж, об этом я бы послушала! У епископа отвисла челюсть. — Иногда мне кажется, что ты и правда ведьма, — пробормотал он, — как ты поняла? — В отличие от гомункула, я не глухая, Клод. К тому же в курсе причин всех разрушений, кроме дыры над алтарем, так что догадаться было несложно. — Ладно, ладно, я понял! — Фролло покрутил в руках колбу с заспиртованной летучей мышью, — Кажется, я придумал, как тебе отсюда выбраться. — Мне? А ты? — Не так быстро. Пока ты здесь, мои руки связаны. Если, не дай бог, тебя раскроют, мне придется выполнять все их приказы. А я не… — епископ запнулся и замолчал. — Тот здоровяк сегодня… — Он не нарочно, — быстро сказала Эсмеральда, — он только хотел помочь. — Да, как ни странно, Жаба не совсем пропащий, — кивнул Фролло, — а самое главное, я знаю, чего он больше всего хочет. Вот этим и воспользуемся. — Хорошо, тогда как только доберусь до Парижа, подниму всех. Думаю, тебя уже и так ищут. — Нет! Ни в коем случае! Ты слышала Гийома, добровольно он меня не отпустит, а прижмете его, попросту убьет. У королевских солдат, пожалуй, хватит ума загнать волка в угол, вот только этот угол прямо здесь. И бога ради, пусть ваша троица ничего не предпринимает, не хватало еще вас вытаскивать! Сам выберусь. — Но как? Улетишь через это? — Эсмеральда указала на узкую щель в своде в добрых пятидесяти пье над головой. (говоря русским языком, около пятнадцати метров) Впервые с тех пор, как они ушли от моста, епископ улыбнулся: — Через второй выход. Нужно будет только отпереть дверь. Вот как раз решение этой задачки займет время. Эсмеральда выпучила глаза: — Здесь есть второй выход? Как ты узнал? Фламель где — то написал об этом? — Ох, да это вовсе не его лаборатория. Пыли почти нет, отсюда ушли пару месяцев назад. К тому же, довольно странно для алхимика хранить собственные книги на самом видном месте. А вот эта, — он протянул руку и достал с ближайшей полки увесистый том с арабской вязью на обложке, — вообще моя. Кстати, может пригодиться.Так что, если старина Николя не умел путешествовать во времени, а он не умел, то это местечко принадлежит другому. И я не только знаю кому, но и что еще может здесь оказаться. — И кому? — А, ты его тоже знаешь, если верить опусам нашего поэта, ну, или узнаешь лет через двадцать. Эсмеральда задумалась, перебирая в уме подходящих гренгуаровых персонажей. — Это что, тот старик с моста Менял? Он действительно существует? — Еще как. Только Пьер сделал из него положительного героя, — Фролло вытащил другую книгу и полистал, — а мерзавец меня обокрал. Видишь? Эта тоже моя. Думаю, если порыться еще с десяток найдется. К тому же он далеко не старик, тебе ровесник, а десять лет назад был и вовсе мальчишкой. Набился ко мне в ученики. Пустил пыль в глаза.Талантливый плут. Алхимия его видишь ли интересовала. Только он не уточнил какой именно раздел. Догадался, когда сначала аконит пропал, потом настойка болиголова, а потом внезапно скончалась несостоявшаяся теща твоего муженька. Прямо очень своевременно. Для дочери. — Мадам де Гонделорье? — ахнула Эсмеральда. — Ну, да, хотя многие считали, что она собственным ядом захлебнулась. Может быть, если у нее аконит вместо слюны. — И что? — Ну, вечером я прижал ученичка, чтобы выяснить, кому он болиголов продал. Выяснить — то выяснил, отобрал, но на следующий день этот пакостник исчез, прихватив часть моей библиотеки и несколько редких трав. К счастью, не ядовитых, те я запер. Неплохо он развернулся. Не удивлюсь, если вся эта компания, — Фролло кивнул на дверь, — находится здесь с его согласия. Интересно, однако, где он сам. — А причем тут второй выход? — А! Он до дрожи боялся инквизиции. По крайней мере, так он говорил, хотя им скорее интересовалась тайная королевская служба. Ему постоянно мерещилось, что за ним следят, не исключено, что так оно и было. Все приставал, почему у меня нет потайной двери на лестницу. Предлагал разные способы ее пробить, чтобы незаметно уйти если что. Ага! — епископ достал из очередной книги какой- то листок, — Вот и он. Эсмеральда вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть, что там написано, но это оказался запутанный чертеж какого — то механизма с буквенными обозначениями, правда, почерк не оставлял сомнений, чьей руке он принадлежит: такую заковыристую «А» выводил только Фролло. — Так и знал, что он утащил и рисунок замкА. Кстати, познакомься, это первая версия того монстра, который не позволил Гийому попасть в нашу сокровищницу. — И ты думаешь, что этот твой ученик сделал где — то здесь потайную дверь и врезал в нее твой замок? Епископ кивнул. — В чем тогда сложность его открыть, если ты знаешь устройство? — А в том, что взломать его нельзя, а комбинация букв и цифр может быть любой. Но ее можно попытаться вычислить. — Ладно, — сказала Эсмеральда. В голове у нее слегка гудело. — И как мы будем искать эту дверь? — Мы не будем. Полагаю, она за этим шкафом, именно так мне предлагали ее