Забухавшая феечка

      Близилось лето и пора каникул для студентов, а, значит, и для преподавателей, поэтому я размышляла, куда можно было бы уехать подальше из слишком душного города, после занятий совершив променад до автобусной остановки, решительно отказавшись от услуг водителя Джиёна. Сам он был занят какими-то своими делами, о которых мы не говорили, зато часто обсуждал их с Сольхи, отчего во мне порой разгоралась ревность, хотя я понимала, что она безосновательна. Сынхён перестал появляться в доме, когда там находилась Соль, но тоже играл в молчанку, не посвящая в подробности отношений между ними. Было странное ощущение, что я оказалась каким-то лишним кусочком в их компании, отчего сама себя загоняла в тоску.       Неведомым образом ноги привели меня к кафе, где всего полгода назад мы любили посидеть с Ханбином. В груди что-то сжалось: мне всё ещё было некомфортно вспоминать, как нехорошо я с ним поступила. Всё же он был мне дорог, хотя я и не испытывала к нему тех же чувств, что к Джиёну.       Открыв входную дверь, над которой прозвенели колокольчики, я словно сделала шаг в столь недалекое прошлое и улыбнулась: обычно Ким сидел за столиком в углу, рядом с маленьким аквариумом и фикусом. Машинально повернув голову в ту сторону, увидела Ханбина, выпивавшего маленькую чашечку с кофе и смотревшего прямо на меня. Понадобилось вмешательство хостес, услужливо уточнившей, нужен ли мне столик или меня ожидают, чтобы я опомнилась и поняла, что Ханбин не мираж.       — Меня ожидают, — кратко кивнула ей и на ватных ногах прошла к столику, где сидел Ким и смотрел так просто, прямо и тепло, словно ничего не произошло, словно мы виделись в последний раз вчера, а не месяц назад. — Здравствуй, — едва слышно прошептала, присев рядом с ним.       — Здравствуй, милая. Тебе как обычно? — этот голос вызвал мурашки по коже, и я согласно кивнула, а мужчина сделал заказ. — Как прошёл твой день?       — Спасибо, всё хорошо, — наверное, со стороны я выглядела как умом тронутая, ведь говорила медленно, с трудом соображая, пытаясь разобраться со своими смешанными чувствами, которые отбивали барабанный марш.       — Прости, что я тогда вспылил, — он сокрушенно опустил голову, заметив кольцо на безымянном пальце. — Так ты всё-таки любишь его, да?       — Эм, я… я нет, не знаю, — как я могла вот так прямо об этом ему сказать? — А у тебя как дела? Как… как родители отреагировали?       — Да никак, — он посмотрел в сторону, не хотел говорить об этом. — А у меня всё хорошо. Я жду.       — М?       — Ты ведь сказала, что тебе нужно время уладить проблемы с этим человеком, — Ким взял мою ладонь и коснулся губами, вызывая дрожь, трепет, и стыд за то, что фактически обманула его ожидания. — Было трудно заставить себя не вмешиваться, — да уж, я совсем забыла, что Ханбин редко кому позволял делать всё как заблагорассудится, принимая на себя ответственность за всё и решая все проблемы в одиночку. — Я каждый свободный вечер прихожу сюда и жду тебя…       Как мне, блять, сказать теперь, что я люблю Джиёна, что не стоит меня ждать, что его любви через год вряд ли хватит? И всё же я не могла заставить себя быть честной до конца, не быть эгоисткой, которая боится одиночества. Мне хотелось рвать на себе волосы, потому что не знала, как поступить правильно: обнадежить Ханбина и заставить его ждать столько времени или рассказать всю правду взаимоотношений с Джиёном, которому я всё ещё не могла верить до конца, хотя понимала, что любовь к нему сильнее меня и всякого разумного поведения? С Ханбином было так просто: он любит, не скрывает ничего, открыт мне и душой, и сердцем, и мыслями. С Джиёном каждый день как на пороховой бочке не знаешь, чего ожидать, и постоянно бьешься в глухую стену от незнания того, что им движет. Он был прав, когда говорил, что я его плохо знаю. Всё чаще я приходила к выводу, что совсем не знаю его.       — Ханбин, спасибо…       Мужчина подхватил мой подбородок двумя пальцами и поцеловал. Господи, как же я по нему скучала! Но что я делаю?! Безвольная нимфоманка, вот ты кто, Рисэ!       