Формула любви

«В тот день Эсмеральда не сделала ровным счетом ничего из того, за чем приехала в столицу, решив, что адвокат и так получил достаточную мзду, чтобы представлять ее в суде, тем более, что речь шла о грошовом наследстве. Положа руку на сердце, ей и вовсе не нужно было ехать, к свадьбе ее внучки все давно было готово, а возможность купить тафту на парадную юбку по цене втрое против провинциальной явно не стоила того, чтобы несколько дней трястись в кибитке по проселочным дорогам. Видит бог, она достаточно наездилась в них в молодости, исколесив пол-Европы от Андалусских гор до Бретани. Но сейчас ей и думать не хотелось, что было бы, не поддайся она внезапному порыву вернуться в Париж. Полдень застал Эсмеральду на Мосту менял, заросшему лавками как пень грибами. Поторговавшись с собственной совестью, вместо кулона для невесты она купила себе серьги, решив, что Дениза и так получит их когда-нибудь по наследству. За ними последовала отделанная жемчугом накидка и бусы для волос. Разумеется, она отдавала себе отчет, что, украшая тело, делает прямо противоположное тому, за что недавно так яростно сражалась. Но, в конце концов, не из-за прекрасных глаз Аристотеля, священник когда-то едва не нарушил свои обеты, а цитировать «Метафизику» мог и любой мало-мальски толковый школяр. От суконщика Эсмеральда вышла с пустыми руками, поняв, что если продолжит, то беседа о добродетели сразу перерастет в беседу о пороке, не говоря уже о том, что домой ей придется идти пешком. У нее есть еще три дня, а потом… письма, в которых больше не придется притворяться кем-то другим. Теперь, когда им стало нечего друг от друга скрывать, они смогли бы разговаривать обо всем на свете. А если он захочет большего? Она думала и об этом, но, не будучи ни святой, ни ханжой единственным препятствием полагала его слабое здоровье. Она до сих пор не могла без содрогания вспоминать, как под ее пальцами замирал его пульс. Эсмеральда не питала иллюзий — его жизнь клонилась к закату, а она все еще была здоровой и сильной. Но сколько бы ему не было отмеряно, она бы постаралась сделать его счастливым, хотя бы на тот миг, который он так просил. Боль в спине не возвращалась, и она посчитала это хорошим знаком. Если он смог создать такое сильное лекарство, то возможно, и для себя что-то найдет. Или уже нашел. Ей так хотелось в это верить. И она любила его. Все эти сорок лет. Странно, нелогично, ибо любовь не в состоянии родиться от ненависти, только ненависть от любви. Но в те короткие минуты в тюрьме глазами докучливого, нескладного человека вдруг глянул сам Создатель, по чьему слову рушатся и воздвигаются горы. И в нем был свет, нет, не безумной страсти, а тайного знания, и она впитала его, и семена проросли. Ей было так тепло на душе. Она сможет звать его по имени, она сможет звать его на "ты". Проходя мимо лавки торговца венецианскими зеркалами, Эсмеральда повернула голову. В десятке ровно обработанных осколков отразилась красивая тридцатилетняя женщина, желанная и счастливая. Какой-то юноша вдруг раскланялся перед ней и вручил большую красную розу, проезжающий мимо наемник — ландскнехт усмехнулся и подкрутил длинный ус, задорно подмигнув. Следующей на ее пути была не лавка, а кособокая тележка со старинными книгами, за которой дремал старик в потрепанной монашеской рясе, и ее вдруг озарила мысль. Эсмеральда слегка толкнула тележку, чтобы разбудить торговца, но тот, увидев, кто покупатель, зевнул и снова захрапел. Такого она стерпеть не могла. В следующий раз старик проснулся на земле, кашляя и чихая от пыли, наполовину заваленный собственным товаром. Эсмеральда невозмутимо листала побитый молью томик Абеляра. Страницы были настолько отсыревшими, что прочитать что-либо было совершенно невозможно. Она прекрасно знала, что торговцы обычно выкладывают для публики ничего не стоящий хлам, не годящийся даже на повторную переписку, а по — настоящему ценные книги хранят в другом месте и тщательно выбирают покупателей. Разбуженный таким немилосердным способом старик, начал с проклятиями подниматься. — Простите, я такая неуклюжая, — сказала Эсмеральда без тени раскаяния в голосе. — Мне нужна книга. — Да что вы, — буркнул торговец, водружая обратно на тележку упавшие фолианты, — вот, возьмите хоть эту. — и он протянул ей потрепанный том. — Этот перевод с греческого делал безграмотный школяр, — заметила она, раскрыв книгу на середине. Мне нужно