спрятать. — Значит, чтобы до нее добраться, нужно все книги вынуть? Что — то не похоже на способ быстренько исчезнуть. — А вон те царапины на камне говорят, что он на колесиках, значит, его можно просто сдвинуть, — скучным голосом сказал Фролло и щелкнул ее по носу, — нет, ты все — таки пока не ведьма, придется еще поработать… — его прервали явственно слышимые шаги за дверью. Совершенно по — светски чертыхнувшись, епископ поспешно засунул книгу с чертежом обратно на полку. Эсмеральда натянула капюшон на лицо и, отступив на несколько шагов в глубь лаборатории, приняла молитвенную позу. — У тебя есть деньги? — шепотом спросил Фролло, пока ключ стукался о замочную скважину, безуспешно пытаясь туда попасть, поскольку его хозяин явно принял участие в обмывании добычи. Она кивнула. — Золото? Снова кивок. — Хорошо. Погоди, возьми — ка вот это, — быстро прочитав надписи на нескольких флаконах, епископ бросил один Эсмеральде. — Незаметно встряхни и откупорь, как только я разозлю урода. Только задержи дыхание. Когда Гийом покачиваясь зашел в лабораторию, Фролло безмятежно листал книгу, гомункул делал то, что, вероятно, полагалось делать гомункулу. Не заметив ничего подозрительного, карлик шлепнул на стол миску с каким- то варевом. Половина содержимого при этом выплеснулась. — Это ему? — осведомился епископ, слегка кивнув на Эсмеральду. — Это тебе, Пугало, — оскалился Гийом, рыгнув, — не знал, что твой отброс еще и ест. — Он ест, — сообщил Фролло, снова опуская глаза в книгу, — а вот я к такому не притронусь, так что потрудись кормить нормально, если хочешь, чтобы на тебя нормально работали. Да, и про вино не забудь! Хорошее, а не то пойло, которым от тебя несет. Так о чем же ты хотел поговорить? Пыль он резко захлопнутого тома полетела прямо карлику в нос. Эсмеральда крепче зажала флакон в руке, приготовившись встряхнуть. Однако, вопреки ожиданиям, Гийом вдруг расхохотался. — Ох, и смешное ты, Пугало! Все еще считаешь себя хозяином положения? Так вот, я хочу, чтобы завтра на этом столе стоял не хлам, а ящик с золотыми монетами. Не окажется золота, пеняй на себя. Сильно калечить не стану, просто лишу чего — нибудь, вроде самого ненужного пальца. Какого — сам выберешь. А сделаешь, будет и тебе вино, и отбросу жратва. За все платить надо. Так — то! Фролло покачал головой. — Здесь ингредиентов не хватит. Лаборатория большая, это правда, но есть не все, а чего — то мало. Хочешь ящик золота, придется послать кого — то ко мне в башню. — Да ты издеваешься надо мной! — зашипел Гийом, — здесь всего довольно, лучше признайся, что ты — шарлатан и ни на что не способен! — Почему же? Способен. Скажем, десять золотых экю из одного. Но для большего, нужно еще ртути. Могу послать мой хм… отброс с кем — то из твоих людей. Напишу список необходимого. — Да? И между строк подробно распишешь, где находишься. Епископ закатил глаза. — Я понятия не имею, где нахожусь. К тому же, ты его прочитаешь. Кстати, хочу спросить тебя кое о чем: как думаешь, что я делал в лесу? — И почем мне знать? — заржал карлик, — может по грибы таскался. Фролло поднял бровь и стал ждать. Через минуту на лице Гийома отразилось понимание. — Ты как раз и искал эту лабораторию! — выдал он ошеломляющий результат раздумий. — Точно! Так что ты привел меня куда надо. В письме я так и напишу, что нашел, то, что искал, но мне не хватает некоторых материалов для эксперимента. Никто ничего не заподозрит, а Оно соберет мне все необходимое для изготовления десяти ящиков золотых. Этот твой, как его, Жаба согласится его сопровождать? Вроде бы, они ладят. Главное, чтобы помощника мне назад доставил в целости. На этот раз Гийом задумался надолго. Видимо, несмотря на заманчивую перспективу получить кучу денег, сомнения его все еще грызли. — Вот что, Пугало, если на этом столе завтра окажется десять золотых, я подумаю о твоем предложении. Если нет… — Хорошо, — перебил епископ, — тогда неси золотой. Подобное быстрее создаст подобное. И перестань называть меня Пугалом, у меня имя есть, я же не называю тебя Рыжим уродом! Как говорится, «монета упала». С диким рыком Гийом кинулся вперед, доставая на ходу нож. Сильно тряхнув за спиной флакон, Эсмеральда сдернула крышку. По лаборатории разлилась фантастическая вонь настойки от бородавок, так удачно оказавшейся на полке. Как подбитый в полете ворон карлик рухнул на пол, зайдясь в кашле. Стараясь не дышать, Эсмеральда незаметно сунула пустую склянку в горшок с песком, размеренным шагом удалилась с места концентрации вони и шлепнулась на первый попавшийся стул, поскольку окружающие предметы предательски плясали у нее перед глазами. — А я предупреждал его не пугать, — наставительно изрек епископ. Как самый привычный, он отделался слезящимися глазами. — Десять… золотых… экю… к утру, и завтра… отправляй… его… куда хочешь! — задыхаясь выговорил карлик. — Но… с условием… что… там… оно… и останется… Жаба принесет… все… необходимое… Фролло тихо выдохнул.