Неизлечимая улыбка

Джокер бьет наотмашь. С лихвой. Он злится, серьёзно смотря на Харли. В глазах нет и намёка на веселье. Есть лишь холод и лёд. Жутко. — Избавься от этого. — почти с отвращением выдыхает он. И эти слова бьют прямо в сердце, оставляя еле заметные, но хорошо ощутимые трещины. Джокер не называет то, что внутри неё ребёнком. Для него это лишь сгусток чего-то мерзкого и ненужного. Даже рука не дрогнет. И от этого ещё больнее. Харли силится не плакать. Она хочет ребёнка. Именно этого. Потому что уже любит и желает защитить от всего плохого. Не от Джокера. И это ошибка. — Джей, прошу… Мужчина заходится в дёрганном хохоте. Неприятно, мурашки по коже. Резко смех прекращается. За ним следует одно быстрое и хорошо отученное движение. Джокер достаёт пистолет и направляет на Харли. — Ты хочешь этого ребёнка? Девушка бездумно кивает. Руки инстинктивно прижимаются к плоскому животу в защитном жесте. Джокер это хорошо замечает. Внутри что-то неприятно дергается, пищит, ломается. Палец не смеет нажать на курок. А ведь так хочется. Руки ужасно чешутся избить эту чёртову куклу. Так, чтобы она больше не смела думать о своих желаниях. О прихотях, которые ему придётся терпеть. И ребёнок это ещё одна прихоть. Игрушка, которая Харли скоро надоест. Она выбросит её, вдоволь наигравшись. Так было со всеми людьми, что Джокер сюда притаскивал. Будь то какая-нибудь тупая девка, неприглянувшаяся Харли, или молодой коп, который прострелил ей ногу на одном из заданий. Все они были жертвами. И все умирали. Так чем же новая игрушка будет отличаться от старых? — Как скажешь. — скалится Джокер. Убирает пистолет и достаёт сигареты. Закуривает. Харли внутренне расслабляется. Всего на пару секунд. Пока вновь не слышит скрипучий голос. — Это ничего не меняет. Дверь громко хлопает.