другое. На этот раз старик взглянул на нее с интересом. — Мой муж — ученый человек, — солгала, не моргнув глазом Эсмеральда, — Я много лет переписывала для него тексты и как-то обнаружила, что делать это гораздо легче, если понимаешь смысл. Торговец кивнул. — Так что же вы хотите? — Мне нужно что — то, что может надолго дать человеку пищу для ума. Что-то, что можно изучать годами, находя все новые и новые идеи и мысли. На этот раз старик задумался. Потом, свистнув мальчишку, чтобы приглядел за тележкой, сделал Эсмеральде знак следовать за собой. Шли они недолго, в первом же переулке, торговец свернул к неприметному одноэтажному дому, такому узкому, что почти всю его ширину занимала входная дверь. Отперев ее, он пропустил Эсмеральду вперед. Она вошла и обомлела: вдоль стен на стеллажах до самого потолка стояли книги. Сотни книг. Конец длинного коридора терялся во тьме. — Подождите здесь, мадам, — сказал старик и исчез в темноте. Спустя несколько минут он вернулся, бережно неся что-то завернутое в черную ткань. У книги отсутствовала обложка. На первой странице было изображено странное растение, а текст рядом с ним сплошь состоял из символов, которые Эсмеральда видела впервые в жизни. Остальные страницы оказались покрыты искусными, но еще более загадочными рисунками и значками, которые невозможно было прочитать. Единственно, что было более — менее знакомым, это зодиакальные круги, ближе к концу странного манускрипта.* — Что это такое? — спросила она растеряно, — я ни слова не понимаю. — Поверьте, я тоже, — вздохнул старик. Книга досталась мне от отца и я почти пятьдесят лет пытался ее расшифровать. Но не преуспел. Я сдался. Моим сыновьям это неинтересно, и я давно ищу человека, который захотел бы испытать себя. И тут вы. Просите пищи для ума. А я предлагаю вам королевский пир! — он сделал широкий жест. — Сколько? — спросила Эсмеральда, дрожа от радости. О, это было даже лучше, чем она могла себе представить. Архиепископ душу продаст за возможность разгадать загадку. — Тридцать золотых экю, — сказал торговец. Она задохнулась. У нее не было столько, старик заломил просто небывалую цену. — Я могу заключить с вами сделку, если ваш муж сможет расшифровать хотя бы одну страницу, я не только верну вам деньги, но и разрешу пользоваться своей библиотекой. Эсмеральда подумала. Заглянула в кошелек на дне которого сиротливо лежали пять экю, вытащила их и вложила в руку старика. Потом сняла только что купленные серьги, пообещав себе позже подарить Денизе жемчужные бусы и, наконец вытянула из — за пазухи цепочку, но которой висело кольцо с крупным изумрудом. Это кольцо досталось Эсмеральде от матери и, как она подозревала, до того принадлежало ее настоящему отцу. Что ж, монсеньор, — подумалось ей, — я поставила на вас немалую сумму, не подведите меня. Несколько секунд торговец рассматривал золото у себя на ладони, а Эсмеральда ждала вердикта: хватает или не хватает. — Не нужно, — вдруг серьезно сказал старик, возвращая ей все, — берите книгу так. Я все равно вряд ли найду на нее покупателя, а так она послужит благому делу. Честно признаться, я завидую вашему любимому — нечасто встретишь женщину, готовую отдать последнее, чтобы сделать приятное мужчине. Он не сказал «мужу». Эсмеральда покраснела до корней волос, прижала к себе драгоценный манускрипт и выскочила на солнечный свет, даже как следует не поблагодарив доброго старика. До Сены она почти бежала, подставив лицо ветру, чтобы немного охладить пылающие щеки и чувствовала себя девчонкой, которую мать застукала целующейся с соседом. Неужели все настолько очевидно? А она ведь уже давно не девушка и вроде бы должна была научиться скрывать свои чувства. Любопытство не дало ей уйти далеко: добравшись до воды, она уселась на камень и, облокотившись о столб, к которому привязывали лодки, осторожно открыла книгу. Что если она глянет свежим взглядом и увидит то, чего не заметил старик? Минут через пять среди рисунков она опознала анютины глазки, потом чертополох, но это и все. Язык оставался ей совершенно незнаком. Она углубилась в изучение Зодиака и так увлеклась, что когда на соборе за рекой вдруг оглушительно и тревожно ударили колокола, едва не уронила манускрипт на землю» * Имеется в виду известный Манускрипт или Рукопись Войнича, так до сих пор и не расшифрованная. Подробности — в Википедии) Или тут: https://newgoal.ru/manuskript-vojnicha-samaya-zagadochnaya-rukopis-mira/