Мягко оттолкнув Ханбина, виновато опустила взгляд, прикусив губу и мечтая провалиться на месте. И зачем нужно всё так усложнять? Я ведь только свыклась с мыслью, что Ким в прошлом, что не стоит давать ему ложных обещаний и надежд, что правильнее отпустить его, не переживая о том, что по итогу я могу остаться одна, гоняясь за двумя зайцами. Черт бы побрал этого Квона, что заставил меня оказаться в такой идиотской ситуации!       — Прости, — выдохнул Ким. — Если вдруг тебе понадобится помощь, ты знаешь мой номер.       Он оплатил счёт и, сухо попрощавшись, ушел, а я хотела разреветься крокодильими слезами от всей несправедливости в этом мире. Почему Джиён раньше не объявился в моей жизни? Зачем нужно было именно тогда, когда я уже решила связать жизнь с другим человеком, когда о нем даже и не вспоминала почти?       Пока добиралась на автобусе до нужной остановки, неожиданно позвонил Сынхён.       — Рисэ, ты сейчас где? Забери свою подругу, она напилась в баре, — его голос звучал напряженным, однако я слишком была занята своими мыслями, чтобы достаточно вникнуть.       — Ты сам не в состоянии? Вроде бы мужчина, а не тринадцатилетний подросток, — выдохнула в трубку и отключилась.       Мне бы со своими чувствами разобраться, да и с Джиёном не мешало бы расставить всё по местам, но я боялась, что та ночь с признанием осталась в его памяти размытым пятном. Мы еще не говорили на эту тему, а он не навязывался. Быть может, ждал от меня каких-то действий или решений? Но опять-таки откуда мне знать?       — Точно! Соль должна знать! — воскликнула на всю улицу как полоумная и взяла телефон, куда прислал сообщение с адресом местонахождения бара Сынхён, вероятно, знавший наперед, что я всё же отправлюсь за подругой.       Заказав такси, прокручивала в голове варианты развития нашего диалога, наивно надеясь, что все мои опасения окажутся напрасными, и Джиён был искренним в ту ночь, а не пытался сладкими речами затащить меня в постель. Какой же глупой была, что повелась на его слова, а теперь сама себе мозг выедаю чайной ложечкой!       На моё удивление Сынхён последовал моему совету: когда я подъехала к бару, то наблюдала за невероятной картиной, — этот недотрога нес Сольхи на спине к своей машине, припаркованной в сотне метров от здания. Подгоняемая любопытством, пошла вслед за ними, стараясь идти как можно тише, прислушиваясь к их диалогу, если его таковым вообще можно было назвать, — скорее, несвязные бормотания Соль и отрывочные фразы Сынхёна.       — Лучше бы ты оставил там, — говорила подруга, однако не пыталась слезть с мужчины.       — Ага, чтобы тебя пустили по кругу местные алкаши?       — Вот тебе какая разница, а?       — И это твоя благодарность…       — Мне ни к чему одолжения делать.       — Я лишь…       — Если бы Рисэ не сказала, так бы и оставил. Я, может, и пьяная, но не глухая…       Мужчина отключил сигнализацию на черном автомобиле и аккуратно поставил на ноги Сольхи, которая едва на них держалась. Быть шпионом я не собиралась, но всё же совесть не позволяла вот так вдруг выбраться и нарушить странную атмосферу между ними. На всякий случай достав телефон, выключила на нем звук, вспомнив, что он мог бы и зазвонить, выдав меня с потрохами. Из-за моего отвлечения на несколько секунд я не расслышала, о чем они еще говорили, но когда снова взглянула, то охренела от жизни: Сынхён, сука блядская, целовал мою Сольхи!       — Ты хуй отвертишься теперь! — прошипела, включил на телефоне камеру и сделав парочку снимков, гордясь собой и своей сообразительностью: этот негодяй как пить дать завтра сделает вид, что будто ничего между ними не произошло, а Соль будет мучаться из-за него.       — Нет, Сынхён, — Сольхи почему-то оттолкнула его от себя, что было совсем не в ее характере, тем более что она была пьяна. — Я знаю, что говорю. Я — ужасная подруга, — мужчина коснулся ладонью ее щеки, а я чуть не визжала внутренне, надеясь, что наконец-то подруга будет счастлива со своим избранником. — Это был спор, дурацкий такой… Мне ужасно стыдно… Кто же знал, что Джиён пойдет на такое?       — Вы дружите со школьной скамьи. Кто, как не ты, должна была знать это?       — Спорить в пьяном угаре — самая идиотская затея из всех, что я сотворила…       — Смысл сейчас об этом жалеть, если сделанного не воротишь?       — Если Рисэ узнает, она нас всех возненавидит…       — С чего ты взяла?       — Думаешь, она будет в восторге, когда узнает, что ее лучшая подруга и любимый человек поспорили на нее?       — Что, блять?! — шпион из меня никудышный.       Парочка идиотов смотрели на меня как на призрак, который был если не в ярости, то в бешенстве точно. Сольхи жмурилась и пыталась получше открыть глаза, словно думала, будто у нее белочка, поэтому смутно верила в образ перед ней. Лицо Сынхёна выглядело окаменевшим, словно все мышцы затвердели или перестали выполнять свои функции. И ни один из них не отвечал на мой вопрос.       — Так и будете молчать?       — Ты следила за нами? — первым решился спросить Сынхён, придерживавший подругу за плечи, хотя, казалось, она уже протрезвела.       — Это сейчас так важно? Извольте объясниться, о каком споре шла речь, — меня обуял гнев, хотя я и не понимала до конца, от чего больше: или от того, что меня обманывали; или от того, что я сама попалась на обман; или от того, что все оказалось ложью; или от того, что не зря сомневалась, но так боялась признаться самой себе, что всё как-то слишком напыщенно хорошо.       — Рисэ, ты неправильно расслышала, наверное, — промямлила Сольхи, пытаясь сделать неуверенный шаг ко мне, спотыкаясь и чуть не расшибаясь.       Сынхён не успел ее подхватить, но лучше бы и не пытался: ее затошнило.       — Господи, да что за наказание такое! — вспыхнула сильнее и попыталась помочь подруге, которая оттолкнула меня, самостоятельно поднявшись и не замечая разбитое колено. — Соль!       — Да, мы поспорили! По глупости. Как будто ты не совершала чокнутых поступков! Прости, если сможешь, — на секунду мне показалось, что она вот-вот разревется, и мечтала, чтобы это не оказалось правдой: не хватало потом искать очередной бар, чтобы она успокоилась.       — И на что же вы поспорили? — я пыталась держаться трезвомыслящей, хотя в голове все мысли превратились в полный хаос, а обида захватывала всё больше.       — Что Джи женится на тебе и проживет с тобой один год…       — Конечно, мы ведь подписали тот договор. Мне придется с ним жить! Спасибо, удружила.       — Но я не составляла этот договор.       — А что же вы тогда вместе подписывали?       — Что?       — Джиён звонил и говорил, чтобы вы подписали какую-то бумагу. Не строй из себя дурочку.       — Я передала права собственника на… свой клуб ему.       — Чего, блять? Ты все мозги себе пропила? Или держишь меня за идиотку? Какой еще клуб?       — Рисэ, не кипятись, но она правду говорит, — встрял Сынхён, которого я бы урыла на месте, но пока что мне нужно было разобраться со всем дерьмом, которое неожиданно вылилось. — У Сольхи был свой подпольный клуб-казино, Джиён уже давно на него глаз положил и не знал, как его у нее выманить. Вот видимо попался случай…       — То есть ты тоже в курсе всего был? — меня накрыла новая волна возмущения — еще один предатель! — Вы, блять, после всего это кто такие? Я совсем ничего не знала, получается?! — мне казалось всё тупым сном, кошмаром, потому что звучало как-то совсем неубедительно, хотя они говорили серьезно: пусть я проснусь или они сейчас скажут, что всё было шуткой.       — Прости, я не хотела тебя во всё это втягивать… Не хотела, чтобы ты знала неприглядную часть моей жизни, — бормотала Сольхи, виновато глядя себе под ноги.       — Стоп, это же незаконно. Ты хотя бы адвокат? — я столько времени переживала из-за того, что оказалось ложью, из-за подруги, которая была другим человеком, — они водили меня за нос столько времени!       — Формально — да.       — Знаешь, раз у вас так всё заведено, то пошли бы вы все в пизду! — слёзы обиды и дикого разочарования душили, а голос сел. — И Джиёна с собой прихватите! Ебать я хотела этот гребаный договор, расскажу всё Ханбину, он заплатит все деньги, и чтобы больше я вас не видела в своей жизни!..